04.09. За эти дни выяснилось, что Леонидас на самом деле не Леонидас, а Панайотис. Шеф привез его вчера довольный, даже запел, что я услышала впервые. Приоткрыл крышку кастрюли, поманил меня пальцем. Мясной аромат защекотал ноздри. «Панайотис» - довольно и значительно произнес шеф. Я закивала головой – да, да, чувствуется профессионал! С Панайотисом мы общаемся по-французски, а шеф смотрит на нас и завидует.
Донку отправили домой. Теперь мы впятером. Шеф без церемоний сообщает: сегодня ты уезжаешь. И все. Расчет, багаж – и в порт.
Я по-прежнему драю жирную кухню. Самое поганое, что у шефа на глазах, в отличие от остальных, которые убирают территорию или апартаменты. Non stop, как сказала Агнешка (учитель музыки, она сразу распознала мелодию, частенько мной напеваемую - арию рабов-иудеев из "Набукко"). Работа не уменьшается с уменьшением количества отдыхающих, просто работу уволенных патрон перекладывает на оставшихся. А повод к увольнению всегда находится.
Вчера отскребала гриль. Спрашиваю – окей? Посмотрел. Архидья, говорит.
- Я не понимаю.
- Спроси у Гали.
Выяснилось, что перевод на цензурный русский – «погано», мягко говоря. Панайотис сегодня подтвердил, что это - грязное выражение, показав на себе, что такое «архидья». Ну, гад, ведь хорошо вымыла. Ему, что ни сделай, все «архидья».
Оборудование старое, надо менять, но выгоднее, конечно, дармовые руки работников.
Отдыхаем за завтраком да обедом. Я ем быстро, как работаю. Не могу по-другому, а надо тянуть время. После завтрака махнула шефу платочком – туалетной бумагой. В туалет, мол. Отсиделись там с Агнешкой, передохнули. Так и живем. Я даю кошкам свою еду, Агнешка мне – свою. Ей вшистко (всё – польск.) не так, не знаю, что она вообще ест...
Сегодня опять не выспалась. Только стала засыпать, к водителю за стенкой гости. А я думала, он спит. Спустя какое-то время началось «действо» - недвусмысленные крики женские. И так с перерывами до утра. То-то он ходит с опухшей рожей. Придется перебираться на ночь в опустевшее Донкино бунгало. Этому половому гиганту кастрюли бы подраить с поддонами 14 часов – спал бы, как миленький.
Миша сказал, что, подметая по утрам территорию между палатками, такое слышит часто. Да, народ активно отдыхает. Во время дьялимы на море встретила парочку. Французы увлеченно вскрывали ножницами морских ежей.
- Увеличивает сексуальное желание, - пояснил мне мужчина, улыбаясь.
- Правда? И вкусно?
Я попробовала. В самом деле, грязно-желтая масса была сладковатой.
- А почему бросаете оболочки в море?
- Все распадается в воде, - успокоила мою экологическую озабоченность женщина.
- Слишком специфично.
Я пошла дальше в скалы, а парочка продолжила сосредоточенно ковырять ежей, благо, их тут много...
Распеваю песни за мытьем – романсы, русские народные, военные. Как-то все легче. С Катей пели, когда мыли туалеты, – шеф решил устроить мне проверку на сопротивляемость: соглашусь?
- Марина, нормаль?
- Нормаль, - говорю. Вспомнился эпизод из фильма «Судьба человека», где немцы испытывают русского...
Народ, слушая наши песни, аплодировал.
…Наконец-то поела супчика – Галя сварила. Полтора месяца не ела обычного овощного супчика. Агнешке тоже понравился, своя душа – славянская. А то ей вшистко фарде или зимне. Все жирное или холодное. Такая привереда...
06.09. Ну, вот. Хозяин утром объявил, что я могу ехать в Афины. Все. Без всякого уведомления, предупреждения. Работы нет, свободна. А ведь говорил – ола сентябрь – весь сентябрь.
Попросилась провести еще день на острове, пошла в горы. Ну, и опять прокол и скандал. Ушла на весь день – ходить так ходить. Поднялась на все самые высокие вершины. Здорово! Наверху ветрище!
