Когда советские войска вошли в Афганистан, средний годовой доход на душу населения в Афганистане составлял 80 долларов. Афганистан был одной из беднейших стран мира. Поэтому для США, Англии, Египта это являлось хорошей базой для создания Единого Фронта Освобождения Афганистана, в него вошло пять партий. Все, кто приходил в банды, получали до 100 долларов в месяц. Это не значит, что он получает эти 100 долларов на руки. Ему выдают автомат, но высчитывают 150 долларов. Выдают патроны – вычитывают стоимость патронов. Выдают противотанковую мину – высчитывают 40, если на этой подрывается машина, то он получает 400 долларов. Обычный хозрасчёт. Поэтому многие, кто воевал в Афганистане, воевали за деньги, а не за идею.
Определённые банды дислоцировались в районах и контролировали эти районы. Мы брали в плен казначеев и в книгах, которые были при них, чётко указывалось, кому выдано сколько патронов, кому выдано какое оружие. Деньги душманы получали на территории Афганистана, и расчёт шёл на территории Афганистана по принципу: провёл акцию – получи деньги. Обычно в определённой местности было ядро отряда 10-15 человек специалистов: командир отряда, казначей, он же контролёр за совершённой работой, наводчик пулемётов ДШК, гранатомётчики, миномётчики, связисты.
Остальной состав бандформирований набирался из местных жителей. Численность отряда иногда составляла 80-120 человек. Тех, кто отказывался сотрудничать с бандформированием в районе дислокации банды, убивали всех, вместе с семьями. Дисциплина поэтому была очень жёсткая. Единственным наказанием был расстрел. На вооружении состояли автоматы Калашникова (египетского, китайского, советского, американского, пакистанского производства), винтовки Ли-Энфилд, британские пулемёты Брэн образца 1938 г.
Ядро банды дислоцировалось в нескольких деревнях, поэтому уничтожить его целиком было трудно. Для проведения акций банда собиралась в ядро, наносила удар (по колонне, по посту, по местам постоянной дислокации), а потом все расходились по своим местам жительства, приступая к мирной жизни. Если банда не собралась и не начала действовать, обнаружить её невозможно, так как у неё нет постоянного места дислокации. Чтобы выяснить, где находится ядро банды, эти 10-15 человек, необходима чёткая разведывательная информация.
Снабжение оружием и боеприпасами осуществлялось из Пакистана. Караваны состояли либо из мелких вьючных животных (ослы), либо машины высокой проходимости типа «Тойота». Иногда оружие доставлялось обычными «барабахайками» (машина, похожая на ЗИЛ, украшенная различными висюльками, как будто это передвижной цирк; сзади каждой машины сидел мальчик, который моментально подкладывал камни под колёса, как только машина останавливалась на склоне). Под мешками риса, мака или пшеницы могло быть спрятано оружие или боеприпасы. Объединяла все эти банды религия ислам и борьба против шурави (советских). Разъединяла – борьба за власть и сферы влияния. Оружие, которое им поставлялось, иногда доходило не в полном объёме. Однажды из допроса пленных мы узнали, что иногда командиров заставляли расписываться за 100 автоматов, а получали они 70. То же происходило и с боеприпасами.
Неудивительно, что Бен Ладен сделал свои основные капиталы в Афганистане. Через его руки прошли поставки оружия и боеприпасов на пять с половиной миллиардов долларов. Полтора миллиарда прилипло к его пальцам. Так что основным финансистом Бен Ладена было его родное ЦРУ (Центральное разведывательное управление США). Деньги, заработанные Бен Ладеном, формировались на обмане своих хозяев ЦРУ и на недопоставках оружия моджахедам. Война – это бизнес, мощное неконтролируемое движение денежных средств.
Для борьбы с бандформированиями необходимо было знать чётко маршруты движения караванов, перевалочные пункты складирования оружия и боеприпасов, предположительные места дислокации бандформирований (их численность в данном районе). Все эти данные можно было получить либо от агентурной разведки, либо из допроса военнопленных («языков»).
