"Есть города, в которые нет возврата".
И.Бродский
1
Я валялся в плетеной корзине,
Забавлялся: пустышку жевал,
Погремушку искал, малолетний разиня,
Вырастал из пеленок, и просто не знал,
Что до ближнего лагеря – час - полтора на дрезине.
Белой ночью тайком отпирало скрипучую дверь
Озорство вперемешку то с ливнем, то с градом
На одной параллели с Петербургом - теперь,
А тогда- с колыбелью гражданской войны - Ленинградом.
По лежневке увёз по грибы вездеход - грузовоз,
Запускавшего змеев воздушных, смешного мальчишку.
А полвека спустя, возвратил мужика тепловоз
В умирающий заживо, прежде родной, городишко.
2
Корпел Карпинск над промыслом угля.
Корпели школьники над промыслом ученья.
Жизнь городка - неспешное теченье
Имела несомненное значенье
Для всех живущих в городе. И для
Меня, который весело кричит,
Приветливо и оголтело как-то.
И речка со смешным названьем - Каква
Ещё не пересохла и журчит.
По сути, дело вовсе не в реке
И не в тайге, и не в цветущем поле,
А в том, что сухонькая вечно бабка Поля,
Картошку в дом таскала в рюкзаке.
Под семьдесят ей было в эту пору,
Но молодым она давала фору,
Беззубо рот держала на замке,
Но причитала изредка: «До коле
Такая жизнь продлиться?» Баба Поля
Лежит в карпинской северной земле.
Все дело в том, что снежная парча
Глаза колола по дороге в школу,
А из муки хорошего помола
Блины пеклись, в сковороде урча.
Один блинок был на друшлак похожим.
Джек-молодец облаивал прохожих,
Высовывая нос из-под ворот.
Прохожий уходил за поворот,
Ведь связываться с псом себе дороже…
И Джек округу больше не тревожил.
Молочный магазин – покрашен синькой
Скорей всего - такой же, как везде,
Был в рифму с перекрестком, с небом синим,
И с летом полыхающим весь день.
Вдруг в ночь траву канав покрасил иней.
Вставать, проснувшись, холодно и лень.
Мороз внезапный, несомненно, минет…
Как день, как год, как детство…ей-же-ей?
Страна, что государя расстреляла,
Преобразилась, постепенно стала
Страной миллионеров и бомжей.
3
Те места, где мы редко бываем у тех, кто нам близок, потом отомстят…
Это вечное: «Завтра возьму и, конечно, все брошу, и… непременно поеду.
Нет, не завтра -во вторник, мой бог, ну конечно же…может быть… в среду.
Нет…скорее, в субботу, поскольку с неделю, какие - то люди гостят…
Где бы времени взять? Оно длится с обеда до… после обеда к… обеду.
Вроде взгляд мой из зеркала дерзкий, остался колючим и карим,
Только вот бытие постоянно и суетно год вслед за годом, спешит…
Я с утра удивился тому, как зима не спеша и, почти не дыша, порошит
Тертой редькой по крышам, по окнам, по плешинам дальних окраин,
Так грунтуя округу, что в горле, как будто, от редьки, першит.
Где-то в теле метели звучит позывной – зазывной – разрывной.
И таких зазывных, залихватских сигналов звучат мелодичные сотни.
Белой рябью и звонами светлый метельный простор ненавязчиво соткан
Вдоль метельной дороги, названье которой обычное: тракт окружной.
В этом сонме - и мой, позывным зазывает почти разрядившейся, сотик.
По знакомым каким-то и вечным приметам, Россия, тебя узнаю…
То черемух есенинских гроздья, то светлых шукшинских березок следочки
Вдоль дорог. Словно в памяти стужи всплывают мохнатые почки:
Это вербы встречают цветеньем пушистым уральскую нашу зарю,
Но сейчас эти вербы, как девушки замерли в пышных пуховых платочках…
«Те места неспроста зазывают к себе, неспроста»,- промелькнет в голове
Мысль, сама по себе, ненова и, по сути, смешна и невинна
Оправданья стары и нелепы и как-то, по–детски, наивны
И касаются многих и многих, а, значит, совсем не внове.
Вот такие рисует мне память наброски, эскизы, и маслом картины.
Интернет - не помощник, чтоб прошлого ношу поднять на плечо.
Пауки в паутине взялись не шутя, без особых затей оживлять камасутру.
Кто – то бредит прогнозами, где-то рифмуют, а там присоседилась мудро
Одинокая мудрость. Все - в цене и понятно, зачем и понятно почем.
Поработаешь мышью-сачком, глядь, уже подошло интернетное утро.
В те места виртуально по сети попасть пустяки: были б деньги на трафик
Миг - и связь непрерывна, и люди ответили запросто…и экономно
Правда, если, по сути: и связь, и места, да и люди весьма иллюзорны.
С головой окунаюсь в пространство затем, чтобы только потрафить
То ли просто мечтам, то ли мыслям, гуляющим так беспризорно.
PS.
Сильный Севера зов непрерывен и крепок, как каменный пояс уральский,
Чист и светел, как воды неробких и рыбных, нетронутых сбросами рек.
Этот зов- притяженье, этот зов – самый важный флюид- оберег.
Этот зов - его чувствуют те, кто свой разум и дух сохранил мало-мальски,
Те, кто истинным смыслам, корнями своими, пока еще не пренебрег.
4
Не вспахать, не посеять… ремни приводные – труха…
К телу светлой березы привязана грелка-подойник.
Одинокий телок рассекает пустынный простор впопыхах.
Сиротливо скрипит на весеннем ветру рукомойник,
Или ставня, висящая криво на ржавом гвозде…
Матерятся вороны, на кронах засев без разбора.
Чернозем не ровняет давно борона в борозде,
Прислоненная кем-то подпоркой к забору.
Балалайка в простор проливает унылый мотив.
Ей простор отвечает лениво, сумбурно и разно.
Птица-Тройка, стремительна прежде, уже не летит-
За старушкой с поленом по грязи ползёт непролазной.