Солнце ушло за горизонт рано. Яркие краски поздней осени померкли, сливаясь в многоцветную палитру. Гряды гор, цепочки тутовых деревьев, бесконечные поля и две человеческие фигуры, мужчины и женщины, мгновенно оказались в огромном стеклянном кувшине, в основании которого горела солнечная полоса горизонта, а у края горлышка, в бархатно-синем небе, только-только загоралась первая вечерняя звездочка.
Мужчина и женщина, вот уже семь лет муж и жена, Фотима и Эркин, преклонив колени в вечерней молитве, вновь просили Всевышнего ниспослать им дитя, чтобы было ради кого жить на свете. Они молились, трудились и надеялись…
Сегодня был хороший день, супруги завершили посадку нового виноградника. Еще вчера пустое поле теперь было похоже на огромное гнездо. Черенки, взятые от лоз, выращенных еще дедом Эркина, выглядывали из земли, как клювики неоперившихся воробышков. «Дай Бог и нашему дому своих воробышков!» – летели к небесам слова молитвы и надежды.
За десятки километров от этого поля, в детском доме, день выдался трудный: из приемной семьи снова возвратили усыновленную в прошлом году 13-летнюю Лолу. Три года назад она и ее двухлетний братишка потеряли родителей. Им долго искали опекунов среди родственников, передавали то одним, то другим и, наконец, направили в детский дом. Маленький Рустам еще не осознавал происходящего, с интересом и тревогой воспринимал бесконечные переезды, а в душе девочки переменчивость решений взрослых, неустойчивость их чувств, лживость обещаний и предательство надолго поселили неверие и разочарование. Она поняла, что верить нельзя никому, ни на кого надеяться нельзя. Самой нужно быть сильной, смелой и решительной, чтобы защищать себя и братишку. С детства доверчивая и открытая, став предметом и свидетелем взрослых торгов и равнодушия, Лола ожесточилась, стала дерзкой и замкнутой. Девочка даже гордилась тем, что научилась скрывать свои истинные чувства: когда хотелось плакать, она умела расхохотаться в лицо обидчику, а когда надо было кого-то расположить к себе, могла мгновенно наполнить глаза слезами. Это помогало. Отгородившись от непонятного и тревожного настоящего, она жила в своем мире, где были она, братишка и добрые, хотя весьма смутные воспоминания о родителях.
Лолу и ее братишку очень скоро усыновила замечательная женщина, кандидат педагогических наук, уважаемая и известная в городе, Джураева Рахима Исмаиловна. Она хотела усыновить только малыша, но разлучать брата и сестру не позволял закон, и Рахима Исмаиловна решила стать матерью для обоих ребят. Женщина, безгранично преданная своей профессии и работе, не успела создать своей семьи и всю нерастраченную любовь, знания и заботу направила на ребят. Рустам сразу стал называть ее мамой, радовался объятиям и подаркам, с удовольствием ходил с ней в гости и на прогулки. Иначе сложились, а вернее сказать, совсем не сложились отношения Рахимы Исмаиловны с Лолой. Девочка держалась замкнуто и независимо, наотрез отказывалась называть Рахиму Исмоиловну мамой. Она считала, что женщина взяла ее в семью поневоле, только из-за Рустама и очень ревностно ограждала братишку от забот и любви Рахимы Исмаиловны.
Через два месяца Лола впервые убежала из дома. Только на третий день Рахима Исмаиловна, преодолевая стыд за свое педагогическое поражение, сообщила об этом в детский дом. Лолу нашли и вернули в семью. Причиной побега, как выяснилось позже, стала ссора Лолы с дворовыми ребятами, которым она не спустила грубых слов и дала сдачи хорошими тумаками. Рахима Исмаиловна, чья семья все время была образцом примерного поведения, не выдержала и обрушила на девочку все свое возмущение, заключив его диагнозом: « Ты – ужас, ты – мой позор!».
