Все ситуации и персонажи вымышленные. Любое совпадение случайно.
Я лежала абсолютно голая на бетонном полу в странной полутемной комнате без окон. Под потолком тускло горела «лампочка Ильича». Однако как я здесь оказалась?
В обеденный перерыв позвонила моя бывшая одноклассница Аллочка Рюмина с предложением забежать к ней после работы. Обещала к чаю мои любимые пирожные с заварным кремом и невероятную новость про нашего общего приятеля и известного ловеласа Стасика:
- Полька, обязательно приходи, не пожалеешь! – зазывала она.
Надо сказать, Алка в свое время пыталась охмурить этого двухметрового белокурого красавчика, при одном взгляде на которого женщины начинают томно вздыхать, только жертва оказалась хитрее охотницы. Стасик умудрился увернуться из капкана моей любвеобильной подружки и при этом остаться с ней в теплых отношениях. С тех пор они нежно дружат, заботясь друг о друге как брат и сестра. Я же оказалась в этой троице, потому что, во-первых, милый Стасик – мой сосед по дому, живем дверь в дверь, а во-вторых, как я говорила раньше, с Алкой мы учились в одном классе и даже сидели за одной партой. И вот Рюмина позвонила, обещая грандиозную новость. Неудивительно, что после службы я рванула к ней.
Зайдя в подъезд Алкиного дома, я не успела сделать пары шагов, как сзади на мою голову обрушился удар. И вот я здесь, в этой странной узкой комнате. Почему-то голая. А как жутко болит голова! Застонав, я с трудом подняла руку, чтобы ощупать мою многострадальную макушку.
- Очнулась, - откуда-то сбоку раздался гнусавый голос.
Я с трудом повернула голову, но говорившего не увидела – взгляд уперся в стоящее ко мне спиной кресло. Видимо, в нем устроился гнусавый незнакомец.
- Это славно, - отозвался бас с другой стороны. – Не век же ее сторожить.
Мамочки! Целых два маньяка на меня одну! Беззащитную и уже голую! Даже нижнего белья, гады, не оставили! Я попыталась сесть, но карусель в голове снова заставила опрокинуться на жесткое бетонное «ложе». Да что же это такое делается? Кто эти люди? И что они хотят от меня?
Кажется, этот вопрос я задала вслух.
- Не боись, - отвечал из кресла гнусавый. – Дурного не сделаем.
Ага, а треснуть по черепушке женщину, потом обобрать до нитки в прямом смысле этого слова и бросить в каком-то подвале (конечно же, странная комната без окон – подвал, как я раньше не догадалась!) – это нормально?
- Подержим тебя тут пару часиков и отпустим восвояси, - продолжал успокаивать гнусавый.
- А одежду зачем забрали?
- Чтоб не убежала.
- Идиоты, я же была без сознания! Вы что, видели людей, которые могут ходить и бегать в беспамятстве?
Ужас прошел, зато появилась злоба. Я уже кричала, потому что лежать и бояться, когда тебе даже носового платочка не оставили, глупо. И потом, лично я, когда начинаю орать и особенно когда ругаюсь матом, становлюсь невероятно смелой, что хоть на баррикады. Правда, при этом надо быть желательно одетой. Потому что, мягко говоря, стесняюсь своей фигуры. Я не обладаю внешностью манекенщицы и не имею ни гибкой талии, ни стройных ног, и мои «окорочка» вряд ли вдохновят поэта на написание сонетов в мою честь. Недаром тетя, которая меня воспитывала после смерти мамы, частенько говорила: «Полиночка, золотце, нельзя кушать столько сдобы, это вредно не только для желудка, но и для фигуры в целом». Я обычно отмахивалась от ее слов и заедала тетушкины советы очередным пирожком или булочкой. И вот результат: при росте сто пятьдесят шесть сантиметров я вешу почти восемьдесят килограммов – вот такая «коробочка». И поэтому даже на пляже предпочитаю не снимать халата. А тут! Лежу голой! Перед незнакомыми мужиками (впрочем, и перед знакомыми бы не стала)!
- Трусы отдавайте! – гаркнула я, в злобе окончательно растеряв остатки страха. – Где мое платье?! И сумка!!
- Ну вот, психованная, - расстроено протянул невидимый мне бас, - может, ее снова двинуть, чтоб умолкла?
Я поперхнулась – моя несчастная голова не выдержит второго такого удара!
- Голубушка, - нежно пропел гнусавый, - понимаешь, одежды твоей у нас нет, нам тебя уже такой доставили, так сказать, без оболочки. Но если тебе холодно, свернись калачиком, говорят, помогает…
- Сволочи, - заплакала я.
Потом снова стала ругаться, но мои тюремщики словно оглохли и онемели. Вскоре я выдохлась и замолчала, лежа на полу. Голова немилосердно кружилась.
Сколько времени прошло, я не знаю, но вдруг гнусавый заявил из кресла, что я могу идти.
- Голая? – устало возмутилась я.
- Не хочешь - оставайся, - сказал бас.
Ага, счас! Постанывая, я поднялась на ноги и, покачиваясь, как пьяная, двинулась к выходу. Полутемный длинный коридор без конца петлял, и я уже начала впадать в отчаяние: не придется ли возвращаться назад и спрашивать дорогу у моих маньяков? Вдруг впереди показалась дверь. Толкнув ее, я выпала на ночную улицу. Какое счастье, что меня непонятно зачем продержали до глубокого сумрака! Как бы я при солнечном свете чапала в наряде Евы по городским улицам?
Но где я? Задрав голову, с трудом разобрала табличку на здании: «Набережная, 83». Мамочки! Это же почти на краю города! До дома мне придется топать, видимо, всю ночь. А в это время суток, всем известно, в поисках своих жертв по городу бродят насильники. И тут я! Такая аппетитная и обнаженная!
Проклиная Алку и свою любовь к пирожным с заварным кремом, в результате чего оказалась в дурацкой ситуации, я побрела по темным улицам, мечтая без приключений, наконец, добраться до родного дома…
ххх
Мне повезло: в соседнем дворе у деревянного барака между двух тополей тянулась веревка, на которой сушились чьи-то подштанники и пара женских халатов необъятных размеров. Один я позаимствовала. Я не Дюймовочка, но ситцевое одеяние раньше, видимо, принадлежало великанше, поэтому внутрь могли поместиться трое таких как я. Но выбирать не приходилось. Развесив подштанники и оставшийся халат на ближайшем заборе, я отвязала бельевую веревку и опоясалась. Стало гораздо удобнее. Эх, жаль никто не выставил на улицу какие-нибудь тапочки или кроссовки – мои босые ноги уже соскучились по обуви. Но нет - так нет, в конце концов, половина жителей планеты Земля ходят круглый год босиком и ничего, не жалуются. Чем я хуже? Но уже через пять метров я наступила в какую-то мерзкую лужу и обозлилась до крайности. Это придало мне сил, так что несколько кварталов я пробежала в хорошем темпе. Машинально глянула на табличку с названием улицы на одном из домов – Машиностроителей. Прекрасно! Еще каких-то два часа ходу, и я окажусь у себя дома. В приподнятом настроении я выскочила на проспект. Автомобили, несмотря на глубокую ночь, нет-нет да проезжали мимо. Жаль денег нет, а то бы я поймала машину. Хотя какой идиот согласится подвезти странную особу, облаченную в халат на три размера больше, да еще и с бельевой веревкой на талии? Весь мой вид доказывает: дамочка сбежала из психиатрической лечебницы, отделения для буйных. Не надеясь ни на что, я все же подняла руку. Нет, право слово, такая как я сейчас заинтересует только больного на голову! И вдруг рядом взвизгнули тормоза...
Первый жуткий страх я пережила в шесть лет. То лето вообще оказалось несчастливым. Мама лежала в клинике (она так и не поднялась с больничной койки), отец старался быть заботливым родителем, только у него плохо получалось. Детский сад закрыли на ремонт, бабушек-дедушек у нас не было, а тетя, мамина сестра, жила в другом городе, поэтому отец брал меня к себе на службу. Не оставлять же ребенка дома! Отец был таксистом, и я целый день (а то и ночь) проводила на заднем сидении его «Волги». В обед мы наспех перекусывали в какой-нибудь дешевой столовой, а еще папа покупал мне сдобную булку или восхитительный пирожок с повидлом и просил, чтобы я не вытирала руки о сидение и не капала повидлом на пассажиров, «а то они обидятся». Конечно, я капала, но пассажиры не ворчали, понимали, что если водитель возит с собой шестилетнего ребенка, значит, оставить его не с кем. Эти тети-дяди старались сделать мне приятное и дарили конфеты. Я вежливо благодарила, складывала карамельки в карман, чтобы дома съесть не торопясь, с чаем. Только домой мы с отцом попадали лишь под утро, папа вкалывал как проклятый, зарабатывая на лекарства для мамы, а ей становилось все хуже и хуже.
Когда мама умерла, отец боялся мне сообщить об этом. А когда все же рассказал, я не заплакала. По малолетству не слишком поняла, что случилось. Последние пару лет мама из больницы не выходила, и я устала по ней скучать. Может, поэтому весть о ее кончине меня не слишком задела? О том, что такое жить с матерью, я поняла гораздо позже. А пока я по-прежнему разъезжала на заднем сидении старенького такси, перекусывала булками и сосисками в тесте и была по-своему счастлива. Рядом все-таки находился самый родной и близкий человек, мой папа.
В августе отцу предстояло ехать за пассажиром на дачный поселок, на дворе был час ночи, и папа, несмотря на мои возражения, решил оставить меня дома.
- Не маленькая, побудь одна, - сказал отец. – Хоть сегодня поспишь нормально в своей постели, а проснешься, я уже буду дома. И может быть, днем сходим в зоопарк?
Это были его последние слова. Отца нашли только через день. Убийца задушил его удавкой и бросил тело у дороги. Старенькая «Волга» растворилась без следа. Впрочем, потом говорили, что преступника все же схватили и судили, но для меня это малое утешение. Ведь убийца рано или поздно выйдет на свободу, а мой папа уже больше никогда не улыбнется, не обнимет свою дочурку, не расскажет веселую историю и не купит моих любимых пирожков с повидлом. Став взрослой, я однажды купила-таки эти обожаемые мной в детстве пирожки. Откусила и выплюнула. Почему они казались такими вкусными? Потому что их покупал мне отец?
Когда незнакомая тетенька, придя к нам с папой домой (я еще не знала, что отец умер), стала расспрашивать меня о родных, я испугалась. А когда она начала деловито собирать в сумку мои вещи, заявив, что мне придется пожить в приюте, дико завопила, замолотила кулаками. На мои крики сбежались соседи. И тут одна соседка вспомнила, что есть у меня родная тетя и, кажется, отец оставлял ее номер телефона «на всякий пожарный».
Через два дня я уже жила с Соней, маминой сестрой. Она оформила опеку, но стала для меня настоящей мамой. Она так щедро купала меня в заботе и любви, что я вскоре перестала плакать по ночам, вспоминая отца, а потом сама прикипела к тетушке всем сердцем. Кстати, именно тетушка научила меня сдерживать страх и прогонять его. Привела пример с нашими солдатами, которые шли в бой. Ведь боялись до жути, а поднимались под пули. Крыли матом врага и не сдавались! Не знаю, насколько сильна Соня в истории, но я уже к третьему классу материлась виртуозно (учителя тетушке постоянно жаловались), и могу уверенно сказать: не знаю, как другим, а я врежу крепкое словцо и на душе легче! Чес-слово! Была, кстати, глупая история во времена моей юности. Как-то я возвращалась домой с дискотеки. С мальчиком-провожающим разругалась, приревновав его к подружке, и почапала в гордом одиночестве. И как это водится, неподалеку от моего дома напал на меня маньяк - не маньяк, но очень нехороший человек с тесаком. Я так изумилась и рассердилась, что вспомнила весь словарный запас, за который многократно была ругана школьными наставниками. И что вы думаете? Ору я старательно, распаляясь все больше, а потом схватила с земли какую-то палку и сама на мужика ринулась. Он опешил и…бежать! Я, конечно, понимаю, что мне кто-то свыше помог, однако знаю еще и то, что оробей я, подними лапки, моли о пощаде – так-то бы меня и отпустил злодей? Как же! Это сказочки для нежных и ранимых девочек! Я сама такой никогда не была. Может, поэтому никогда не увлекалась балетом, а ходила в секцию дзюдо? Правда, выше пятого места не поднималась и норматив на кандидата в мастера так и не сдала. Ну и что? Все равно по окончании школы я со спортом завязала. Поступила в институт, выучилась и теперь работаю в замечательном месте. Пусть зарплата невелика, зато удовольствия и положительной энергии на двоих хватает. Но об этом как-нибудь в другой раз…
ххх
- Эй, - окликнул меня черноглазый и улыбчивый водитель, высунувшись из окна зеленой «девятки», остановившейся рядом со мной. – Ты поедешь, или как?
