Приключения Незнайки и его друзей; Незнайка в Солнечном городе; Незнайка на Луне; Бобик в гостях у Барбоса и др.
Николай Николаевич Носов родился в 1908 г. в Киеве, в семье актера эстрады и кино Николая Петровича Носова. Когда профессия актера не позволяла кормить семью, отец подрабатывал плотником в железнодорожных мастерских или помощником машиниста. Мать писателя, Варвара Петровна, была домохозяйкой и воспитывала детей. У Носовых их росло четверо. Николай был вторым по счету, и ближе всех ему стал старший брат-погодок Петр. Детство мальчиков прошло в маленьком пригородном поселке Ирпене, а на время учебы старших сыновей в гимназии родители снимали квартиру в Киеве.
После того как на Украине окончательно утвердилась Советская власть, Носовы вернулись в Ирпень, где Петр и Николай устроились работать на цементный завод, но одновременно они учились в киевской вечерней школе-семилетке. Завершив учебу, молодые люди перешли работать на кирпичный завод Сагатовского. Там они познакомились с сестрами Мари-ей Артемовной и Еленой Артемовной Мазуренко, на которых вскоре и женились — Петр на Марии, Николай — на Елене. В семье Мазуренко кроме старших дочерей было еще девять детей, мал-мала меньше. Впоследствии Николай Николаевич признавался, что дружная семья Мазуренко и стала коллективным прототипом сообщества коротышек в трилогии о Незнайке. И это несмотря на то, что позднее Николай Николаевич и Елена Артемовна развелись. Второй женой писателя стала Татьяна Федоровна Середина. В 1931 г. у Носовых родился единственный сын, названный в честь старшего брата Николая Николаевича — Петром.
В 1927 г. братья Носовы поступил в Киевский художественный институт на живописный факультет. Поскольку педагоги института в те годы отрицали реализм и признавали исключительно футуризм, кубизм и конструктивизм, братья спешно перевелись на фотокиноотделение. Однако и там признавался только авангард. К счастью, в 1929 г. Носовым удалось перевестись оттуда в Москву на второй курс кинооператорского факультета Государственного институт кинематографии (будущий ВГИК). По окончании института оба Носовых были приглашены на «Мосфильм»: Петр — художником, Николай — режиссером. С 1932 по 1951 г. Николай Николаевич работал режиссером-постановщиком мультипликационных, научно-популярных и учебных фильмов.
Он и прежде пробовал себя в литературе, но первый рассказ Носова «Затейники» был опубликован только в 1938 г. в журнале «Мурзилка». Читатели приняли его с восторгом. Этот успех был подкреплен целой серией маленьких шедевров — «Живая шляпа», «Огурцы», «Чудесные брюки», «Мишкина каша», «Огородники», «Фантазеры». Эти и другие рассказы были объединены в 1945 г. в сборник «Тук-тук-тук» — первую книгу Николая Николаевича. Затем последовали такие известные всем произведения, как рассказы из сборников «Ступеньки» и «Веселые рассказы» (1947 г.), повести «Веселая семейка» (1949 г.), «Дневник Коли Синицина» (1950 г.) и, наконец, повесть «Витя Малеев в школе и дома» (1950 г.), за которую Носов в 1952 г. получил Сталинскую (Государственную) премию.
В 1951 г. Николай Николаевич окончательно ушел из кинематографа и целиком посвятил себя литературному труду. Тогда, видимо, и была задумана первая книга о Незнайке. Известно, что сюжет книги автор полностью разработал к 1952 г. Впервые ее опубликовал на украинском языке журнал для детей «Барвинок» — Носов сочинил повесть по заказу его редакции. В журнал Николай Николаевич отсылал «Приключения Незнайки» частями, по мере написания, рукопись сразу переводилась на украинский, ставилась в номер и шла в печать. Публикация состоялась в 1953—1954 гг.
«Незнайку в Солнечном городе» впервые опубликовал в 1958 г. журнал «Юность». «Незнайка на Луне» впервые появился на страницах журнала «Семья и школа» в 1964—1966 гг. Отдельно в 1956 г. был опубликован рассказ «Винтик, Шпунтик и пылесос». Николай Николаевич вообще не любил слово «сказка» и свои сказки предпочитал называть рассказами. Так, в частности, вышедшая в 1957 г. сказка «Бобик в гостях у Барбоса» тоже называется рассказом.
Необходимо внести небольшие, но существенные разъяснения в связи с популярными ныне в либеральной среде демагогическими выпадами по поводу авторства Носова в отношении Незнайки.
Во второй половине XIX в. большой популярностью пользовались, с одной стороны, книги Жюля Верна о дальних странствиях, а с другой стороны — сказки Андерсена и бесчисленные подражания им, переполненные историями об эльфах, гномах, домовых и тому подобных чудиках.
