Эта история началась года полтора назад, когда девяностолетняя тетка моего свекра окончательно ослепла, и её решили поселить у нас в квартире, отдав при этом ей большую комнату на солнечной стороне.
Мой свекор, последние лет шесть, постоянно ездил к ней, привозил продукты и готовил ей на несколько дней, но сам, будучи уже пенсионером, устал мотаться по два – три раза в неделю, после работы. Имея много молодых и здоровых дальних родственников, эта бабка, имея квартиру, и заманивая их обещанием оставить им её, так и не нашла желающих ухаживать за ней.
Вы скажете, что так не бывает, и я сама так думала до этого, но оказывается и такое случается. А причина того, что желающие ухаживать за ней, бежали от неё через день (По-моему, свекор говорил, что самый большой срок выдержала двоюродная племянница – это неделя), заключалась в её мерзком характере. Вы возразите, что каждый из нас не подарок, и я с Вами соглашусь, но это особый случай - это многоликое, и не реализованное существо и эгоистка – поискать таких еще нужно!
Порой, мне даже было жаль мою свекровь, что тоже бывает не часто. Она пыталась создать для бабки комфорт и уют – взбивала матрац, который всегда он был «не такой», бегала, меняла воду в графине – она «не свежая», готовила еду «мягкую», за ручку водила в туалет и в ванну и на кухню, но устав от её вечного недовольства и брюзжания, и жалоб свекру, что за ней не так ухаживают, моя свекровь сдалась. Она оставила за собой стирку, готовку, а уборку в комнате, кормление и общение со своей теткой, передала свекру.
После переезда к нам этой бабки, и в нашем быту произошли изменения – мы установили новые двери в комнату и установили очень герметично, чтобы шум из коридора не был слышен. Мы, наверное, с месяц слушали ночью песни, в исполнении бабки, и её молитвы, и шум постоянно сливающейся в унитазе воды, так как она через каждые пять минут с песней или молитвой ходила на ощупь по коридору в туалет, и терпение моего супруга лопнуло! Через пару дней после этого знаменательного события, мы обмывали новую дверь, которая теперь и ночью и днем закрыта.
Потом, мы стали занимать по вечерам очередь в туалет и в душ, потому, что туда попасть стало проблемой. Как только мы приходили с работы, у бабки возникало желание занять ванну, а про туалет, так это и говорить нечего.
Когда у свекрови сдавали нервы, мы успокаивали её словами, что нам повезло, так как бабка сама ходит, а не лежачая. Она успокаивалась до следующего раза.
Периодически бабка устраивала истерики, что хочет домой, и когда уже «заведенный» свекор говорил ей, чтоб она собиралась, что он отвезет её домой и вызовет социальных работников, которые ей будут помогать, то она начинала выть и причитать, что никому она не нужна, а ведь она помогала матери свекра растить его, и какой он не благодарный, и при этом еще укоряла его, что он её редко выводит на улицу гулять и что в церковь её всего пару раз сводил. Обессиленный свекор махал рукой и уходил к себе в комнату.
Следующая тема, что она отдаст квартиру государству, и уйдет в дом престарелых, а когда свекор, пытался назначить дату переговоров с домом для престарелых, тогда бабка, как ни в чем небывало, говорила ему, что она этого не говорила и он хочет от неё избавиться.
Это измывание над свекровью и свекром, продолжалось месяца три, как раз до дачного периода, и казалось, что ничто не может изменить ситуацию. Но, очередную истерику, бабка закончила словами, что если она умрет, то нас всех с собой заберет, и это отрезвило и свекра и свекровь, и они уже перестали включать старание и душу, а просто делали, все то же самое, но без эмоций.
-Милые мои, я ведь всю ночь проплакала – жаловалась утром бабка.
-Это хорошо, значит сегодня тебе уже легче – спокойно отвечал свекор.
А свекровь от ужаса, совсем перестала с бабкой разговаривать, и старалась с ней не пересекаться.
До этого времени, лично меня эта ситуация задевала только косвенно, и я, только тем участвовала, что пыталась всех настроить позитивно, чтобы они меньше внимания обращали на её слова, так человек старый, и изменить её уже не возможно. Но вот меня первый раз попросили накормить бабку, так как начался дачный сезон, и я согласилось, так как в выходные дни, даже если я и гуляла с дочерью, то обедать, ужинать приходили домой, и в это же время я могла разогреть еду и для бабки.
