Ждал я довольно долго, хотя, назначая встречу с Марком, мне нужно было заранее предвидеть его бесцеремонное опоздание, учитывая яркое прошлое этого маленького засранца. Прошел примерно час со времени моего появления в непримечательном бостонском кафе, название которого я даже не удосужился прочесть перед входом. Я выпил три чашки американо, съел пару сэндвичей и дал себе обещание, что если звезда мирового масштаба не явится через пятнадцать минут, я ухожу, и катись оно все к чертям. Однако он пришел. Марк появился в дверях, я махнул ему рукой, он прищурился, пытаясь рассмотреть меня, немного замялся, потом, прогнав прочь сомнения, уверенной походкой зашагал к моему столику. Бросив бейсболку на стол, он сел напротив.
- Привет!
- Привет, - ответил я ему, не имея привычки здороваться первым, - Меня зовут Джек и мне нужно с тобой поговорить. Это займет не больше получаса. Закажи себе что-нибудь – здесь варят сносный кофе и поговаривают, что чизкейки хороши, но я не успел попробовать, так что, если будешь брать – возьми два.
Он как-то странно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Кажется, ему было неприятно находиться рядом со мной – избалованный сукин сын. Впрочем, мне было глубоко наплевать на его внутренние переживания.
Подошла официантка – Ракель, с ней мы уже успели познакомиться за час моего пребывания здесь.
- Вы готовы заказывать? – робко поинтересовалась она, уставилась на моего новообретенного «приятеля», пытаясь выдавить из себя что-то еще, наподобие «О, да вы же Марк Уолберг! Я смотрела все фильмы с вашим участием. У меня вся комната завешана вашими плакатами. Не сочтите за дерзость подарить мне ваш автограф». Однако она промолчала.
- Да, - ответил Марк, - мне тот же кофе, что пьет мой друг и два чизкейка, пожалуйста.
Ракель записала в блокнот его пожелания и ушла. Похоже, перевозбудилась – подумал я.
- Нууу, - Марк выдержал небольшую паузу, он ждал от меня инициации разговора, ведь, в конце концов, это я назначил ему встречу, - Может быть, перейдем к делу, у меня плотный график, и…
- Хорошо, - я не дал ему договорить, в конце концов, мне не совсем нравились эти игры в продюсеров и предмет обсуждения был не столь важен.
- В общем, ты наверняка заметил, что нынешняя беда продюсеров в том, что при встрече они частенько растрачивают время на описание привилегий, сумму гонорара и прочую ерунду – немаловажную ерунду, но не такую важную как видение роли – ее внутреннюю суть. Я не продюсер – я обычный парень, которого попросили с тобой поговорить. Я не буду говорить о деньгах, хотя знаю, у тебя четверо детей – большая семья нуждается в средствах к существованию, но здесь в Бостоне такие семьи живут на две штуки в месяц – они счастливы не меньше твоего. О средствах с тобой поговорит Майки, к черту меркантильные вопросы. Я не буду показывать тебе сценарий, Марк, обрисую суть, тем более, что в этом киношном пандемониуме для тебя написана роль второго плана – правда, прелесть в том, что роли первого плана нет вообще – это сумбур – куча народу бегает и что-то делает и твой персонаж среди всего этого безумия.
- Мой персонаж, - усмехнулся Марк, - Я еще ни на что согласия не давал.
- У тебя отец был военным. Он тебя учил перебивать, когда с тобой разговаривают?
Лицо Марка болезненно дернулось, понятно, вряд ли ему уделяли много внимания. Все, что он мог вынести из жизни отца - ветерана войны в Корее – это неприязнь к узкоглазым и тумаки от старших братьев, прекрасы уличной жизни и католического обучения. Никогда мне не нравилось типичное развитие событий – просто один парень из миллиона – чуть наглее других, чуть удачливее, пытающийся смириться с прошлым и превратить жизненные ошибки в темы для философских рассуждений, но все равно такой же как все.
Ракель принесла кофе и чизкейки. Я взял себе кусок – вкус был потрясающий и кусок был огромным – такие я видел только в Нью-Йорке.
- Продолжим. В общем, суть сюжета такова – живет в Бостоне в большой семье маленький мальчик – лет эдак десяти-двенадцати от роду. Семья его не бедствует как в фильме «Чарли и шоколадная фабрика», гонениям и осуждениям он не подвергается, в общем-то, все неплохо. У него есть друзья, он хорошо учится, его отец водит грузовик, принадлежащий портовой компании, а мать работает медсестрой в больнице святого Джеймса. С братьями и сестрами он ладит, иногда дерется по пустякам. На дворе 86-ой год, кажется осень – мерзкая осень в Бостоне. По воскресеньям семья всем составом ходит в церковь на богослужение и проповедь. В общем, во время проповеди маленькому мальчику становится плохо, он теряет сознание, у него из носа льется кровь. Врачи в больнице берут анализы, делают МРТ – новая технология, и обнаруживают у парня опухоль головного мозга. Не суть важно – целая куча медицинских терминов, и малец вскоре впадает в состояние бессознательное, чем-то похожее на кому.
