Когда я ем у тёщи блины, то все пальчики облизываю себе. Все! Даже на ногах. Её блины так вкусны, что хочется застрелиться!
Щи, которые готовит для меня Мэри, я так люблю, что готов прыгнуть с лоджии! Этаж у Мэри, жаль, не слишком высокий, но, если упереться, то можно и с первого этажа разбиться в мелкую крошку.
Коньяк у Насти я очень-очень ценю! И уже со второй бутылки меня так и тянет где-нибудь утопиться. Желательно – в коньяке.
Икру зернистую я люблю – хоть вешайся! И вешался. Только в петлю залезу, а Ирина мне новую банку тащит: «Кушай, кушай, мой дорогой!».
Севрюгу я так люблю, что готов к повтору бессмертного подвига Анны Карениной! Меня этой рыбой Галина кормит. Приятно, что она может себе позволить кормить такой вкуснятиной любимого человека.
Семечки Оксаны я всем аппендиксом обожаю! Я даже отравиться из-за них готов. Лишь бы раньше не лопнуть воздушным шариком на сковородке с подсолнечной шелухой.
Жаркое, которое мне подаёт на ужин Валерия, просто сводит меня с ума! Если с ума я всё-таки не сойду, то непременно закрою сытым ливером какой-нибудь дот. Да знаю я, что доты нынче трудно найти, но поступок этот мне очень хочется совершить!
А вот, огурцы моя жена маринует очень невкусно! Так невкусно, что меня на самоубийство, увы, не тянет. Разговор немного не в тему, но лишь благодаря жене, я жив ещё до сих пор. И жить, наверное, буду вечно. Если не разведусь.