Исцеление

Иоанн Блаженный
 Блаженный Иоанн
(Из серии "Дневники" т.4)

   
    Пришли смотреть нашу юродивую каморку. Цемент, штукатурка, перекореженные, перевранные цвета, яично-желтушно-ядовитые стены, зияющий дырами туалет...

    И бегает за нами мужичонка, третий раз встречаем его по дороге в студию и в самой студии. Кто это? - спрашиваю я. Что за навязчивый турок?

    - Бывший миллионер! Его тут сожрали заживо местные акулы, растащили его собственность на куски.

    Добрый человек усовещался, что, мол, мало жертвует муллам. Раздавал бедным драгоценные средневековые азиатские ковры, каждый стоимостью в десять тысяч английских футов. Продавал ковры и покупал свитера, чтобы нищим было во что одеться в холодную зиму.

   Разорили его, и жена ушла.

   Какое страстное! Зэк из гулаговской экспериментальной зоны по имени "ТурОк-XXI"...

    Турок стучится в рябой пленкой покрытую дверь. Заходит. Я исполнен святого духа, и мне открывается: обречен умереть через полгода. Уже пережил несколько инфарктов. Бегает умалишенно, не находит себе покоя, курит непрестанно... Короче, готовит себе суицидный холмик на местном погосте.

    Беру его за руку: "Можно я вас поцелую?"

    С.: "Я не переведу ваши слова. Он прокаженный. Вы заболеете". Отвечаю: "Мне наплевать. Я его поцелуем миннэ исцелю". - "Все равно не переведу".

    "Ну, тогда переводи другое".
    Беру за руку, смотрю турку в глаза и говорю: "Ваша жизнь изменится". И чувствую, что израненное, распятое христово сердце этого волосатого мусульманина наполняется мирровыми целительными гулаговскими каплями. Душа на глазах исцеляется от неизлечимых болезней.

    Держу его за руку:
    - Вы будете жить больше восьмидесяти.
    Смотрит ошарашенно:
    - Сколько?
    - Восемьдесят пять.
    - Да вы что!
    - Вам предстоит возрождение. Ваша жизнь скоро переменится в светлую сторону. Вы уже не будете миллионером, но откроется новая небывалая страница.
    Зарыдал, упал на колени:
    - Откуда вы знаете? Вы профессор?

    Более высокого статуса для него не существует. Самое большое уважение вызывает профессор с кафедры философии университета Анкары. Видимо, таков предел его интеллектуального зиккурата.

    - Да нет, нет. Я невесть кто: больше человека, меньше бога. Меньше бога, больше человека. Что-то между ними вприпрыжку.

    С. не может перевести. Турок просит:
    - Вы говорите, просто говорите. Мне хорошо от ваших слов.
    С.:
    -Не могу перевести "вприпрыжку". Я не знаю таких слов. Я и слово "божество" не знаю. Я едва могу сказать, как будет "бог" по-турецки. А тут еще "божество", да "вприпрыжку".

    Я:
    - Не беда. Исцелится и изменится. Еще жена вторая будет, - прибавляю, - добрая, любящая. Не стерва, что бросила обнищавшего миллионера и обокрала его до последнего персидского ковра, а верная.

    - И жена будет? - упал на колени. - Верю! - говорит и покрывает поцелуями мои руки. - Верю каждому вашему слову. Кто вы? Бог, пришедший на землю?
    Интересуюсь:
    - С чего бы это он верит?
   
    С. переводит: у него был друг, который ему по-своему предрекал нечто подобное. Период мрака скоро закончится и ему станет легче. И вот невесть кто, непонятый человек с лицом, сияющим светом неземной доброты и духовной сосредоточенности, на цементном полу недостроенной 20-метровой студии в "караван-сарае" пророчествует ему о том же!

    Турок нервно мнет сигарету в руке:
    - Я что-то должен для вас сделать, что-то сделать. Не могу, умру, но что-то сделаю для вас. Вы такой добрый, такой хороший человек.

    Мы плачем. Я ему:
    - Мы с вами оба нищие и ничего не можем сделать друг для друга. Если хотите что-то сделать для меня - перестаньте курить и нервничать. Храните сердце и нервы, ваше слабое место.

    Он опять падает на колени:
    - Да, да. У меня сердце из груди уже вырывалось, нервы закончились, - опять целует мои руки, обливается слезами.

    Я поцеловал его в лобик. Он встал и ушел. Потом повстречал С. и спрашивал его полдня: "Кто этот человек? Он больше всех медицинских светил, вместе взятых. Я исцелился от одного его взгляда! Я почти ничего не понимал, что он говорит, но исцелился!"

    Я же думал, какую силу дало мне трехдневное непрерывное страстнОе, и каковы будут следствия помазания от пантеонов и втеснения пластины, где запечатлена сумма всей мистической библиотеки 84-х цивилизаций...

    Когда Премудрость призовет меня на свидетельство, скольких бедолаг, подобных этому бывшему миллионеру, предстоит мне исцелить и обратить к Отцу чистой любви...