Когда мы работали в Сурхруде в 1981 году, у нас был 12-летний мальчик, который наводил на банды. Его родителей, братьев и сестёр убили душманы. Сам он был изнасилован и чудом остался жив. Они не добили его, потому что посчитали, что он мёртв. В январе-феврале, когда мы работали в Сурхруде, он сдал нам три банды. Он как попрошайка ходил по деревням, а потом докладывал нам, где, что и как. На полученных от него разведсведениях мы строили свою работу. Батальон самостоятельно реализовывал полученные от него разведданные. Эффективность работы была высокой. Когда вышестоящее командование заинтересовалось причинами нашей эффективности, мы сообщили о нём. Через несколько дней он был убит. В любых штабах есть купленные люди. Одни воюют, другие делают капиталы.
-Взять живьём-
Борьба с партизанами эффективно может вестись только партизанскими методами. Для того чтобы получить информацию о местах дислокации вооружения и характере действий противника, необходимы или сведения агентурной разведки, или сведения, полученные от допроса «языка».
Впервые мы стали выполнять задачи по захвату «языка» в конце сентября 1980 г. Наш батальон начал работу за Асадабадом. Командиром батальона был тогда капитан Олейнич, обязанности замполита исполнял начальник клуба (фамилию, к сожалению, не помню). Первые свои поиски по захвату «языка» я проводил под командой старшего лейтенанта Какимбаева, командира третьей мотострелковой роты. Первые засады на душманов мы выставляли хаотично. Основная задача, которая ставилась перед нами, – перехватывать группы, идущие по горам, уничтожать их и по возможности взять пленного. Первые четыре засады дали нулевой результат, а в одной из них нас чуть самих не уничтожили. Мы просидели в засаде двое суток. Была дана команда возвращаться в лагерь, мы стали спускаться с горы днём. Вышли к реке и при форсировании брода противник открыл по нам огонь. Была дана команда всем срочно бежать в мёртвую зону. Чтобы прикрыть выход группы, я, уперевшись в два камня посредине реки, открыл огонь по предполагаемому нахождению духов – их было не более трёх. Дождавшись выхода всей группы, прыгая по камням, я вышел к своим. Впервые я ощутил, насколько сильно с любовью относится ко мне мой ротный. Он обнял меня, тряс и чуть не плакал. Оказывается, когда я прикрывал отход, он со стороны видел как рядом ложатся пули и его, видимо, охватил страх за меня и, когда я выскочил последним, он был просто счастлив, что я остался жив. Такое чувство командира к своим подчинённым дорогого стоит.
Выставляли засады и другие подразделения батальона. Результат оказывался нулевым. Проанализировав первые неудачи, мы пришли к выводу, что скорее всего перехват душманов надо осуществлять в районе стада коров, так как коров надо доить, иначе они могут потерять молоко. В ущелье после прихода нашего батальона население покинуло все деревни и ушло в горы, но коровы продолжали пастись. Должен же кто-нибудь их доить! Группу возглавил капитан Шацкий – ПНШ батальона (помощник начальника штаба). Я был назначен в группу захвата. С какой гордостью я ходил по батальону, было такое ощущение, что человек шёл с базара с двумя арбузами, арбузы вынули, а руки так и остались. Чувство гордости за самого себя переполняло меня. Мне доверили взять языка живым. Ночью мы вышли на тропу, ведущую с гор в сторону деревни. Юра распределил людей, стали ждать. Прошёл доклад – движение на тропе. Юра говорит мне: «Выбиваешь третьего – остальных мы валим». И тут меня охватил страх, руки и ноги стали ватными, в животе холод. Воротничок бил о шею в такт моего сердца с такой силой, что мне казалось, это слышно всем. Мозг лихорадочно анализировал ситуацию. Выбить третьего. Выбить третьего, остальных будут валить в упор. В темноте и суматохе боя могут расстрелять меня свои же в спину. При попадании в спину или в голову входное 7,62, а выходное с блюдце, костей не соберёшь. Шаги ближе и отчётливее. Напряжение доходит до максимума. Мимо засады проходит барашек. «Жаль, что не душманы», говорю я, а счастье наполнило сердце – всё обошлось.