Терять мне было нечего, кроме халата, да и тот еле держался на мне, то и дело скатываясь с плеч. Я решительно открыла дверцу и уселась на пассажирское сидение рядом с шофером. Назвала адрес.
- Что, жена любовника не вовремя домой заявилась? – понимающе ухмыльнулся водила, блеснув золотым зубом.
Я вздохнула. Пусть думает, что хочет.
- Да уж, любвеобильный у нас район, - развивал мысль мой спаситель, - я по ночам работаю, так вечно чудиков подбираю. Вчера, например, голого мужика подвозил. Совсем! А он ничего, не смущался, закурить у меня попросил, а потом рассказал, что муж у его подружки жуть какой ревнивый! Решил проверить супругу, объявил, что уезжает в командировку, а сам у соседей спрятался. Ну, женушка начипурилась и любовника в гости позвала. Не успели они в койку прыгнуть, как муженек домой притопал и предъявил свои права на красавицу. Пока дамочка от ужаса визжала, кавалер в окно сиганул, в чем мать родила, благо, на дворе лето, а живет его краля на первом этаже. Довез я его до дому, довез! Парень честный оказался. Только штаны натянул, так сразу деньги за проезд вынес. Я людям доверяю, а как же! А вот в прошлую пятницу…
- Налево, - скомандовала я, увидев знакомые места.
- Налево так налево, - согласился водитель. – Так вот в прошлую пятницу я девицу одну подвозил. Она в гостях так укушалась, что не могла сообразить, где она и куда ей надо. Еле-еле адрес вспомнила. А я меж тем мимо ее дома раз пять проезжал! Во народ!
Я представила, как в следующую свою поездку улыбчивый шофер рассказывает очередному пассажиру о странной полуодетой тетке, которую подобрал на улице, и поежилась. Все-таки неприятная ситуация!
Так, под радостное бормотание водителя мы добрались до моего дома. Попросив мужика обождать, я поднялась на свой четвертый этаж и задумалась у закрытой двери. С одной стороны, можно разбудить Стаса и забраться в мою квартиру через его балкон: архитектура у нашего дома такая дурацкая – балконы впритык друг к дружке. С другой стороны, запасные ключи есть у тети Нины, что живет в квартире как раз подо мной. Я оставляю ей ключики на случай нечаянного потопа, когда меня нет дома. Будить соседку не хотелось. И потом, она такая сплетница! Завтра ведь двор будет знать о том, что Полина вернулась домой под утро и явно в чужой одежонке. А Стасика-донжуана наверняка нет дома, зависает у какой-нибудь пассии. И точно. На звонок никто не отвечал. Повздыхав, двинулась к тете Нине. Старушка открыла моментально, видно, маялась бессонницей.
- Ой, детка! – воскликнула она, с интересом разглядывая меня и мой халат. – Тебя что, на улице бандиты раздели?
- Почти, - уклонилась я от ответа.
Соседка, ожидавшая душераздирающих подробностей и лишенная удовольствия, оскорбилась:
- Вот, будешь знать, как гулять по ночам. У нас ведь в городе… как это… криминогенная обстановка! – сообщила она, явно гордясь своим энциклопедическим умом.
- Теперь буду, - покорно пообещала я.
Достав из сумочки, валявшейся на журнальном столике в гостиной, кошелек, я спустилась во двор и расплатилась с улыбчивым водителем. Вернулась домой, швырнула кошелек на полочку в прихожей... Минуточку! Но ведь сумочки вместе с платьем и туфлями я лишилась этим вечером, войдя в подъезд Аллочкиного дома. Неужели я схожу с ума? Так рано? И внезапно?
А это что?! На спинке стула висело, как я считала, навсегда утраченное платье, под стулом валялись туфли…
ххх
На работу я не пошла. Позвонила и сказалась больной, сославшись на внезапно подскочившее давление.
- Можешь гулять хоть до конца недели, - хохотнул на другом конце провода Игореша, мой непосредственный начальник и старший менеджер по рекламе. – Заказов, что ты притащила вчера, хватит на несколько номеров. Николаич до сих пор в эйфории, даже собирается увеличивать количество газетных полос.
Николаич, а по паспорту Виктор Николаевич Петушков, - редактор небольшой газеты, специализирующейся на рекламе товаров и услуг, в которой я служу вот уже восемь лет. Надо сказать, что именно Николаич сманил меня к себе в редакцию из рекламного агентства, где я работала после института, разглядев во мне весьма перспективного сотрудника, о чем не замедлил сообщить при первой же встрече. Агентство я покинула с удовольствием.
Во-первых, директор, который принимал меня когда-то на работу, ушел на пенсию, передав дела сыну, а тот тут же начал диктовать свои правила, которые мне категорически не понравились. Во-вторых, молодой нахал составлял мнение о людях не по их уму и способностям, а по внешнему виду, и по агентству вскоре засновали длинноногие девицы с глупенькими кукольными личиками и в мини по самую «мадам Сижу». Работать с рекламодателями они совершенно не умели, зато умели филигранно врать и сваливать свои промахи на начальника отдела, то есть меня. Вскоре я узнала, что одна из барби, прыгнув в койку к боссу, намеревается занять мое место. Дожидаться кровавой расправы я не стала. Хлопнула дверью. Не скрою, Николаич очень вовремя подвернулся. Но, в конце концов, он не пожалел ни разу, что пригласил меня в свою газету. В начальники я не пошла, тружусь рядовым рекламным агентом, уговариваю потенциальных клиентов рекламировать свой товар или услуги именно в нашем издании. И, думаю, неплохо справляюсь. По крайней мере, Петушков доволен, а вот прежний начальник, мальчик-мажор, если верить слухам, теперь кусает локти, что, не глядя, подмахнул мое заявление «По собственному…».
- Ну, так я пока поболею, - уточнила я на всякий случай.
- Отдыхай, детка, - радовался Игореша, - тебя, нашего самого ценного сотрудника, нужно холить и лелеять, так Николаич сказал. Ты - наша курочка, несущая золотые яйца…
Я отключилась, пока мой восторженный босс не сравнил меня с королевским ослом, усыпавшим свою подстилку вместо нечистот золотыми монетами и, тем самым, пополнявшим казну государства.
Мне нужно было собраться с мыслями и понять, в какую историю я нечаянно вляпалась. А думать лучше всего за чашкой ароматного кофе. И я направилась на кухню. Но выпить кофе мне не удалось. Тишину квартиры пронзил телефонный звонок.
- Как ты могла! – Алка орала так, что у меня заложило уши. – Я купила ТВОИ любимые пирожные, я заварила ТВОЙ любимый красный чай! А ты!
- Извини, я уже шла к тебе, но…
- Небось позвонил очередной рекламодатель, и ты ломанулась к нему, забыв о любимой подруге! Так знай: я выпила чай и съела пирожные! Все шесть штук! – возмущенно вопила Рюмина. – Из-за тебя я обязательно поправлюсь!
- Ну, твоей фигуре это не повредит, - усмехнулась я. Спицеобразной Аллочке, право, не мешало бы набрать пару-тройку килограммов, а то я иногда всерьез опасаюсь, что ее на улице ненароком сдует ветром.
- Вечно ты! – куксилась моя подруженька. – А у меня такая новость! Вот не расскажу! Я на тебя обиделась!
- Не говори, - притворно вздохнула я. Алка – еще та сплетница, да она ни есть, ни спать не сможет, если не поделится «эксклюзивом».
- Да? Тогда ты никогда не узнаешь о том, что наш Стасик женится на дочке своего хозяина! – победоносно выкрикнула Рюмина.
А вот это и вправду новость. Донжуан пойдет под венец? И с кем?!
Стасик одно время работал водителем в рекламном агентстве, из которого я убежала. Большое наличие куколок в мини парня только радовало, он, как известно, охоч до женского пола. Но однажды наш дамский угодник просчитался и соблазнил белокурую грудастую красавицу, считавшуюся невестой самого босса. Чем закончилась история и в чью пользу – ясно всем. Стасик временно пополнил ряды безработных. А если точнее – на неделю. Девице, видимо, все же было жаль отставного любовника, и через знакомых она моментально подыскала ему новое место работы. Так мой сосед стал личным водителем Валерия Николаевича Болтова, владельца знаменитого на наш городок ночного клуба «Алмаз».
Но… у Валерия Болтова, насколько мне известно, никаких дочерей нет! Наследница богатого папеньки – лакомый кусок для газетных сплетен, о ней обязательно бы писали и судачили. И жены у Болтова тоже нет. Вернее, была когда-то, но много лет назад уехала из города незнамо куда.
- Ты отстала от жизни! – истерически хохотала Алка. – Имеется дочка! Рассказывают, заграницей жила, а к папочке только месяца два назад как прилетела. Оказывается, бывшая жена Болтова в свое время выскочила замуж за американца и умотала в Штаты. Дочку с собой забрала. А теперь дочурка выросла и вернулась на родину. Наверное, чтобы тратить папины денежки. Хозяин велел Стаське девицу возить, ну и завертелось. Ты же знаешь Стасика! Я вот только удивляюсь, как это Болтов согласился, чтобы его зятем стал простой шофер? Не иначе дочурка забеременела… И опять странно: если это действительно случилось, почему Стаська до сих пор жив?!
Я подивилась жестокости моей подруги, а та, вывалив на мою бедную голову сплетни, бросила трубку.
Кофе уже не хотелось. Хотелось чего-нибудь покрепче. В холодильнике стояла пузатая бутылочка коньяка, подаренная одним из благодарных клиентов. Нет, мне право, нужно чуть-чуть выпить. И тут снова зазвонил телефон. Я разобью этот несносный аппарат!
- Полина? – голос показался знакомым. – Надеюсь, вы здоровы? Летние ночи все-таки прохладны…
- Кто вы?
- Я хочу, чтобы вы подъехали ко мне. Немедленно. Нужно поговорить с глазу на глаз.
- Это вы хотите, а я не хочу! – возмутилась я.
Да что за день такой! Когда мне дадут «поболеть» в свое удовольствие?!
- Машина у подъезда, - не терпящим возражения тоном сказал невидимый собеседник. – Не беспокойтесь, встреча займет немного времени…
Интересное дело: почему я должна по первому зову незнамо кого нестись незнамо куда? Да с места не двинусь! Но любопытство, которым щедрая матушка-природа наградила меня сверх всякой меры, заставляло покинуть квартиру, спуститься во двор и сесть в указанную машину.
- Шиш тебе! – заявила я любопытству. – И вообще, я болею!
Но все же, не удержавшись от соблазна, проскользнула на балкон, чтобы хоть краешком глаза взглянуть на авто, присланное за мной телефонным собеседником. А увидев, на всем пару вылетела из квартиры и понеслась во двор.
У подъезда меня ожидала знакомая зеленая «девятка», возле капота стоял приветливый водитель, тот самый «добрый самаритянин», подобравший на ночной улице несчастную полуголую девушку. Только сейчас он не улыбался.
- Это как понимать?!
Я обрушилась на него четырехэтажным матом, даже наш местный алконавт дядя Боря, рывшийся в мусорном бачке, от удивления замер и заслушался.
- Я думала, вы случайно оказались на той улице, а вы, значит, следили за мной? Значит, и удар по голове, и похищение было подстроено вашей разлюбезной компанией? Почему? За что? Немедленно отвечайте!!
- Тише-тише, - водитель даже поднял руки вверх, словно собирался в плен сдаваться. – Я действительно оказался на той улице случайно! Я ничего не знал о вас до сегодняшней ночи! Пожалуйста, поедем со мной? Вам все объяснят! Вам не причинят вреда! Я обещаю!
Что стоят его слова? Но у моего ночного спасителя был такой жалкий, такой подавленный вид, что мне жаль его стало. Немного. Совсем чуть-чуть!
