(поэма)
Я пристально всматриваюсь в лицо…
Морщины…
Боже правый, морщины... морщины...
То глубокие и длинные, то мелкие и короткие морщины испещрили лоб, виски, щеки, подбородок; от них невозможно отвести взгляд, они тревожат сердце, туманят душу.
Морщины…
Затейливые письмена судьбы…
В этих иероглифах прошлого – вся жизнь человека…
Я смотрю на них и… укутываюсь думой…
…Вот эта морщина, наиболее глубокая и длинная из всех, – явно первая, – обретена не иначе как в ранней юности, в грозную блокадную зиму 1941-ого.
Сам Ленинград-витязь, израненный и голодный, гордый и непокоренный, наградил.
Рядом с первой морщиной – её сестры, тоже в военную, лихую годину приобретенные, но позднее. Их не четыре и не пять, их много больше…
Эта морщина, столь же длинная, как первая, явилась, пожалуй, уже после войны.
Годы тогда были по-военному трудные и, разумеется, по-блокадному голодные, но, по счастью, мирные, а потому и морщина легла на лицо не такая глубокая.
Еще одна морщина, извилистая, неподвластная мимике… темная.
Она – память о давней потере родного человека.
И знак Рока…
А та морщина, протянувшаяся вдоль лба, оставлена, я это хорошо знаю, моей службой в армии…
Помню, всё помню… Да, и как же можно забыть? Все тревожные годы службы: письма, мысли. И вновь: мысли, письма. А пропел солдатский горн «отбой» – морщина.
Две прямые морщины у рта свидетельствуют о силе духа, жизненной стойкости и воле к победе.
Такие морщины ни сердце, ни сознание не тревожат.
Великий Боже, как скуп ты на такие морщины. И какое счастье, что они у человека – есть.
Трудовые морщины на лице и руках спутать нельзя ни с чем. Такие морщины украшают, такими морщинами гордиться можно… и нужно.
Но гордиться ими лучше дома, наедине с собой, или вместе с родными. Ни власть имущие, ни соседи такие морщины замечать не желают.
Строгая складка под глазами – знак многолетней терпеливой, материнской заботы о детях, внуках и правнуках, об их покое, здоровье, душевной чистоте.
Заботы эти, по несчастью, были не всегда востребованы, а потому и не во всем успешны… оттого и морщина… даже не одна… даже не две….
А вот эту морщину я себе никогда не прощу.
Юношеская вспыльчивость, мнимая гордость, нежелание склонить голову и попросить прощения, надутые щеки, многодневное молчание, а всё вместе – показное бессмысленное проявление неустойчивого, незрелого характера.
В результате – морщина.
Смотреть на эту морщину и больно, и стыдно.
Морщинки, протянувшиеся от глаз по вискам, мелкие и лучистые, – рембрандтовские, – говорят о душевной доброте, улыбчивости и склонности прощать заблудшую душу.
Этим морщинкам я сердечно рад, и благодарю Создателя, что их много, что они так красивы и так теплы.
Морщины, оставленные неумолимым временем, отличить от остальных просто: так мы отличаем зрелость от юности, а старость от зрелости.
Эти морщины, конечно же, горчат, конечно же, сушат сердце.
Однако душа с ними смиряется, холодный рассудок ей помощник.
Имеется еще одна морщина… тонкая, худая, и проявляет она себя редко, только в часы захода солнца. Морщина эта – печать глухой душевной тайны, секрет которой никому и ни при каких обстоятельствах не будет выдан…
…Морщины, морщины, морщины… Боже правый…
…Я пристально всматриваюсь в родное морщинистое лицо своей Матери. И еле сдерживаю слезы, осознавая, как мало я делал на своем веку, чтобы уберечь Ее от житейских невзгод…
6 июля 2012 г.