зря вы думаете,что после смерти вы непременно попадете либо в рай, либо в ад. или проникните туда еще при жизни.
мы, молодые, сильные, красивые живем все вместе, пара сотен человек, в большом многоэтажном сером доме с большим садом вокруг. за низеньким заборчиком кипит городская жизнь, а мы неспешно ухаживаем за маленькими клумбочками под пристальным взглядом надзирателей. они готовы на все, лишь бы мы были загружены работой и не имели возможности поговорить, объясняя ето "трудом во имя счастья и благополучия". в редкие минуты, если надзиратель зазевается, мы глазеем на проходящих мимо людей, машем им руками, радуемся свободным мгновением, но люди не видят нас, не реагируют на прыгающих и машущих руками людей в одинаковых серых робах и заляпанных грязью штанах, как будто нас, серого здания, маленького заборчика и клумбочек вовсе не существует. они живут своей жизнью: бурной, громкой, душной. тысячи ртов одновременно что то говорят разноцветным брусочкам, приложенным к уху. сотни машин выдыхают серые облака своего метаболизма. десятки ног в секунду топчут асфальт. мы - единицы в море бетона и, вонючего от выхлопных газов, пота и запаха изо рта, воздуха. мы живем в большом Сером доме, носим серые одежды, но те, кто за низеньким заборчиком - совершенно бесцветны.
все время меня и еще нескольких человек, с которыми я жила и работала, посещали крамольные мысли о том, чтобы сбежать из Дома во Внешний Мир, хотя у нас было все: еда, жилье, одежда. мы ни в чем не нуждались, но созерцание идущих по своим делам людей, аварий, празнеств приводило нас в жуткую тоску. как кислота, етот незначительный факт разъедал наши души, не давал нам покоя. каждый из нас был одинок в своих мучениях и метаниях, ибо нам строго настрого запрещалось разговаривать между собой.
но мы нарушали етот запрет.
так нас сплотилась небольшая группа из восьми человек, объединенных одной мыслью о побеге из "Рая".
в пересменку охраны, мы перебрались в задний двор и оттуда перемахнули через заборчик. все получилось слишком просто, но когда мы оглянулись посмотреть не ли за нами погони, не увидели ничего кроме пустыря, обнесенного ржавой колючей проволокой с висящей старой железной табличкой, о надписи на ней свидетельствовали лишь редкие пятна краски. выражение моего лица, скорей всего ничем не отличалось от лиц остальных семи человек. у всех был шок. кое-как оправившись от потрясения, я побежала на встречу к идущему мужчине. тут меня и моих спутников поджидала еще одна неприятность - человек прошел сквозь меня, слегка поморщившись, как будто у него кольнуло в етот момент сердце. люди не видели нас. некоторые даже не чувствовали, когда нечаянно сталкивались с одним из нас. посреди кошмара, ко мне подошла девочка и спросила что я тут делаю и почему я так одета. она продолжала задавать вопросы, пока к ней не подошла ее мать и стала ругаться, что девочка опять разговаривала сама с собой. женщина со слезами приговаривала: "Мария, мы обязательно покажемся к врачу, к хорошему дяде, который тебе обязательно поможет.. пожалуйста, только перестань так пугать маму.."
я упала на колени прямо на асфальт, люди проходили сквозь меня, запинались об меня, тупо пялились, но мне было все равно. я не могла ни плакать, ни кричать, ибо крик застрял в горле, а слезы испарились от кипящей злости.
мы продолжали бродить по шумным сосудам города, есть совершенно не хотелось. было одно желание - уснуть навечно, чтобы больше никогда не видеть агрессии в глазах прохожих, не слышать стонов сирен, ругани водителей машин, не вдыхать ядовитый человеческий пот, навечно остаться чистым.
наше бесцельное скитание обрело смысл, когда все вместе уткнулись в огромные стеклянные двери небоскреба - и они открылись перед нами.
кто-то невидимой рукой управлял нашими телами, указывая путь. здание было абсолютно пустым, от первого етажа до самого последнего, где нас выгрузил лифт. великолепные витражи с библейскими сюжетами, хрустальные картины епохи рыцарства, пейзажи Рая, собранные из кусочков разноцветных стеклышек и мерцающие сцены обыденности Ада - все ето проносилось мимо нас калейдоскопом, пока поднимался лифт на самый верхний етаж.
возле дверей лифта нас уже ждал аккуратненький старик в светлом льняном костюме, ухоженной остренькой бородкой и всепроникающим взглядом выцветших глаз. он жестом пригласил нас выйти из лифта в просторную залу. с раскрытыми ртами восемь молодых людей разбрелись кто куда. на стене, напротив огромного окна красовалась великолепная по мастерству мозайка. мельчайшие разноцветные камешки сливались и образовывали с фотографической точностью наш Серый Дом, клумбочки, работающих человечков в серой униформе. меня одолело непонятное смешанное чувство - тоска по Дому, ужас неизвестности, сожаление от содеянного. чувства в моей душе были такой же мозайкой, на которую я сейчас смотрела.
старик вытащил меня из горького забвения резким толчком в плечо и гаркнул в самое ухо: "наконец-то ты пришла, осталось всего 7 дней!" - он продолжал бесноваться - "ты понимаешь, что бесцельное шатание по етим гнилым улицам не прибавило вам всем времени??" за его спиной что-то бурлило в больших чанах. не могу сказать, отвратительный ли был от них запах или приятный, ибо клубящийся пар был, мало того, что разноцветный, он имел еще и различные формы. котлов было 8, но один из них валялся пустым возле письменного стола, заваленного аккуратными кучками всевозможных бумажек, тряпочек, веточек. как во сне, пересекла комнату и оказалась рядом с большим котлом, в котором жидкость бурлила сильнее всего, я заглянула в него и потеряла от смрада сознание.
клубы розового дыма показывали образы несуществующих зверей, мыслей, времен, зданий, людей. как скоростной поезд, проносились в мозгу картинки непознанных знаний, исходящих из глубин мироздания рогатой коровой, тупо взирающей на тебя и медленно жующей "жвачку". на секунду в ее глазах появилась искорка вселенского разума и она перестала монотонно жевать, но вот все пропало и корова снова стала коровой, жующей травяную жвачку. в пустыне прямых линий нет изгибов, нет плоскостей. плоский мир квадратиков, раскрашенных в разные оттенки настроения. ето мелочи. прямые линии пересекаются с такими же прямыми, образуя вышеуказанные квадратики. канва, на которую нанизывается основа мироздания.
пришла в себя уже у большого окна.
вечный закат золотисто-розовыми красками разбавлял серые краски городского неба. мы находились на верхнем етаже одного из небоскребов, но казалось, что как будто парили над землей на уровне евереста. как на ладони раскрывались пригородные долины, синие нити рек, с нанизанными на них маленькими поселениями, леса, переходящие на бесконечном горизонте в горы, моря, пустыни. взгляд терялся в пиршестве пространства.