Предвкушение
Вялые минуты ожидания следующего клиента разорвала знакомая мелодия. Отзываюсь игриво:
- Мяу!
Из трубки вкрадчиво так:
- Что делаешь?
- Как что? Привычно делаю людей счастливыми.
- Мне срочно нужно несколько минут счастья. Поворачиваю на твою линию и через две минуты буду у ворот.
Выскакиваю целоваться. Ошеломляюще свежо, как в юности.
Может влюбиться ??? Вопрос риторический.
Ожидание
Бессонная ночь, а перед этим плотный рабочий день, меня основательно вымотали. А тут еще - что за взгляды!
Но приглядевшись, я успокоилась: крепкие немецкие мужчины не наглые, они основательные. Пристально ощупывают декольте, деловито скользят взглядом по ногам, смотрят в глаза. Добротные костюмы с галстуками в тон рубашке радуют мое утомленное российской безвкусицей чувство меры. Аккуратно зачесанные седые виски, очки в тонкой дорогой оправе. Давно выйдя из возраста нимфы и плавно приближаясь к возрасту ведьмы, я могу позволить себе разглядывать их не смущаясь и с удовольствием. Опыт подсказывает правда, что шикарный экстерьер, зачастую скрывает мелкие подробности. Это как компенсационный эффект. Покрывающий недостатки. Так же как наличие средств. Признаться, я даже готова выдвинуть теорию, правда с небольшой доказательной базой, поскольку я женщина консервативных взглядов, то есть в основном приличная, а скажем так, с некоторой срезовой выборкой, что достойное внешнее у мужчины частенько сочетается с большим внутренним дефектом. По простому говоря, или нарцисс редкостный, или опять же мелкие и неумелые подробности. В связи с этим, видимо, и придумана была мужчинами такая замечательная идея, как любовь. Лучезарность влюбленности - враг внимательности. Не удовлетворена, но готова довольствоваться малым, потому как влюблена... и тихо рада присутствию рядом. В общем не женщина, а мечта, я таких знаю.
Но возвращаясь к немецким сосискам и знаменитой на весь мир кинопродукции, может быть у немецких мужчин все не так прозаично ??? Но додумать почти неприличную идею про то, как вероятно не легко приходилось русским женщинам, когда стояли на постое регулярные немецкие войска, не получается.
Поток несуразных мыслей прерывает объявление рейса на Берлин. Строгие арийские красавцы улетают, а кресла ожидания вокруг понемногу заполняются мятыми с трехдневной щетиной в свободных мешковатых брюках французами. До рейса в Прованс всего час. Покемарить, и вот оно плещется море...
Одержимость
Дороги Прованса - как себе на уме мужчина с медвежьими объятиями.
Схватило - не отвертишься, закрутит и умчит ввысь к самым облакам на вершину холма. Узкая, почти козья тропа, шириной в одну машину по самому краю ущелья неожиданно взвивается к немыслимо, для питерца, древнему Шато, века десятого, в крайнем случае тринадцатого, абсолютно живого средневековья, населенного вокруг местными. Дети резвятся на выложенной галькой мостовой, взрослые продают лавандовое мыло и платки с вышивкой решелье, бодрые пенсы гоняют в петанг.
Утка в медовом соусе в местном ресторане, одной стеной прилепившемся к замку Гримальди, некогда правителей этих земель, эта семья и ныне князья Монако, другой нависшим над пропастью с видом на поросшие соснами холмы и дальше на заснеженные вершины, - тартар, рыбные блюда меню из свежайшей рыбы, выловленной утром рыбаками деревушки Кро де Кань - рот полон слюной. Эту вакханалию дополняют соусами и местным вином.
Здесь рядом некогда купил виллу Ренуар и там ныне хранятся его полотна, запечатленные вкусом напоенного жасмином воздуха. Здесь творили Шагал и Матисс. Здесь все пронизано одержимостью материального, осязаемого мира. Воздух прозрачен, плотен и свеж. А морская вода на закате отливает сиреневыми и зелеными всполохами, днем ослепляет лазурью.
