Воспоминания… Грустные до отчаянья.
Прошлое… Грустное до отчаянья.
И в этом свете как отнестись к неспокойным девяностым «союзным», которые кто-то воспевает, а кто-то ругает на чем свет стоит? Моей семье довелось жить в те непростые времена. Джина вседозволенности и мнимой демократии выпустили на волю. Естественно, что изголодавшиеся по свободе, люди кинулись наверстывать упущенное практически во всех сферах жизни. Власть придержащие, как бы мизерна она не была, вплоть до уборщицы, встречающей посетителей на вымытых ступенях учреждений, особенно отрывались. И только извечные «ценности» - деньги, при том «у.е» и не меньше, могли обуздать джина беспредельной власти. С высоты прожитых лет до сих пор не могу осознать, где люди брали эти «у.е»? Меня, как и мужа пугали даже разговоры о том, кто сколько этих денег заплатил за то, что положено бесплатно по Конституции, и что жизненно необходимо. Вы возразите, мол, не сгущайте краски. А разве их можно больше сгустить, чем они сами сгустились тогда, или намеренно были сгущены небольшой группой исторических личностей и их ставленников.
Было? Было. Одного не могу понять, почему бремя этого нестабильного, голодного, в прямом смысле, времени досталось моему хорошему сыну? Скажете, мол, необъективно – для каждой матери своё чадо самое лучшее. Не буду спорить, но он и вправду был и есть хорошим молодым человеком. Его непреодолимая тяга к компьютеру, самообучению и недюжинный ум предполагали хорошее сытое будущее, но не вышло. Кого винить? Меня. Меня винить, как я сама себя виню. Наши моральные принципы, тем более учительские, не позволили урвать этих «у.е» и зубами вгрызаться в действительность, чтобы отвоевать теплую нишу для своего отпрыска. Разве это правильно, а самое главное – оправдано ли? Сохранив моральный облик, обречь сына на, совсем недостойную, его жизнь. А ведь могло быть и хуже, и сейчас, по прошествии многих лет, страшно от тех воспоминаний.
Они сидели на разложенном диване, облокотившись спинами на подушки, и, кажется впервые, вели задушевный разговор. Они – отец и сын.
Немолодая уставшая женщина, жена и мать, открыла дверь своим ключом и остановилась в коридоре. « Чего это он дома? Что-то случилось…» - заволновалась она о сыне, ведь сейчас он должен быть в колледже. Страх засосал под ложечкой. Компьютерно- патентный колледж был компромиссным выходом в трудном и несправедливом положении, в которое попал её умный сын, закончив среднюю школу и набрав наивысший балл на экзаменах в университет, но не прошедший по баллу аттестата. Кого было винить тогда в случившемся? Один из десяти сдавших и диктант, и математику по высшему разряду, не попал на желанный факультет. Ещё живы были воспоминания годичной давности об удивлении и совместном отчаянии, когда эта новость подтвердилась в приемной комиссии. Шок прошёл, и он, быстро помудревший, утешил её: « Мама, всё будет хорошо!» И было, почти хорошо - в колледж зачислили легко, без взятки. Малая замена, но всё же, учился парень там с охотой и интересом. Так что же случилось?
Женщина вошла, разговор прервался.
- Мать, ты только не сердись, - поспешил предварить её вопрос муж, - его отчислили, еще в июне, но узнал он только вчера. Расскажи ей, - кивнул он сыну.
Высокий, ладно сложенный молодой человек, в сущности, еще мальчишка, вскочил и стал рассказывать о своей беде. Женщина почти не слышала его, мозг прокручивал варианты решения проблемы, один за другим, но все они были либо неприемлемы, либо невыполнимы. Ясно вырисовывалось одно, сына подловили на наивности. Ещё в конце семестра он узнал, что потерялись его отчёты о практике и нужно восстановить записи, провести наблюдения сначала, хотя в ведомостях оценки стояли, но преподаватель требовала повтора. Как мать настаивала, чтобы он сделал это до каникул, но студент отнекивался тем, что ему дали отсрочку до осени, он всё уладил, не стоит беспокоиться, к тому же все в отпуске. Чувствовало материнское сердце, что это кончится плохо, да не смогла переубедить, подумала: «он человек ответственный, знает, что делает» и успокоилась. А он: «Мама, всё будет хорошо!»
А оно вон как обернулось. Самое действенное было бы заплатить, но где же взять эти проклятые «у.е». Посовещавшись решили, собрать сколько смогут, и пусть едет в деканат, может, повезет. Женщина, будучи сама педагогом, ещё верила в справедливость. Решено – сделано. Поехала бы сама, да на проезд не оказалось ни гроша, и не одолжит никто – времена нестабильные.
На другой день сын уходил на автобус, чтобы попытаться за сто двадцать километров от дома, умилостивить злую судьбу, и была еще надежда. Долгие пять дней ждала вся семья хороших вестей. Мать не спала ночами, шептала молитвы, отец до поздней ночи дежурил у ворот, затягиваясь тревожной сигаретой и поглядывая на дорогу, не идет ли. Сидя за ужином, обсуждали ситуацию и сходились на том, что отсутствие вестей – хорошая весть, ибо плохие вести быстро доходят, а хорошие плутают, и ждали сына на выходные. А он появился раньше, уставший, измученный и неимоверно печальный. Его рассказ поверг всех в ужас.
Упустим, скольких душевных сил стоило, ему, воспитанному на нравственных устоях чести и справедливости, униженно просить декана об аудиенции, а в беседе – о ещё одном шансе, и подсовывать скромные подношения в белом пакете, то, на что хватило деревянных «не у.е.», а поведаем финал этой истории, может в назидание, а может как факт из жизни в те времена.