Тогда же в Америке, где нравы просты и вкусы незамысловаты, начинали набирать популярность комиксы. Вовремя сориентировался канадский писатель и художник Пальмер Кокс и с 1883 г. начал штамповать книжонки-картинки о так называемых брауни (на русский язык переводится как «домовые», но в России их предпочли именовать «эльфами»). Компания брауни отправилась в далекое путешествие по миру, во время которого с ними происходили забавные приключения. К литературе эта халтура имела только то отношение, что под картинками, изображавшими жутких уродцев, помещались коротенькие рифмованные тексты.
Обратив внимание на популярность комиксов в Америке, рисунками Кокса заинтересовалось наше отечественное издательство «Товарищество М.О. Вольф», но поскольку российский читатель требовал нормального текста, издатели решили заказать к иллюстрациям соответствующую историю. За дело взялась окололитературная дама Анна Борисовна Хвольсон, к сожалению, лишенная природой каких-либо талантов. Она-то и придумала нескольким брауни-эльфам имена, в частности, главный герой получил имя Мурзилка, два второстепенных героя, всего несколько раз промелькнувших на страницах книги — братья Знайка и Незнайка. Эльфы путешествовали по миру то на воздушном шаре, то верхом на птицах и знакомились с достопримечательностями и народными характерами разных стран. «Царство Малюток. Приключения Мурзилки и лесных человечков», как назвала свое «творение» Хвольсон, было опубликовано в 1887 г. в журнале «Задушевное слово». Всего 27 рассказов и 182 чудовищных по уродливости рисунка*.
___________________
* В данном случае я высказываю личную точку зрения. Есть иные оценки творчества Кокса и Хвольсон. Меня весьма заинтересовало мнение Константина Дехтярёва: «Я бы, честно говоря, не стал бы так наезжать на “брауни”, Кокса и Хвольсон. Рисунки Кокса не так уж плохи, если учесть, что он был, по сути, пионером жанра комикса. Что же касается текстов, тут, опять же, нужно учитывать тогдашнее состояние детской литературы. С тех времён выжили только гениальная, но абсолютно не детская “Алиса в стране чудес” и “Пиноккио”, который у нынешнего читателя вызывает то же недоумение, что и “брауни”. “Брауни” — это важный этап в становлении специализированной детской литературы, и к ним нужно относиться, как минимум, с интересом. К тому же Кокс был ярым масоном, а его брат, если не ошибаюсь, стоял у истоков скаутского движения, так что “уши” этих персонажей видны и сейчас во многих ритуалах и литературно-художественных приёмах современности. Хвольсон, будучи дочкой знаменитого переводчика Библии с иврита, вероятно, тоже была близка к масонству.
Что же касается типажей “брауни”, то они сейчас малопонятны, но в своё время были люто, бешено популярны. Например, “Чолли” — этакий денди и франт из пьес Уайлда, возможно, имел какое-то влияние на “Тётку Чарлея”. Сейчас этот класс людей вымер, нам непонятно. У нас он стал, кстати, Мурзилкой из-за бутоньерки (см., например “Идеального мужа” Уайлда о тогдашней культуре ношения бутоньерки). Хвольсон использовала забытое ныне жаргонное слово “мурзилка” — бантик, которым дразнят котёнка, чтобы поиздеваться над вечной бутоньеркой Чолли (Чарли). В хвольсоновском Знайке (я пытался его ассоциировать с каким-то персонажем Кокса, но в точности так и не получилось, вероятно, это брауни в кепке с двумя козырьками) есть что-то от Шерлока Холмса. Или наоборот, тоже не удивлюсь. В детстве эти комиксы произвели на Носова большое впечатление, так что не следует судить их так уж строго. Опять же, многие рисунки Кокса являются масонскими кодами, например, комикс “Брауни шьют лоскутное одеяло”.
Кстати, сам Носов в “Незнайках” слишком часто впадает в занудство, мои дети, например, многие страницы просят перелистнуть, когда читаю. Да и сам я не могу читать его псевдонаучные опусы, что про геологию Луны, что про Солнечный город — у меня, как у инженера, что называется, “уши вянут”. “Незнайка на Луне”, конечно, полный блеск, как социальная сатира, но основа популярности серии про Незнайку — именно персонажи-коротышки, а в этом половина заслуги вдохновителей — Кокса и Хвольсон».
Надо отдать должное сотрудникам «Товарищества М.О. Вольфа». Говоря современным языком, они оказались отличными пиарщиками и организовали писаниям Хвольсон шумную рекламную кампанию, которая ныне позволяет утверждать, будто «Царство малюток» пользовалось огромным читательским спросом. Но как только реклама закончилась, сразу же умерла и книга, причем вполне заслуженно.
Чего не скажешь о журнале «Мурзилка». Он появился в 1898 г. и первоначально был сориентирован сугубо на истории о брауни-эльфах, но постепенно приобрел достойное содержание, был относительно популярен и просуществовал вплоть до 1918 г. Поскольку дореволюционный «Мурзилка» носил ярко выраженный прозападный, то бишь «прогрессивный» характер, в 1924 г. (время безграничной власти Л.Д. Троцкого) именно на него пал выбор как на главное государственное периодическое издание для детей.
