Слово – «риски». Опасность, граница, черта, ограничение чего-то, предупреждение, но и линия старта. Отметка масштаба, начало от которого надо делать что-то, отмерить расстояние, соотносить.
Многоструйное имя – Лейла...
Бесчисленная матрацнЯ спАлен...
Крылом вороньим, чёрным и лёгким,
пакет над березами белыми,
реет, не падает,
скользит, исчезает.
Цветок невидимым душам,
сгинувших, в авиарейсах…
Делишься с кем-то планами. Горячо, искренне и вдруг, замечаешь, что это неинтересно собеседнику. Так же и смерть равнодушно разрушает наши планы. Но это уже последняя инстанция, которая не оставляет времени на размышления и разочарование.
Диван. Гиподинамический поиск познания.
Вилы на воде. Майями.
Полено в топку – аборт не рождённого Буратино. Переосмысление уходящей зимы.
Эмбрионы поленьев Буратин…
Дрова – склад не растраченных килокалорий.
Лавандаться запахом.
Авоська – символ советской «прозрачности» в быту.
Утро, крепкий кофе. Солнце во всё окно. Песня по радио. Алла Борисовна. «Прости, поверь, и я тебе открою дверь»... Приезжала в Чернобыль. Лето. «Чистая зона». Лавки из белых досок. Много лавок. Сцена где-то далеко-о-о-о! В «светлом дембеле». Люди в «каки» камуфляжа. Группками. Там и сям. И Примадонна, размером с мелкую рыбёшку. Что-то говорит, смеётся. Явно возбуждена. И мы, выпившие слегка, ходим по неровному, зелёному полю. Потом приобнялись и спели: «Прости, поверь, и я тебе открою дверь,/ Штаны, спущу, и никуда не отпущу!» Громко, с чувством поём. Вместе с Примадонной, пьяный «бэк-вокал» втроём. И никто не оглянулся... А так, иногда хочется «реакции зала!» Пугачёвой проще!
Утоплесс бюста.