Руководство на тему "Как стать писателем?"
«Ой, -воскликнула Аннушка и не разлила масло как в известной сценке у Булгакова, а загнутым концом маникюрных ножничек врезалась в плоть пальца. Стало больно и показалась капелька крови. Нет бы остановиться, давала же себе слово «до первой крови», но еще один палец был не обработан, и она впопыхах снова порезалась. Теперь уже два пальца пришлось заклеивать. До выхода из дома оставалось 10 минут, ясно, что не успеет сделать маникюр, и кто же его делает дома, да еще перед работой, поэтому бросила ножнички в косметичку, лак – туда же и, зацокав по коридору шпильками, поспешила к лифту.
Нет, все-таки есть прелести в цивилизации. Вот ее 15-й этаж, например, с которого открывается такая панорама, что Аннушка уже наслушалась десятки сравнений от «буквально Крым» до «и с Эйфелевой башни вот так же видно дерево внизу». А если учесть, что это все на фоне дымящих труб и серых многоэтажек вокруг, то тем более радовало. Поэтому отступали всякие неурядицы типа нерегулярной холодной воды и злых восточных ветров, продувающих ее спальню. Зато всегда работал лифт и оставался чистым огромный общий коридор, не заставленный рухлядью, как любят это делать в советских и постсоветских домах. Тоже приятно, хоть до радости и не дотягивает.
Правда, даже на 15 этаже не стоило дома делать маникюр, но ходить в салон было настолько внапряг, денег катастрофически не хватало даже на более насущные вещи, что Аннушка смирилась со своими вечно порезанными пальцами. Сегодня можно было на несколько минут опоздать, потому что редактора после вчерашнего выпуска газеты до самого обеда не будет, значит, есть возможность добраться не на маршрутках, а на троллейбусе и трамвае. Аннушка не любила этот древний вид транспорта, который даже когда-то носил ее имя, но если пользоваться им несколько раз в день, получается существенная экономия. А это сейчас важнее.
Проезжая мимо очередного автосалона, которые возникали на центральных улицах за считанные дни, она уже не пыталась примерить на себя новую иномарку. Бесполезно. До иномарки дальше, чем до Эвереста. Аннушка даже забыла, как водила «Таврию», первую машину бывшего мужа, настолько это было давно и казалось сейчас полной ирреальностью. Реальность же была не то, что бы очень жестокой, но неинтересной. Впервые появившись в этом издательстве три года назад, она произвела впечатление на главного редактора, что было видно даже невооруженным глазом. Тогда в ее жизни начиналась новая полоса, которая громко называлась «Духовный путь», а на деле оказалась «Борьба за выживание». Но Аннушка не подозревала, что эта полоса затянется, и смело вступила в нее. Она щеголяла в столичных нарядах, была полна идей и самых радужных надежд, твердо решив стать нравственно лучше и не бояться никаких трудностей, неизбежных на этом трудном пути самосовершенствования, поэтому согласилась на непрестижную, безденежную, но творческую работу.
Боже, какая же она была наивная... «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань»,-сказал известный баснописец, а она, когда-то лучшая ученица школы и победитель всех областных конкурсов чтецов, где читала и эту басню, напрочь забыла ее! Аннушка думала, что стоит только простить своих обидчиков, а их круг в основном замыкался на ее бывшем муже, как тут же судьба преподнесет ей какой-нибудь подарок в виде встречи с настоящим мужчиной, или предложения престижной работы, или всеобщего признания хотя бы той части населения, которая вместе с ней двигалась по духовному пути…
Но ничего подобного не происходило. Дальше одобрительных взглядов главного редактора дело не двигалось. Зарплата была до неприличия мала, никаких дополнительных заработков не светило, как не пыталась Аннушка их найти, ее наряды вышли из моды, которая сейчас менялась как в Европе, по сезонам, а судьба с подарками почему-то не спешила, хотя Аннушка простила всех уже по второму кругу. Убеждать себя в том, что это и есть настоящий духовный путь, не омраченный вещизмом, дракой за место под солнцем, где дают хорошие деньги, становилось все труднее. Хотелось как-то совместить и христианскую любовь к ближнему, и галлопирующую инфляцию, которая уже выбила Аннушку из седла.