На выходные, с вечера пятницы и до вечера воскресенья, с мая по октябрь, свекор и свекровь уезжали на дачу. Это замечательное время для меня, когда удавалось побыть своей семьёй в доме, и никто не мешал, поэтому я и согласилась кормить бабку, чтобы они уезжали вдвоем, а не по очереди. Мне, казалось, что в этом году, они особенно радостно стали «убегать» на дачу, и приезжать поздно, видимо, чтобы не пересекаться со своей родственницей, и не портить себе выходные.
Пятница, вечер и я, разогрев ужин, стучусь в бабкину дверь:
-Бабушка, идите ужинать – я говорю громко, разделяя каждое слово.
Дверь открывается (она закрывалась на защелку) и маленькое сморщенное существо, появляется в дверном проеме.
-Кто это? Это чей голос? – она смотрит невидящими глазами на меня, отчего у меня создается впечатление, что она меня все-таки видит.
Я ей объяснила, что я невестка и чья я жена, и как зовут наших детей и сколько мне лет, и откуда я приехала, и куда уехал её племянник с женой, тогда она сказала, что сейчас придет ужинать, но на кухне я слышала её брань, на счет того, что свекор не предупредил её, что уезжает на все выходные.
Мы с доченькой заканчивали ужинать, когда бабка пришаркала на кухню, придерживаясь за стенку. Дошла до стола, потрогала на табуретку, присела и, перекрестившись, стала читать молитву. Мы с дочкой переглянулись, и, допив чай, уже собирались уходить, как грозный голос бабки остановил нас:
-Кто здесь? – она озиралась по сторонам.
Я ей по новой, громко и хорошо разделяя слова, произнесла уже вышесказанную речь, и она с рыком льва, стала орать на моего свекра, какой он подлец, бросил её одну. Я попросила доченьку поиграть в комнате, а сама принялась мыть посуду. Дело не в том, что она мне чужой, и уже старый человек, я просто не видела смысла поддерживать этот пустой разговор, или успокаивать её.
Бабка прооралась, но, не увидев результата своих стараний, успокоилась на минуту, а потом назвала меня по имени, и заплакала, что у неё такая тяжелая участь, какая беда, и что она ослепла, так сидела и выла. Я закончила мыть посуду, присела за стол и спокойно сказала:
-Вы сыты, вы спите в чистой кровати, ваш племянник вас не бросил в беде. Так разве это беда? Это счастье, что вы ходите сами, и что у вас такой заботливый племянник.
Она осталась недовольна моим ответом, и заорала на меня, что я хочу её отравить, и она не будет ужинать, и быстро встав, пошла из кухни.
-Значит, будете голодной до утра, я ночью сплю и вставать вас кормить не собираюсь – также спокойно ответила ей я.
На удивление, бабка меня расслышала без усилия, и развернулась пошла обратно. Я хотела посидеть на кухне со своим ноутбуком, так как в комнате спал супруг, и ребенка я сейчас должна была уложить, и терять время на выслушивание бабкиных капризов мне не хотелось.
-Кто здесь – сказала бабка, присев за стол.
Я сказала, ей, что здесь я.
-Раз ты так тихо говоришь, я не буду ужинать – и опять встала, и направилась по стенке к дверям. Я подошла, взяла её за плечи, и, встряхнув, спокойно сказала:
-Значит так бабуля, я тебе не нянька, и уговаривать я тебя не собираюсь. Садись ужинать, а то будешь голодной, пока твой Васенька с дачи не приедет. Я понятно сказала?
Она рысью прискакала к столу, съела ужин, выпила кружку горячего чая с пряниками, и стала просить, чтобы я дала ей руку, что она хочет мне поцеловать её за то, что я так вкусно накормила.
-Милая моя, спасительница, если бы ты меня не накормила, я бы тут голодная валялась – рыдала она без слез.
-Это ваш Вася готовил. Когда приедет, вы его и расцелуете, а теперь идите, отдыхайте – я смотрела на неё, с пониманием того, что она вытворяет, и держала дистанцию.
