Известно, что виды искусства не очерчивают своих границ и не отвергают родства. Искусство изображения, искусство слова, музыка, как дымка трех костров, совмещаясь, переплетаются в едином пространстве и участвуют в общем таинстве – поэтическом освоении мира. Хотелось бы, чтобы мы как можно раньше ощутили эту глубинную связь. Это значило бы сделать их духовную жизнь более сложной, наполнить ее ассоциациями, без которых невозможно настоящее творчество.
В разных культурах, мы знаем, были периоды, когда изобразительное искусство читалось в отражениях поэзии, а поэзия жила внушениями искусства. Мы знаем также, что в изобразительном искусстве, например Японии, глубокое проникновение в мир природы породило жанр пейзажа гораздо раньше, чем он появился в европейской живописи. Чувство природы пронизывает литературу, живопись, прикладное искусство Японии с древних времен. Истоки такого отношения лежат в мировосприятии японца – синто, – он любит и почитает природу, считая себя ее неотъемлемой частью. Сколько успеваю, знакомлюсь с культом любования природой, присущим японцам и поныне, выраженным в архитектуре, искусстве составления букетов, чайной церемонии, когда все служит одной цели – разбудить поэтический образ в душе.
Тихая лунная ночь.
Слышно, как в глубине каштана
Ядрышко гложет червяк
Подобные упражнения явились прелюдией к последующим творческим заданиям. Урок созерцания заканчивается настоящим творческим экстазом – пейзажами Синьяка (Поль Синьяк с необыкновенной выразительностью пишет паруса, легко скользящие над водой. Чистыми мазками он рисует их погруженными в светящуюся атмосферу солнечного дня.) «Парусам» Синька, например, были посвящены такие строчки:
В море хрустальном
Среди облаков
Вижу корабль.
и
Как будто сон
Плывет корабль
Из радужных времен.
Таким образом, состоялся перевод одного искусства на язык другого.