Бонбоньерка

Кенга
 
    Коробку открыли  –  каждая персона, поблескивая скромным глянцем  свежести, лежит  в своей ячейке. Вот это жизнь!  Конфеты  радостно вдохнув:  – о, какой живительный  воздух!  - выдохнули аромат хорошего шоколада, ведь все-таки, Красный Октябрь.   И сразу опустела пара ячеек. И снова наступила темнота.
    Конфеты, день за днем, слушали беседы хозяйки с редкими гостями о  злобных комарах - причуде уходящей весны; о неожиданной жаре.    Прислушивались к  назидательной интонации разговора с собакой о бессмысленности ее перебранки с  соседским  псом. Конфеты  узнали, что прошел дождь, и клетка с попугаем, которого называют Ромочка,  оказалась возле открытой двери на террасе,  и на птицу  хлынул  поток, и  хозяйка, возвращая клетку в гостиную, просила прощения у  птицы за свою нерадивость.  Изредка звучала музыка, пробирая  до  самого нутра,  ведь коробка лежала на рояле. Хозяйка, присаживаясь к роялю,  брала несколько аккордов, и, задумавшись о чем-то, левой рукой закрывала крышку инструмента,  а правой  открывала коробку, и тогда,  испив свежего воздуха, конфеты выдыхали  томившие  их родные  запахи шоколада. Но, вслед за  освежающим глотком,  исчезал  очередной  житель коробки, и оставалась от него  пустая ячейка. И  снова темнота. 
  Хозяйка  заглянула в коробку. Последняя конфетка  лежит одиноко  среди опустевших ячеек,  лишь  витает аромат прошлого изобилия. И,   не закрыв коробку,  - чего уж, теперь! – хозяйка  пошла, и написала этот маленький этюд, а затем вернулась,  и… нет, не  отправила в рот Последнюю.
Сама не знает, почему.