«....Иркутск — студенческий город...», - надрывался соловьем из приемника известный певец. Иван Петрович припарковал свой старенький москвич на платной стоянке. Машины стояли в сумерках ровно, все задом, уткнувшись головами к изгороди, как лошади в ночном. Путь Ивана Петровича пролегал через частный сектор. Здесь народ за модой не следил. Более или менее похожие на людей горожане жили поближе к центру. А в этом околотке женщины чаще выходили на улицу в кедах, а мужчины в старом трико с пузырями на коленях.
В деревянном, покосившемся набок магазине он купил ливерной колбасы для кота и банку пива с вечерней газетой «Четверг» для себя. Мельком взглянув на обложку губернаторской газеты он улыбнулся. На первой странице красовалась фотография мэра с глумливым выражением лица. Заголовок гласил: «Наш город признан одним из самых комфортных и удобных для проживания в стране». - «С заработной платой в сто тридцать миллионов может быть и комфортно. Они у нас в рабочем предместье не были. Я бы им показал красоту и удобство во дворе!?»- мысленно ответил Иван Петрович. Эту газетенку он покупал из экономии. Сегодня с утра жена сказала: «...тебе нужно бегать по утрам». «Уж если я побегу, то уже не вернусь», ответил ей Петрович и она отстала.
Дома его ждал письменный стол, невидимый под грудой книг и огромная, растолстевшая до размеров бегемота и с низким лбом супруга. Детей у них не было.
Иван Петрович обходил цинковые лужи и увертывался от громыхающих трамваев. До дома ходьбы пять минут. В унылом маленьком сквере разгуливали бездомные дворняги. Черные тополя скрипели. Он открыл дверь и уже хотел зайти в подъезд, когда худой сутулый юноша появился из-за угла. Иван Петрович успел разглядеть лицо - умеренно, но постоянно выпивающего.
«Старик, дай пять копеек, на пиво не хватает», - прохрипел неизвестный. Обычно, в таких случаях Иван Петрович молча проходил мимо, или потупив взгляд виновато вынимал мелочь. Но в этот раз, то ли его бабы на работе довели, то ли достала его такая жизнь, он не сдержался. Воплощением мужества в детстве на его улице считали резкий голос и умение пить портвейн из горлышка. Иван Петрович остановился и прямо глядя в глаза неизвестному неожиданно для себя выпалил: « а может тебе еще и ключ от квартиры, где деньги лежат?».
Тропинку освещала желтая лампочка под забором. Дверь в подъезд оставалась полуоткрытой. В простреливаемом коридоре, покрашенном темно-зеленой краской пахло мочой. Из-за высокого забора лаяла овчарка.
«Ты че, фраер, гоношишься, как урка!?». Неизвестный развернулся и ударил Петровича по зубам, который от неожиданности потерял на время ориентацию и присел. Незнакомец несколько раз пнул Ивана Петровича ногами по голове и по телу. После того, как Иван Петрович, свернувшись калачиком перестал прикрывать тело руками и ногами, сутулый юноша достал из кармана нож и несколько раз, как в масло, погрузил клинок в живот Петровича. Потом перевернул бесчувственное тело, пошарил по карманам и быстро растворился в темноте.
До пенсии Иван Петрович не дожил две недели.