Обычно я долго...

Обычно я долго и терпеливо ласкала его уставшую плоть руками и губами, не испытывая отвращения или скуки, и когда он, наконец, овладевал мной, чувствовала себя гордой женщиной-амазонкой. Вновь победившей в неравной схватке с капризным временем и своенравным бытием. И крик, который он все-таки срывал с моих губ был скорее победный клич или гимн любви и ее силе. Он не справлялся с дыханием и обливался потом, то замирая, то пульсируя во мне, я подчинялась каждому его движению и с очередным толчком все громче выкрикивала его короткое имя. Постепенно растворяясь в южной ночи, сливаясь с запахами магнолий и олеандров. Сочная нагая луна вливала в расширенные зрачки его подернутых дымкой страсти темных глаз свой неверный будоражащий свет. Он иступленно и жадно отбирал мое тепло, причиняя иногда боль, которая волшебным образом превращалась в наслаждение. И когда наконец насытившись он затихал и обессилено падал на мое тело, я уже не принадлежала себе. Только ему и душной южной ночи. В посткоитальном полудремотном блаженстве он бессвязно и невнятно что-то шептал. Я различала только «Добрая нежная девочка,прости старика» и гладила его растрепанные мягкие волосы. Шум прибоя довольно скоро  убаюкивал его, и он засыпал с улыбкой как ребенок, прижимаясь колючей щекой к моей груди. ..А я любовалась спящим, лихорадочно запоминая каждую черточку его лица, и даже верхняя тонкая губа, так раздражающая днем, сейчас  совсем не отталкивала меня. Я знала, что время безвозвратно капитулировало. Не существовало вчера и никогда не наступит завтра…В мире оставались только ровное дыхание любимого и фрагмент  южного иссиня-черного неба в проеме распахнутого окна…