Из всего прочитанного мной, прослеживалось с её стороны, спровоцировать собеседника на эмоции, желательно отрицательные. При этом идет большая отдача жизненной энергетики, которой она подзаряжается. Это у неё, видимо выработанная жизненная стратегия - обижать людей, и насыщаться их энергией. Наша бабка была типичным энергетическим вампиром.
-Как я устала от такой жизни! – продолжала она – Дай мне таблеточку, чтобы я приняла и умерла – завывала она дальше.
-По этой части на земле Господь, так что молитесь ему – я так- же без эмоций, монотонно ответила ей.
-Да я молюсь и плачу, каждый день молюсь – не унималась она.
-Значит, плохо молитесь, без души, раз он вас не забирает. Видимо вы не все грехи замолили, так что молитесь усерднее – констатировала я.
Через полчаса мне удалось уже расположиться с ноутом на кухне, доченька уткнулась в спящего папку, и сразу засопела. Я вошла в свою директорию и уже стала проверять почту, как почувствовала чье-то присутствие. Посреди кухни, подняв руки вперед, стояла бабка.
-Что вы хотите бабушка? – я старалась говорить громко, разделяя каждое слово.
-Поменяй мне водичку в графинчике, пожалуйста! Спасительница моя, дай Бог тебе здоровья! – плакала без слов бабка.
Я зашла в комнату, понюхала воду – вода как вода, тем более я сама её сегодня уже меняла. Взяв графин, помыла его и снова налила кипяченной воды.
-Я воду поменяла – бабка уже сидела на табуретке за столом – Вы еще будете кушать? – недоуменно спросила я, так как она не любила сидеть на кухне и, поев, пряталась у себя в комнате.
-Спасибо миленькая, я просто посижу немного на кухне.
Я вошла к ней в комнату, открыла фрамугу её большого окна, чтобы в комнате проветрилось. Я одна была с «носом овчарки», то есть чувствовала запах бабки, хотя она как енот-полоскун, каждый день плескалась в ванне и стирала свои тряпочки. Я по жизни не раз замечала, что люди с тяжелым характером, вечно недовольные очень плохо пахнут. Не знаю, что это – то ли дыхание такое ужасное, или через кожу этот запах, но мне с такими людьми было не комфортно рядом находиться, и старалась под любым предлогом скорее от них удрать. Еще, по моим наблюдениям, люди с тяжелым характером – тяжело живут, создавая вокруг себя негативную атмосферу, тяжело умирают, доводя своих родных до полного бессилия, и после смерти, оставляют шлейф тяжелых воспоминаний о себе. Родные не любят вспоминать этот период жизни, когда проживали с этим человеком.
Я присела за ноут, и продолжила свое дело.
-Ты из Ленинграда приехала – бабка скрипучим голосом обратилась ко мне.
-Да – я продолжала свое дело, но внутренне удивилась, что память у неё отменная, хотя она постоянно задавала вопросы – как кого зовут, только племянника Васеньку не забывала.
-Я там жила долго, до самой войны. У меня была большая комната на Сенной площади. Да…, но нас стали принуждать копать окопы, и не спрашивали, хотим мы или не хотим.… К заводу подъезжали машины, нас грузили и увозили под Ленинград. Я тогда уволилась, и уехала к отцу, в деревню, и хорошо, что уехала, там потом такой голод начался. А мне в деревне хорошо жилось – и картошка и молоко. Отец все раздавал, а я его ругала, чтобы берег еду, а то сами скоро будем голодать. Он меня сильно ругал, потом чуть не выгнал из дому - мы с ним постоянно ругались, но Клавка привезла Васеньку маленького, а сама на фронт ушла, вот он и передумал меня выгонять, велел мне за ребенком смотреть – бабка протяжно и монотонно говорила, я слушала и занималась своим делом.