С другой стороны острова обнаружила совершенно очаровательный пляж. Корабли там почти не ходят, несколько построек, правда, есть. Пляж маленький, рядом скалы. И за этой скальной стеной – другая бухточка, крошечная, вся окруженная скалами с гротиками и нишами. Дно замечательно золотистое, и на огромных камнях так хорошо лежать!
Нашла углубление, заполненное водой, прогретой на солнце, а на дне песок, и золотистые крупинки сверкают. Лежала в этой ванне нагишом. Красота, рядом никого – люди за скальной преградой. Ощущение – Афродиты в своих владениях. Накупалась, нанырялась вволю. Такая нетронутая красота кругом!
Пошла назад опять через гору. Пока добралась, солнце село. А темнеет быстро. Нашла дорогу, да не ту. И началось блуждание среди колючих кустов, а их сортов пять, не меньше. Только, кажется, вышла на тропинку, а там каменная стена – ограда. Перелезу – а там другой участок. В общем, кошмар. Ноги все исколоты, оцарапаны в кровь, руки тоже. По дороге на пляж встретились кактусы с плодами, а пить хотелось ужасно. Я этих плодов нарвала – видела, что их продают на рынке во Флоренции. Они покрыты колючими бородавками, вкуса особого нет, мякоть с семенами, но жажду утоляют. Правда, губы дня три были в колючках...
Уже не разбирая дороги и не чувствуя боли, карабкаюсь к какому-то ресторанчику. Там свет, женщина убирает территорию.
- Please, drink, water... - еле шевелю губами, - пожалуйста, пить, воды…
Женщина бежит в помещение, приносит мне напиться, объясняет, что дорога рядом, вверху.
Наконец, асфальт. Хорошо, что меня подвозят прямо к кемпингу. На крыльце моего бунгало уже собрание партактива – хотят с фонарями идти меня искать. Мне неудобно, но я ведь не нарочно...
Собираю вещи, несу на улицу. А вот и сам. Начал орать.
- Нашла кого-то? Где вещи?
Я – в том же духе:
- Я закончила работу! Я свободна! Я могу ночевать на пляже!
Через Галю приказал отнести вещи назад в бунгало и ночевать, где положено. Заявил, что зря со мной связался. Это точно.
Хотя ужин мне подогрели в микроволновке, ела я без всякого удовольствия!
10.09. Сегодня второй хозяин тоже отправил меня в Афины.
Довезли меня седьмого числа до кассы, предварительно продержав весь день в кемпинге – наказание за позднее возвращение. Весь день было приказано сидеть на территории. Ладно, а как, говорю, покушать бы? На это пришло высочайшее позволение уже перед самым расчетом. Поев, пошла с вещами на выход – в ресепшн. Варфоломей долго чего-то усиленно считал и выдал... за 20 дней. Я говорю, что-то тут не так, сколько евро в день? Он давай объяснять, что платит 500, а считал, как 550, а, вообще, так и быть, 600, то есть, 20 евро в день.
Я вышла обалдевшая. Конечно, телефон сломан. Как всегда, давай искать людей с мобильниками. Никого. Пошла к старшему сыну хозяина. С его мобильника дозвонилась до Наташи, которая направила меня в этот ад среди райских кущ. Не пойму, говорю, позвоните ему, он должен еще за два дня – с 15 августа по 6 сентября. Наташа бросила трубку – обиделась, что я отказалась платить ей за мое устройство к Варфоломею авансом (а зачем я буду платить за кота в мешке, к тому же она обманула меня, не сказав правды о том, что меня здесь ждало). Ну, ладно, если так, то я тоже свободна от обязательств и никаких дел с ней больше иметь не хочу!
Тут же сыну объяснила на пальцах, что дней было 22, а не 20.
- Ноу проблем, - сказал сын и выложил две бумажки по 20 евро.
Доехав до кассы, оставила вещи. Дай, думаю, узнаю, может, найдется работа. Тут же, в ближайшем ресторане на набережной, меня взяли. Отвели в комнату, накормили. Работа не бей лежачего по сравнению с кемпингом. Пума, индиец, немного говорит по-немецки. Через него общаюсь с гречанкой Кали, замшефа Никоса.