В кондитерских продают эклеры, от которых идет по телу дрожь. Мягкая тестовая основа рассечена и внутри наполнена сладкой слегка тягучей шоколадной или кофейной кремовой массой, а сверху покрыта глазурью с маленькой пластинкой шоколада, поцелуем приплипшей на краешке. Попадая на язык, крем растекается, а заварное тесто тает, сплетая вкусы божественного пирожного в страстную пытку благоухающим шоколадом и ванилью. С глотком горького эспрессо, что может быть лучше ?
Ах, да ! Шампанское с черносмородиновым ликером - Кир касис роаль - и душистой клубникой.
Пресыщение
Ну крепость как крепость. А век ? Десятый? И даже не тринадцатый... Шестнадцатый, какая досада.
Стены как стены, толстые метра три, крытая первая улица, чтобы не пробивали пушечные ядра. Пираты, сарацины, истории завоеваний - странное земное существование на фоне невероятного моря и неба.
Сейчас в гулких залах Матисс, Ренуар. Хотя что Матисс. Матисс как Матисс.
Все равно море ярче, ветер крепче, жасмин пьянее.
Хотя и море как море. Лазоревое, с нежными переливами зеленого, синего, голубого.
Вчера выбросило на берег то ли организмы, то ли лепестки - сиреневые прозрачные пластинки с гребешками. сегодня выходцы из африканских колоний сгребли их в пахнущие рыбой кучи.
Эклеры слишком сладкие, вино слишком кислое. Лазурь режет глаза. Где же, где 1500 оттенков серого питерского ? Все слишком невозможно прекрасное...
Невозможное
Ныряя в лазурь по самое не балуйся по кокетливо торчащий пучок волос, смываю суету и напряжение. И то ли слезы текут, то ли это просто капли морской соленой волны. Чертова Франция ! Как же нам с тобой быть ??? То что строилось с таким неимоверным напряжением просыпалось как этот крупнозернистый песок, слишком реально, слишком по земному.
Отпели человека и все. Где то далеко в Париже частным образом закончилась частная жизнь и странный икивок в сторону русскости с этим отпеванием, четко обозначает границу возможного и не возможного для человека вообще: пока жив ты можешь влиять на свои дела, а если мертв то нет - они идут сами, потому что это совсем не твои дела, а чужие проблемы и заботы. И кто то другой решает как поступить с тем самым подлинным, что от тебя осталось, с этим невозможно ценным ранее и теперь таким жалким отбросом существования - сравнять с землей или превратить в горстку пепла...
Отпустить все накопившееся и пересмотреть планы - начиная от этой точки слишком невозможной синевы, убивающей серое и черное, делающей вид, что их не существует...
Ну что же, мне то теперь всего лишь следует сделать невозможное случившимся.
Обнажение
Тело диктует, хотя мы научаемся игнорировать его законы и жить так, как будто бы их не существовало.
Лелеим тело, одеваем, возим, купаем и подставляем солнцу. Выставляем на показ, делаем его соблазнительным и отдаем другому, замирая от волнения и страсти.
Снимаем с него слепки и отшелушиваем образы как луковые пластинки, перенося их на тряпки и называя это искусством. Пронзаем и окутываем словами, обертываем ими и расчленяем, впитывая их в себя и изображая для других то, что прошло внутрь. и называем это самовыражением и самореализацией. Отвязный чувак, надежный мужчина, трепетная женщина, сексуальная штучка - пляж полон не телами, а эпитетами. Во всяком случае, то что мы видим - мы прочитываем. Отчасти сознательно - по лицам и позам, на скорую руку наученные популяризатором Пизом, отчасти читаем чем то другим, тем что не допущено на поверхность мысли, но тем что прочно усвоено и укоренено. И откликаемся, откликаемся и сами требуем признания чаще в заученных кодах, реже в актах творения.
