Антон с Сашей ехали в Москву в плацкартном вагоне фирменного поезда. Саша сидела напротив и читала, больше в их отсеке никого не было. Она так углубилась в написанную историю, что не обращала внимания на проводника, предлагающего чай, снующих пассажиров, встревоженные сигналы пролетающих мимо составов, ее лицо время от времени выражало какие-то эмоции, но в основном оставалось спокойным и сосредоточенным.
Антон, не спрашивая, заказал чай себе и ей, попросил печенье. Откинувшись по диагонали в угол возле окна, он смотрел на Сашу, не желая переводить свой взгляд, и думал о Марше. Может даже сравнивал, или все же нет, просто размышлял о них обоих.
Саша обладала удивительной особенностью. Она оставалась красивой всегда. Больная, здоровая, радостная, огорченная, счастливая или озабоченная, правильные черты лица, отражая эмоции, совершенно не портились и не уродовали ее. Нельзя сказать, что улыбка ей шла больше, чем выражение спокойствия или участия, или грусти.
Она никогда не пользовалась женскими приемами в общении с мужчинами. Отзывчиво и сердечно обращалась с подругами. Категорически избегала конфликтов. Была до крайности естественна во всем. Редко применяла косметику, если только помаду, и подкрашивала глаза в торжественных случаях, при этом сразу теряя свой неотразимый дружелюбный вид, становясь какой-то отстраненной и немного чужой. Несмотря на светлые волосы, у нее были густые темные ресницы и довольно широкие брови, красивой, не слишком выпуклой длинной дугой окаймляющие серые глаза, и яркие от природы губы, которые она почти безрезультатно пыталась притушить бледной перламутровой помадой.
У нее давняя привычка немного прикусывать изнутри нижнюю губу. Может быть, в юности она таким образом хотела слегка уменьшить и отвлечь внимание от их сладкого малинового блеска. Вообще-то красота Саши неброская и складывается из нюансов. Ее трудно мгновенно выделить в толпе других девушек, но при личном контакте невольно попадаешь под обаяние движений, негромкого голоса, правильной речи. Саша совсем тоненькая, у нее средний женский рост и скупые женские формы, но выглядит она здорово в любой одежде: в домашнем халате, в строительных брюках или в юбке до пола.
Практически не занимаясь спортом, только художественной гимнастикой в детстве, она походила на бегунью на длинные дистанции, с плоским животом и красивыми мышцами-сердечками на икрах. Она не красила ногти у маникюрш, ухаживала за ними сама, и, несмотря на многочисленные домашние заботы, руки были мягкие и нежные.
Антон не знал, когда она успевает и где находит время позаботиться о своем внешнем виде. При нем разве что могла выйти из ванны с влажными волосами, которые расчесывала, не укладывая: они были тяжелые, абсолютно прямые и не поддавались никаким парикмахерским хитростям.
Она постоянно «худела», употребляя раздельно углеводы и белки, и, случалось, горевала, мол, хочется черного хлебушка с маслом и сыром. Антон не мог понять, что это за проблема при таких пропорциях, но она ссылалась на склонность к полноте, которая ее изуродует.
У нее маниакальная любовь к чтению, Антон даже думать боялся, какое место в ее личном рейтинге занимают книги. Но в душе гордился этим фактом.
Марша была схожа с Сашей какими-то чертами характера, доброжелательным отношением к людям, увлеченностью работой, ответственностью, рукотворными талантами. Внешне они, конечно, совсем разные. Маршина красота казалась яркой за счет волос цвета шоколада. У нее необыкновенного оттенка глаза. Есть такой натуральный пигмент – умбра. Коричнево-зеленовато-серый. Еще цвет хаки, или темная олива - всеми этими терминами, наверное, отчасти можно было бы описать их. Антону приходило на ум сравнение с обработанным серо-зеленым янтарем, который подарили ему знакомые дизайнеры из Риги. Сказали, что очень редкий экземпляр. Под лампой он светился так же, как ее глаза.
Марша всегда была аккуратно, в меру, накрашена, вероятно, с целью акцентировать глаза, чтобы они не терялись на фоне пышных темно-коричневых волос. Марша чуть ниже среднего роста, но обычно надевала обувь на каблучках, пусть небольших, что зрительно выравнивало ее с Сашей. С тонкой талией, красивыми длинными ногами, безукоризненной осанкой, она носила преимущественно джинсы или брючки, одежда была какая-то нереально новая, в идеальном состоянии, будто Маршу на руках перенесли из столичного универмага, минуя лужи, грязь и остальные препятствия. Антон, ранее вообще не анализировавший женские наряды, несколько раз уже задумывался над этим.
Говорила Марша уверенно и четко (видимо, повлияло театральное образование), довольно редко смеялась. Была сдержанной в проявлении чувств. Лишь иногда, а Антону пришлось наблюдать ее в экстремальных ситуациях, она давала волю эмоциям, становясь артистичной, как героини боевиков в иностранных фильмах. Она казалась невероятно притягательна всем, что было ей свойственно и создавало ее образ – «Марша», от того Антон, попав в сети ее обаяния в день приема на работу, не мог и не хотел отделаться от чувства крайнего восхищения и удивления этим человеком, этой девушкой. Он не знал и не пытался узнать о ее прошлой жизни, ему нравилась эта тайна, окружающая ее, он прикасался к волшебной ауре, когда разговаривал с ней, получая такой заряд кайфа, восторга и позитива, что просто невозможно передать словами.
Он не думал о том, что это – влюбленность, любовь или поклонение, он восхищался ею как Дженис Джоплин и Катрин Денев, просто как произведением искусства, как гениальным творением всевышнего, не претендуя на собственность, как можно восхищаться морем, ливнем, солнцем, огнем. Антон трусил, он не хотел думать о ее отношении к себе. Семья – Саша и Лейла – были смыслом существования, тем, без чего он не мог представить жизнь, потеря этого навсегда сделала бы его несчастным. Антон расчувствовался чуть ли не до слез, пребывая в этих раздумьях.
Проводник принесла кипяток, заварку и печенье. Саша неожиданно, очнувшись от книги, радостно удивилась:
– Чай, как здорово! Тебе бутерброды с сыром выдать?
– А ты будешь? – подначивал ее Антон.
– Да мне что-то не хочется.
– Тогда и я не буду!
– Ну, Антон, так не честно!
– Не буду!
– Поздно уже, спать скоро! Я утром точно съем!
– Тогда и я утром!
– Хорошо, я половинку, от твоего отрежу. Тебе полтора достанется, а завтра повторим.
– Ладно, давай, я еще печеньицем дополню свой ущерб. Чем тебя так книженция увлекла? Прямо невозможно было докричаться!
– Правда что ли, ты меня звал? – с недоверием спросила Саша, – дорвалась, мне ведь читать совсем некогда. А тут закрученный сюжет, представляешь, герой сразу двух женщин полюбил. Причем обе хорошие и им очарованы. Он так мучился, то одна его увлекает, то другая. При этом они не знали о существовании соперниц.
– И чем все это закончилось?
– Все хорошо, как обычно в романах.
Антон долго думал, чем же могло все так хорошо закончиться у Саши в книге. И не находил решения: «Надо будет подсмотреть потихоньку, чтобы она не заметила».
Продолжение (глава 22):
http://www.proza.ru/2015/11/08/2190