Юра сказал: «Пойдём разведаем деревню». Мы спустились вниз к деревне и стали разглядывать её в ночной бинокль. В окне одного из домов обнаружили сполохи света – невидимые обычному глазу, они были видны только в ночной бинокль. Что такое афганские дома – глинобитные сооружения с вентиляционными окошками не более 15 на 15 см, с плоской крышей из деревянных балок и соломы, покрытых глиной. Деревня в горах состоит из таких домиков, прилепленных друг к другу, спускающихся сверху вниз вдоль улицы. Улицы пронизаны арыком, который служит и для набора воды, и для канализации. В то время в Афганистане шёл шестнадцатый век. Распределились: Юра работает на внешнем секторе, я как группа захвата работаю на объекте. Прошёл доклад: «Внешний сектор чист. Работай». Объясняю солдату: «По сигналу раз-два-три пальцами - вышибаем дверь, в проёме не стоять. Уходишь влево в угол, я слева от двери вне проёма. Если духов много и они дёрнутся, начинаем всех валить. Если мало, берём в плен». Мы оба досылаем патрон в патронник, на правую руку надеваю штык-нож лезвием вперёд. Держу автомат в готовности к стрельбе. Связываемся с батальоном: «Гранит 76 – я Ноль Третий. Идём брать 703-го. Я Ноль Третий, приём». «Ноль Третий, я Гранит 76. Вас понял. Пошли брать 703-го. Я Гранит 76, приём».
На счёт три вышибаем дверь. Солдат уходит влево в угол. Я слева от двери. По центру у маленького костра сидит дух, колени его почти на уровне плеч. Он греет какую-то банку на маленьком костреце, смотрит на нас, глаза по полтиннику. Говорю первое, что пришло в голову: «Чыдурысты, хубисты?», что означало «Как дела?». В ответ получаю: «Бисияр хуб» («Спасибо, хорошо»). На этом мой словарный запас закончился. Слева я обнаружил винтовку Ли-Энфилд. Опустив свой автомат вниз, я левой рукой взял эту винтовку. И вдруг душман встал и сделал шаг вперёд. Костёр оказался у него за спиной. Не зная, что делать, я совершил грубейшую ошибку – я бросил винтовку солдату: «Держи!». Солдат снял руку с спускового крючка и схватил винтовку. Теперь в левой руке у него был автомат, который он держал за цевьё, а в правой – винтовка Ли-Энфилд. Данная ошибка чуть не стоила нам жизни. Душман классически выполнил удар «маваши» (боковой удар ногой в лицо). Единственное, о чём я успел подумать: только бы не вырубиться. Разворот и молниеносный удар «уширо» солдату в горло. От удара «маваши» автомат слетел с моего плеча, и когда душман наносил удар солдату в горло, я, собрав все свои силы, ударил его в спину ногой. Это скорее был не удар, а хаотичный толчок. Прыгнул в его сторону и со всей силы нанёс удар рукояткой штык-ножа по голове. Душман обмяк. Заломав правую руку за спину, я со всей силы ударил его рукояткой штык-ножа по печени несколько раз, чтобы вырубить его окончательно (впоследствии выяснилось, что я сломал ему два ребра).