- Едем! – скомандовала я.
ххх
На сей раз мой спутник не шутил, не рассказывал забавных историй. Дорога тянулась в угрюмом молчании.
Автомобиль свернул на грунтовку, ведущую за город. Мной овладело беспокойство. Может быть, я сглупила, поддавшись бабскому любопытству, и мой водитель потому и перестал улыбаться, что замыслил от меня избавиться раз и навсегда. В этом случае потенциальную жертву, действительно, не стоит веселить. Вот завезет меня в лесок, пырнет ножичком, и я закончу жизнь в какой-нибудь канаве. Меня ведь могут и не сразу найти! Мое тело будет гнить, налетят мухи…
Б-р-р… Я так явно представила свою кончину, что вздрогнула и судорожно сглотнула. И что интересно, замечательное средство от страха, которому в детстве научила тетушка, применять совершенно не хотелось. Да я от ужаса забыла все ругательные слова! И зачем я только села в эту машину!
Водитель, видимо, понял мое настроение, взглянул искоса и сверкнул в усмешке золотым зубом:
- Такая маленькая, такая храбрая… Никогда никому себя в обиду не давала… Что же сейчас присмирела? Не бойтесь, Полина Васильевна, никто вас и пальцем не тронет.
Так, они и отчество мое знают, не только имя и адрес. Что еще им известно? Объем талии? Размер ноги? Детские увлечения? В каком возрасте я потеряла невинность? Почему в сорок лет ни разу не была замужем? И по какой причине работаю рекламным агентом, в третий раз отказавшись от предложения Николаича стать его замом по производству? Они, похоже, все про меня выяснили. Только зачем?
Глаза наполнились слезами – наверно, дорожная пыль вызвала аллергическую реакцию. Водитель, не глядя в мою сторону, щелкнул крышкой бардачка, вытянул пару бумажных салфеток и сунул мне в руку. Я шмыгнула носом и промокнула внезапно ставшие мокрыми щеки. Когда я плакала в последний раз? Кажется, классе в третьем…
Машина въехала в дачный поселок и остановилась у ничем не примечательного домишки с покосившимся забором.
- Прибыли, - доложил водитель.
Вздохнув, я выбралась из салона. Шофер бережно взял меня под локоток и довел до двери избушки.
- Входите, Полина Васильевна, вас ждут.
- А вы не пойдете? – сиплым голосом просила я. В эту минуту я почему-то поверила, что именно этот человек не сделает мне ничего дурного, право слово, лучше держаться к нему поближе.
- Я подожду вас здесь, - ответил водитель, - а потом обязательно доставлю домой. На обратном пути мы можем заехать в кондитерскую, и я куплю ваши любимые заварные пирожные, хотите?
Они и про пирожные знают! Караул!!
ххх
В комнате за большим столом, накрытым яркой скатертью, пил чай смутно знакомый мужчина в простой распахнутой на груди сорочке. Где-то я уже видела эти голубые, чуть навыкате глаза, эти кудрявые рыжеватые волосы, которые не поддаются никакой расческе.
- Мы встречались раньше? – ляпнула я, забыв о липком страхе.
- Не думаю, - приветливо улыбнулся хозяин дачи. – Присаживайтесь, Полина Васильевна, мне очень нужно с вами поговорить. Спасибо, что не отказали в моей просьбе и приехали. Я – Болтов. Валерий Николаевич.
Поперхнувшись, я уставилась на владельца ночного клуба. Как-то не вязался его имидж с этим обликом и деревянным домишкой. Ему, если верить слухам о богатстве, следует иметь, по крайней мере, трёхэтажный особняк.
Словно прочитав мои мысли, Болтов мило пояснил, наливая мне чашечку чая:
- Этот участок мне остался по наследству от родителей, они любили в земле ковыряться. После их смерти дом я не перестраивал. Пусть остается все как есть. Это как воспоминания о счастливом детстве, вы не находите? Как приятно после суматошного дня возвратиться сюда, в тишину и покой…
Мне было все равно, что думает и о чем вспоминает на досуге господин Болтов. Беспокоило другое: зачем я ему понадобилась? И наконец, я это узнала.
- Понимаете, Полина (вы ведь не против, если я опущу отчество, ведь вы еще такая молодая?), ситуация, в которой мы с вами оказались, весьма непростая. Я скандалов не люблю, тем более, публичных. А в нашем маленьком городе огласки избежать ой как сложно! И потом, мне бы не хотелось, чтобы вы страдали из-за того, что какая-то гулящая девица увела из семьи мужа…
Я удивилась. Дяденька, ты о чем толкуешь?
- Из чьей семьи?
- Вашей.
Решительно отодвинув чашку, я поднялась и направилась к выходу:
- Вы меня с кем-то путаете. У меня нет семьи. Единственный родной человек, моя тетя, скончалась пятнадцать лет назад. И я не замужем.
- Да, я знаю, вы не оформляли отношений, но ведь вместе уже (Болтов раскрыл записную книжку) десять лет, я не ошибаюсь? Станислав, устраиваясь ко мне водителем, честно признался, что вы – его гражданская жена.
Я вытаращила глаза:
- Чья жена?
- Станислава, - терпеливо повторил Валерий Николаевич, переворачивая страницу. – Через знакомых я выяснил, что вашим отношениям много лет, вы, можно сказать, идеальная пара, никогда не ссоритесь, не закатываете друг другу истерик. И потом, как это трогательно: вы никогда не пропускаете День Святого Валентина, всегда отмечаете праздник влюбленных в своем любимом кафе «Маргаритка».
Господи! Голубоглазый идиот не знает, что 14 февраля – день нашего знакомства и начала дружбы со Стасиком! В этот день мы даже Алку с собой не зовем. Да, мы всегда отмечаем этот праздник, но как близкие друзья! Ради меня Стас в этот день бросает всех своих куколок и преподносит мне гигантские букеты алых роз! И мы празднуем день начала дружбы в кафе, в котором повстречались много лет назад, еще до момента переезда Стасика в мой дом! Конечно, со стороны наши нежные объятия и воркование за романтично украшенным столиком с бокалами шампанского в руках можно принять за встречу влюбленных голубков или счастливых супругов, о чем и подумали шпионы Болтова. Вот это новость! Но зачем Стасик назвался моим мужем?
- Вы бредите! – не сдержалась я.
- Я понимаю, вам хочется сохранить все в тайне, - разливался соловьем Болтов. – Ваш редактор Петушков страдает, - он прищелкнул пальцами, - мужским шовинизмом, и предпочитает, чтобы у него работали сотрудницы, не обремененные брачными узами. Домашние заботы, дети… Современная женщина должна быть свободна от таких обязательств, если она хочет подняться по карьерной лестнице!
- Я не горю на работе и не страдаю такими амбициями, - разозлилась я. – И Виктор Николаевич – замечательный человек, не смейте наговаривать на него!
- Неужели вы не замечали, дорогая Полина, что в вашем издательстве надолго не задерживаются молодые сотрудницы, имеющие детей и мужей? И все руководящие посты занимают сплошь мужчины, даже если по таланту и образованию они мало подходят на эти должности? И не потому ли ваш прекрасный Петушков предлагает вам без конца стать его заместителем, что записал вас в старые девы? А вы отказываетесь, потому что, в силу врожденной порядочности, не хотите обманывать своего нанимателя, ведь вы на самом деле замужняя дама, пусть и без штампа в паспорте?
- Глупости! Я не желаю становиться замом по другой причине!
- Не лгите ни себе, ни мне. Но сейчас меня не это тревожит. Уважаемая Полина, вы в смертельной опасности. Моя племянница поклялась вас убить.
От неожиданности я громко икнула.
- Дурочка вбила себе в голову, что вы – единственная преграда к ее счастью со Станиславом…
Мне тут же припомнился утренний разговор с Алкой. Что-то она говорила про дочь Болтова и ее беременность от ветряного Стасика.
- Племянница? А мне говорили, что Стасик обрюхатил вашу дочь, вернувшуюся из Америки, - залепетал мой глупый язык.
- У меня нет дочери, - Болтов нахмурился. – Ольга – моя племянница. Она не беременна. И в Штатах никогда не жила. Она… находилась в другом месте. После смерти сестры я обещал о ней заботиться, устроил на работу, купил квартиру, но девица, извините, с абсолютно свернутой крышей. Вы должны ее опасаться! Неизвестно, что придет в ее несносную голову!
- Вот еще! – Я фыркнула и сделала шуточный реверанс. – Спасибо за чай, разрешите откланяться!
- Подождите, - устало вздохнул хозяин ночного клуба, - ведь именно Ольга - виновница вашего ночного «приключения».
Во все глаза я уставилась на Болтова.
- Ну да, она как-то узнала о вашей встрече с подругой, наняла забулдыг.
- А раздели меня зачем?
- Это мне неизвестно. Пока. И на вашу удачу мой друг детства встретил вас той ночью и помог добраться до дома.
- Таксист? – недоверчиво поинтересовалась я.
- И что вас так изумляет?
- Думала, у такого бизнесмена, как вы, в друзьях сплошь олигархи, - не удержалась я от колкости в адрес собеседника.
- Друг детства – это друг на всю жизнь, - серьезно ответил Валерий Николаевич, не поддавшись на провокацию. – А дома Руслан – так зовут вашего спасителя – погнал от компьютера сына-подростка, который любовался снимками какой-то голой девицы. Каково же было удивление моего друга, когда в шлюхе он узнал вас, моя дорогая. Вы не похожи на путану ни внешностью, ни поведением. Руслан хорошенько потряс сынишку и тот раскололся: флешку с фотографиями передала ему моя племянница с просьбой напечатать снимки, обещала хорошо заплатить. Руслан немедленно позвонил мне. И я понял – это только начало всех неприятностей. Дома Ольги нет, я не знаю, где она и что задумала.
Потрясенная, я молчала.
- А вы не знаете, как ко мне домой вернулась моя одежда? – попыталась я выяснить волнующую меня все утро загадку.
- Не знаю, - развел руками Болтов. – Но это такие мелочи!
Конечно, когда чокнутая девка хочет стереть тебя с лица земли, думать о тряпках глупо. Если все рассказанное мне – правда.
- Возьмите визитку, там есть мой прямой телефон. Звоните, если что, - Валерий Николаевич смотрел на меня с трудом сдерживаемым сожалением.
- Почему вы так заботитесь обо мне? – не удержалась я.
- Я в первую очередь беспокоюсь об Ольге. Не хочу, чтобы она снова угодила за решетку…
ххх
Руслан домчал меня до дома в мгновение ока, вежливо распрощался, пожал ручку и пообещал навестить в ближайшее время. Зачем? Я не нуждаюсь в его помощи! И ни в чьей!
Я так устала за этот сумасшедший день!
В квартиру заходила почти с закрытыми глазами. Жутко разболелась голова, и я подумала, что, кажется, на самом деле заболеваю. Сейчас отосплюсь, и может быть, завтра пойму, что все случившееся со мной – лишь дурной сон? Широченное двуспальное ложе – подарок тетушки на мой двадцатый день рождения – ждет меня. Завернусь в одеяло, уткнусь в подушку и буду спать, спать, спать…
Сбросив платье на пол, я, не открывая глаз, рухнула в кровать. Господи, как хорошо! Я повернулась на бок и нечаянно коснулась чего-то теплого, живого. Сон моментально пропал. Распахнув глаза, я уставилась на… мирно спящего в моей постели Стасика.
Стасик сладко спал, даже причмокивал во сне губами, как ребенок. Но его умиротворенное личико еще больше меня разозлило. Вот как: я, значит, по его милости попадаю в идиотскую историю, мне угрожают расправой, а он спит! И где! В моей постели, хотя никаких прав на это не имеет! Окончательно рассвирепев, я что есть мочи врезала спящему приятелю ногой. Тот всхлипнул и проснулся. Сонно поморгав, он сфокусировал на мне взгляд и заявил, совершенно не смущаясь двусмысленности ситуации:
- Полька-злюка. Разве можно так пинаться? У меня синяк останется.
- Я тебе сейчас еще два добавлю! – заорала я. – Какого черта ты делаешь в моей постели? Даже если и назвался моим мужем, я тебе на это согласия не давала! Кретин! Урод!