Его сознание смешивается с мыслеформами других людей, которые находятся в подобном состоянии – образуется что-то наподобие целого мира фантазий и всякого мусора – переработанных желаний, спрятанных, очевидных – в общем, всего того, что хранится в ячейках камер хранения нашего сумасшедшего разума. Каждый человек – часть мира – его не существует в форме воплощения в персонаже. Он – множество – и эти миры сталкиваются друг с другом, пожирают друг друга – соответственно кто-то в результате этого умирает, кто-то теряет память, кто-то попросту сходит с ума, а кто-то обретает новые способности. Все зависит от того насколько твой мир лучше приспособлен к выживанию во вселенной шизофреников. Твой персонаж – мыслеформа – образ человека в мире мальчика – большой высокий дружелюбный – ты любой из людей, которого мальчик видел – для него они все гиганты и непременно от образа его отца – ты защитник, заводила и так далее.
Мир существовал и до наступления комы, у него есть какая-то история – со времени его рождения прошло время, и он наполнялся событиями – проекциями событий из жизни мальчишки, например, когда его крестили, мир переживал библейский потоп – все в этом духе. Ты, то есть, персонаж, давай назовем его Тони, постоянно строит какие-то причудливые здания, организует праздники и иногда необъяснимым образом оказывается на краю мира – высокой такой горке, откуда виден только мрак, независимо от того ночь сейчас или день. Обитатели сущего выглядят совсем безобидно, живут мирно, развлекаются – было в их жизни и плохое – ночные кошмары, наводнения, землетрясения, пожары, но никогда один обитатель не убивал другого и даже когда пропадал во время катаклизмов кто-то, то всегда его забирал ангел. Вот так да – спускался неведомо откуда и забирал – как это должно выглядеть в разуме ребенка.
Все было под контролем, пока мальчик не вырубился. Это как в тюрьме – когда попадаешь туда впервые, главное показать, кто ты есть, или тебя попросту сожрут. Другие миры притягиваются к потенциальной добыче как магнит, и вот они уже стремятся к миру ребенка для того, чтобы поглотить его, разорвать, не оставить и следа. Это шанс для многих переродиться в новом теле или получить шанс на спасение в своем.
Тони сидит на краю мира и видит, как разверзается бездна, как тянется щупальцами один из других миров, как сквозь тьму пробиваются полчища всяких тварей, созданных разумом какого-нибудь великовозрастного человека, что мог скопить за всю свою жизнь столько мерзости, сколько и представить сложно. Во тьме открывается несколько дверей – несколько людей прицепились к миру мальчика и Тони видит, как начинается атака на его родной мир. Там никого не режут и не убивают – жители сталкиваются, кидаются пузырями, поглощают друг друга – все это похоже примерно на то, как текут потоки лавы – в общем, везде довольно разнообразное сопротивление, своя атмосфера, не совсем привычная глазу зрителя – больше походит на сексуальные акты и приступы жесткого доминирования. Сознание мальчика может и не справиться с подобной откровенностью. Тони решает разобраться в происходящем, пока его самого не съели – он проникает в один из миров. Пребывая в шоке от увиденного в другом мире, он ориентируется на центр вселенной для каждого взрослого человека – высокую башню. Ну, ты понял меня. Не буду рассказывать про все прелести мира – их можно придумать целую кучу. В общем, твой герой добирается до этой башни, побеждает привратника, входит внутрь, находит там портал и прыгает в него.
Начинается часть сценария, где дерьмо всплывает. По чистой случайности (конечно, нет) он оказывается в теле владельца мира-захватчика. Родные и близкие рады возвращению тела, в котором сидит Тони, в реальный мир, пусть его будут звать Джонни-Тони. Джонни оказывается успешным бизнесменом, попавшим в автокатастрофу. Развивая тему – Тони должен пожить в шкуре Джонни – он осознает значимость мира реального перед миром, созданным разумом, несмотря на различные курьезы, что случаются с ним, ведь личность Джонни подавлена – она осталась запертой в мире мальчика и там, кстати, без должной поддержки со стороны мира Джонни, его разум проигрывает разуму мальчугана. Но есть в этом еще несколько плохих моментов – мальчик в это время впитывает в себя всю грязь, что накапливалась годами в сознании взрослого человека, к тому же прочие миры не перестают атаковать.