Почему то меня раздражает в людях то, что просто опознать. Наверное, от того, что и я пока от такого прочтения сторонним человеком свободна не слишком. Хотя всегда вопрос прочел он то, что во мне отпечатано по своему словарю или ??? Я то желаю соблазнять и быть удивленной. И это отчасти наносное, не совсем я, кажимость. Не то, что приносит исключительно удовольствие, в этом и страдание - от невозможности быть иначе. И меня так же можно прочесть, тем другим для кого я выстраиваю свое тело в акте соблазнения.
Но люблю я в телах другое - то что идет от чего то нового и действительно творческого.
Простое - банально, поскольку слишком прямо следует социальной кодификации, например, усвоение грифа - "я состоявшийся автор" или "я успешный менеджер", бывают в наше время еще тошнотворнее "директор" или "владелец". О дамах вообще помалкиваю, поскольку самые крайние варианты, они же самые честные в этом роде - последствия пластической хирургии на пляже при топлесс налицо. В прочем для того и делалось слишком прямое вторжение в тело, чтобы оно выпирало и не просто говорило, а вопило и именно то, что хочет хозяйка объявить. Некоторым образом, вся индустрия моды держится на таком вопиющем "честном слове" женщины.
Совсем не кстати, а может и вовремя, вспомнились средневековые наряды мужчин со специальным мешочком под хозяйство, которые, видимо, также были предназначены, чтобы сразу лицом представить размер, отсюда и история с подкладыванием туда же мешочков с песком... Умели же и мужчины честно говорить, о том, чем сейчас меряются исподволь - машинами, бюджетом, домами, яхтами.
Ах, как же они хороши паруса в бледно голубой дымке на горизонте...
Время течет, эпитеты к человеческому телу и существованию меняются. Скоро вряд ли можно будет сказать о суетливой молочной мадаме с вытянутой еще кожей на животе "счастлива материнством", скажем - "родитель номер один". Может быть и выглядеть такие тела станут иначе...
А наше время социальной кодификации породило эпитет - "сексуальность". Еще бы кто знал, что это такое: активно выпирающие частичные объекты в теле - соскИ и попы, или какой то особенный блеск в глазах ???
А мужчины на этом пляже все сплошь атлеты, с прокаченными банками и узкими бедрами, российские "успешные" сытые животики не в почете.
Что же греется на пляже??? Обнаженная душа.
P.S.
Днем позже.
Вена, Австрия, Музей национальной истории на Мария-Терезия плац.
Вы видели, конечно, интервью об этой скандальной экспозиции. Даже в последнем Бонде есть сцена, где эти тела играют свою роль.
Все экспонаты этой выставки - части или целые человеческие тела. Без кожи или без костей, или только кровеносная система - естественно-научный музей ... Тела представлены и в динамике: вот троица непринужденно играет в карты, вот женщина выпускает на волю птиц, мужчина застыл в атаке с баскетбольным мячом. А эти двое занимаются любовью. Надпись на стене гласит: "Ахтунг!.. доноры тел дали свое письменное согласие и были уведомлены о том, что их тела будут использованы для воссоздания сцены полового акта", в полном продольном разрезе вдоль основопологающих органов любви, добавлю я. И присовокуплю, что столь проникновенной картины я не видела никогда.
Так все таки, что есть тело в нашей цивилизации ??? Как относиться к тому, что остается: как к отбросу, тому, о чем уже нечего сказать, или как к бесценной бальзамической мумии - произведению искусства, творческому высказыванию о бывшем бытии.
Что оно для нас - наше изначально стареющее тело, неумолимо стремящееся к смерти тело ??? И что оно для других ??? Не иссякаемый источник наслаждения ? "Сексуальная активность одна из основных творческих способностей человеческого организма. Вырабатываемые во время оргазмической активности эндорфины способствуют чувству полноты жизни, избавляют от депрессии..." (перевод примерный с англ.) А смотреть на эти мертвые тела, мышцы которых навечно застыли в оргазмической муке... Это наслаждение ??? Именно ! Удивительное небывалое чувство за гранью современного социально кода, привитого христианской традицией фетишизма.