Усталость и дикая головная боль сделали свое дело – я разрыдалась. По-бабьи, с причитаниями. Стасик испугался. Резво вскочил на ноги и сгонял на кухню за водой. Он пытался напоить меня из стакана, а я захлебывалась слезами, икала и кашляла. Наконец приятелю это надоело, и он дал мне пощечину. Стакан упал на матрас, напоследок окропив меня остатками воды. Я икнула и замолчала.
Стасик присел передо мной на корточки, стараясь заглянуть в глаза:
- Успокоилась? Ну, извини, мне просто деваться некуда. Домой пойти не могу, решил у тебя пока остановиться. Спать очень хотелось, вот и прилег. Сам не знаю, как задремал, тебя дожидаясь. Я не знал, что ты так рассердишься. Мы ведь друзья, ты сама всегда говорила, что случись беда – поможешь. Мне нужна твоя помощь. Правда. Ну, прости…
В волнении Стас забегал по комнате.
- Скотина! Ты заявил Болтову, что я твоя жена! – негодовала я, между делом разглядывая голые ноги приятеля и его кокетливые трусики с изображением длинноухого кролика (наверняка подарок какой-нибудь очередной куколки, я такие точно бы никогда не купила!).
И тут только сообразила, что сама сижу в одних плавочках. Мы, конечно, давно со Стасиком друг друга знаем, но не настолько близко… Судорожно схватив одеяло, я завернулась, как в кокон. Но моей стыдливости сосед, кажется, даже не заметил.
- Откуда знаешь?
- От самого Валерия Николаевича, - мстительно назвала я имя Стаськиного работодателя. – Я имела с ним долгий разговор…
Приятель заметно смутился.
- Полина, это такая глупая история. Даже не знаю, как начать…
- А ты начни с ответа на мои вопросы. Только сначала принеси еще воды и таблетку цитрамона – голова раскалывается.
ххх
Каялся Стасик долго. За окном синел вечер, мы сидели на кухне и пили чай. Я по-прежнему завернутая в одеяло, Стас в своих глупых трусах и футболке. Я прихлебывала кипяток и думала, как человек по глупости может сам себе навредить. Вот тот же Стаська…
Серьезных отношений Станислав не хотел и боялся как огня. Он не понимал однокашников, которые обзавелись семьями еще в студенческие годы, удивлялся приятелям, с упоением рассказывающих при каждом удобном случае о проделках своих сопливых наследников, и не представлял, как может в его жизни появится чужая женщина, которая будет расхаживать по его квартире в бигуди и отсчитывать ему копейки на сигареты. Однако эта воображаемая баба не мешала ему увиваться за молоденькими красотками. Ухаживал он всегда красиво. Собственно, от девиц, кроме секса, Стасу больше ничего не требовалось. Но восторженные дурочки после ужина в ресторане и восхитительных ночных ласк начинали видеть в непокорном Стасике потенциального жениха, которому надо срочно набросить на шею лассо и скорее отволочь в загс. Поэтому мой приятель придумал себе… жену, от которой он, дескать, иногда ходит налево. Напоминаю, Станислав красив как голливудский киноактер, а еще не скупится на подарки для своих пассий. И куколки, повздыхав, на месяц-другой становились его любовницами, впрочем, внимательно зыркая по сторонам в поисках очередного претендента на роль мужа. Со временем они находили-таки достойного кандидата и расставались со Стасиком дружески и к обоюдному удовольствию. И даже став замужними дамами, нередко оказывали бывшему любовнику услуги. Например, одна помогла получить квартиру, другая, когда Станислав оказался на бирже труда, устроила личным водителем к владельцу ночного клуба, охарактеризовав парня как исполнительного работника и… примерного семьянина.
Только вот с Ольгой, племянницей Болтова, вышла осечка. Девица влюбилась. Неистово, дико. Сначала Стасику это льстило. Но уже через неделю знакомства темпераментная красавица начала тяготить нашего донжуана. Он пробовал действовать по привычной схеме: «Прости, дорогая, но я женат, и как порядочный человек не могу бросить супругу…», - однако потерпел полное поражение. Ольге плевать на чувства кого бы то ни было кроме собственных. Тем более, ее не волнует судьба «старой страшной курицы, на которой по недоразумению когда-то женился Станислав». Пусть неудачница проваливает! А милый Стасик будет бесконечно счастлив со своей Оленькой, которой богатый дядюшка обязательно даст приличное приданое.
- Что же ты не польстился на богатство Болтова? – ехидно просила я кающегося приятеля.
- Да никакие миллионы не удержат меня с ней! – Стасик в отчаянии вцепился в блондинистые кудри. – Это дьявол в юбке! Послушала бы ты, что про нее в ночном клубе рассказывают! Да я через полгода женитьбы на ней загремлю в ящик! Она явно ненормальная! Полька, помоги!
- Я?
От неожиданности подскочив на стуле, я больно ударилась макушкой о кухонный шкафчик, висевший у меня над головой. Ну вот, вторая шишка обеспечена. Будь я замужней матроной, можно было бы горько пошутить о пробивающихся рожках.
- С какой стати? Да если все, что рассказал твой разлюбезный Болтов, правда, мне давно пора забиться под первый попавшийся камень и не выглядывать до тех пор, пока его кровожадная племянница не отыщет себе новую жертву! – бушевала я, размахивая кухонным полотенцем, как знаменосец, зовущий в бой. – Ведь это МЕНЯ били по голове! МЕНЯ заволокли в какой-то страшный подвал и бросили голой и беспомощной! Это Я шла по ночному городу одна-одинешенька, пугаясь каждого куста! А ты сидишь тут, прикидываешься невинной маргариткой и просишь заслонить твое могучее тело моей слабой грудью?
Стасик слабо хмыкнул:
- Ну, положим, грудь у тебя не такая уж и слабая…
Я треснула приятеля полотенцем меж глаз:
- Грубиян. Можно подумать, ты покупал мне бюстгальтеры. И вообще, если эта разбойница окончательно разозлиться, мне в первую очередь, как твоей «жене», не поздоровится. А я еще не хочу умирать. Я молодая. И, между прочим, могу выйти замуж по-настоящему.
Я помолчала и для очистки совести добавила:
- Когда-нибудь.
- Вот и отлично! – Обрадованный Стасик кинулся ко мне с поцелуями. – Давай поженимся!
- Сдурел? – Отпихнув от себя недоделанного Казанову, я вывернулась из его объятий и, отскочив в другой угол моей крохотной кухоньки и впечатавшись спиной в дверцу холодильника, вооружилась скалкой. – Только подойди, и твой длинноухий навсегда загрустит!
Стас вытаращил глаза. Потом опустил взгляд на свои трусики, украшенные идиотским кроликом, и неприлично громко заржал:
- Эти плавки мне Ольга подарила. Они показались ей прикольными.
- Оно и видно, - холодно произнесла я, приняв позу неприступной воительницы. Собственно, я и была сейчас вылитая амазонка, потому что одеяло так и осталось лежать на стуле, с которого я сорвалась, спешно убегая от Стаськиных лобзаний. Но мне было уже все равно!
Господи, мне так все надоело! И потом – это МОЯ квартира! Хочу – пряники жую, хочу – голышом танцую!
Кажется, Стас понял мой гнев, потому что состроил скорбную мину и ушел в комнату. Я еще немного постояла, прижимаясь голой спиной к холодильнику, и пошлепала следом.
ххх
Когда мы, наконец, оделись и были готовы приступить к конструктивному диалогу, меня озарила дикая мысль:
- Стаська! Но тебе здесь никак нельзя прятаться! Ольга знает, где я живу! Это она подкинула мне мое платье! И сумочку! И туфли!! Я теперь поняла! В сумочке был мой паспорт! С пропиской! Ольга открыла дверь ключами из моей сумочки, вернула одежду и потом просто-напросто захлопнула за собой дверь! Как я раньше не догадалась!
- Да нет, - покраснел дружок. – Платье я принес. Вчера вечером Ольга пришла ко мне с пакетом, в котором лежали твои вещи. Вывалила на пол в прихожей и заявила, что пока я строю из себя верного мужа, моя драгоценная, но развратная половина развлекается с какими-то отморозками. «Я докажу! - кричала она, - Ты узнаешь, какая шлюха твоя жена и сам не сможешь с ней жить! Если бы ты собственными глазами видел, в каком притоне она проводит вечера! Я пробралась туда и украла ее вещи, пока она пьяная в хлам … с мужиками!»
Стасик поморщился:
- Я не сдержался, надавал ей оплеух и вытолкал за дверь. Потом позвонил Болтову и сказал, что увольняюсь, потому что больше не в силах выносить его дикую родственницу. Валерий Николаевич удивился, начал расспрашивать. Знаешь, неплохой он мужик, многое про него зря болтают. Я все рассказал. Ну, про Ольгу и про меня. Про наши, значит, отношения. Про тебя… А тот заметно взволновался, спросил, дома ли ты. Потом велел, если я не хочу крупных неприятностей, на несколько дней исчезнуть из поля зрения его племянницы. И не одному исчезнуть, а с женой. Тут Алка звонит, ругается: ты проигнорировала ее пирожные! Сотовый отключен. В Ольгины бредни я сначала не поверил, она же на всю голову стукнутая! А тебя нет! А потом такое выясняется! - Приятель вытер выступивший на лбу пот и потупился. – Нашел ключи в твоей сумочке, открыл дверь и вернул вещи. Всю ночь не спал, думал, что делать дальше. Я решил, что можно пожить у тебя, ведь ты не выгонишь друга? Ольга ко мне обязательно снова заявится, не отстанет, уж поверь. А что ты живешь за стенкой, она не знает. Поэтому сегодня днем я влез к тебе через балкон. Ты сердишься?
Стаська подкупающе улыбнулся. Именно эта его улыбка обезоруживала сотни женщин. Но только не меня!
- Я вляпалась в дерьмо по твоей милости, - прошипела я, превращаясь в Медузу Горгону, - стала мишенью девицы с явно криминальными наклонностями. А теперь еще должна приютить несчастного мальчика, заварившего всю кашу? И где гарантии, что твоя фурия так глупа, что не проверила мою прописку? Шагом марш на постой к Алке! Пусть она о тебе беспокоится! Тебе там будет очень хорошо: горячий обед и сказка на ночь.
- Да не было в сумочке паспорта, - устало произнес мой обаятельный мерзавец. - Ты забыла, что сама вчера утром отдала его мне, просила сделать копии для каких-то документов, потому что у вас в редакции из строя опять вышел сканер, а мастера по обычаю не дождешься? Так что Ольга не знает, где ты живешь. И к Алке я не поеду. Она, конечно, хорошая, но крайне любвеобильная. Я с ней обязательно согрешу. А потом она меня на себе женит. Нет, с тобой, Полька, спокойнее.
Со мной, значит, согрешить невозможно? Вот нахал!
Но злиться мне уже не хотелось. Нужно было срочно придумывать план нашего со Стаськой спасения.
Спать легли за полночь. Сначала думали, как без жертв и кровопролития выбраться из этой неприятной истории и освободиться от Болтовской племянницы. Вернее, голову ломала я, а Стаська бегал по гостиной взад и вперед, дергал себя за шевелюру и предлагал невероятные варианты, на которые я бы никогда не согласилась. Одна из Стаськиных бредней – продать наши обе квартиры и умотать прочь из города. Причем, вместе. Видимо, мысль о женитьбе на мне прочно оседлала его единственную извилину. Нет уж, мне такой супруг не нужен. Я хочу, чтобы рядом со мной был настоящий мужчина. Не красавец, потому что от глянцевой внешности всяких Стасиков меня уже тошнит. Не дурак (опять же посмотрите на моего недоразвитого приятеля!). Человек, который никогда не подставит, не предаст. И еще, чтобы мой избранник видел во мне ту единственную женщину, с которой хочется не только засыпать, но и просыпаться. Так, кажется, пишут в любовных дамских романах?
Так ничего и не придумав, решили (точнее, решила я), что утро вечера мудренее, и отправились на боковую. Только сначала долго спорили, кто где устроится. Стасик порывался обосноваться в спальне, на кровати, и забраться под мое одеяло, обещая не распускать рук и прочих частей своего ненасытного тела, но я обозвала приживалу похотливым козлом и оставила ночевать в гостиной, а потом со злорадством наблюдала, как он с бесконечными вздохами пытается уложить свои длинные ножищи на узком коротком диванчике.