Вечером на веранде я сидела за ужином вместе с начальством. Кроме Кали (мисс Кали, как называет её Пума, а я сначала не поняла, что за имя – Мискали), представили мне ещё Яне, правда, я не поняла его обязанности… Салаты, фрукты, рыба, кальмар на гриле – почувствовала себя снова белым человеком.
После двенадцати ночи, закончив работу, предупреждаю Кали, что иду прогуляться…
В кемпинге не спит одна Агнешка – учит греческий.
- Ой, а мы тебя все вышли на пляж провожать, стояли на берегу, смотрели на корабль...
А я в это время сидела с Никосом за столиком, объясняя по-итальянски, что мне нужно...
На следующую ночь, взяв пакет побольше, пройдя мимо спящей Кали, иду на спецзадание. В кемпинге жду на крыше ресторана, когда закончат беседу немецкие туристы. Они, как назло, и не думают спать, устроили ночные посиделки, а мне надо как раз напротив – там еще остался виноград. Дремлю на раскладушке. Наконец, тишина, свет погас. Никого. В темноте пилю тяжелые кисти пластмассовым ножичком – вот ведь, пригодился, хорошо, что я не выбросила одноразовый набор.
Набив пакет, довольная результатом своего разбойного набега, бреду по ночному пляжу в порт. День прошел отлично!
Я не перерабатываю – четыре часа на перерыв, работа с 8.30. Ни окриков, ни спешки. Немногочисленную посуду мою в посудомоечной машине. Напитки бери какие хочешь неограниченно. Как и кофе заваривай на спиртовке.
Правда, мой первый ужин на веранде больше не повторялся. Когда я попросила Пуму, нарезавшего сочный перец для салата, положить мне немного в тарелку, тот только головой как-то странно дёрнул вверх (позже я узнала, что это знак отказа). Нельзя. Украдкой от Кали бросил горсточку. Зато макарон наложили гору. Кое-где темнели морепродукты.
- Зачем так много?
Кали взяла и просто вывалила содержимое в пакет для отходов. Что мне дать – что выбросить… Другое дело – свежие овощи, которые покупаются на рынке и стоят недёшево. Для работников они – роскошь…
Пума меня хвалит.
- До тебя были две африканки. Такие ленивые…
Что же, после стольких лет колониального рабства…
За четыре часа перерыва успеваю добраться до противоположного берега нашей бухты. Там дикие места. Спустившись с другой стороны к огромным камням всех размеров и конфигураций, плаваю в пене разыгравшихся волн. Невдалеке виден зелёный островок. Но плыть к нему опасаюсь – здесь вообще нет людей. А море открытое, сплошь синее пространство, где совсем на горизонте бледными туманно-сиреневыми миражами виднеются дальние острова. Да и от камней отплывать опасно.
Сюда, на этот берег, был выброшен морем заколоченный ящик с возлюбленной Зевса и рождённым ею Парисом… Такие волны вполне на это способны. Накупавшись, бегом вдоль всей подковы бухты возвращаюсь в ресторан, где надо то окна мыть, то номера после съехавших отдыхающих убирать. А что там убирать – тряпкой пыль смахнуть…
Но недолго длилась моя счастливая жизнь. Снова объявление о расчете. Ну, народ, никаких слов не держат. Я только вошла во вкус.
Дав координаты в Афинах, Никос приказал выметаться. Прощай, моя бухта Афродиты, как я назвала для себя скалистый пляж с гротами! Плохо, что билетов на сегодня уже нет. Отпусти они меня на перерыв, возможно, я уехала бы – нет, доработай до пяти без перерыва! А ведь надо собраться, принять душ. Всё бегом.
- Никос нервничает, - объяснила мне Кали.
Похоже, они все здесь нервничают. У самой Кали трясется голова. Хозяин вчера вечером, не знаю, сколько съел и выпил, потому что всю ночь бегал в туалет и звал Кали на помощь.
Только у Пумы нет проблем, о чём он все время говорит, постоянно твердя мне, чтобы я работала медленнее. Вот и нарвалась – надо было время тянуть, чтобы задержаться подольше.