Цикл «Галеры»
Бутылка бессарабского вина
На столике всегда
А далее?
Чуть лошадиное лицо
Немного выше, на виске
Старинное пенсне
В одной оправе треснуло стекло
Оно кривится как лицо, язвит огнем
Но может быть, лицо
Само скривилось
как стекло,
змеею потянулось за шнурком
На шнуровом подвесе, в тёсе, в тесте
снуют циничные глаза,
жирок со льдом
И надо бы признать,
бывало иногда, он удивлял
бывало, он пророком представал
Конечно, Циник жил на берегу,
злословил горько,
как в бреду
Ах, что там, Господи, поди, опять
худой улов
заботы на Покров,
задумки жёнок на Петров
сам Николай
старается за рыбаков
Варварин день для петухов
Все остальное в печках
снов,
на сетках парусов,
на столбиках густых дымков
Бывало, сам себя язвил,
по рюмочке, по стопочке
едва ходил, но эскулапов обходил
В аптечках книг, "похоронивших стих"
лекарства слов искал, просил,
просеял
холмики томов
Отсюда взять, оттуда снять, забрать
Какой-то детский недуг есть?
Пора дилогию прочесть
Полузабытые стихи
Стихии нервов
Предпочесть
По рюмке, стопочке прозрения вводил
Потом неделю, даже две
из комы выходил,
но парадокс, бывало, истину рождал
Не сам ли Дионис на том стоял?
Как будто в этом что-то есть,
Дрозды, птенцы, за ними
быстрые ловцы
А где же милые певцы?
Должны же быть для них места
Скамейки, зонтики и даже корабли
На кораблях – гребцы,
а для гребцов
сиденья, цепи и кнуты
Гребец?
Тогда греби, стервец
Рывок, один, другой,
А дальше набок головой, конец
Он начинал бойцом,
а завершал
в холодном доме
колченогим стариком
И как в насмешку завещал
Побрезгуйте водой
Хотя бы
даже и святой
Порадуйте строкой,
одной, таинственно живой