Стою я на платформе возле Белорусского вокзала, жду электричку. Через забор у края платформы перелезает молодой человек, лет двадцати, невзрачно одетый: чёрные брюки, серая куртка, кепка. По виду – представитель одной из южных азиатских республик, ныне иностранных государств. Подходит ко мне.
- Электриська… - говорит он.
- Что? – спрашиваю я.
- Электриська…
- Куда тебе? – интересуюсь.
- Долгопрутни… - бормочет он и смотрит на меня ничего не выражающим взглядом.
- А… В Долгопрудный! – начинаю понимать его. – Это здесь.
Указываю ему на подходящий путь.
Парень неуверенно отходит.
Появляется электропоезд. Над окошком машиниста ярко виднеется надпись: «Можайск».
Черноволосый гость столицы заходит в первый вагон и топчется в тамбуре.
- Не туда сел! – кричу я ему. – Уедешь в другую сторону!
Он долго смотрит на меня. Выходит.
- Иди сюда! – зову я его. – Смотри!
Показываю ему светящееся табло с расписанием.
- Вот, видишь, написано: «Лобня». Эта твоя электричка. Остальные – не подходят. Идут в другую сторону.
Я обращаю его внимание на схему железной дороги.
- Вот Долгопрудный. Вот Можайск (тебе туда не надо). Дождись свою электричку, в Лобню. Она будет в шестнадцать тридцать.
Молодой человек долго смотрит на табло, на схему, затем бесцельно слоняется возле касс.
Наконец, подходит электричка в нужном направлении.
Я тычу рукой на надпись на первом вагоне:
- Вот, видишь, «Лобня». Тебе сюда.
Машинисты из кабины с усмешкой оглядываются на нас. Парень садится в поезд.
«А впрочем, зачем я ему всё это толкую? - засомневался я. - Может быть, он наркодилер какой или насильник? За время нашего разговора ни разу не улыбнулся, не кивнул, не сказал «здравствуйте», «спасибо», «пожалуйста». Замороженный какой-то. Приедет в Долгопрудный, передаст сообщнику пачку «дури», получит деньги и «чао, Москва!». Кто-то ведь всю эту гадость сюда с юга везёт? И в кюветах, у заборов, под мостами шприцы бело-красные валяются!»
И вот я думаю, люди дорогие, не слишком ли мы добрые? Может быть, надобно поступать по-другому?