Следующие полгода прошли напряженно: если утро не предвещало проблем, то днем или вечером они возникали обязательно. Рахима Исмаиловна, осознавая свою ответственность, боялась пропустить даже самую маленькую оплошность в поведении девочки. Пролила Лола чай – надо быть аккуратной и скатерть денег стоит; залезла на диван с ногами – это неприлично; получила двойку – мимо школы стыдно проходить; забыла постирать свое бельишко – кто тебя замуж возьмет! Ощущение постоянно недремлющего ока затмевало и заботу, и любовь приемной мамы, превращало любовь в надзор, заботу – в контроль.
Лола ее побаивалась и, как независимая натура, отвечала такими доступными для ребенка средствами, как дерзость и непослушание. Приемную маму это очень расстраивало. Она старалась полюбить девочку, сблизится с ней, но эти поступки Лолы были покушением на стандарты и ценности Рахимы Исмаиловны. Она все чаще уходила от контактов с Лолой, перестала называть ее дочкой. А Лола, давно привыкшая к своим методам самозащиты, крепко за них держалась и еще больше убеждалась в том, что Рахима Исмаиловна вообще ее не любит. Обе переживали, украдкой друг от друга плакали, но чувств своих друг другу открыть так и не смогли.
Только через год Рахима Исмаиловна вынуждена была признать: с девочкой она не справляется, и вернула Лолу в детский дом.
Девочка, казалось, совсем не переживала свое возвращение из семьи: то на спортивной площадке, то в библиотеке, то в игровом зале был слышен ее громкий голос. Она бросалась в любую мальчишескую потасовку, в любой конфликт, бежала кого-то защищать, за кого-то заступаться. Вела себя вызывающе, бесконечно спорила и с воспитателями, и с детьми.
Такой была дневная Лола, а по ночам она тихо и отчаянно плакала, скучала по Рустаму и по Рахиме Исмаиловне. Она сердилась на себя, убеждала себя и других, что никто ее не любит, но признать свои ошибки она не была готова. Вызывающим поведением девочка призывала окружающих обратить на нее внимание, но все уже привыкли к ее поступкам, да и забот, кроме Лолы, у воспитателей детского дома было предостаточно.
«Это возраст!» – говорили одни воспитатели. «Это неисправимый характер», – утверждали другие. «На роду написано», – убеждали третьи. Каждый в диагнозе «Переделать нельзя ломать» ставил запятую по-своему разумению.
Кто знает, как сложилась бы жизнь нашей Лолы, если бы не случай.
На встрече в виноградарском хозяйстве ко мне подошла семейная пара. Статная, живописная, как цветущая яблоня, женщина, и высокий, сухой, как виноградная лоза, мужчина. Это были Фотима и Эркин Кахаровы.
Те самые двое, с виноградного поля. Они просили помочь им найти ребенка для усыновления.
Договорились вместе съездить в детский дом. И вот мы у его ворот.
Во дворе нас сразу окружила стайка ребят. Среди них была и Лола. На кого она так сильно похожа? – промелькнуло в голове. – На Фотиму! – тут же пришел ответ. Действительно, Лола и Фотима были изумительно похожи – одно лицо!
Лола, как старшая из ребят, проводила нас к директору, и почему-то осталась ждать в приемной.
– Кто эта девочка? У нее есть родители? Можно ли ее усыновить? – сразу после приветствия спросила Фотима директрису.
– Ой, нет! – директриса всплеснула руками, – она уже большая. Трудная девочка. Дерзкая она, непослушная. Для нее нет авторитетов! – директор задумалась, а потом добавила: – Правда, честная она и всех обиженных защищает.
– Я хочу такую дочку, – твердо сказала Фотима. – Разрешите нам взять ее к себе в семью.
Эркин, все это время внимательно смотревший и слушавший жену, вынул из сумки и положил на стол директрисе папку с бумагами.
– Это наши документы на усыновление, все справки, характеристики, ходатайство комиссии по опеке и попечительству. Разрешите нам с ней поговорить, – попросил Эркин, – пусть она сама решит.
Позвали Лолу. Она влетела в кабинет. Щеки пылали, глаза блестели. Ее переполняло ожидание чуда.