ххх
Утро началось с телефонного звонка и моего босса Петушкова.
Недовольным скрипучим голосом редактор, напрочь, видимо, забыв о дарованных мне накануне выходных, интересовался, когда я наконец приступлю к своим прямым обязанностям и долго ли собираюсь прохлаждаться, пока весь коллектив в поте лица и так далее и тому подобное. Подобный тон начальства не предвещал ничего хорошего, поэтому я, лихорадочно собравшись на работу, вылетела из квартиры, абсолютно забыв и о спящем на диване Стасике, и об его отставной любовнице Оленьке, и о неприятностях, которые мне грозят. Да что же такое случилось в редакции?
Наша «Ярмарка» находится в двухэтажном здании бывшего детского сада, закрывшегося в девяностые годы по причине демографического кризиса. На первом этаже – небольшой печатный цех, кабинет корректора и буфет. На втором – две редакции. Наше рекламное издание и городской еженедельник «День». Друг другу мы не мешаем, более того, помогаем выживать в это непростое время. Арендная плата за помещение делится пополам, а в типографии, которая принадлежит «Ярмарке», печатается и «День». Не бесплатно, конечно, но с внушительной скидкой. Зато в гараже городской газеты нашлось местечко и для автомобиля нашей рекламной службы. В общем, у нас сложилось мирное соседство. Корреспондентов «Дня» я отлично знаю, с некоторыми нахожусь в приятельских отношениях, мы частенько во время обеденного перерыва вместе пьем чай и самозабвенно сплетничаем. Вот и сейчас Светка Кропотина, обозреватель криминальных новостей, увидев меня, взмыленную и гарцующую разом через две ступеньки по лестнице на второй этаж, крикнула вслед:
- Полька, у меня вчера был день рождения, забегай, тортиком полакомимся!
Тортик? Это хорошо! Но сначала я повидаюсь с шефом. Надеюсь, он еще не собрался уволить меня за прогулы?
Но вопреки всем опасениям редактор встретил меня весьма любезно, словно и не было никакого телефонного звонка. Бесконечно расшаркиваясь, он усадил меня в свое кресло, велел секретарше Любочке принести кофе и, беспрестанно улыбаясь, начал разговор.
- Голубушка, Полина Васильевна, я надеюсь, Вы в добром здравии?
Получив мои уверения, что я еще вполне жизнеспособна и готова на трудовые подвиги, Петушков обрадованно потер пухлыми ладошками и поинтересовался:
- Вы уже были в своем новом кабинете?
Я вытаращила глаза, а милейший Виктор Николаевич живописал открывающиеся передо мной перспективы. Оказывается, сегодня утром босс назначил меня своим заместителем по производству, и на мои девичьи плечи сваливаются все заботы по бесперебойной работе печатного цеха. Петушков подскакивал от восторга на своих коротеньких ножках, весело поблескивал лысиной, а мне оставалось вежливо улыбаться в ответ, хотя хотелось завопить во всю мощь легких: «За что?!».
- Полина Васильевна, я так надеюсь на Вас, - ворковал Петушков. – Кроме Вас – некому. С тех пор как уволился Марк Ремезов, в типографии черт-те что творится. Я уверен, Вы их всех научите работать! – Николаич потряс пухлым кулачком прямо перед моим носом.
Мне хотелось напомнить, что Ремезов уволился не просто так, а был изгнан из наших славных рядов за беспробудное пьянство, но промолчала. Еще неизвестно, может, в печатном цехе и вправду все так плохо, как утверждает начальство, и я сама начну с горя квасить с утра до ночи и с ночи до утра? Меж тем Петушков уже схватил меня за руку и потащил в типографию, болтая по дороге без умолка.
- Полина, я понимаю, Вы всех тонкостей типографского дела не знаете, но ведь Вы справитесь? О, мне Вас так рекомендовали! И я сразу же согласился именно Вас назначить замом по производству! Я ведь и сам неоднократно предлагал Вам этот пост, верно?
Да что такое с Николаичем? Почему он вдруг стал приторно сладким, словно объелся пастилы, обмазанной медом? Меж тем мой руководитель распахнул двери, ведущие в типографию.
- Знакомьтесь, знакомьтесь, это Полина Васильевна Малышева, наш новый зам по производству!
Мастера оглянулись в мою сторону, не выражая ни радости, ни недовольства. Они были слишком заняты, чтобы обсуждать решения начальства – шла печать очередного номера «Дня».
- Да что же я! Конечно, вы все знаете Полину Васильевну! Она же у нас давно трудится, - хлопнул себя по лбу Николаич. – Тем более, вы сработаетесь, я просто уверен! Ну, будут вопросы – обращайтесь, - кивнул он мне напоследок и чуть не вприпрыжку выскочил из типографии.
Я молча смотрела на своих подчиненных, не имея ни малейшего представления, с чего начать свое «руководство».
- Не волнуйся, Поля, - раздался сзади глуховатый знакомый голос.
Я стремительно и облегченно обернулась навстречу.
ххх
В печатный цех входил старший мастер Федор Андреевич, которого я знаю очень и очень давно, с детства. Дядя Федя занимает квартиру на первом этаже в доме, в котором я живу с тех пор, как переехала к тетушке. Я люблю этого старика. Он никогда не ворчал на нас, ребятишек, когда мы устраивали баталии прямо под его окнами, не ябедничал родителям и только посмеивался в усы, глядя на наши проказы. А еще я благодарна Федору Андреевичу за то, что двадцать лет назад в день моей несостоявшейся свадьбы он пришел на помощь, стал моей «жилеткой».
Жених бросил меня прямо на пороге ЗАГСа. Я не помню, из-за чего мы поругались, но и теперь отчетливо вижу, как любимый швыряет под ноги обручальные кольца, как они катятся по асфальту, и как я, оглушенная, потерянная, стою в белом кружевном платье и смотрю вслед быстро удаляющейся фигуре человека, которого через каких-то полчаса готова была назвать мужем и с которым собиралась жить долго и счастливо. Не сбылась моя сказка. Рядом виновато хлопотала тетушка, недоуменно переглядывались гости, приглашенные на торжество. А я стояла и стояла, глупо прижимая к груди букет. И тут чьи-то теплые сильные руки обняли меня за плечи, увлекли прочь от злословящей и сочувствующей толпы. Это был дядя Федя. Он увел меня в какой-то заросший пустынный дворик, усадил на лавочку, опутанную веселым хмелем. На его груди я и выстрадала все свое разочарование. А он гладил меня по волосам и молчал. Мне не нужны были слова утешения в тот миг! Мудрый старик это понял и позволил мне просто поплакать. С того часа Федор Андреевич стал для меня больше чем сосед. Я нередко забегаю к нему безо всякого дела, чему дядя Федя очень рад – после смерти жены ему одиноко. Он потому и работает до сих пор, чтобы не тосковать в четырех стенах.
Увидев дядю Федю сейчас, я неслыханно обрадовалась. Как же я забыла, что сама пять лет назад, через месяц после кончины супруги Федора Андреевича, привела безутешного соседа в издательство и попросила Николаича принять старого печатника на работу. Петушков не возражал. А вскоре назначил моего протеже старшим мастером. Дядя Федя с душой взялся за дело и даже, кажется, помолодел. По крайней мере, разговоров о скорой кончине больше не заводил.
ххх
Как здорово, что у меня есть такой союзник!
- Не волнуйся, Поля, все будет хорошо, - сказал Федор Андреевич, - коллектив ты знаешь, ребята хорошие. А что нужно - у меня спроси. Втянешься…
- Конечно, дядя Федя, - благодарно проговорила я, чувствуя, что мой милый старик снова приходит мне на выручку.
И тут из-за дверей, со стороны отдела приема объявлений раздался дикий вопль. Кричала женщина. Мы с Федором Андреевичем переглянулись и дружно рванули по коридору, спеша на помощь незнакомке, которой, судя по звукам, очень и очень плохо. Ну не может человек в обыденной жизни издавать такие душераздирающие звуки!
Однако мы ошибались. Весьма тучная женщина преклонных лет не выглядела больной или умирающей. Напротив, она была полна сил для того, чтобы всем нам вместе взятым надавать тумаков или затаскать по судам.
- Изверги! – Посетительница с негодованием колотила по столу приемщицы объявлений. – Да я вас! Да вы!
Федор Андреевич осторожно прикоснулся к локотку обиженной клиентки:
- Милая, что случилось?
То ли смиренный вид старика смягчил тетку, то ли она попросту перетрудила голосовые связки, но мадам вдруг начала изъясняться совершенно спокойно, что позволило нашей приемщице объявлений Раечке выбраться из-под стола, под которым она пряталась до нашего появления, и шмыгнуть из кабинета. Наверно, девица понеслась на второй этаж, докладывать Петушкову о сумасшедшей, разгромившей кабинет и чуть не поколотившей сотрудников издательства.
Я выглядывала из-за плеча дяди Феди и размышляла: то ли последовать примеру резвоногой Раи, то ли остаться в эпицентре событий. Как я уже говорила, одно из главных моих достоинств – чрезмерное любопытство. Именно оно не позволило уйти просто так, не узнав причины скандала. Мадам меж тем водрузила на Райкин стол здоровенный баул из кожзаменителя дикой псевдо леопардовой расцветки и вынула из недр сумки вчетверо сложенный номер «Ярмарки». Пыхтя от негодования, развернула газету и ткнула толстым пальцем в колонку объявлений, стоящих в рубрике «Куплю-продам»:
- Нет, вы поглядите, что за безобразие!
Голос посетительницы снова начал набирать децибелы:
– Подала объявление в газету, думала, так быстрей продам мебель, а вышел цирк какой-то! Каждый день мне названивают шутники, от издевок нет покоя! А все вы виноваты! Ваша мерзкая газетенка!
И дама, вынув из сумки огромный носовой платок, шумно и скорбно высморкалась.
Федор Андреевич внимательно читал объявления, пытаясь выяснить причину конфликта. Я тоже пробежалась глазами по колонке. Взгляд тут же зацепился за весьма странное предложение: «Продается кровать с матросом». Господь наделил меня буйной фантазией, и я тут же представила себе удальца в бескозырке, раскачивающегося за неимением корабельной палубы на пружинной сетке металлической кровати и распевающего во всю глотку «По морям, по волнам…». Не удержавшись, я хихикнула.
Клиентка грустно воззрилась на очередную насмешницу и уныло произнесла:
- Вот-вот, это самое объявление. Я всего-то хотела продать кровать с матрасом! Матрасом, понимаете вы или нет? А вы что напечатали? Теперь мне каждый звонит и интересуется с ухмылкой: «А комода с радисткой нет?» или «Поматросила и бросила?» Все это так унизительно!
Федор Андреевич аккуратно сложил «Ярмарку» и ласково тронул тетку за локоток:
- Голубушка, не переживайте! Объявление исправим, напечатаем теперь совершенно бесплатно, так сказать, для возмещения морального ущерба. Ну, ошиблась корректор, глупая она еще, неопытная. Конечно, печально, что так получилось. Мы все исправим! И больше такого не повторится! – авторитетно добавил он, словно являлся хозяином «Ярмарки».
Женщина благодарно улыбнулась:
- Так вы обещаете?
- Безусловно, и все виновные будут наказаны, - строго сдвинул брови печатник.
Клиентка счастливо улыбнулась, еще раз трубно высморкалась и покинула издательство, помахивая своим чудовищным баулом.
Стоило ей только прикрыть за собой входную дверь, как я расхохоталась.
- И чего радуешься? – насупился дядя Федя. – Ты объявления внимательно прочитала? Тут помимо «матроса на кровати», еще много прелюбопытнейших вещей. Пожалуйста: «Отдам дочку, еще не старую». А как тебе это: «Куплю таню»? Да это еще не все «опусы»!
Старик явно расстроился. Конечно, мне нужно было сохранить серьезную мину, но буйное воображение опять подвело – я корчилась от смеха, даже слезы выступили на глазах.
Наконец я приобрела возможность говорить:
- Нина Трифоновна всегда отличалась внимательностью и педантизмом, как же она пропустила такие дурацкие ошибки?
Федор Андреевич неодобрительно крякнул:
- Полечка, как часто ты встречаешься с корректором?