Проходит какое-то время – Тони настолько понравилось обретаться под личиной Джонни, что он даже воспылал чувствами к семье подавленного им человека. Ему нравится такая жизнь, он в восторге, но на одном из обследований МРТ он видит в палате мальчика, проекцией разума которого он является. Он входит в палату, берет того за руку и видит все, что происходит в мире, который он, Тони, покинул. Миры пожирают друг друга, все это похоже на библейский апокалипсис. Чудовищные формы, созданные людьми, бьются друг с другом – агония, безысходность, ярость. Если не восстановить равновесие сил в том мире – мальчик умрет или останется сумасшедшим, а может вообще останется без сознания до конца дней своих. Он видит так же, что борьбу с его миром ведут три разума. Все просто – нужно убить или вывести из комы троих, ввести в кому Джонни и все будет снова хорошо, однако это не так просто. Вычислять, кто же именно забрался в мир мальчика, придется, сопоставляя чудовищные проекции и реальную жизнь коматозников Бостона. Благо их не очень много.
Обо всех сопоставлениях я тоже рассказывать не буду, но сие – очень яркий момент, он не должен забыться. Кстати, эти четверо напали на мальчика не просто так – все произошло сообща – у четверых можно было диагностировать одно и то же заболевание – какие-то степени шизофрении. Помимо нашего бизнесмена, претендентами на выздоровление являются – хирург, комиссар полиции и часовщик. Конечно, проще всего убить часовщика, что Джонни-Тони и делает. Вернувшись к мальчику, он узнает, что только навредил – мир часовщика, утратив хозяина, был поглощен одним из миров-агрессоров. Да тут еще родители мальчика выразили недовольство по поводу посещений их сына странным мужчиной. Если не убивать, значит выводить из комы. Но легко сказать, а сделать невозможно. Тут Джонни-Тони придумывает идиотский план – выкрасть двух коматозников и разбиться с ними на машине – если повезет, они умрут, а он вырубится – их миры попадут в Джонни, а он вернется в мир мальчика. По-крайней мере, с одним миром справиться проще, чем с четырьмя. После сложных махинаций, погонь и перестрелок, Джонни-Тони несется на полной скорости через мост, с двумя привязанными к капоту коматозниками. Впереди знак строительных работ – вот оно желанное спасение. Машина врезается в заграждение, миры коматозников проникают через прореху в мир Джонни, да только Тони остается в мирах Джонни.
Джонни в коме, мальчик в коме.
Внутри мира Джонни, Тони понимает, что ему крышка – миры пожирают друг друга, и он оказывается в эпицентре этой феерии. Он тянется к порталу, но вместо одного портала открывается несколько и Тони распадается на несколько частей, каждая из которых попадает в свой портал. Джонни-Тони выходит из комы, его обвиняют в нескольких убийствах. Джонни-Тони в сознании разбит на множество частей, он безумен – он вобрал в себя разум четырех личностей и часть разума мальчика. Его отправляют в психиатрическую лечебницу.
Мальчик тоже приходит в себя, родители рады, братья, сестры – все здесь. Врачи говорят, что опухоль чудесным образом исчезла, однако поведение мальчика больше похоже на поведение овоща с грядки. Большая его часть, его мир и его эго осталось в разуме Джонни-Тони. Джонни-Тони истерично борется с «призраками» в камере психушки, мальчик пускает слюни в инвалидном кресле. Хэппи энд с намеком на продолжение.
Марк какое-то время ошарашено смотрел на меня. Мне показалось, что у него сейчас кусок чизкейка вывалится изо рта.
- Яяя… - протянул он, - я, мне нужно подумать. Я не могу ответить так сразу. Это очень необычная роль, это может быть сложно.
- А никто не торопит, - я допил кофе, - Позвони, если решишься или не решишься. Все равно позвони и сообщи. Конечно образ наивного мечтателя, защитника и психопата в одном лице, это может быть нелегко, даже для таких актеров как Джим Керри, например. Но меня попросили поговорить именно с тобой – это что-то значит.
- Джек, - виновато сказал Марк, - Мне уже пора, я позвоню. Я обдумаю и позвоню, уже завтра. Окей?
- Окей, - ответил я и откинулся на спинку дивана. Марк встал и быстрым шагом вышел из кафе. Он забыл бейсболку, он забыл заплатить за кофе, зато он увидел в том мальчике себя и пошел что-то исправить. А я отправился по делам в Дорчестер – на сегодня у меня была запланирована еще одна встреча.