– Лола, девочка, иди к нам, скажи, ты согласишься стать нам дочкой? – спросил Эркин. Лола подошла к ним, села рядом, протянула руки Фотиме и Эркину и сказала: «Да». Они смотрели друг на друга, улыбались и тихо плакали. Так встречаются после долгой разлуки родные люди.
Через месяц вместе с директором детского дома мы поехали в кишлак. Узумзор расположен в предгорьях Тянь-Шаньского хребта. Место живописное в любое время года. Вот и сейчас, в самом зените лета, из городской изнуряющей жары мы попали в изумрудный рай прохлады и покоя. По обе стороны дороги рядами, шеренгами, квадратами, лужайками взбираются до самого горизонта виноградники.
Дом Кахаровых стоит на вершине холма. Вокруг яблоневые и урюковые деревья, аккуратные огородные грядки. Манит прохладой маленькая, но очень густая рощица молодых тополей. Где-то рядом мычит корова. Калитка открыта. В глубине тенистого уютного двора высокий дом. Окна распахнуты настежь. Светлые занавески, вырвавшись на свободу, беззаботно играют с ветром. На веранду выбежала девушка: ясное лицо, платье и шаровары из хан-атласа, на голове нежный розовый платок – живая роза! Да это же Лола! Не просто Лола, а фейерверк радости! Легко спустившись во двор, она обняла нас, передала в руки Фотиме и со словами: «Я сейчас, мамочка!» – исчезла. Пока мы, удивленные, омывали руки, Лола птицей летала по двору и за пять минут, по всем правилам узбекского гостеприимства, собрала дастархан и с поклоном пригласила нас к чаю.
Узбекский дастархан – всегда живописен, а в летнюю пору, богатую фруктами и овощами, накрытый руками умелой хозяйки, он очарует любого самого взыскательного ценителя.
Дастархан Лолы – праздник для взора и души! Многоцветный ковер, где были самса, казы, фисташки, миндаль, салаты, сладости, красные яблоки, золотой инжир, кисти дымчато-фиолетового винограда венчали румяные лепешки – чудо-дети Солнца, Земли, Огня и Человека. А мы любовались Лолой. Девочка несказанно переменилась, приобрела новые формы, нашла свою опору. Она стала так похожа на Фотиму, как юная лоза на лозу коренную.
На правах хозяйки Лола разливала чай, внимательно слушала наш разговор, спрашивала о здоровье, о новостях в детском доме, рассказывала о своей жизни.
– Вчера мы с мамой ездили в гости к Рахиме Исмаиловне и Рустаму, скоро они к нам приедут, – радостно сообщила Лола. – Рустам очень хочет живую корову увидеть. А я уже научилась доить Чернушку. Мама научила. А еще мы с мамой лепешки пекли. А папа сейчас меня учит, как правильно обрезать виноградник.
Мы долго говорили обо всем. Лола показала нам свою комнату, свои книжки, свой стол для занятий и маленького кеклика в тыквенном домике – подарок соседей. На столе у Лолы фотография Рустама.
– Это мне Рахима Исмаиловна прислала, – пояснила Лола и добавила, – мы в воскресенье тоже идем к фотографу.
Приближалось время обеда, Лола извинилась и попросила разрешения уйти: «Папе надо отвезти обед и помочь подвязывать лозы. Приезжайте еще, передавайте всем привет». Она собрала еду, мастерски завязала ее в платок. Обняла нас, шепнула каждой «спасибо», села на велосипед и умчалась к виноградникам.
– Вот так каждый день. Встает рано утром, убирает двор, в огороде со мной работает, на кухне помогает, – со смущенной гордостью рассказала нам Фотима.
