Спящий океан потерял равновесие
И плюхнулся в небо, закрасив синее черным.
Улыбнусь, оттолкнусь и исчезну, прижмусь
К небесам на любовь обреченным.
Серый сильный, а синий красивый,
Берега он толкает волнами.
Океан. Небосвод ветер рвет, рассекая восход
По лицу их стальными крылами.
Черное пространство наполнено мерным шелестом волн.
Голос. Детский голос, бормочет под нос. Совсем темно. Он где-то рядом, точнее сказать она. Сидит на краю скалы и задумчиво болтает ногами, а ветер колышет ее светлые, коротко остриженные по плечи…
-Ты никогда не летал над морем ночью? Мне нужно это знать... Да, скажи, ты когда-нибудь летал над морем ночью? Дело в том, что я очень боюсь. Мне рассказывали, многие, терялись в темноте, падали в море, и тонули не в силах доплыть до берега. А иные и вовсе разбивались о воду или прибрежные скалы, так и не успев взлететь... О чем ты думаешь?
Я молчу, вдыхая свежий морской бриз. Вокруг кромешная тьма, лишь только где-то внизу волны одна за другой накатываются на прибрежные камни. Я думаю о своем.
-Почему ты молчишь? Ты не умеешь говорить? Мы однажды с девочками нашли в саду ежа. Он тоже не умел говорить. Но зато он умел пыхтеть и топать ножками. Он был очень деловитый, и у него не было времени на разговоры. А почему молчишь ты? Ты занят? Что ты делаешь? Я думала, что ты тоже пришел летать, и что ты мне поможешь.
Она замолчала, и, отвернувшись, стала смотреть вниз. Обиделась.
Синий, синий, синий, синий, синий, и чем дальше, тем синей. Черный. И такое же над ним море, то есть – небо. И границы между ними никакой. Две бесконечности в вечном союзе. Океан. Лететь в этой бесконечности в никуда. Один. Вечная жизнь и смерть вечная. Торжественная вечная тоска.
-Если подняться над облаками, то можно увидеть звезды. Тебе какая больше нравится? Я люблю синюю. Она большая и очень грустная, - она, помолчав, повернулась ко мне - ты не бывал там?
Я молча покачал головой, я там не бывал.
-Наверняка там очень красиво. Но я еще не могу летать к звездам. - Она замолчала, видимо вспомнив, зачем сюда пришла.
Не один звук не нарушал шепота волн. Даже птицы куда-то подевались. Она уже не болтала ногами над пропастью, а просто сидела, поджав колени и уставившись куда-то вдаль. Я невольно залюбовался. Ей было лет четырнадцать. Длинное, худенькое тельце с загорелой кожей в легком сарафанчике и большие наивные глаза.
-Почему ты хочешь летать?
Она ответила тихо, как бы в забытьи.
-Я должна. Иначе я умру.
Я подошел и сел рядом с ней. От нее пахло яблоками и морем. Мы молчали и смотрели вдаль. Если долго смотреть вдаль, то скоро понимаешь, что смотришь в себя.
-Ты ведь боишься упасть, да?
-Да, вокруг слишком темно, но я хочу.
Не поворачиваясь к ней, я вгляделся в черты ее лица. Красивое, нежное и очень серьезное, сосредоточенное. Я вспомнил, как впервые поднялся в небо. Я был молод и не знал ничего, но я знал одно... И я был уверен в этом: «…Иначе я умру…»
-Может тот, кто верит.
-Я знаю.
-Знать мало, надо верить. Ты веришь?
Она молчала.
-Я могу летать. Я летала, - сказала она и опять потупилась.
Я несся в пространстве с огромной скоростью один на один со своим блаженством. Пулей взмывал вверх и камнем падал вниз, резко менял направление, почти не теряя скорость, крутился, вертелся, врываясь в кучевые облака. Я несся над самой землей, обгоняя свою тень, и был не в силах остановиться. Я не мог насытиться этой безудержной свободой, купаясь в лучах восходящего солнца и крича от счастья.
Прошло много лет. Я увидел много мест и узнал много людей и всегда возвращался сюда и опять все как в первый раз.
-Ты знаешь, я научу тебя видеть в темноте, и ты перестанешь бояться. Если ты уже летала, то у тебя должно получиться легко.
Она повернула ко мне голову.
-А как это?
-Скажи, что ты видишь сейчас?
-Ничего, даже рук своих толком нельзя разглядеть.
-Что ж, очень хорошо. А теперь закрой глаза и попробуй увидеть свои руки.
Молчит. Смотрит. Забавная.
-Вглядывайся получше. Постарайся разглядеть каждую линию.
Похоже, ее заинтересовало это. Старается. Она молодец. У нее получится.
-Забудь, что у тебя есть глаза. Смотри просто так.
Далеко внизу океан разбивал волны о скалы. Интересно, почему нельзя взлететь, просто оттолкнувшись от земли? А, впрочем, почему нельзя, наверное, можно. Но как сильно надо верить. Слишком большой соблазн пытаться взлететь, зная, что если не получится, то через миг ты вновь встанешь на привычную твердь. Это ужасное ЕСЛИ.
-А ты красивый.
Я обернулся. Она сидела и рассматривала меня в упор. Она протянула руку, вероятно желая коснуться моего лица. Я перехватил ее.
-Нет, смотри не касаясь.
Улыбнулась и огляделась по сторонам.
-Теперь не страшно?
Опять повернулась ко мне. Я по-прежнему сжимал ее руку.
-Теперь нет.
Она резко поднялась и, отойдя несколько шагов от края, остановилась. Расстегнула босоножки и бросила их рядом. Туда же упал и ее простенький сарафан, оставив ее, совершенно обнаженной. Она отвела руки за спину. Прекрасная, юная и свободная. Смотрит на меня, улыбается. Знает, что хороша.
Но вот она вскинула руки вверх, глубоко вдохнула, сделала несколько быстрых шагов и, оттолкнувшись от края скалы, исчезла в темноте, а через миг светлой стрелой взмыла ввысь. Низкие облака поглотили ее и лишь изредка над берегом, разливался колокольчиком ее звонкий смех.
Я посмотрел на часы, стрелки спешили к двухчасовой отметке, и вдруг в разрыве облаков открылась часть небесного свода и озарила мягким нежным светом все побережье. Я посмотрел вверх. Сколько их там и все разные. ”Тебе какая больше нравится? Я люблю синюю.” Она права. Действительно большая, но уже совсем не грустная. Должно быть, там и правда, очень красиво. Я встал и закрыл глаза.