-Вот так всю войну я была нянькой, потом меня отец привез в Москву, и отдал работницей в дом. Клавка с Васенькой тоже в Москву переехали, но мы с ней почти не общались, она все время на меня ругалась, видно завидовала мне – её никто замуж не взял, а меня взял Борис Алексеевич, когда его жена умерла. А когда отец умер, я не поехала его хоронить, не захотела, а Клавка на меня Васеньку опять почти на месяц повесила и умотала. Что там так долго делала непонятно – схоронила и обратно, а ведь нет! Наверное, блудила. Вот Васеньку же наблудила, а её и замуж не взяли…. А меня Борис Алексеевич тоже ругать стал, когда работать не смог, что я от деток избавлялась, а ему помощников не родила. А куда рожать – сами жили впроголодь, хоть и Борис Алексеевич работал. А когда он стал дома уже сидеть, то от его ворчания я уже устала и пошла на работу. Вот до самой пенсии в метрополитене проработала, смотрильщицей. Борис Алексеевич долго не прожил – помер от сердца, а я стала жить одна – а что - квартира есть, пенсии хватало. Вот соседки мне помогали, пока Васенька меня сюда не забрал, наверное, ему мало платят, а пенсия у меня хорошая, вот он и прибрал меня к рукам и дома лишил. У меня столько одежды хорошей было – все забрали! Наверное, его Валька теперь все носит! Вот так тяжело быть старой, и ещё вот глазки мои не видят – и заплакала в своем репертуаре – без слез.
Я молча слушала, и почему-то мне вспомнился пескарь Салтыкова –Щедрина. Вот прятался пескарь всю жизнь и на старости задумался - кому он помог? Что он сделал в жизни? Захотелось мне перечитать его рассказы, что-то подзабыла. Я закрыла фрамугу в бабкиной комнате – она не любила сквозняки, и даже при закрытом окне постоянно спрашивала, откуда дует. Бабка еще раз пожелала мне здоровья и почапала по коридору. От её грозного рыка, у меня напряглась спина:
- Кто опять сидит?! Сейчас нассу вот в коридоре, и будете убирать!
Я прискакала к туалету, из него вышел сонный и недовольный мой супруг, и зыркнув на бабку, пошел в комнату. Я смотрела на заходящую в туалет бабку, и дивилась такому перевоплощению: «Сколько же в ней злости, нетерпения, и отсутствие искренности что ли…»
«Такие перепады от «желания поцеловать», до злобного рыка, меня, если честно, то отталкивают. Как уговор, выпрашивание и сюсюканье с человеком – это, для меня, всё формы или разновидности насилия» - думала я, возвращаясь за стол, закрыв при этом плотно дверь на кухню, чтобы не реагировать на её дальнейшие похождения с песнями в туалет.
Утром, как всегда в восемь часов, моя доченька словами: «Мамочка, я хочу уже кушать» выводит меня из сновидений, и я легкой рысцой бегу на кухню готовить завтрак, через полчаса, усаживаю мою умытую и причесанную красавицу завтракать, и приглашаю, вышедшую на звук голосов в туалет бабушку завтракать. Выполнив материнский долг, бегу в кроватку ещё понежиться, полежать, хоть в выходные побаловать себя выходом из недельной «борозды». Звонок в дверь вырывает меня из сновидений, и я, напяливая халат, подбегаю к входной двери с вопросом: «Кто там?».
-Белоглаз Анна Филипповна здесь проживает? – басил мужской голос.
Я начала лихорадочно соображать, как зовут бабку, но почему то меня этот вопрос не интересовал, я открыла дверь, а мужик продолжил:
-Конев Василий Николаевич оставил этот адрес в нашей службе - и произнес длинное название, из которого я поняла, что это какая - то социальная служба.
-Минуточку – и набрала мобильный свекра: «Василий Николаевич, привет! Как зовут Вашу бабушку, к ней пришли из социальной службы» - услышав ответ, я посмотрела на мужчину и женщину и попросила удостоверения. Мне любезно предоставили удостоверения, и я пригласила людей в квартиру:
-Проходите на кухню, она сейчас завтракает – показав им рукой, в каком направлении двигаться, а сама с ужасом вспомнила, как месяц назад, вызвала детского доктора ребенку, и когда он пришел и начал осмотр, из комнаты бабки начался вой: «Помогите мне! Помогите!!!». Доктор на меня смотрит, а я на него…, потом обретя дар речи, говорю спокойно:
-Владимир Михайлович, это у нас старая бабка так развлекается.
-Может ей плохо?