– Ничего не заставляю делать – все сама хочет. Корову научилась доить! Помощница! Играть выгоняю, – будто оправдывалась радостная мамочка, – она мальчишек наших к рукам прибрала, они ее слушаются. В библиотеку вслед за ней уже шесть мальчиков записались. Книжки читать стали. А с отцом в нарды играет, кроссворды разгадывает. Все хорошо. Слава Богу! Услышал он наши молитвы. И вам спасибо, и Рахиме Исмаиловне: хорошо воспитали девочку. Она хочет до школы на могилу к родителям съездить. Вот подвязку винограда закончим и все вместе поедем с Рустамом и Рахимой Исмаиловной, – завершила свой рассказ Фотима.
Всю обратную дорогу домой мы с директрисой не сказали друг другу ни слова. Не от того, что сказать было нечего, а от того, что сказать хотелось очень много, но чтобы не спугнуть удачу, мы молчали.
Мы понимали, что один, особенно первый месяц, в новых обстоятельствах это еще не вся жизнь. И обстоятельства могут возникнуть самые непредвиденные. Без них не обошлось. Как-то вернувшись домой, Фотима нашла Лолу в маленькой кладовке в конце двора, она сидела в уголке на корточках, уткнувшись лицом в колени, и плакала.
– В чем дело, что случилось, доченька? Тебя кто-то обидел? – встревожено спросила Фотима.
Лола тихо и горько прошептала: «Я плохая, я очень плохая, я всех обидела», – и снова заплакала. – Я очень обижала Рахиму Исмаиловну. Она так за мной ухаживала, стирала, одевала, причесывала, читала мне книжки, а я? И Людмилу Николаевну в детском доме обижала, а она такая добрая и всегда меня защищала. А какие слова говорила подружкам в группе? Как же мне быть, мамочка?
– А ты сама, как думаешь?
– Надо попросить прощения, я же всех их люблю и скучаю очень.
– Вот и хорошо, девочка моя, – поцеловала ее Фотима, – молодец! Теперь ты знаешь, что надо делать, когда мы в следующий раз поедем в город. А пока пойдем готовить ужин, скоро папа придет.
Был случай, когда Лола нечаянно разбила старинное и очень дорогое для мамы блюдо. Она вся сжалась и замерла в ожидании наказания. «На счастье, дочка, на счастье, – сказала с улыбкой Фотима, – посуда бьется – жди удачи! Бабушка моя тоже была большая озорница и очень часто посуду била. Смотрит она на тебя с небес и радуется, что ты на нее так похожа».
Прошло много лет. Лола окончила школу, потом сельскохозяйственный колледж, вышла замуж. У нее двое сыновей. Живет и работает она в Узумзоре, рядом с родителями. Внуки не дают старикам скучать. Когда собираются все вместе, во дворе шумно и весело. «Чумчук-базар! Воробьиный базар!» – радуются Фотима и Эркин.
В чем секрет этих простых людей, кто и как помог им найти путь к сердцу ребенка? Почему Лола, Фотима и Эркин так сразу доверились друг другу и не ошиблись? Откуда их сердца обрели такую щедрую, безусловную, бесхитростную и безграничную любовь? Однозначного ответа на этот вопрос я пока не нашла. Его, однозначного, наверное, и нет…
Судьба Рустама, к сожалению, завершилась трагично. Он рос хорошо, радовал свою приемную маму и учебой, и поведением, но однажды, играя с друзьями, нелепо погиб в сгоревшем доме. Первой помощницей Рахимы Исмаиловны в эти тяжкие дни была Лола. Она и сейчас ее не забывает, а дети Лолы называют Рахиму Исмаиловну бабушкой.
Жизнь идет своим чередом. Каждое утро встает над горизонтом солнце. Оно дарит всем людям неиссякаемый золотой кувшин жизни, любви и желаний и как великий художник разукрашивает мир во все цвета радуги, пишет загадочные и чудесные полотна человеческих судеб, зажигает в сердцах людей восхитительный огонек мечты и надежды, освещает им дорогу к любви, благополучию и удаче. И каждое утро в кишлаке Узумзор, встречая первые лучи солнца, преклоняют в молитве колени Фотима и Эркин. Они благодарят Всевышнего и судьбу за исполнение мечты, за своих воробышков – Лолу, зятя и внуков.