И тут на внешнем секторе началась стрельба. Юрка вбегает и орёт: «Сэм! Нас зажопили!» Как рассказывал потом Шацкий Юрий Савельевич, сцены была потрясающая: на фоне света от костра я сидел на душмане, поворачиваюсь: ниже носа морда вся чёрная от крови, глаза сверкают, я становлюсь на карачки и начинаю бегать кругами (я искал автомат на полу). Бегую и ору: «Давай людей вязать душмана и вытаскивать солдата». Вбегают двое. Один начал вязать бежизненное тело душмана, а второй помог встать солдату. Схватили трофей и все ринулись к выходу. Душмана тащили на себе, так как он был без сознания. Вырывались из деревни по прямой, бросая в разные стороны гранаты и поливая из автоматов в переулки, перебегая от дома к дому. Драпали плотной группой, вырываясь из деревни. По сторонам от нас и сзади стоял грохот от осколочных гранат и сплошной ливень из свинца. Вырвались. Двинулись в направлении батальона. Отойдя метров 300 от деревни, выходим на связь: «Гранит 76, я Ноль Третий, приём». В ответ нецензурная брань с вопросом «Почему не стоите на связи?». Оказывается, как начался бой, связист сбросил наушники, чтобы слышать происходящее вокруг него, так как когда надеты наушники, он слышит только «шшш-шш-шшш», шипение радиостанции, работающей на приём. Чтобы слышать команды в бою, шорохи и крики и ориентироваться ночью по звуку, он сбросил наушники. На командном пункте, который был в 5-7 километров от местонахождения деревни увидели и услышали бой, вспышки и грохот разрывов, трескотню автоматов и огненные трассы очередей. На запрос «Ноль Третий, 319-й, приём» – молчание. Комбат Алейнич чуть с ума не сошёл, подумал, что мы все убиты. Поэтому неудивительно, что на наш запрос он ответил матюгами. «Гранит 76, я Ноль Третий, дайте пять минут 202 и три минуты «берёза», отходим по второму маршруту, высылайте бронегруппу, я Ноль Третий, приём» (202 – обозначение места сосредоточенного огня, «берёза» – обозначение заградительного огня).
Встретились с бронегруппой и на броне выдвинулись в район дислокации батальона. Мы уже вернулись в батальон, а «духи» ещё два с половиной часа вели перестрелку друг с другом, поднимаясь в горы. На склонах горы то там, то здесь вспыхивали короткие автоматные очереди, что говорило о полном бардаке в стане душманов – их действия показывали, что наш прорыв из деревни и огневой налёт артиллерии произвёл на них ошеломляющее действие.
При первом же допросе пленного было выяснено: имел чёрный пояс по каратэ, был завербован Пакистанской разведкой, прошёл подготовку в Пешаваре и был направлен в Афганистан как мулла для поднятия национально-революционного движения. Пленного охранял в батальоне зенитный взвод. На утро выяснилось, что при попытке к бегству пленный душман был убит. Докладывать в бригаду было не о чем. Утром, пойдя мыться, я обнаружил, что лицо моё опухло, нос и глаза представляли собой сплошной жёлтый синяк с синими подтёками под глазами. Помыть лицо было трудно, так как любое прикосновение вызывало острую боль. Был переломан хрящ и нос был смещён где-то сантиметра на два в правую сторону. До сих пор на моём лице осталась памятка от первого моего «языка» в виде свёрнутого на бок носа.
Больше я никогда в своей жизни не пытался брать в рукопашной схватке «языков». Мы брали по 5, по 7 и самое большое 9 душманов за раз, но брали уже на автомат, до рукопашной не доходило. Это был мой единственный печальный опыт рукопашного боя.
-Совершенствование тактики при действии в засаде, поиске и налёте-
Постепенно количество наших действий перерастало в качество. Выработался состав группы, вооружение и тактика действий. Обычно состав группы, действующей в поиске, состоял из двенадцати солдат, связиста и двух офицеров. Дополнительно на вооружение брался ночной бинокль с дальностью 250 метров, от бинокля с дальностью 800 метров отказались из-за его больших размеров и весовых характеристик. Он был в большом зелёном пластмассовом контейнере. Так как у душманов не было приборов ночного видения, то дальности 250 метров хватало для их своевременного обнаружения. Если бы противник имел приборы ночного видения, то в группу пришлось бы тогда брать приборы, которые позволяли бы обнаруживать противника на большей дальности, чем его средства ночного видения. Брали автомат АКМН с ПБС (прибор бесшумной стрельбы) и прицелом НСПУ-3 с дальностью до 400 метров и три магазина с патронами для бесшумной стрельбы. От использования ПМ с глушителем мы отказались из-за того, что кобура пистолета с глушителем стирала ногу в кровь, а эффективное его использование могло происходить только на дальности 25 метров. Таскать два лишних килограмма – это большая роскошь. Автомат АКМН с ПБС обеспечивал прицельную стрельбу с НСПУ-3 на дальности до 400 метров, что расширяло спектр решаемых тактических задач.