- Нет, она просто, видимо, подслушала, что чужой человек в доме, и решила развлечься.
Доктор осмотрел ребенка, выписал назначения, и так неуверенно:
-Может мне осмотреть её?
-Если хотите, то, пожалуйста, но я Вас предупредила.
-Бабушка, здравствуйте, я доктор, что у Вас стряслось? – мы зашли в комнату к бабке.
Она сидела на кровати и качалась в зад - вперед и вопила свое «Помогите».
-Кто здесь – её грозный рык выпрямил спину не только мне.
-Я доктор, что у Вас случилось?
-Ой! Ой! Мой миленький! – её тонюсенький голосочек и рыдание без слез, для меня тогда были уже не в новость.
-Да вот глазоньки мои не видят - и пошла и поехала, приплетая господа, чтобы он её вылечил, и тогда она уедет к себе и будет жить одна. А то здесь и в туалет не попасть, и гулять её редко водят, и её племянник уже на пенсии и мог не работать, а с ней сидеть, а нет, его гадина жена, все гоняет бедного Васеньку на работу, так как её все денег мало!
Озадаченный доктор стоял, и видимо не знал, что ему предпринять, но после того, как бабка сползла с кровати, оголив при этом свои прелести, и поползла к нему, попросив его руку, чтобы поцеловать, доктор выскочил в коридор, и понесся на выход.
И вот теперь непроизвольно напрягшись, я думала: « Что бабка на сей раз выкинет?»
-Здравствуйте Анна Филипповна!- бабка сидела за столом, завтракала, и головы не повернула.
Дальше пошло объяснение откуда они, но бабка рыкнула, что она никого не вызывала, что будет жить с Васенькой.
Ей попытались вручить медаль ветеранскую, открытку, но, тщетно. Пришлось им просто положить все на стол рядом с тарелкой. А я смотрела на медаль и думала о том, что нужна ли медаль девяностолетней бабке. При этом я вспоминала её рассказ, о том, что она по жизни уходила от трудностей, и создавала для себя комфортное существование. Она не знает бессонных ночей, воспитывая грудных деток, не знает ухода за больными, не знает переживаний за судьбу Родины, даже от самого малого – рытья окопов, для её победы, она сбежала. Она ничего не отдавала по жизни, только брала, поэтому и не растратила себя.
Я провела проверяющих в бабкину комнату, показав, в каких условиях она проживает, и попрощалась с ними. Я была удивлена настолько, что вместо кровати, пришла на кухню и уставилась на бабку. Она уже доела кашу и допивала чай с пряниками и при этом не ворчала и никого обвиняла, просто сидела тихо, как мышка. «Наверное, все её вопли и угрозы это просто способ о чем-то поговорить, потому, что приход этих людей её напугал, и она, поэтому им не жаловалась на то, что здесь ей плохо живется и её «обобрали» и прочее» - думала я.
Убежденная в том, что встречи по жизни нам даются не просто так, я обдумывала, зачем Всевышнему было сталкивать меня с бабкой? Может, я должна сделать какие-то выводы, или это проверка моего терпения или искренности? Я стала вспоминать о том, что вызывало в бабкином поведении у меня агрессию или на что я озлоблялась, а может быть проявляла нетерпение? Почему она мне рассказала часть своей жизни, через которую можно было понять о её жизненной позиции – беречь по жизни себя, для того чтобы долго жить. Но вот, она живет долго, ей уже девяносто, но при этом она несчастлива. Ей послано испытание для чего-то – слепота, а я здесь причем? Это её жизнь, и бабка получает то, что заслужила, но почему-то я стала частью её окружающего мира?
Целый день, хотя я гуляла с дочерью в парке, и делала разную домашнюю работу, у меня в голове крутилось: «Почему?». Я пыталась понять, что я могу вынести для себя из пересечения с чужой мне бабкой?