Возвращаясь к книге Хвольсон, скажем, что кроме далеко не новой идеи о маленьких человечках (достаточно вспомнить лилипутов, Мальчика-с-пальчик или Дюймовочку), имен двух героев и путешествия на воздушном шаре, «Царство ма-люток» к носовскому Незнайке никакого отношения не имеет. Ряд критиков пытаются доказать, что настоящим прототипом забавному коротышке был хвольсоновский Мурзилка. Однако к 1950-м гг. в мировой литературе было создано столько блистательно художественно выписанных маленьких героев — хвастунов, озорников, но в душе добрых и щедрых мальчиков (те же Том Сойер, Буратино или ребята из рассказов и повестей А. Гайдара и В.А. Осеевой-Хмелевой), что ссылки на бездарно-блеклого Мурзилку из «Царства малюток» как на прототип забавного шалуна Незнайки просто искусственно притянуты за уши, лишь бы хоть краешком внести в сознание читателя сомнения в авторстве Носова.
Как бы там ни было, но в детстве Николай Николаевич прочитал книжку Хвольсон, и образы маленьких человечков навсегда врезались в его память. А с возрастом и накоплением литературного опыта он понял, какая блистательная идея загублена бездарной графоманкой. Эльфы были отброшены писателем сразу, их сменили милые забавные коротышки, а вместе с ними появился и мир Цветочного города, живущий по вожделенным для нормальных людей законам коммунизма.
Трилогию Носов создавал в переломные для советского общества времена — в последние годы правления Сталина и в самый разгул хрущевской «оттепели». Происходившее, хотя и не явно, но нашло отражение на ее страницах. И если первые две части — «Приключения Незнайки и его друзей» и «Незнайка в Солнечном городе» носят сугубо забавный, сказочный характер, то «Незнайка на Луне» — книга откровенно футурологическая и написана в духе Джонатана Свифта скорее для взрослой аудитории, хотя и считается книгой для детей.
Дело в том, что Николай Николаевич долгие годы жил в весьма своеобразной среде — в мире кинематографистов и литераторов, людей преимущественно мало смыслящих и не способных к широкомасштабному социальному анализу, но чрезвычайно амбициозных. Это самая благодатная для формирования ницшеанской философии часть творческой интеллигенции, из которой именно в хрущевский период и выделилось особо агрессивное и крикливое поколение так называемых шестидесятников (жили они преимущественно в Москве и Ленинграде). Именно шестидесятники сформулировали основные идеи диссидентского движения прозападного толка, которые впоследствии были использованы нашей внутренней криминальной бюрократией для опорочивания идей социализма, развала СССР и реставрации капитализма в пользу этой самой бюрократии.
Носов решил с позиций здравого народного смысла про-анализировать их бредни о благодатности и честности конкуренции, о превалировании свободы личности над интересами общества, о правомерности и справедливости частной собственности и эксплуатации более умным и сильным более глупого и слабого и т.д. Ответом советским интеллигентам-ницшеанцам стал «Незнайка на Луне», произведение и впрямь сатирическое, только сатира эта была направлена не против капиталистического мира, а против пресмыкавшихся перед ним отечественных словоблудов. Более того, «Незнайка на Луне» — это жестокая, справедливая и неопровержимая сатира гениального предка-прозорливца на современную Россию и на все то, что творилось и творится в ней весь постсоветский период.
В годы хрущевской оттепели неосторожный Носов подвергся травле как консервативных литературных властей так и особенно со стороны либералов в лице главного редактора «Юности» Б.Н. Полевого (Кампова) и его выдвиженцев В.П. Аксенова и Е.А. Евтушенко. Он не примкнул ни к одному лагерю, оставался срединным писателем, если можно так сказать. Либералы пытались «перекрыть ему кислород». В издательствах, куда писатель приходил со своими произведениями, то и дело звучало:
— У страны нет бумаги на ваши писания, состоящие из одной прямой речи!
Но следом из высоких кремлевских кабинетов звучало:
— На чьи-то писульки в стране действительно нет бумаги, но на книги, созданные Николаем Носовым, бумага всегда найдется!
Так писатель и жил — в стороне от дрязг, но тайно преследуемый толпой завистников и клеветников.
Николай Николаевич Носов умер во сне — неожиданно случился разрыв сердца. Произошло это на подмосковной даче 26 июля 1976 г. Похоронили Носова без каких-либо почестей на Кунцевском кладбище столицы. Сегодня его творчество любят и чтут миллионы и миллионы читателей в странах бывшего СССР и всего мира. Зато власти России относятся с постыдным пренебрежением — достаточно побывать на Кунцевском погосте и взглянуть на состояние могилы великого сказочника.