Пересилив собственное сопротивление, она позвонила знакомой, которая за прошедшие два года вырвалась из хронических должников в преуспевающую, мотающуюся по заграницам, даму. Этот рывок был настолько ощутимым и произошел он буквально на глазах у Аннушки, что нельзя было не признать талант знакомой делать деньги. Правда, Аннушке не нравился способ ее подруги, но, может, в совете прозвучит какая-то новая мысль, и она-то и окажется самой важной…Своих мыслей у Аннушки уже не хватало.
–А у нас завтра на фирме тренинг, который так и называется «Как привлечь деньги». Приходи. Читает практикующий психолог, который сам умеет зарабатывать.
Аннушка раздумывала недолго. Цена за тренинг была умеренная, и потом это же святое–заплатить за умение привлекать деньги. Она умела привлекать мужчин, она умела разговорить на интервью любого молчуна и даже секретного агента, которые сами не скрывали удивления по окончанию беседы: «Как это я вам все выложил? Никогда не делюсь этим с незнакомыми людьми». А вот с деньгами таких доверительных отношений не получалось. Поэтому стоило рискнуть.
Что это и в самом деле риск, Аннушка поняла с первых же минут. Психолог, который даже своим внешним видом должен был демонстрировать наличие у него свободно конвертируемой валюты в неограниченных количествах, а иначе как убедить слушателей в действенности его постулатов, был одет весьма своеобразно: в пляжных резиновых шлепанцах на носки и в рубаху, то ли украинского, то ли азиатского происхождения, но явно связанную с каким-то этносом. Сначала он что-то писал на доске, беспрерывно заглядывая в конспект и не обращая внимания на собирающуюся аудиторию. Потом стал расставлять стулья, снова ни на кого не глядя. Аннушке уже не понравилось то, что он смотрит в шпаргалку. По ее мнению, хороший психолог должен наизусть знать такие известные вещи, которые он писал. Но и это было не самое страшное. Когда же он бесцеремонно схватил за руку девушку, сидящую на стуле и швырнул ее в кресло с такой силой, что у нее непроизвольно выше головы поднялись ноги, слава Богу, что та была в брюках, Аннушка поняла: предстоит серьезное испытание. Надо было полюбить этого хама и внушить себе, что все, что он делает, не случайно, а на пользу всем собравшимся. Вера в предопределенность каждой встречи была в Аннушкином сознании краеугольным камнем, вокруг которого или точнее на котором базировались все ее духовные постулаты. Поэтому, подавив вздох, она постаралась сделать свой взгляд максимально доброжелательным, чтобы психолог не отвлекался на разрешение конфликта с Аннушкой, а всецело отдался теме тренинга.
Но она недооценила противника. Он уже успел перехватить ее возмущенный взгляд до того, как она сделала его доброжелательным, и теперь весь монолог строил на уничтожении некоторых особ, «мнящих себя всезнающими, но не умеющих даже заработать на отдых в родном Крыму». Все попытки Аннушки быть максимально корректной, когда психолог задавал совершенно некорректные вопросы, не приводили к желаемому результату. Ну не терпит она хамства в любом виде, даже если обижают не ее! Психолог же выбивался из сил, пытаясь продемонстрировать все свое умение влиять на людей, расслабляться до потери пульса (при этом он на самом деле грохнулся на пол со всей дури, чтобы доказать, как он расслаблен), высмеивая всех присутствующих, то есть делал все, что умел, но только не говорил, как же привлечь деньги.
Аннушке не жалко было потраченной суммы, она где-то даже получила удовольствие от этой завуалированной схватки с опытным противником, все-таки ее духовная школа оказалась на высоте. Но денег-то по-прежнему не было! Подруга тоже разочаровалась в психологе, поэтому через несколько дней позвонила сама и сказала: «Приходи. Теперь тебе точно понравится. Это совершенно другой тип, интеллектуал и эстет. В его досье несколько чемпионов мира, лауреатов конкурса и победителей всевозможных олимпиад».
