Пахнет свежим куртом. Со стороны степи тянет дымом, хотя поблизости нет жилья, кроме одинокой юрты на джайляу. Хлопает на ветру развешанное белье. Пацаненок лет трех, подпрыгивая, пытается дотянуться до сохнущей рубашки.
Молодая женщина в выцветшем ситцевом платье, прикрикнув на него, подтыкает подол и наклоняется над огнем. По сухой пыльной дороге процокали копыта. Выбежавшая из юрты девочка-подросток, смущенно просияла, одернув платье, застыла в дверном проеме.
Всадник, невысокий стройный джигит, спрыгнув с коня, поздоровался громко и весело с женщиной.
- Женеше-ау, кумыс есть?.. Ну и жара!.. – оглянулся он на девочку.
Молодуха, громко смеясь, рассказывает новости. Вынесла жестяной, потемневший от времени чайник с холодной водой. Протянула девочке: «Полей…»
Парень стянул рубашку. Весело, сверкая зубами, улыбнулся, оглядев девочку. Засмотрелся. Она, неловко поправив платьице, зарделась. Тоненькие руки,напряглись, удерживая тяжелый чайник. Парень все глядел, любуясь.
Молодуха, проходя мимо, прикрикнула на него. Он, перехватив ее за руку, подтянул к себе, полуобняв, и сказал, кивнув на Марал:
- Посмотри – цветок!... Почему тебя не назвали Гюль?.. – заглянул в глаза девочки, и, довольный собой, рассмеялся.
- Гюль, так ты польешь мне?..
Моется он долго, с наслаждением уставшего от дороги и жары путника. Марал смотрит, как по темной, мускулистой спине сбегают прозрачные капли.
- Спасибо, Гюль!
Не вытираясь, перекинув полотенце через плечо, пошел к юрте, уже не обращая внимания на девочку. Она смотрит ему вслед. Коричневая спина блестит на солнце, белоснежное полотенце на плече слепит глаза.
Самовар загудел быстро. Марал нравится его разжигать. Запах дыма напоминает о недавних детских играх, родном ауле. Она приседает на корточки и, опустив разгоряченное лицо на колени, слушает, как гулко бьется в груди сердце.
Марал вносит самовар в юрту. Молодуха идет ей навстречу. С ее полного лица не сходит улыбка. Марал накрывает на стол, рассыпает румяные баурсаки, ставит блюдо с ярко-желтым куском масла, чашку белоснежной сметаны. Чувствует на себе взгляд парня. Его красивое лицо без улыбки, словно подменили. Становится не по себе от этого взгляда. Входит Алтынай, и он отводит глаза.
После чая он уезжает. Марал краешком глаза видит из юрты, как, смеясь, парень снова приобнял Алтынай, а та, хохоча, стеганула его по руке платком.
Процокали копыта. Следом вздыбилась пыль. Остался окурок у костра и запах конского пота. Снова стало тяжело и жарко.
Уже и столба пыли не видно. Все замерло. Лишь чумазый пацаненок Канат тянет: «Жа-а-арко…»
Марал смотрит в небо. Оно, если смотреть через шанырак - отверстие под самым куполом юрты – прохладного голубого цвета. Хотя, на самом деле, снаружи, небо белесое от звенящего знойного воздуха. Марал смотрит в этот лазурный лоскуток и тихонечко напевает. Представляя себя батыром: вот она сидит в седле, крепко, уверенно сидит, а вдали, внизу, на раскаленной земле крохотная точка – то ли девочка, то ли цветок... И только пыль стелется следом, белая, угодливая, ничтожная пыль…
Марал подолгу смотрит на дорогу. Рядом сидит Канат и канючит: «Сказку…». Слушает он очередную сказку, как всегда, раскрыв рот, и в такие мгновения становится похож на беззащитного птенчика. Девочку охватывает безудержная нежность к малышу. Она целует его, обсыпая ласковыми словами. Вначале покорный, тот начинает упираться. Марал относит заснувшего мальчика в постель.
Который день по ближней дороге пылят лишь грузовики и легковушки. Марал читает затрепанную вконец книжку. Когда устает, смотрит на лежащую внизу дорогу.
Заходит Алтынай. Копаясь в сундуке, говорит: «Марал сходи в аул. Сладостей купишь, гости будут…»
- Гости?.. – улыбается девочка.
- Старики обещались…
- А… шепчет девочка тише.
-Ну иди же, иди, а то закроют скоро, - торопит ее Алтынай, глядя в сторону дороги.
Марал вздрагивает,- всадник!
- Иди же быстрее!..
Взяв большую, кожаную сумку, она идет к двери. Спускаясь вниз по тропинке, слышит позади веселый голос: «Гюль!..»
«Скоро вернусь»,- успокаивает себя девочка.
Возвращается она действительно скоро. Аул – рядом, а если еще поторопиться…
Увидев скакуна у юрты, Марал не сдерживает улыбки.
-Ой!.. – вскрикнула смущенно Алтынай. Поправила отползший ворот платья, сверкнула глазами. Парень улыбнулся, но руку с пояса молодухи убрал. И, глядя прямо в глаза девочки, улыбнулся своей ослепительной дерзкой улыбкой.
Вдруг ослабли плечи. Почти выронив сумку, Марал попятилась к дверям. Алтынай и гость молчат. Только что-то пробормотал спросонок Канат.
У самой двери девочка слышит за спиной, как Алтынай тихо и зло что-то выговаривает парню.
Незаметно наступила долгожданная вечерняя прохлада. Самовар перед юртой сердито булькает. Едкий дым ест глаза. Иноходец косит огромным глазом на сидящую рядом девочку. Подняв, наконец, заплаканные глаза, она видит рядом притихшего Канатика. Его заспанная мордашка удивлена, но он не изменяет своему и заводит обычное: «Марал, сказку…»