Я недоуменно повела плечами:
- Практически никогда. Рекламные блоки своих клиентов я всегда проверяю сама в газетной полосе, мне проблемы не нужны. Люди платят деньги и хотят получить качественные услуги…
- То-то и оно, - вздохнул мастер, - Нина Трифоновна вот уже месяц как ушла на пенсию, у нее дочка родила, надо помогать малыша нянчить. Петушков взял на ее место совершенно безголовую девицу, ленивую и вертлявую: где такой чужие ошибки проверять, своих бы не наделать! Эту красавицу Николаичу какой-то знакомый посоветовал. Я думаю, в прошлом наш редактор, наверное, наступил приятелю на больную мозоль – иначе зачем бы нам подсунули такое чудо-юдо? Новую корректоршу зовут Ляля, так наши ее уже прозвали Ляля-бестолочь.
Мне кажется, жестоко, но справедливо.
Просветив меня, дядя Федя неторопливо направился в типографию. Я еще немного потопталась у разгромленного кабинета трусихи Раечки и решила заглянуть к корреспондентам «Дня».
Светка обещала кусок торта, а мне сладкое сейчас просто необходимо!
ххх
Кропотина сидела за столом, заваленным кипами подшивок «Дня» и что-то старательно конспектировала.
- Привет, зашла-таки, - обрадовалась она и торопливо начала выставлять на чудом оказавшийся свободным уголок столешницы чашки, банку растворимого кофе и сахарницу. – Сейчас кофейку тяпнем, вот только тортик из холодильника принесу.
Когда мы слопали по куску слоено-кремового безобразия, производимого местной кондитерской фабрикой, я полюбопытствовала, кивнув на подшивки:
- Чего ты в архив полезла?
- А, - махнула изящной ручкой Светлана. - Буйвол велел подготовить материал на тему «Десять самых страшных преступлений за десять лет». Вот, копаюсь, ищу, чтобы читателя порадовать, кровь ему взбудоражить.
Только не надо думать, что Кропотина обзывает редактора собственной газеты, в которой трудится многие счастливые годы. Полное имя творческого лидера городского еженедельного вестника – Константин Валерьевич Буйвол. Говорят, когда бедный мужик женился, невеста наотрез отказалась брать его фамилию, не хотела становиться «буйволицей», как обязательно ее бы прозвали. Так и осталась Кубышкиной. Чего удивляться? В нашем городе лучшим стоматологом считается доктор Лютов, в суде заседает судья Злобин, а детским домом заведует милейшая и добрейшая женщина по фамилии Бездушная…
Светка кромсала торт. Я покосилась на подшивки.
- Нашла что-то «необыкновенное»?
- Да нет, все как всегда: разбои, грабежи, угоны, убийства. Правда, есть и весьма забавные преступления…
Ох уж эти обозреватели криминальных новостей! Кому горе, а им бы только кровищи побольше! Но Светка, конечно, не подозревала о ходе моих мыслей и бодро рассказывала:
- Представляешь, подцепили две девицы весьма упакованных кавалеров (ну там, шикарное авто, модные шмотки, толстый кошелек) и пригласили к себе домой (как оказалось потом, на съемную квартиру). Пока хлопцы открывали шампанское в гостиной, предвкушая замечательный вечер, плавно переходящий в романтическую ночь, девочки открыли дверь подельникам. Те ворвались в комнату и, накинув на головы парням мусорные пакеты, хорошенько отдубасили несчастных, раздели, сунули в багажник машины и увезли за город, где бросили связанными у мусорной свалки. Представляешь удивление мусорщика, который обнаружил этих жертв случайного знакомства? Еще одна деталь, - корреспондентка важно подняла палец, - на помойку мальчиков-мажоров привезли в багажнике их собственного автомобиля, на котором они и подцепили цыпочек, оказавшихся настоящими разбойницами.
- Поймали их?
- А как же! Только красавицы отсидели свое, ты на дату газеты глянь! Кстати, на суде выяснилась интересная вещь: одна из героинь нашей истории уже попадала в поле зрения милиции за несколько лет до этого эпизода. Тогда от уголовной ответственности ее спас сопливый возраст. Знаешь, в чем провинилась куколка? Чуть не задушила родную бабушку, потому что та жадничала, не давала ей денег на помаду. Школьница обиделась, подкараулила вместе с подружкой старуху в подъезде, когда та возвращалась с почты с только что полученной пенсией, натянула престарелой родственнице мешок на голову и не давала дышать, пока бабуля собственноручно не раскрыла кошелек. Только в первый раз девчонке пальцем погрозили, тем более что старуха потом заявление забрала, пожалела кровиночку. Но на суде все равно припомнили…
- Будешь об этом писать?
- Конечно! Наш читатель любит всевозможные страшилки, особенно если в конце статьи подытожишь, что преступники пойманы и понесли заслуженное наказание, - широко улыбнулась Светка. – Полька, давай еще по куску, а?
ххх
Испачкавшись жирным кремом, я решила зайти в туалетную комнату вымыть руки. Там у окна, уронив голову на подоконник, рыдала Люба Карпова, секретарша Петушкова. Я испугалась. Никогда еще не видела нашу хохотушку и оптимистку в таком состоянии.
- Любочка! Что стряслось? – Я хотела обнять девушку, успокоить, но она зло отстранилась и стала размазывать по щекам потекшую тушь.
- Полина Васильевна, ради бога, хоть вы не лезьте!
- Да что случилось? Николаич наорал?
Любочка шмыгнула покрасневшим носиком:
- Если бы! Виктор Николаевич покричит, так всегда потом извиняется и шоколадки дарит.
- Люба…
- Отстаньте от меня! – И Любочка вылетела из туалета, хлопнув дверью.
Что ж, верно, у бедняжки несчастная любовь. Кажется, Карпова заглядывалась на нашего Игорешу, а тот словно истукан. Но ведь сердцу не прикажешь? И я направилась в типографию.
Хотелось познакомиться, по душам поговорить с новым корректором, ткнуть носом в ошибки и опечатки и поинтересоваться, не стыдно ли ей получать зарплату. Только корректорская была заперта на ключ.
- Лялю не видели? – крикнула я печатникам.
- А шут ее знает, - отозвался один, - вроде тут крутилась, а потом вышла куда-то…
Дядя Федя мне подмигнул ободряюще, дескать, действуй, девочка, наводи порядок.
Я снова вышла из печатного цеха, поднялась на второй этаж и тут вспомнила, что за утренней суматохой не забрала из рекламного отдела свои вещи, чтобы унести в типографию. Я уже взялась за ручку двери, как услышала – в кабинете разговаривают двое. Мужской голос принадлежал явно Игорьку, а вот женский был мне незнаком.
- Ты говорил, ее уволят за прогулы!
Собеседница моего бывшего начальника была явно не в духе. Игореша оправдывался:
- Кто же знал, что у нее есть серьезный покровитель! Ты бы видела, как вчера Николаич рвал и метал, когда Малышева на работу не явилась. Я-то, конечно, не сказал, что она отпросилась по болезни.
- Да, заболела! Сегодня-то в редакцию быстрее молнии примчалась, - недовольно протянула женщина.
- И я о том же! Соврала, наверное, что больна. Когда сегодня утром Николаич звонил к ней домой и к себе на ковер вызывал, я был уверен – все, гудбай, май лав, гудбай! А приехала наша Полиночка, Петушков вдруг стал рассыпаться в любезностях. В должности повысил! Вот я и говорю, без вмешательства сверху тут не обошлось.
- Плевать, – взвизгнула дамочка, - я видеть ее не могу! Она мне такое сделала! Я отомщу! Уж ты мне поверь, будет проклинать тот день, когда на свет появилась! Ты меня знаешь!
- Конечно, знаю, потому и люблю.
За дверью послышалась возня, вздохи, я невольно попятилась. Нет, лучше заберу свои вещи в другой раз…
ххх
До вечера я горела на работе, а когда засобиралась домой, на сотовый пришло смс-сообщение: «Необходимо встретиться. Машина ждет у кафе «Маргаритка». За последние двое суток только один человек так требовательно и лаконично приглашал меня для разговора с глазу на глаз. В ушах словно прозвучал слегка глуховатый голос многоуважаемого господина Болтова. Повидаться, что ли, с дяденькой? Может, и прояснится ситуация с племянницей?
Позвонив домой и получив подробный отчет приятеля о том, что он жив, здоров (если не считать пролежней на боках, оставленных моим жестким диваном) и успел с тоски опустошить холодильник, я заметила, что вернусь еще не скоро. Выслушав возмущенный Стаськин вопль на тему, какая жестокая, черствая женщина оказалась рядом с ним в трудную минуту жизни, я отключилась. Мне еще нужно добраться до «Маргаритки»…
- Садись, подвезу! – около персонального «жигуленка» цвета подгнившего баклажана топтался Игореша.
- Я не домой, мне еще нужно с подругой встретиться, - соврала я, - хотели по магазинам пробежаться.
- Высажу, где скажешь, - гостеприимно распахнул дверцу автомобиля мой бывший начальник.
Я пристально вглядывалась в его маникенистое лицо. Игорек старательно улыбался, но в красивых глазах читалась плохо скрытая досада – уж не от того ли, что меня не вышибли с работы? Наверное, стоило сделать подлому юноше ручкой и пойти на автобусную остановку, но, видно, черт меня дернул – я устроилась-таки на «месте смертника» и позволила Игореше доставить меня к кафе.
По дороге он рассыпался в комплиментах и бурно радовался моему назначению на пост зама Николаича, но пальцы нервно сжимали руль, а у виска предательски пульсировала жилка. Нет, любезному Игорьку вовсе не хотелось расхваливать меня, а, скорее, придушить. Если бы у него сейчас были свободны руки…
У «Маргаритки» я попросила остановиться и вышла, чувствуя, как парень буравит мне спину недобрым взглядом. «Девятку» Руслана я заметила сразу, но мне не хотелось, чтобы Игореша видел, с кем я встречаюсь. Тем более, после подслушанного мной его разговора с таинственной мстительницей. Нет, нужна конспирация и осторожность. Я вошла в кафе, заказала чашку кофе и устроилась за столиком у окна. Отсюда открывался великолепный обзор.
- И о чем мы мечтаем? – спросил внезапно подошедший ко мне Руслан. – Ее ждут, а она…
Ну не объяснять ведь мужику, что в шпионов играю!
- Поехали, - торопил тот.
Со вздохом я поднялась, направилась к выходу и… столкнулась с Алкой, которая намеревалась отпраздновать окончание рабочего дня ароматным кофе по-турецки с тирамису.
Моя подружка, как и я, необыкновенная сластена.
- Ты! – возопила Алка, вцепившись в меня мертвой хваткой. – Негодяйка! Мне Стаська все по телефону рассказал! Как ты могла так безжалостно поступить со мной! Ведь знала, что Стасик мне всегда нравился! А ты! А он! И столько времени молчали!
Алка сглотнула от избытка эмоций и продолжила, уже радостно улыбаясь:
- Но ведь теперь вы зарегистрируетесь? Да? А я буду подружкой невесты! Всегда мечтала! О! Я сошью себе обалденное платье! Вот с таким вырезом, - и Алка ткнула куда-то в район пупка. – Мы такую свадьбу отгрохаем! Я так рада за вас! Да, я Стасика люблю, конечно, но если и могу кому-то его отдать, то только тебе!
Руслан, идущий следом за мной, выпучил глаза, а я от накатившей злости готова была стукнуть Алку чем-нибудь тяжелым. Вот та вешалка на ножках у дверей вполне годится для экзекуции! С трудом сдержавшись, я оскалилась, стараясь разыграть радость от встречи с подругой:
- О да, мне нужно много тебе рассказать, но извини, спешу. У меня деловая встреча…
- Как всегда, - простонала Алка. – Ты, похоже, и в брачную ночь побежишь подписывать контракт с очередным рекламодателем!
Руслан попытался незаметно проскользнуть мимо моей приятельницы, но не тут-то было.
- Молодой человек, - ослепительно улыбнулась она, принимая, по ее мнению, соблазнительную позу (насколько это, конечно, возможно в публичном месте), - вот моя визитка, я знаю, вы обязательно позвоните.
Алка – она такая. Сразу в лоб! Ни тебе прелюдии, ни игры в невинную ромашку. Понравился мужик – тут же заявляет об этом. Подобного штурма Руслан не ожидал, поэтому смутился, но визитку все-таки взял.
