Он сидел, свесив в сторону ноги из саней – совсем как взрослый. Изредка поднимал кнут с гладким древком и хрипловато выкрикивал:
- Вйо! Вйо!
Когда кони неохотно дергали сани и ускоряли ход, Марк нервно двигал худой шеей:
- Будто сонные!
Мы сидели и боялись пошевельнуться на высоких молочных бидонах, облепленных примерзшими струйками утреннего молока. Пересматриваясь между собой, едва скрывали огромное утешенье – то ли утопать в сугробах по непроторенной профилировке, то ли вмиг очутиться на волшебном челне, внезапно появившемся из снежного безмолвия. Да что челн, настоящий крейсер: от коней во все стороны клубился пар, они то и дело всхрапывали, перебирая что-то вспенившимися губами.
Марк позволил нам усесться на бидоны и приказал прятать ноги в сено на дне саней. Но ни у кого из нас, трех девчонок, не выросли такие длинные ноги, чтобы ими доставать до сена. Сидели молча, рассматривая мокрые валенки и боясь хоть чем-нибудь вызвать недовольство паренька.
Он был не намного старше. И так же, как и мы, с нетерпением ждал школьных зимних каникул. Нам хотелось побыстрее проведать деда с бабкой, обитающих в дальнем степном хуторке, а ему, Марку, - чтобы позволили возить молоко из бригады в центр колхоза санным путем. Отец приучал его ходить возле коней, еще малышом усаживал на смирную лошадку. Марк очень гордился тем, что подменяет ездового, нарочно хмурился и важно выглядел.
Горбатая крыша конторы едва выткнулась из-за холма, а паренек мигом скомандовал:
- Приехали! Бегите, малявки! И знайте, по весне у меня уже и велосипед будет! Только у меня изо всех ребят. Ведь ездовым больше платят. Я и летом на лошадях, и зимой холода не боюсь! Ну, марш отсюда, детвора…
Мы по очереди ныряли в сугроб, прыгали след в след по направлению к улице.
Таким образом Марк открыл нам свою тайну – хотел всегда и везде отличаться от других чем-то удивительным и необычным. Действительно, к весне ему купили велосипед и он милостиво уступал его ребятам, учил кататься, тормозить ручным тормозом, включать фару посредине руля, демонстрировал велоаптечку, насос… Все это было новеньким, обода на колесах просто сияли.
Но на этом чудеса не кончались. Со своим велосипедом Марк получил какое-то важное поручение от бригадного учетчика. Каждое утро, нахлобучив фуражку на сонные глаза, он разгонял с дороги котов и собак, опережал медлительное стадо коров. За пазухой у него была бумага, которую нужно было срочно отвозить в контору. Кому-то из ребят он все-таки шепнул:
- Сводку везу. Без нее все будет стоять…
Никто из мальчишек и девчонок не знал разгадки секретного слова, никто не держал в руках важную «сводку». Поэтому неказистый Марк всем утирал нос – он почти начальник!
Подрастал тот мальчишка и его затеи приобретали новые оттенки. Поздно осенью среди детворы прошел слух: Марк будет жениться. Свадьбу сыграют тайно, в землянке огородной бригады. Там обычно ютились сторожа, но сейчас уже охранять нечего – урожай убран.
Жениху – цветок в фуражку, невесте – венок с разноцветными цветами и лентами. Кто-то принес сало, хлеб, несколько луковиц. Девчонки божились, что и вино было припасено.
Нам не удалось попасть на свадьбу. Мы приуныли. Казалось, на улице кончилась добрая и светлая сказка. Марк женился, они с женой будут жить в соседнем селе, он оденет длинный брезентовый плащ и кирзовые сапоги. Конский пот передастся и ему, как всем конюхам, его пальцы научатся делать самокрутку и пожелтеют от табака. Чем же он сможет удивлять?
Все эти сомнения рассеялись уже на следующий день, поскольку кто-то из взрослых узнал о свадьбе и разогнал гулянку. Двенадцатилетний Марк снова возвратился в детство. И снова забивал себе голову – чем бы таким прославиться?
Отрастил себе чуб по самые глаза и часто дергал головой, чтобы запрокинуть его повыше, а то и дороги не видел. Дальше с пацанами пристроили ржавые коньки к старой крышке из погреба. Чуть примерзла земля – спускались на ней по холму к самой реке. То был стремительный полет, у всех аж дух забивало. Хоть и не раз отчаянные ребята оказывались в речке, зато такой скорости на обычных санках не добивался никто.
Голос у Марка грубел, круче становились скулы. Хлопцы сообщали, что он скоро оседлает «ИЖа». Старый мотоцикл начинал тарахтеть еще спозаранку, но со двора не выезжал. Отец передавал сыну науку вождения. Разбирали все до винтика, знакомились с деталями…
После восьмилетки парень пошел на шоферские курсы, в бригаду его приняли, слесарничать научили. А к вечеру – на мотоцикл. Ровесникам подмигивал:
- А кто со мной - на чужую?