Движение групп ночью и построение боевого порядка зависело от командира. Я использовал следующий боевой порядок: впереди двигался я, абсолютно не прячась, спокойной походкой, по маршруту движения группы. В 50-60 метрах от меня двигалась пара наиболее подготовленных солдат, в готовности к открытию огня. Они перемещались от укрытия к укрытию. Далее от них на расстоянии 50-60 метров шло основное ядро группы с офицером. Почему я пришёл именно к такой тактике. Если действовать по уставу и выставлять впереди дозорного, то устанешь ему орать «вправо», «влево», корректируя его движения. Любая голосовая подача команд ночью приводит к демаскировке группы. Двигаясь самостоятельно впереди, чётко зная маршрут и ночные ориентиры, не прячась передвигаясь в душманском тылу, ты не вызываешь подозрений.
У нас было несколько случаев. Группами блокировали деревню ротный, Байгали Кисаевич обнаружил, что кто-то грабит лавку. Он спускается вниз, подходит к ним: «Что вы здесь делаете?». И вдруг замечает, что один начинает снимать с плеча автомат. Байгали даёт очередь – и в сторону. Одному перебил ноги, тот скончался, а второй убежал.
Или у меня был случай: начал искать стык с группой из соседней роты. Двинулся в их сторону, вижу – идут шестеро человек, принял их за наших. Спрашиваю: «Где ротный?». Они остановились, молчат. И тут я понимаю, что это духи, прыгаю в стороны, очередь из автомата с их стороны. Бросаю одну гранату, вторую и в вспышках разрывов вижу, как они убегают в разные стороны. Поэтому движение одного человека никогда не вызывает подозрений. Если он идёт, не прячась, его всегда окликнут: «Дриш!» («Стой!»). Услышав данную команду, обычно сразу же начинаешь стрелять по звуку. Отскакиваешь в сторону и на карачках начинаешь двигаться в направлении двух сзади идущих солдат. Солдаты в это время начинают поливать огнём в сторону выявленных огневых точек и с моим подходом начинают отходить к основной группе. Вот такая тактика движения группы и действий при встрече с противником была выработана у меня. Некоторые перенимали её.
Чтобы выдвинуться группе к обьекту от батальона, мы действовали следующим способом – в БМП садилось два расчёта. Одна группа сидела внутри БМП в десанте, вторая сверху. Двигались по маршруту, периодически проверяя крепости. В одной из них оставалась группа. А второй состав, сидящий сверху на броне, ехал дальше и продолжал проверку крепостей. Для тех, кто наблюдал, внешне казалось, что количество личного состава на БМП не изменилось. Потом группа отстаивалась в крепости (или на участке местности) сутки и ночью начинала движение к объекту. Основное, что бралось группой, – боеприпасы и вода. Боеприпасы обычно брались из расчёта 5 магазинов по 30 патронов плюс 500 выстрелов в пачках. Гранаты – два подсумка по две штуки.
Если брали ПК (пулемёт Калашникова), то первый номер нёс пулемёт и коробку на сто патронов, в вещмешке 300 выстрелов. Второй номер тащил две коробки по 250, связанные верёвкой и вешающиеся через плечо. Всего 900 выстрелов на пулемёт. Если выходила рота целиком, то брался один АГС-17, к нему 4 коробки с гранатами, и каждый солдат в роте нёс по три гранаты к АГС – ВОГ-17. Если роте придавался миномётный взвод, то миномётчики брали один 82-миллиметровый миномёт, все взрыватели к минам, пороховые заряды и 15-20 мин. Остальные мины распределялись по взводам, 15 мин на взвод, без взрывателя и без пороховых зарядов. В целом получалось 60-65 мин на роту, что составляло 0,5 БК (боекомплект 82-миллиметрового миномёта).
Иногда было взаимодействие между группой, действующей в поиске и бронегруппой.