Декан благосклонно принял подношения (взяткой такое не повернется язык назвать) и обещал дело пересмотреть к завтрашнему дню, проводил горе – студента к двери, и, скорее всего, благополучно тут же забыл о нём. Обнадеженный и повеселевший, хотя и невыспавшийся на ж.д. вокзале, юноша бодро прибыл поутру к заветному кабинету. Принял декан его не сразу, точнее сказать – после обеда, и без зазрения совести объявил, что сделать ничего нельзя, группы уже укомплектованы - поздно, вот если бы раньше. Ошарашенный молодой человек не нашёлся даже, что сказать, вышел в коридор, но, осознав свой полный провал, вернулся обратно и чуть ни на коленях умолял декана, помочь ему. И снова «добрый дяденька» по-дружески проводил его к двери, где и поставил жирную точку, в виде конкретного «нет». Жизнь, надежды, вера в людей и самое главное – в самого себя в единый миг рухнули и разбились в душе сына. Что скажут родители? Он кругом виноват, профукал такую возможность получить образование. Куда теперь деваться? Домой ехать было стыдно, стыдно даже было пойти к родственникам переночевать, оставался вокзал. Прошатавшись до позднего вечера по шумным улицам областного центра, молодой человек отправился для ночлега в зал ожидания ж.д. вокзала. Ночь прошла беспокойно: то милиция документы и пустую сумку проверяла, то спорили пассажиры, чем-то недовольные, то плакал малыш – наверное, устал от дорожной суеты. А под утро подсел хорошо одетый мужчина – кожаная куртка, дорогой костюм, светлые туфли, на костяшках пальцев – наколки. Кто он, откуда взялся – кто его знает?
- Парень, закурить не найдется?
Бывший студент протянул пачку «Винстон», мужчина угостился, закурил, видно было, что намерен продолжить разговор.
- Слушай, пацан, я уже два дня тебя здесь наблюдаю, что случилось? Может, расскажешь?
А пацану только это и было нужно. Человек чужой, встретились – разбежались, можно наконец-то облегчить душу, иначе взорвется внутри тревога и разнесет всё к чертовой матери.
- Рассказывай, до рассвета время есть.
Подбодренный собеседником, юноша всё выложил, перемежевывая повествование крепкими словцами.
- И что ты собираешься теперь делать?
- Хочу остаться здесь, найти работу, а когда поднимусь – вернусь домой, мне нельзя сейчас к родителям, сами понимаете.
- Да, понимаю, но мой тебе совет – езжай домой, родители – они всё поймут и простят, а здесь ты быстро окажешься на дне, чтобы подняться из бомжей, нужно быть волком с железной хваткой, а ты - скорее овца, уж не обижайся на откровенность.
Юноша обиделся, конечно, но, поразмыслив, был благодарен мужику, что лохом не окрестил.
- Ладно, пацан, будь здоров и крепко подумай над моими словами. Бывай!
- До свидания, - только и промолвил бывший студент, злясь то ли на себя, то ли на него, то ли на весь белый свет.
Само собой, домой он и не собирался, планировал днем посетить бывших сокурсников, поискать жилье и работу, а позвонить домой через некоторое время.
Но, «человек предполагает, а Бог располагает», спустя какое-то время, выйдя на перрон, парень увидел толпу зевак, которые, не спеша, расходились по настойчивому требованию милиционеров. Двое в форме тем временем обходили свидетелей, демонстрируя в развороте паспорт виновника происшествия, которого, как оказалось, только что застрелили в упор на платформе. Когда милиционеры показали юноше паспорт убитого, с фотографии смотрел недавний собеседник, парню стало нехорошо. На вопрос: «Вы не знаете этого человека?» он отрицательно покачал головой, и это было правдой, что он мог сказать о странном мужике, с которым беседовал по душам час назад, ведь это только он изливал душу, а «дяденька» о себе ничего не сказал. Мурашки рядами бежали по спине от страха, а наставления погибшего звучали в ушах, и решение пришло моментально – домой! Наш герой вскинул пустую сумку на плечо и побежал в кассу за билетом – пусть лучше родители взгреют, вздуют, или медленно пилят, чем лежать с простреленным сердцем в грязи перрона.
«Сыночка, не переживай, всё будет хорошо!» - мать обняла сына за плечи, когда он виновато умолк, закончив свой рассказ. Она понимала его состояние и не винила, а только пыталась превозмочь ужас, который поселился в её душе – ведь он мог остаться там и сгинуть, пусть будет Царствие небесное тому неизвестному, который помог её сыну, кем бы он не оказался.
А за окном было десятое сентября, и шансов, устроится в хорошее учреждение на учёбу, практически не было. Пришлось идти в лицей на бухгалтера, а что - тоже профессия, хотя и не любимая сыном. Судьба в этот раз отвернула зло, пронесла роковую чашу, надоумила, и всё закончилось только душевными терзаниями.
PS: Ближе к вечеру набираю его номер:
- Алло, сыночка! Как дела? «Не укатали сивку крутые горки»? Я имею ввиду работу, магазин, быт? Нет! Деньги как, водятся? Ещё не завелись… Грустно! На жизнь хватает? Уже легче. Ты звони почаще. Спешишь? Ладно, обнимаю, всех благ тебе, солнышко!
А в ответ:
- Мамочка, я тя люблю. Всё будет хорошо!
И знаю, что – НЕПРЕМЕННО!
29.01.2012 Айрин