Находились желающие. Гордились этими поездками. Будто им там, на чужой стороне, все девки были рады.
И все же привез себе с той «чужой» курносую смуглянку. На этот раз сыграли настоящую свадьбу – самую шумную на селе. Марк приходил с работы весь в мазуте – устроился шофером на стареньком грузовике. Обнимал свою «чужиночку», и никто их по вечерам вместе на улице не видел. Только у него, и больше ни у кого, был такой трепетный соблазн, такая красавица длиннокосая…
Вскоре им захотелось жить отдельно от родителей, стали строить себе дом.
- Чтобы ни у кого… - заводил свое Марк и вел переговоры с приезжими строителями о высоком фундаменте, остром шпиле на крыше, о «шубе» для стен с разноцветными стеклышками. Ни с чем не могла сравниться такая изба у молодых! И быстро выросла – к зиме уже и новоселье справили.
Смуглянка, правда, к столу не выходила. К утру у нее начались схватки. Забирал из роддома – сам не свой. Родила ему жена дочурку, будто настоящую звездочку с неба достала. Марк был очень рад, совсем его не касалось непреодолимое желание всех мужчин – первым иметь сына. Называл дитя Жар-птицей и ни о каком другом имени не могло быть и речи:
- Жара, Жарочка…
Записали Ириной, а ошалевший от счастья отец только по-своему – Жара. Не то, что в селе, а и в области, и в Украине… Никому, только Марку такое имя придумалось!
Взлетала, смеясь, девчоночка аж под потолок, игралась с самыми нарядными куклами, каталась со своим папочкой на ГАЗоне…
…Далеко разбросала нас судьба. Почти сорок лет прошло. Иногда при встрече с сестрами вспоминаем нашего чудаковатого Марка с его ненасытной жаждой к новизне и необычности: чтобы только у него, ни у кого больше… Теперь уже нечего скрывать, что именно он вызывал в душе каждой из нас горячее хмельное волнение, каждая старалась поймать его хотя бы мимолетный взгляд. Он и вправду был выше всех, недостижимый в своем стремлении к мечте, к идеалу…
Хотя, какие идеалы, взлеты? Крутил баранку, обыкновенный шофер, подминал под грузовик степные дороги. Наверное, уже на пенсии. Увидеть бы его, съездить бы в деревню…
А поездка подвернулась сама собой. Совпала с командировочным маршрутом. Как же не соблазниться, не заглянуть в прошлое?
На улице Верхней надежно спрятался в зелени сада оригинальный домик с острой крышей и высоким фундаментом. Во дворе возится с кастрюлями приземистая смуглая тетка в беленьком платочке, покрикивает на детвору, чтобы не выбегали на улицу.
Шаловливый мальчонка все же выкатывает маленький велосипед за калитку. Непослушный белесый вихрь, замурзанное личико, пытливые голубые глазенки… Погоди, так это же наш Марк, его удивительная копия!
Пацан замечает, что им заинтересовались, вмиг седлает велосипед и начинает накручивать круги у входа во двор. Горделиво вскидывает взор: ну, как, мол, умею ездить!
К мальчику подходит длинноногий дяденька в полинявшей футболке, шутя гоняется за шустрым велосипедистом:
- А дед уже ушел?
- Давно! Мы еще спали…
Это напарник Марка. Они вместе работают сторожами – охраняют осиротевшие помещения бывшего винзавода. Там, в небольшой задымленной сторожке, собралась братия – стучат в домино. Напарник подошел к кому-то, шепнул о прибытии гостьи. Мужики нехотя один за другим покинули помещение.
Длинноногий хитровато прищурился:
- Заходите, мадам. Марк ждет вас.
Сердце чуть не выскочит из груди. Мигом представился русоволосый паренек, то и дело скидывающий свой упругий чуб: а кто, мол, со мной – на чужую?
Едва за порог, а навстречу – низенький, узкоплечий мужичок з лысеющим лбом, выцветшие глаза вопросительно всматриваются в гостью. Пригласил присесть. Сам не узнал. Да и его трудно узнать. Даже совсем невозможно!
Обнялись мы на радостях, заговорили, вспомнили былое. Приглашал в гости: жена, внучата. Жара – на работе, экономистом работает в агрофирме. Так же само с придыханием произносит ее имя, так же само уголок губ вздрагивает в улыбке:
- Эй, мужики, а посмотрите, кого мне Бог послал! Ни у кого таких гостей нет – корреспондент из областной газеты!
Ни у кого… В этом он весь, наш любимый Марк. Его неизменно житейское кредо: в сует-сует находить что-то поразительно неповторимое.