Лиде было хорошо стоять, кутаясь в мамину шаль и слушать переливчатое пение птиц. Кончилось лето, но еще было тепло даже по утрам. Работа в огороде и в саду закончилась. А вчера вечером мама долго говорила ей о том, что надо ехать в город. Уже несколько раз она беседовала с ней о городе. Лида слушала маму и понимала, что ей виднее. Она привыкла слушать ее.
Когда Лида вошла в комнату, мама и бабушка собирали чемодан. Старый коричневый чемодан, туда много можно положить. Лиде стало грустно. Ей совсем не хотелось уезжать в город. Там все чужое. Как она будет жить там без мамы и бабушки. Без ее любимого села. Тут всех она знает, речка, лес и, наконец, поле. Она так любит поле, особенно когда оно золотится пшеницей. Здесь все дорого сердцу, а там неизвестность, которая ее пугает.
Чемодан собирали еще несколько раз по утрам. И вот наступил день отъезда. После завтрака, мама сказала.
- Ну, все, Лидочка, пора, я договорилась с председателем. Сегодня он едет в город, и ты с ним поедешь. Мы пойдем тебя провожать.
Лида вздрогнула, захотелось заплакать, но она изо всех сил сдерживалась. Медленно шла и все время оглядывалась. Ей хотелось запомнить их дом.
- Ну что ты, доченька, не переживай, это не так далеко как ты думаешь. Ты будешь приезжать к нам, а мы тут будем жить, и ждать тебя. Все будет хорошо.
Лиде показалось, что у мамы голос дрожит. Ей было грустно. Одна бабушка шла молча, плотно сжав губы. Именно теперь, Лида вспомнила как ее бабушка по утрам пекла ей ватрушки и поила молоком, как мама целовала ее перед сном. А кто там будет с ней в городе? Нет, ей совсем не хотелось уезжать.
Лида понимала, что она давно не маленькая. Что надо начинать свою жизнь. Маме и бабушке не хочется, чтобы она жила в селе, они желают ей лучшего. Вся молодежь из села постепенно уезжала в город. Кто-то уезжал учиться, кто-то работать. Вот и Лида решила сначала поработать, а потом и учиться будет.
В город они приехали, когда день начинал подходить к обеду. Лида, попрощавшись с председателем, шла по записанному в блокнотике адресу. Еще там, в стареньком «бобике», так называли машину председателя, она много раз перечитывала адрес. Это был адрес ее дяди, который очень давно жил в городе. Она спрашивала у прохожих о том, как ей пройти на улицу Заречную. Провожая, ей мама говорила.
- Не стесняйся, спрашивай у прохожих, язык до Киева доведет.
Это был почти край города. Недалеко была река, это радовало Лиду. Река ее успокаивала, от реки пахло свежестью и напоминало о селе. Она искала двадцать седьмой номер. Вот он, аккуратный домик под серой черепицей и невысокий забор, она постучала, подождав, постучала снова.
На крыльцо вышел мужчина, когда мужчина подошел к забору он радостно воскликнул.
- Ой, Лидочка, какая ты большая, заходи, я тебя ждал, мама писала, что ты должна приехать.
Он взял ее чемодан, и Лида облегченно вздохнула. Они сидели на кухне, и пили чай с черным хлебом, намазанным маслом. Масло передала мама и хлеб тоже, домашний, испеченный в огромной печке. Дядя хвалил масло и хлеб.
- Соскучился я по селу, Лида. Как вкусно печет твоя мама, а масло бабушка взбивала, верно? Только у Марковны такое масло получается с особенным вкусом, я запомнил.
Они долго говорили о селе. Было заметно, что дядя скучал по своей родине. Но он еще работал, и не было возможности приехать в село. А хвастаться ему нечем было. После возвращения с войны, жена его ушла к другому мужчине. Дом без нее был пустым, постепенно он привык к одиночеству, не сумев простить предательство всему женскому роду, он не женился. Дядя показал комнату, и усталая Лида, уснула, едва коснувшись головой подушки. Вот так она осталась жить в доме дяди.
Работу она нашла в доме ребенка. С первого момента пребывания на работе, поняла, что ей здесь хорошо, она любила детей и тяжелой работы не боялась. Совсем не трудно в восемнадцать лет сутками работать, когда впереди вся жизнь и столько радужных надежд. Лиде понравился коллектив, тут работали те, кто любят детей и отдают им душу.
Вот этот мальчик, когда она его пеленала, ей показалось, что он по-взрослому смотрит на нее. Такой внимательный взгляд у малыша. Лиде было очень жаль деток, ведь они такие маленькие сиротки. Ей было трудно понять, как можно отказаться от такой крошки. У нее были слезы на глазах от мысли, что их оставили сознательно.
Больше всего Лида любила ночные смены. Детки спали, сделав всю работу, она ложилась спать. Дети были тихие, как будто понимали, что нужно спать и никого не беспокоить. Плакали лишь те, кто болел, но их быстро переводили в отдельную палату и лечили. Вот и сегодня, было очень тихо, все спали, Лида решила прилечь и отдохнуть. Она внимательно осмотрела всех деток, подошла к окну, заметила, что окно закрыто не плотно. Стала закрывать его, не получалось. Она подумала, что с улицы нужно подтолкнуть раму, и она встанет на свое место.
Открыв дверь, она чуть не наступила на странный сверток, что-то завернутое в старую тряпку. Лида машинально взяла его в руки, он был легким. Оставив сверток в коридоре, поправила окно. И вновь вернулась к свертку и развернув, она увидела коробку, открыв коробку, Лида чуть не упала, в коробке был ребенок. И вот она уже бежала в кабинет врача.
Сейчас Лидии Васильевне семьдесят четыре года. Но, она все помнит. Рассказывает и в ее глазах слезы. Девочка была почти замерзшей. Врач, Галина Васильевна, расстегнула ей кофточку и приложила девочку на горячую девичью грудь, потом укутала саму Лиду одеялом и приложили грелку. Сначала Лиде было холодно, но постепенно она перестала чувствовать холод. А потом вдруг поняла, что от малышки уже идет тепло.
Лиду от работы освободили, она была занята тем, что в течение трех дней продолжала согревать на груди девочку. Потом девочку стали поить подслащенной водой из бутылочки. Через три дня девочку уже начали поить молоком и укладывали спать в кроватку. Наступил день регистрации, имя ей дали в честь спасительницы и девочка стала Найденовой Лидией одна тысяча шестьдесят пятого года рождения, время рождения двадцать три часа пятнадцать минут.
Через два года девочку удочерила супружеская чета. Родителям было немного за сорок. Своих детей у них не было. Они жили в городе еще лет пятнадцать. У Лиды была возможность, наблюдать какой стала, найденная девочка. Потом они уехали из города в дальнее село, в Каменку. Об этом Лида узнала у соседей. Но до сих пор, Лидия Васильевна жалеет, что тогда так и не решилась забрать ее себе.
- Но кто бы дал мне ее тогда? Я еще была не замужем, у меня не было своего жилья, ни образования, ни нормальной зарплаты.
Говорит Лидия Васильевна и вздыхает.
Прошло время, и она стала опытной медицинской сестрой, вышла замуж. Родила двух сыновей. Есть внук и внучка. Но все равно она говорит о том, что часто вспоминает свою Лиду. Ту, что отогревала на груди. Она думает о ней как о своем первом ребенке. Так и называет «моя Лида». Тепло их соединило, и в памяти ее всегда останется та ночь, коробка и в ней крохотная девочка, а потом малютка на груди, у самого сердца. Маленькая девочка, согревающаяся теплом, это останется в памяти на всю жизнь.