Мне вдруг вспомнилось, как в метро, когда я ехала на работу, освободилось место, и я присела, обратив внимание на сморщенные от старости, с большими выпуклыми венами, руки, лежавшие на коленях, у моей попутчицы справа. Меня поразили не столько надорванные тяжелой работой руки старой женщины, а то, что они были ухоженными. Аккуратный маникюр, покрытый бледно розовым лаком. Я стала поворачиваться и потихоньку рассматривать эту пожилую женщину. На ней не было каких-то «брендовых» вещей, но она была очень аккуратно одета, и её седой волос был уложен в среднее каре. Я не могла оторвать от неё взгляда – меня поразил свет, добро, которое излучала эта женщина. Она держала спину и шею прямо, ей не требовалось сочувствия и жалости. Было ощущение, что она гордится своим возрастом, и несет себя по жизни с высоко поднятой головой. Мне захотелось положить голову к ней на плечо, или просто уткнутся и поплакать, просто без причины. У меня уже затуманились от слез глаза, когда объявили Александровский сад, а я сидела и смотрела на её руки. Она встала, и я подняла глаза, встретившись с добрым серым взглядом. Она тихонько похлопала меня по плечу, как ребенка, которого успокаивает мать и почти прошептала: «Все хорошо. И у тебя, деточка, все будет прекрасно», и вышла из вагона. Она меня почувствовала, как я её!
Я стояла у стены на станции, смахивая слезы. Может, она почувствовала во мне ребенка, который, скучает по своей маме? Ну и что, что я давно не деточка, но кто сказал, что и в моем возрасте, не хочется уткнуться в маму и просто поплакать, чтобы мамины руки погладили меня по голове, успокаивая меня, как ребенка.
Эта встреча со светом, излучаемым женщиной или бабушкой, до сих пор у меня в душе, со всеми ощущениями, затуманивающими мне глаза. Но здесь, дома у меня живет полная противоположность той женщине. Просто по её вечно перекошенному лицу, и вою без слез, можно понять, что она не бывает довольной и если она благодарит, то и её якобы добрые слова «выливается» на тебя каким-то раздражителем.
Мне ни разу не хотелось обнять её, и даже когда я её подстригала или вела на кухню, то выключала эмоции, чтобы остаться с силами и не быть втянутой в разговор, типа как ей плохо живется. А когда она тянула ко мне свои руки, то мне хотелось отодвинуться подальше, как от щупальцев осьминога.
Так! Что-то я начинаю понимать – если меня что-то раздражает, то это моя проблема, а не её. Бабка загнала себя в состояние, когда небо не принимает и земля не держит, но это её выбор! Она может быть любой, это её жизнь, почему же я «ёжусь» от напряжения перед чужими людьми за её выходки? Мне необходимо подумать….
Желание посидеть и подумать было огромным, но мне пришлось задвинуть беспокоящие меня мысли, и сесть за стол и разукрашивать с дочерью раскраски. У неё было их много, и обычно доченька выбирает, что сегодня она будет разукрашивать, а что я. Пока трудимся, мы разговариваем, делимся опытом, и параллельно вести внутренний диалог в этот момент я не считаю нужным. Вот вечером, когда можно остаться одной –другое дело.
И вот поздний вечер, сижу, думаю: «Почему я съежилась, когда бабка заорала при докторе - помогите!?», отвечаю себе честно: « А вдруг он мог подумать, что-то нелицеприятное и про меня в том числе…». Уже хорошо, значит, получается, что я боюсь услышать о себе неприятные слова? А почему? Почему это для меня важно? Ведь я уже взрослая тетка и в плохих - хороших девочек уже давно не играю и стараюсь воспринимать себя и окружающих такими, какие они есть, и я работала над собой, и читала много, но видимо пришло время снова перечитать мои книги, и работать дальше над собой. Да! Порой признать, что мы не совершенны сложно, но мы же не совершенны, так зачем же бояться этого? Таким вот «макаром» потянулся длинный хвост моих недостатков - страхов, чувства вины, и упрямого во мне и трудно исправляемого качества - брать не свое на себя, над которыми мне тоже предстояло работать.
Что ж, хорошо, я выяснила, что люди, которые нас чем-то раздражают, как будто бы указывают нам на то, над чем нам нужно работать внутри себя, значит, они появляются с рядом нами не просто так? И, следовательно, мы не должны их осуждать, а должны благодарить, за то, что через них, мы понимаем, над чем нужно нам работать. Интересно получается…, вроде бы есть пословица…, что друг, не уши твои ласкает, а говорит то, что думает. Как-то так по смыслу.