- Поехали-поехали, - теперь я торопила посланника Болтова, слегка прибалдевшего от моей подружки, а сама думала: «Вернусь домой – убью Стаську! Чего он Алке наплел?!»
Когда садилась в машину, мне показалось, что на парковке у торгового центра, что напротив кафе «Маргаритка», стоит автомобиль Игорька. Впрочем, мало ли в нашем городе «Жигули» фиолетового цвета?
ххх
Болтов назначил встречу в уютном ресторанчике на краю города, и по тому, как при одном его мимолетном взгляде в струнку вытягивались все официанты, я пришла к выводу, что это заведение тоже принадлежит хозяину ночного клуба. Еда была вкусной, а я, грешна, люблю покушать, и без зазрения совести быстро опустошила тарелку с изумительно приготовленной свининой по-французски. Во время десерта Валерий Николаевич пристально меня разглядывал, словно увидел впервые. Мне стало не по себе. Я даже отодвинула в сторону креманку с нежным фруктовым суфле, обильно политым воздушными сливками и посыпанным тертым шоколадом, которое намеревалась слопать, наплевав на все принципы порядочной девушки, которая, как велит обычай, всегда должна быть не голодна, даже если при этом у скромницы желудок прилип к позвоночнику. Ну, последнее мне точно не грозит! А десерт жаль, хотелось не только попробовать, но и съесть!
- Не понравилось, - улыбнулся Болтов.
- Напротив, очень вкусно, - призналась я и опять придвинула креманку.
- Полина, мне нужно кое-что вам сообщить. Я разговаривал с бывшим психотерапевтом Ольги, она, знаете ли, после освобождения … гм… Она некоторое время назад наблюдалась у одного психотерапевта. Я понимаю, что врачебная тайна - это свято, но если речь идет о жизни и здоровье окружающих…
- Что вы выяснили? – занервничала я. Надо же, мало того, что Болтовская племянница отмотала срок, так она еще и сумасшедшая?! Только этого мне не хватало!
- Понимаете, Полина, я узнал, что у Ольги есть один пунктик. Об этом рассказал ее доктор. Ольга ненавидит незамужних женщин. Не всех, конечно, а тех, кто не торопится под венец, а предпочитает так называемый гражданский брак.
- Глупость какая, – не выдержала я, - да сейчас половина пар живет без штампа в паспорте! И мы это с вами уже как-то обсуждали!
- Да, но Ольга почему-то втемяшила себе в голову, что «не расписанные» дамочки крадут чужих женихов. Дескать, не желаешь становиться настоящей женой – отпусти мужчину, чтобы он мог создать крепкую здоровую семью с другой, более порядочной и честной женщиной. Вот такая идеология.
Я фыркнула:
- Можно подумать, все мужики мечтают о статусе мужа и отца! Чушь!
Валерий Николаевич печально улыбнулся:
- Это мы с вами понимаем, но Ольгино изощренное сознание - нет! Психотерапевт считает, что корни всего – в Ольгином детстве. Да и мне так кажется. Мои мать и сестра чуток перестарались с нравоучениями, воспитывая девочку. Вбивали ей в голову, что женщина, которая сожительствует с мужчиной, предварительно не посетив дворец бракосочетания – по сути, предательница всего женского рода, воровка, которой нет прощения. Еще больше они усилили атаку на неокрепший ум ребенка, когда муж бросил мою сестру и переехал к любовнице. Кажется, Ольге в тот год еще двенадцати не исполнилось. А потом начались такие события, о которых вспоминать не хочется.
Это он про уголовные наклонности племянницы, не иначе, смекнула я и навострила уши. А Болтов продолжал душевный стриптиз:
- Я ведь с племянницей не общался, узнал ее только взрослой. Жили они бедно, но от меня помощи не хотели. Я был нелюбимым сыном и братом. Почему? Много лет назад я отказался выполнить просьбу сестры и жениться на ее близкой подруге, которую, как мне сообщили, изнасиловал какой-то удалец. Такова официальная версия. Но мне кажется, подружка утаила истину. Наверное, нагуляла младенца с командировочным, а потом прикинулась невинной жертвой. Признаться, мне было невдомек, почему именно я должен воспитывать чужого ребенка? Ладно, если бы любил его мать, но подружка сестры ничего, кроме раздражения, не вызывала. Самое странное, что моя собственная мать горячо поддерживала идею женитьбы. А когда я воспротивился – меня объявили предателем и разорвали со мной всяческие общения. Кстати, именно тогда милые женщины создали «Клуб настоящих жен» и начали пичкать ханжеской отравой Ольгу. И только умирая, сестра попросила не бросать свою дочь.
- Все это очень интересно, - хмыкнула я, - но зачем мне знать ваши семейные тайны? Меня другое волнует: сидела ли уже Ольга за смертоубийство, и как вы собираетесь защитить меня от ее нападок. Но имейте в виду: из города уезжать я не намерена и прятаться от вашей придурочной всю жизнь не собираюсь! Кстати, Стасик мне не муж, просто приятель, и мы никогда не были близки. Так что ваша Оленька сильно ошиблась. Растолкуйте ей это, пожалуйста!
- Не получится.
Болтов плеснул в бокал минеральной воды, рассеянно проследил за пузырьками воздуха и только после этого закончил:
- Ольга считает, что вы ее намеренно обманываете, опасаясь за свою жизнь. Она не верит вам.
- Тогда заприте ее за семью замками! – вскипела я.
- Опять не выйдет. Ольга сбежала. Она не появляется в своей квартире, не выходит на работу, я не знаю, где она. Поэтому не могу контролировать ситуацию. Мне жаль.
- Ах, вам жаль!
Я треснула креманкой по столу так, что обломилась стеклянная ножка. Тут же неизвестно откуда материализовался официант, мгновенно прибравший стол и подавший кофе.
- Но есть один выход, - Болтов принялся вертеть в пальцах салфетку. – Только он вам, похоже, не понравится.
- И какой? Говорите!
- Вам нужно выйти замуж. Официально. С белым платьем и фатой. С пьяными гостями и криками «Горько!».
Нежное фруктовое суфле со взбитыми сливками плавно поднялось по пищеводу, я с трудом отправила его обратно в желудок.
- Сдурел? – От злости я чуть не проглотила ложечку, которой пробовала кофе. – За кого? За Стасика? Сам за него выходи, если приспичило!
- Полина, я не хотел вас обидеть! – мой рыжий собеседник, кажется, еще больше порыжел от волнения. – И потом, это всего лишь маленький спектакль для Ольги. Фиктивный брак, так сказать. Я все устрою. Потом разведетесь через пару-тройку месяцев. И за Станислава вам выходить не надо. Напротив, нужно показать, что этот субъект вас не интересует!
- За кого? За кого мне выходить замуж? – Все напоминало дурно написанную пьеску для актеров из сумасшедшего дома. – И что вам всем хочется нацепить на меня фату?
- Полина Васильевна, это единственный выход. Ольга увидит вас в наряде невесты, узнает, что вы выходите замуж не за Станислава и успокоится. Так, по крайней мере, утверждает Ольгин психотерапевт. А расходы я все возьму на себя, не беспокойтесь.
- Да уж, сделайте милость, выдайте меня замуж за первого встречного в угоду своей помешанной племяннице, - я уже охрипла от крика, - да ее лечить надо!
- Ремиссия скоро наступит, а потом я отправлю Ольгу заграницу. Она мечтает о кругосветном путешествии. Вернее, мечтала, - Болтов снова помрачнел.
- Конечно, а сейчас самое главное ее желание сплясать на моих жалких останках? – и я захлебнулась в жуткой ругани, подслушанной в детские годы у грузчиков винного магазина, разбивших вдребезги ящик с водкой.
Болтов несколько минут слушал мои рулады молча, потом спокойно поднялся со стула, взял со стола бокал с минеральной водой и… плеснул мне в лицо. Я остолбенела.
- Как… как вы посмели… - лепетал мой язык. Нестерпимо хотелось плакать.
Грубиян пожал плечами:
- Стакан воды всегда был отличным средством для того, чтобы привести человека в чувство.
Подскочивший официант протягивал мне салфетки…
ххх
Когда-то, давным-давно я, десятилетняя дурочка, вечером увязалась за большими (лет на семь меня старше) девчонками из нашего двора, которые пошли в парк отдыха. Всему виной соседская Галя, ставшая моей добровольной нянькой, пока тетушка на работе. Глупая Галка рассказывала мне о своей первой любви – парнишке из ремесленного училища, с которым она бегала в кино и в кафе-мороженое, о первом поцелуе, и, конечно, разогрела мое детское любопытство. Поэтому когда Галя с одноклассницами собрались встретиться с мальчиками в парке, я последовала за ними. Тетя с дежурства из больницы возвращалась поздно, я надеялась к ее приходу уже быть под одеялом и видеть сладкие сны. Конечно, будь Соня дома, прогулка бы не состоялась, но коль тети не было… Очень уж мне хотелось своими глазами увидеть, как Галка целоваться будет! Таилась за кустами, чтобы меня не заметили и не отослали домой, кралась по пятам, но все же потеряла девчонок и заблудилась. Выскочила я на какую-то полянку и замерла как вкопанная. Неподалеку в траве лежала женщина, странно растопырив ноги и задрав подол платья, а сверху пыхтел мужик… со спущенными штанами. «И-ех! И-ех!» - вылетало из его скособоченного рта. ТАКОГО в своей жизни я еще никогда не видела, и ужаснулась. Мне показалось, что на мгновенье я забыла как дышать, но когда дыхание вернулось, попятилась, налетела на острые ветки акации, порвала платье и с криком бросилась прочь, пока не вылетела на парковую аллею. И тут меня в свои объятья поймал какой-то взрослый парень. Одной рукой он держал меня, другой - мороженое в вафельном стаканчике.
- Чего орешь? С оборотнем повстречалась? – хохотнул он и мазнул мой нос мороженым. – Одна что ли, ты, полуночница?
Голубые глаза смеялись, рыжая челка весело топорщилась. Весь он был какой-то солнечный и совсем не страшный.
- Там, там, - указывала я пальцем в сторону кустов.
Что «там», рыжий рассматривать не стал, крепко взял меня за руку и, спросив домашний адрес, отвел меня домой. Мороженое я слопала по дороге. Ух, и задала мне Соня, когда я предстала пред ее светлыми очами! А этот рыжий парень мне потом иногда снился. В образе принца на белом коне. Я, как многие девочки, мечтала о красивой сказке.
ххх
Я снова почувствовала себя маленькой девочкой. Ошарашенной, морально уничтоженной. На мгновенье я даже забыла как дышать, не то что говорить! Язык прилип к небу, лишь взгляд метался по залу ресторана в поисках чего-нибудь увесистого, чтобы запульнуть в голову милейшего Валерия Николаевича. И ваза с букетом прекрасных белых роз, стоявшая посередине столика, за которым мы совсем недавно относительно мирно ужинали, как раз для этих целей подходила. Мой мучитель, видимо, догадался о помыслах жертвы по имени Полины, потому что сам приблизился к столу, вытянул из букета розу, а потом подошел вплотную и…сунул цветок мне за ухо. Чуть не поцарапал шипами, паразит! Экзекуцию перенесла я стойко, потому что, как ледяное изваяние, не владела ни ногами, чтобы хорошенько пнуть обидчика, ни руками, чтобы вмазать по физиономии.
А Болтов насмешливо улыбнулся:
- Ах, дорогая, вам уже говорили, что вы необыкновенно хороши?
Ну конечно, особенно сейчас, когда по лицу размазалась тушь, вода капает с носа и подбородка, а в волосах запуталась длинным стеблем роза. Осталось только тряхнуть подолом и сплясать на манер мексиканских красавиц из второсортных сериалов.Да я просто сногсшибательна!
И тут пришло озарение. А ведь я и вправду «с ног сшибательна»! Ведь был в моей жизни период, когда я занималась в секции дзюдо! И кстати, мою знаменитую подсечку бывшая тренер, Вера Михайловна, до сих пор с нежностью вспоминает. Пусть не достигла я чемпионских высот, но говорят, моей подсечки и мастера спорта опасались. Конечно, на ковер я много лет не выходила, но, как говорят, если научился ездить на велосипеде, то это навсегда. А раз в голову вернулись мысли, но и конечности ожили. И я, нежно улыбнувшись Болтову, приветливо взяла его за лацканы пиджака, чуть шагнув в сторону, и «хозяин заводов, газет, пароходов» рухнул на пол под изумленный вздох официантов, которые наблюдали за нашим поединком издали, не смея подойти и помочь боссу, боясь вызвать еще больший его гнев. Только мальчик, протянувший мне салфетки, оказался рядом, но и тот замер на месте, опасаясь расплаты за несанкционированное вторжение в частную жизнь работодателя. Хорошо хоть посетителей не было, видимо, в этот час ресторан работал только для меня и моего неудачливого кавалера.