Что ж, это была только вторая попытка, и Аннушка снова согласилась. Правда, на этот раз сумма превышала ее желания, но зато была надежда стать еще одной медалью в копилке его психологических достижений. Тренер был не русской национальности, очень близкой как минимум к трем известным, но это скорее не уменьшало, а увеличивало его значимость. Потому что будучи кандидатом математических наук, он готовил докторскую по химии, имел неоспоримые результаты в музыкальном мире и проводил тренинги по коучингу - новому престижному направлению в психологии. Аннушка расслабилась и решила получить удовольствие на всю оплаченную сумму. Интеллектуальные мужчины были ее слабостью. Возможно, и психолог это почувствовал, или просто такой тип женщин ему нравился, только весь тренинг строился исключительно на Аннушке. И уже через час общения он, глядя на нее мягкими и темными как июльская ночь глазами, открыл в ней талант: «Вы не имеете права не писать! Все выдает в вас готового писателя».
Аннушка пыталась сопротивляться, говорила, что долгая практика в газете убила в ней всякие зачатки писательства, но деликатный и улыбчивый коуч был непреклонен: «Вы должны поставить цель и за три месяца написать книгу»
–Три месяца?!- воскликнула ошарашенная таким напором Аннушка.- Да это абсолютно нереальный срок. Книги пишут годами, а некоторые всю жизнь, но не три месяца…
–Вам вполне этого хватит.
–Да и о чем писать? Я никогда не пробовала написать целую книгу. Ну, рассказик, сказку, притчу, куда не шло, иногда получалось, а полноценную книгу…
Но не зря он готовил чемпионов мира – убедить Аннушку в реальности и, самое главное, необходимости достижения такого результата оказалось довольно просто. Несколько комплиментов, тонко подмеченные особенности ее психики, явное одобрение аудитории – и Аннушка сама поверила в то, что она просто обязана писать, и первая же попытка, в отличие от пресловутого блина, будет не комом, а непременно бестселлером.
На следующий день, находясь под впечатлением многочасового тренинга и обаятельного тренера, она села и набрала на компьютере название восьми глав своей будущей книги. Как они выписывались, откуда появлялось краткое содержание глав, как сразу пришло название, ей было совершенно невдомек. Словно кто-то невидимый водил ее рукой и на экране компьютера абзац за абзацем появлялись новые строчки. Вдохновленная таким началом, Аннушка стала бойко писать первую главу, но она как-то не пошла, поэтому перешла ко второй, та тоже не заладилась, пришлось «раскручивать» третью…И в конце концов через неделю ее книга обрела скелет, а Аннушка оказалась так втянута в этот процесс, что уже не представляла возможным его остановить. Но чем больше появлялось страниц, тем сильнее заедали опасения: «Кому это надо? Сейчас писателей, как гуталина у кота Матроскина. Что нового и, самое главное, ценного могу я сказать миру?» Эти мысли парализовали ее волю, заставляли неделями не открывать файл с названием «новая книга» (как будто у нее были старые), и бесконечно искать ответ на один и тот же надоевший вопрос: «Писать или не писать?»
Но правы мудрецы, которые говорят, что путь важнее цели. Пока она мучилась этими вопросами и чувствовала порой физическое отвращение к своей слишком, как ей казалось, откровенной книге, вокруг Аннушки стали происходить какие-то чудеса. Параллельно с книгой и чтобы отвлечься от нее, Аннушка решила наконец дописать пару своих десятилетней давности рассказов. Это были опыты самовыражения, не оформленные до конца и, может по этой причине, не нашедшие своего издателя. Вначале она закончила недописанный рассказ, потом на одном дыхании сочинила новый, потом, одобренная подругой, «сваяла» еще один, а потом та же подруга предложила ей опубликовать рассказ в толстой газете под рубрикой «Житейские истории». В это же время неоднократно отказывающий ей в подработке редактор популярного еженедельника вдруг дал выгодное задание, с которым она блестяще справилась.
Складывалось впечатление, что кто-то там наверху, где обитает Господь Бог, следил за ее потугами, и чтобы она не разочаровалась раньше времени и не бросила писать книгу, поддерживал вот таким образом. Во всяком случае уверенности в своих силах у Аннушки явно прибавилось. Она даже стала называть себя в шутку настоящим писателем, потому что прочитала у Пауло Коэльо, что всех писателей на середине книги поджидает лень и опустошенность. К ней лень, правда, пришла раньше и явно задержалась, потому что заставить себя продолжать книгу не было никаких сил. В сроки она явно не укладывалось, промежуточные маленькие победы расслабили ее как бегуна на длинной дистанции, который вдруг решил отдохнуть и присел на скамейку, а потом понял, что ему все равно не догнать соперников и сошел с дистанции.