Пример. 20 февраля в районе Сурхруда, обследуя крепости, в одной из них, полуразрушенной, была оставлена группа в составе 15 человек. Командир группы капитан Шацкий, лейтенант Сёмиков – замкомандира группы, один связист, 12 солдат. Группа, находясь в полуразрушенной крепости, анблюдала за действиями душманов в течение трёх суток. Чтобы спровоцировать действия бандформирований, высылался взвод на БМП под командованием старшего лейтенанта Гапонёнка. Он как приманка приближался к зелёной зоне и шёл вдоль неё.
Духи концентрировались для нападения на бронегруппу, сосредотачиваясь у дороги на маршруте возврата, а разведывательно-диверсионная группа сообщала их координаты и предупреждала бронегруппу. Действиями бронегруппы, а в дальнейшем роты мы пытались уничтожить место сосредоточения душманов. Бронегруппа начинала обстрел района засады, а рота, находящаяся в готовности, выдвигалась быстро к этому месту, под прикрытием огня БМП спешивалась и начинала прочёску местности. К сожалению, ликвидировать находящиеся в засадах группы душманов не удалось, «духи» уходили в «керезы» (пустоты под землёй, которые пробиваются весной потоками воды с гор, представляют из себя сеть хаотичных лабиринтов под землёй, в которых могут разобраться только местные жители).
И только на третьи сутки, когда душманская группа выдвинулась в район нахождения разведывательно-диверсионной группы, удалось огнём из стрелкового оружия уничтожить душманов с расстояния 50-70 метров.
Средство связи группы обычно включало радиостанцию Р-159 для связи с батальоном и радиостанцию Р-147 для связи внутри группы, если она делится на 2 части. Перед выходом группы готовилось 2-3 таблицы СУВ (скрытого управления войсками), где трёхзначными цифрами обозначались слова или целые фразы. В течение суток могли меняться позывные и частоты.
Группы обычно действовали на удалении 10-15 километров от места дислокации основных сил батальона, максимум 20-25км. Для обеспечения выхода группы в случае её обнаружения в батальоне постоянно находилась одна рота на БМП. Кроме этого на аэродроме обычно дежурила пара вертолётов для действий по обеспечению прикрытия группы. Если группа действовала на расстоянии ближе 15 километров от батальона, она поддерживалась артиллерией (батареей Д-30), приданной батальону. Тактика действия батальона в районе дислокации душманов была следующей: вначале высылались отдельные разведгруппы для захвата пленных. После получения разведданных уточнялось местонахождение бандформирований. Высылались несколько разведгрупп для блокировки в горах районов на маршрутах предполагаемого отхода душманов – 3-4 группы от батальона. Группы выдвигались на указанные места с разных направлений за сутки или двое в зависимости от маршрута.
Утром начиналось движение колонны техники в район предполагаемого сосредоточения душманов. «Духи», получив данные от своей разведки о выдвижении батальона, спокойно собирались и начинали уход в горы. Разведгруппы, обнаружив сбор и подъём душманов в горы, начинали выдвигаться к маршруту движения душманов, чтобы блокировать банду. Действовал принцип – кто сверху, тот и прав. Группы открывали огонь с минимальной дистанции, стараясь стрелковым оружием уничтожить душманов. Обычно встретив огневое сопротивление сверху, духи начинали прорываться обратно в деревню. Если бронегруппа успевала выйти к горам и блокировать подход к деревне, банда уничтожалась полностью. Если бронегруппе не удавалось отсечь душманов от гор, «духи» растворялись в деревне. Часть из них уходила в «керезы». Чтобы уничтожить душманов в «керезах», вначале бросали гранаты РГД-5, а потом бросали в «керезы» тротиловые шашки или трофейную канистру с амоналом и прекреплённой РГД-5, взрыв которых должен был контузить или оглушить спрятавшихся душманов. Если душманы прятались в деревне, они чаще всего прятали оружие в арыках. Поэтому после захвата деревни часть солдат босиком проходила по арыкам, находя то подсумки, то автоматы.
К сожалению, радость побед была омрачена гибелью моего друга Шацкого Юрия Савельевича. Он погиб 4 апреля 1981 г. Это стало тяжёлой утратой для батальона.
Продолжение http://www.proza.ru/2014/01/23/1769 Жажда
Начало http://www.proza.ru/2013/04/01/828 Первый бой