Так! Ну, уже легче! Кроме того, что у меня возникло желание перечитать классиков начала прошлого века (это я имею в виду и Салтыкова – Щедрина, про пескаря обязательно!) потом, выяснила, что пора продолжать работу над собой так как «поля еще не паханы», независимо от того, что я уже столько лет духовно расту. На вопрос, зачем в моем мире появилась бабка, ответ сформировался, но вот о вопросе пожелания долголетия, мне еще захотелось порассуждать.
Люди стараются при случае искренне пожелать человеку долголетия, и я, в том числе делала это не раз. Но на примере бабки, появившейся в моей жизни, с её воплями, молитвами и просьбами к Господу помочь ей умереть, хотя всю жизнь она себя берегла для счастливой старости, а счастливой ей стать так и не удалось, я теперь считаю, что пожелания должны не иметь ничего общего с состоянием, когда тебя земля не держит и небо не принимает, а жизнь, кажется наказанием.
Ведь что такое старость? Наверное, это итог того, как ты жил, какие поступки совершал, что из намеченных целей достиг, какие свои мечты сумел реализовать, каких детей на своем примере воспитал. И теперь мои пожелания будут такими:
-Остановись на миг! Постарайся вспомнить, о чем ты мечтал в детстве! Попытайся, хоть что ни будь сделать, чтобы приблизиться к своей детской мечте, и может это будет началом, твоей новой, интересной и плодотворной жизни. Выйди из «борозды», осмотрись, подумай! Ведь жизнь – это миг! Так используй каждый свой вздох с осознанием, что ты ЕСТЬ! Перестань считать людей «срезающих очередной лимон», сосредоточься на своей жизни и на своей душе, и пусть твое благосостояние станет лишь следствием, твоего продвижения к цели!
Желаю, чтобы до последнего вздоха (Даже если он будет в возрасте далеко за сто!) вокруг ТЕБЯ бурлила жизнь, и ТЫ был частью этого водоворота! Чтобы лень, скука и уныние не смели подойти к ТЕБЕ близко, тем более диктовать свои правила!
ФУ! (Это выдох) Теперь можно выпить и за здоровье!!!
Выпила!!! И вижу удивленное лицо того, кому пожелала.
-Что ты тут так пафосно сейчас наговорила? Что конкретно я должен сделать, чтобы жизнь моя не была гов..м? Я назанимал денег, чтобы организовать этот стол, чтобы не уронить себя в лице сотрудников (или друзей), зарплата маленькая, а я давно не юноша! Что ты тут умничаешь?
Я и такое предвижу после своего пожелания, поэтому выделила жирным шрифтом слова, отвечающие конкретно на этот и другие подобные вопросы. В любом случае – жизнь – это движение, а не бег на месте, и если нет движения вперед, наверное, стоит что-то изменить в своем жизненном ритме – может прочитать книгу, или похудеть, или позволить себе, быть ухоженным. Может просто позволить СЕБЕ БЫТЬ СОБОЙ, снять наконец-то непосильную ношу – свою маску…. В любом случае – это действие!
Ну, а на счет бабки, так она в порядке – только что наелась блинов (сейчас масленичная неделя) со сметаной (она зашла на кухню спросить в сто первый раз, закрыта ли на кухне форточка, и я еще не окончила фразу с предложением попить чайку с блинами, как она уже сидела за столом), блины удались и мы, кто с медом, кто со сметаной поужинали. А когда я предложила бабке еще блинов, она сказала, что не очень то и хотела, есть, просто не хотела меня обидеть, поэтому и села с нами второй раз ужинать, и напевая: «Господи Пресвятая дева помоги мне!» с гордым видом почапала с кухни. Мы, сидящие за столом, посмотрели на её чистую тарелку, переглянулись и засмеялись. Видимо это было все вместо спасибо.
P.S.
Слушая каждодневно бабкины обращения к Господу, еще раз убеждаюсь, что необходимо правильно формулировать, что ты хочешь? Вот смотрит Господь на бабку, слушает её призывы помочь, и уже, наверное «свихнулся» и не знает чем конкретно ей помочь?
При перепечатке ссылка на www.tv-kritik.ru обязательна.
__________________