И тут объявился столичный психолог! Дамокловым мечом возник он над Аннушкиной головой, тактично намекнув по электронке, что через неделю будет в их городе и с интересом ознакомится с рукописью, ведь без лишней скромности в этой победе есть и его лепта.
–Господи, победы-то нет,- заметалась Аннушка.- Да я не в состоянии даже закончить на черно, а тем более довести набело книгу.
Чтобы совсем не ударить в грязь лицом, она собрала «все лучшее сразу», то-есть любые опусы, которые годами пылились в ящике ее стола или в устаревших папках, новые скоропалительные рассказики и притчи, как результаты духовных исканий, и вручила все психологу. Сама же книга, точнее ее меньшая часть, имела вид незаконченный и…жалкий. Психолог пообещал все посмотреть и через пару дней вернуть Аннушке. «Какие там пару дней,-хотела сказать она, -Вам и пару часов хватит», но не стала перечить.
Психолог же исчез, как в воду канул. Он не появился ни через пару дней, ни через пару недель. У Аннушки был только его электронный адрес, но сколько не проверяла она почту, вестей от него не было. Что оставалось делать? Уверенности в том, что книга нужна хоть какому-то издательству, не прибавлялось, скорее наоборот, но зато, как человек слова, она все-таки дописала ее. Между делом, эдакой своеобразной разминкой, стала привычка быстро и четко оформлять все свои раздумья о нелегкой судьбе зрелой женщины в небольшие рассказы- новеллы. Аннушка даже не отдавала себе отчет в том, зачем она это делает. Да, конечно, это был хоть и небольшой, но подработок, хотя маникюр она по-прежнему делала сама, а о большем думать не приходилось. Она прекрасно понимала, что ее беллетристика – вещь не коммерческая, а писать на потребу дня эротично-остроумные детективы почему-то не хотелось. Или не получалось? Она не задавала себе этот вопрос, некоторые вещи еще из журналистской практики были у нее под «табу» и не стоило их касаться. Одним из табу было не писать того, чего не знаешь, «чтоб не было мучительно больно» за бесцельно потраченное время.
А тут, случилось, что сын и дочь одновременно решили играть свадьбы. И причина оказалась одинаковая - в обеих молодых семьях намечалось потомство. Аннушка готовилась стать бабушкой и все реже садилась за компьютер. Она работала, консультировала дочь и невестку, искала им ответы на уже забытые ею самой вопросы беременной женщины, ездила к дочери в другой город помогать ей в этот трудный период, и совсем перестала думать о своем несостоявшемся романе. Поэтому когда однажды по возвращению домой она включила автоответчик и незнакомый мужской голос произнес, что хотел бы поговорить по поводу сценария на ее рукопись, она не сразу поняла, о чем речь. Но, прослушав сообщение еще раз, наконец, сообразила и перезвонила по оставленному телефону. Отозвался с юности знакомый ее поколению режиссер, который совершенно случайно в какой-то московской квартире обнаружил рукопись, оставленную, как выяснилось, бывшим квартирантом (а психолог, Аннушка это знала, снимал в столице квартиру), и ему она показалась настолько интересной, что он загорелся идеей снять кино, и если Анна не возражает, то не могла бы она приехать в Москву обсудить все более подробно и заключить договор на безусловно выгодных для нее условиях. И выбор актрисы на главную женскую роль, конечно, будет согласован с нею. Аннушка слушала, кивала, как будто он мог видеть ее, и думала, как же ей успеть теперь все совместить, и вспоминала старого знакомого, который однажды сказал ей: «Все уже произошло, когда ты только начинаешь ждать». Его слова тогда касались одного очень важного события в жизни Аннушки и подтвердились очень скоро, а теперь еще раз напомнили ей, что раз ты начала чего-то ждать, значит, оно уже произошло на небесах, и скоро проявится в твоей земной жизни. И явно невпопад она озвучила эту мысль по телефону: «Значит, надо ждать только хорошее». И режиссер с облегчением подтвердил: «Да, да, конечно, только хорошее»
10.11.05