Измена всегда приходит уверенно и чуть впереди самого изменившего…
Она не спрашивает разрешения войти и не бросает вам спасательный круг: - Извините, ошиблась адресом...
Можно не реагировать на звонки и поставить на двойные двери ещё по три замка – ничто её не остановит, не замедлит и не отвернёт!
Миг, и она уже в вашей прихожей: спокойная и уверенная, знающая свою цену и все ваши слабости.
И лишь потом, из-за её плеча выглядывает он, виновник и исполнитель воли,
иногда лепечущий чушь, но чаще тоже, неестественно уверенный, преувеличенно
любящий и странно заботливый именно в этот момент…
Именно её, измену-разлучницу, и сняла Мурка с самых кончиков усов ненаглядного мужа Василия.
- Четвёртая кошка за неделю, когда ж ты остановишься?!! – мысленно возмутилась она и начала внутренне закипать.
За спиной, в спальне, сладко посапывал цветасто-полосатый клубок из четверых котят, и муж, любимый Васька,
ещё что-то рассказывал о своей ловкости, героически пиная принесённую мышь, но Мурка уже была в своём мире,
где всё клокотало и требовало решения, мести и незамедлительного выхода.
Первым и самым логичным пришло желание травмировать изменщика чем-то тяжёлым,
но кошка с ним справилась, найдя это слишком простой и неутончённой формой мести.
- Молочка с дорожки, любимый? – улыбнулась она, втягивая когти – Умаялся, добытчик мой!
- Неплохо бы… - засиял муж, радостно думая – Ух, пронесло, не учуяла…
- Как же, не учую я… - в то же время думала Мурка, идя на кухню – С моим то нюхом, картотеку на этих твоих…впору составлять!
- Так, двенадцать капель валерьянки на стакан молока – должен проспать часа три… - накапала она снотворного и вынесла Ваське.
- Ух, коктейль! – принюхался тот, выпил одним махом и потянул мышь к холодильнику.
Мурка с умилением во взгляде и рождающимся планом мести в душе засеменила следом.
Уложив спать благоверного, кошка вышла из дому и, перебрав свою картотеку запахов Васькиных любовниц, уверенно зашагала по адресам.
Все четыре разлучницы нашлись быстро – время Василий экономил и в дальние районы
изменять не бегал, подлец этакий! В голове почему-то вертелось «кобель» и «сукин сын»,
но рационально вставить эти слова в свой внутренний монолог Мурка так и не смогла.
В простых, но доходчивых фразах она рассказала каждой претендентке о том, что
никакая она не единственная, самая красивая, нежная и неповторимая, а что мир
вокруг устроен немного сложней и неожиданно коварней, чем той казалось.
Затем, переждав первую реакцию, каждую посвятила в свой план, на что ушло часа полтора, не более.
Собравшись, пять кошек, обсудили детали.
Радикальное, но совершенно непрактичное предложение: - Кастрировать, и делу конец! – Мурка отвергла сразу.
- Вы, дуры, разбежитесь, а мне с котятами да ещё с этим, неполноценным, возись потом! – мудро подумала она.
- Нужно только хорошенько проучить! – сказала вслух кошка новым подругам – Он ведь не мне, а каждой из нас изменял! –
ловко вывела она разговор на новый, неожиданный уровень.
Краски и контактный клей купили по дороге, времени оставалось всего час, и нужно было спешить…
Проснулся кот Васька от неожиданного толчка и, открыв глаза, не сразу осознал картинку, а, чуть поняв – завопил истошным воем от страха и неожиданности. Подскочить вверх и мчаться, не разбирая дороги, не удалось – все четыре лапы были надёжно приклеены к полу.
Напротив стояло зеркало и, в целом, в помещении царил приятный полумрак, но отражение не оставляло коту ни малейшего шанса вернуться в реальность – из зеркала на него смотрел сфинкс!
Жёлто-чёрный воротник удивительно гармонировал с его зелёными глазами, рядом стояли пять причудливо одетых жриц, а всю нелепость картины дополняло то, что всё тело новоявленного оракула было аккуратно выбрито, включая лапы и хвост.
Ни понять происходящее, ни узнать себя в этом лысом чудовище Ваське никак не удавалось, он ещё раз рванулся из всех сил – клей держал намертво.
Наконец, жрицы задвигались, составляя некую геометрическую фигуру, и ближайшая, очевидно главная, странно знакомым голосом пропела:
- Готов ли ты, о, великий Василий, к таинственному обряду искупления?
- Ка-ка-кому об-б-б-ряду? - заикаясь, прошептал ничего не понимающий кот.
- Ежегодному обряду искупления за все грехи и измены неверных мужей! – поясняя, снова пропела жрица.
- Я – за всех? – взвизгнул Васька – Один – за всех изменивших?!!
- Ты избранный, ты – лучший! – пропели все жрицы хором.
- Ежегодно мы избираем лучшего изменщика, и это честь для тебя принести небольшую жертву в искупление всех измен! – прошипела главная жрица – Внести жертвенный нож!
Вид кривого, тонкого ножа на красной подушечке разнообразия вариантов для принесения "небольшой жертвы" не оставлял, и, лучший изменщик года, слабо дёрнувшись, надолго потерял сознание…
- На этом, мои любимые сёстры, великую мистерию наказания измены объявляю закрытой! – довольно улыбаясь, сказала Мурка – Давайте-ка, нашего любимого изменщика отклеим да отмоем хорошенько, а шерсть к зиме сама отрастёт.
Сплетни разнеслись быстро, и странная слава покрыла не только неверного кота Василия, но и самую главную жрицу его жизни, кошку Мурку. Конечно, она его простила, любимый муж всё-таки, и конечно, сам он во всём повинился, с дрожью вспоминая пережитые ужасы и обходя теперь молоденьких кошечек стороной.
Не остались в накладе и котята, обретя на пару месяцев отличную горку для катания и практически вторую маму, ибо выйти из дома в таком виде кот не решался, потихоньку обрастая шерстью.
Шерсть отросла, да и клей давно сошёл с лап, но кличка «Васька-сфинкс» приклеилась намертво: ни отмыться, ни спрятаться, ни забыть…
Жена особо не напоминала, ну разве что совсем изредка, в ночные минуты счастья, страстно прижимаясь и тихонько мурлыча совсем не обидно, а даже удивительно приятно: - О, мой сфинкс…
P.S. В качестве иллюстрации использована картина питерского художника Владимира Румянцева.