«Странно, - подумал он сам про себя, престав ощущать свое сильное, натренированное тело, - Почему я не чувствую, что взмыл вверх?»
Между тем, своим новым, только что открывшимся зрением, он видел, что, безусловно, летит: под ним оставались дороги, c убегающим за спину фарами одиноких машин, железнодорожные переезды, выхватывающие из темноты освещенными пятачками мелькающие вагоны, небольшие поселения , с легкостью смахивающиеся новым взмахом ресниц. Он не был стопроцентно уверен, что в его новом состоянии можно было говорить о ресницах, но, по сути, говорить никому ничего было не нужно – а сам для себя он определял происходящее, как ему собственно на тот момент мыслилось.
Радость наполняла сущность, или изумление, или, быть может, азарт и упоение. Человек так редко ощущал себя наяву птицей, что, вероятно, ещё не расширил свою словарную базу до возможности описания происходящего. Однако он и не тщился подобрать слова – дабы соответствовать точным рамкам языкового порога человеческих ощущений собственного полёта. Он был озабочен двумя вещами: соблюдать направление и сохранить в памяти личные впечатления.
Направление было несколько надуманным словом – но в этом мире и в его сегодняшнем состоянии любое слово казалось ирреальным, нафантазированным, как в детских играх, когда ты точно знаешь, что действуешь лишь в личном воображении – тем не менее, действуешь по-настоящему.
Ему не терпелось взмыть как можно выше. Туда, где как он помнил из тренировочных полетов, можно было осознать самое главное: наша Земля – это большой светящийся сине-голубым неоном шар, шар, который можно облететь, рассмотреть до мельчайших подробностей, который так мал, что вообще не понятно – не на дисплее ли компьютера в 5D ты видишь его изображение?
И звёзды над головой не давали возможности прозреть: всё ли правда там за линией стратосферы. Однако два четких ограничителя не позволяли совершить необдуманный прыжок в космос. Он доподлинно знал: между ним и свободным небом лежит электромагнитное излучение. Поле, которое оборвёт невесомость при малейшей попытке нарушить границы сферы полётов. Это даже не обсуждалось – каждый был предупреждён. Вторым стопором была реальная причина принципиальной возможности стать «летуном». Но о ней пока думать совершенно не хотелось.
Вся оставшаяся на земле жизнь казалась столь мизерной и незначительной, что воскрешать в памяти подробности, не было ни малейшего желания. Наслаждение от собственных возможностей никогда ещё не представлялось столь безбрежным и умопомрачающим. Ни один из снов, ни один из тренажёров, максимально воспроизводящих происходящее с ним в эту минуту, не соответствовал настоящему переживанию бесконтактного перемещения в пространстве.
Между тем высота стала падать, что определялось уже безо всяких приборов: приблизились крыши серых унылых городских пейзажей – цель рядом.
Безошибочно, безо всякого маневрирования он оказался в небольшой неосвещённой комнате, слегка заставленной мебелью. Тепловизор позволял видеть её обитателя – на лежаке мирно спал объект. За пару секунд прошлое спящего проскочило как при обратной перемотке ролика. Ничего интересного он для себя не заметил – другое поколение другой страны. Хотя самомнению о себе этого экземпляра можно было позавидовать – свихнувшиеся приобщенные к спецслужбам выглядят одинаково, не зависимо на которую из мировых элит они работали. Это ухмыльнуло.
И тут он осекся: всё чувство неземной радости от полета съела вот эта фигура, пробудившая в реальности все обычные человеческие желания и проблемы. Эмоции заразны – как вирусы, до часа «Х» хранящиеся в пробирках под недоступными кодами.
Второй ступор, не давший ему, хотя бы попробовать на прочность полевую теорию размежевания сфер. Отряхнувшись, как собака, искупавшаяся в луже, он подошел к объекту поближе, слегка призадумался, потом резким движением снял с ковра над головой лежащего свадебный венок его сына и нахлобучил папаше на голову, чем, разумеется, страшно перепугал последнего.
Выскользнув обратно на свободу из душной комнаты, он понимал только одно – задание выполнено. У него еще будут полёты. И, если вести себя разумно, еще будет возможность проверить прочность заградительного поля на зуб.