- Але! – Валерий Николаевич, с трудом поднявшись на колени, воззрился на меня с изумлением и, как показалось, мальчишеским восторгом. – А ты драчунья! Умеешь за себя постоять! Знаешь что, ты мне нравишься!
Честно говоря, я растерялась. Ведь импровизация с подсечкой была сиюминутной прихотью, спонтанным решением. И вот стою этакой дивной феей из дикого-дикого леса, в прическе роза. В ногах валяется не старый еще мужик (сколько Болтову, пятьдесят? пятьдесят пять?) и сыпет комплиментами.
Вдруг в обеденный зал ворвалась рыжеволосая фурия лет двадцати в жуткой мини-юбке и на высоченных каблучищах. Я на таких и стоять не смогу, а она – смотри-ка – бегает!
- Я вам дам «закрыто на обслуживание»! Совсем обнаглели! Ей можно, а мне нельзя, - вопила девчонка, расшвыривая с пути зазевавшихся официантов.
- Ага, - сиреной завела она, обращаясь к ползающему Болтову и тыча пальцем в мою сторону, - вот значит как! Хорошо, что меня вовремя просветили! Значит, решил эту мерзавку предупредить? А может, ты и Стаса у себя в доме прячешь? Да? Ненавижу, – визжала рыжая ведьма, размахивая маленькой дамской сумочкой на длинном ремешке, как воительница своим смертельным оружием, - таких давить надо!
Она запнулась на полуслове, похоже и до нее дошла абсурдность ситуации:
- Дядя, ты почему стоишь на коленях?
- Ольга, - строго сказал Валерий Николаевич, моментально превращаясь в барина-самодура, одна из прихотей которого – ходьба на четвереньках в общественных местах. – Ты где была? Мы тебя всюду искали!
- Искали, да не там, - ухмыльнулась девица, шлепаясь на стул и подзывая гарсона:
- Эй ты, коньяку! И вообще, я сменила работу, поменяла квартиру и подыскала другого любовника. Стаська мне надоел!
Я во все глаза смотрела на нахалку. Значит, это и есть кровожадная родственница Болтова, обещавшая стереть меня с лица земли?
- Мой водитель может больше не прятаться от тебя и вернуться на службу? – поинтересовался дядя.
- Да мне-то что, - болтанула ногой племянница, - этот мямля еще сам приползет ко мне, а я подумаю, стоит ли мне на него внимание обращать. Но стерву его я проучу! Готовься к жуткому кошмару, милая!
Вроде бы и говорила Ольга, непрестанно улыбаясь, но у меня озноб пробежал от макушки до пят. Нет, она точно сумасшедшая!
Болтов наконец поднялся и укоризненно воззрился на девчонку.
- Ольга, с какой стати ты злишься на Полину? В чем она виновата?
- Она воровка, – снова заорала та. – Тварь! Украла Стасика!
- Не смей так говорить в присутствии моей невесты, – Валерий Николаевич решительным шагом подошел ко мне, подхватил под руку и заявил, с удовлетворением рассматривая вытянувшуюся физиономию племянницы, - ты ошиблась. Полина собирается выйти замуж за меня, я только что сделал ей предложение. А Станислав тут не причем.
- Но… он мне сам говорил… - лепетала Ольга, а подбородок опускался все ниже и ниже.
- Стас солгал по моей просьбе. Я не хотел, чтобы всевозможные писаки сбежались под мои окна и шпионили за мной и моей любимой женщиной, а потом смаковали подробности моего романа в желтой прессе. Ты же знаешь, дорогая, - улыбнулся «жених», чересчур сильно сжимая мой локоть, - этим журналюгам только дай повод. Верно, милая, - обернулся он ко мне.
- Да-а-а, - проблеяла я, чувствуя, что остатки разума покидают мою бедную голову.
А еще я в очередной раз поразилась Болтову. Ну, артист! Ну, комбинатор чертов! Он что, совершенно уверен, что я вот так добровольно потащусь в ЗАГС? Даже если в роли будущего супруга будет выступать сам многоуважаемый Валерий Николаевич? Но это он здорово просчитался. Во-первых, замуж я не пойду. Во-вторых, если пойду, то племянница возненавидит меня вдвое сильнее: Ольга, поди, уже подсчитывает дядюшкины миллионы и ждет - не дождется, когда земля ему будет пухом, а тут наследство плавно уплывает в чужие руки. Какая родственница потерпит этот произвол?
ххх
Стасик был счастлив, как щенок, напрудивший в хозяйские башмаки и чудом избежавший заслуженной порки. Он скакал по квартире, как «веселый звонкий мяч» и распевал хвалебные гимны в честь своего ангела-спасителя, то бишь меня. Я рассеяно слушала его рулады и вспоминала недавние события. Сцену в ресторане, вытянувшуюся от неожиданного известия физиономию рыжеволосой красавицы с демоническим взглядом. Как Болтов, нежно придерживая меня за локоток, проводил до дверей и посадил в машину, предварительно чмокнув «невесту» в щечку. Я обалдело молчала всю дорогу домой. Надо сказать, Руслан тоже выглядел ошарашенным и то и дело растерянно на меня оглядывался. И, кажется, хотел о чем-то спросить. Но промолчал...
Неожиданно Стас оборвал пение и восторженно заявил, глядя на меня, как кошка на миску, до краев наполненную отборной вырезкой:
- Знаешь, из тебя бы вышла идеальная жена. Верная, готовая ради любимого мужчины хоть в огонь, хоть в воду…
- И под венец с чужим странным мужиком, - мрачно прервала я его эйфорию. – Заткнись, пожалуйста, без тебя тошно.
- Не, Болтов не странный, нормальный мужик, - возразил Стас, - но какой хитрый! Как блестяще разыграл комбинацию! И Ольга с носом осталась.
- Это еще неизвестно, - вяло отвечала я. – Вдруг мания преследования гражданских жен перерастет в манию убийства невест родного дядюшки? Все-таки сдвинутая твоя экс-любовница.
- Чего это она моя, - удивился приятель, - ты же слышала, Болтов признался, что ПОПРОСИЛ меня прикрыть его от репортеров. Интересно, а премия мне за это доброе дело полагается?
- Очнись! Стасик! Да твой хозяин просто прикрыл тебя, соврав своей ненормальной племяннице про нашу с ним связь и твое якобы героическое поведение!
- Ну и что, – пожал плечами великовозрастный балбес, - денежную премию авось отстегнет, хотя бы для того, чтобы все поверили в правдивость истории. Зря, что ли, я страдал?
- А ты, мой друг, алчная скотина, - устало парировала я, - пошел вон из моего дома! По крайней мере, ближайшие два дня я тебя видеть не хочу, и тем более, слышать!
Стасик виновато похлопал ресничками и тихо удалился. Теперь ему нечего бояться.
Я осталась одна.
ххх
Несколько следующих дней прошли в будничных хлопотах. Слава богу, и Болтов, и его племянница не появлялись ни на горизонте, ни поблизости, и я начала подумывать, что история со свадьбой к моему облегчению закончится ничем. Правда, пару раз мне посыльный приносил букеты от «жениха», но встреч со мной никто не искал, на свидание не приглашал. Даже Стасика я не видела.
Все время поглощала работа. Петушков требовал моего вмешательства практически во все редакционные дела, хотя и назначил замом по производству, поэтому в типографию я влетала взмыленной лошадью, выслушивала четкие рапорта дяди Феди (как я его обожала и как гордилась им в эти моменты!) и уносилась опять на второй этаж – Николаич озверел и назначал бесконечные планерки и совещания, на которых я была обязана присутствовать. Я не понимала всей этой суеты, считала совершенно напрасной, но секретарша Любочка, давно простившая, что я стала нечаянной свидетельницей ее истерики в туалете, по секрету сообщила: Петушков вот уже несколько месяцев только наемный служащий, он продал издательство, и настоящий хозяин должен вот-вот объявиться:
- Конечно, наш старик хочет, чтобы все было на высшем уровне. Думаю, боится, что новая метла выметет его на пенсию за малый недочет, - просвещала Любочка.
Мне стало жалко Николаича. Трудился человек, трудился, и вдруг станет ненужным? Без него в издательстве обойдутся, но обойдется ли он сам без любимого дела? А Петушков еще больше суетился, но ничего не успевал. Впрочем, как всегда.
А еще мне не нравилось, что слишком уж заискивающе Виктор Николаевич разговаривал со мной, советовался чуть ли не по каждому, даже самому ничтожному поводу. Народ в редакции ушлый, вмиг все просекли и сделали выводы: Петушков и впрямь собрался на заслуженный отдых, а преемницей оставит госпожу Малышеву. Краем уха я слышала разговоры коллег:
- Ладно, хоть Полину, она не вредная, - надеялись одни и улыбались мне при встрече.
- Еще неизвестно, вот сядет на трон и покажет себя настоящую. Взвоем еще! – ворчали другие и косились на меня как на вражеского завоевателя, посягнувшего на чужую территорию.
Особенно не нравился мне взгляд Игореши. Он изо всех сил делал вид, что страшно рад за меня, но неумелая улыбка то и дело сползала с лица. А еще мне очень не нравился его взгляд. Так домохозяйка смотрит на заползшего в ее чистенькую кухню таракана. В чем же я провинилась? И его ли «баклажан» я видела на парковке у супермаркета, отправляясь на встречу к Болтову?
ххх
Позвонила печальная Алка.
- Все, - грустно сказала она, - завтра забираю Астру домой. Уже и приказ пришел. А мне дают нового щенка.
Для тех, кто не знает, Алка, несмотря на ее кажущуюся внешнюю беспечность разнеженной дамочки, - кинолог и служит во вневедомственной охране. Астра – ее то ли третья, то ли вторая воспитанница, немка-чистокровка чепрачной масти, общерозыскник, причем, весьма заслуженный. Про нее не раз писали в местной газете. Ну, и про Алку тоже. Только срок службы собак короток.
- Будет теперь Астра жить у меня и жевать пенсионную кашку, - вздыхала подруга.
- Дурочка, чего ты так расстраиваешься? Ведь ты давно говорила, что заберешь Астру домой, что давно об этом мечтала?
- Мало ли что я говорила, - вызверилась Алка. – а, тебе не понять…
Конечно, не понять, я ведь не собачница, и больших псов откровенно побаиваюсь. Правда, Астра – другое дело. Она меня знает и, наверное, неплохо ко мне относится, даже изредка позволяет себя гладить, правда, в присутствии Аллочки.
- Я решила взять отпуск, буду Астру к жизни на гражданке приучать, - бубнила Алка, - прямо с завтрашнего дня. В гости зайдешь?
Мне тут же вспомнился подвал. Но я отвечала:
- Конечно, приду, принесу Астре гостинец. Она ведь любит мозговые косточки?
- Она все жрет, - хмыкнула подружка, - тащи…
Собираясь вечером зайти к Аллочке, я по дороге в редакцию заскочила на рынок и купила парочку превосходных мозговых косточек для Астры. У Николаича в приемной есть холодильник, где сотрудники издательства хранят бутерброды, йогурты и прочую снедь, прихваченную из дома на обед (столовой у нас никогда не было), там и оставлю лакомство для песика до конца рабочего дня.
Любочка не протестовала, когда я по соседству с человечьим кормом сунула собачий. Она вообще в это утро мало внимания обращала на окружающих, корпела над какими-то документами, низко склонив над ними голову и подозрительно шмыгая носом. Неужели опять плакала? Но уже зная, что девушка даст решительный отпор непрошеному участию, я не стала выступать в роли жилетки и отправилась к себе в типографию.
Здесь царил идеальный порядок. Мой добрый ангел Федор Андреевич держал в печатном цехе крепкую дисциплину, и я в очередной раз порадовалась, что у меня есть такой замечательный друг, помощник и единомышленник. Единственное, что меня беспокоило: я так и не успела познакомиться с новой корректоршей. Ушлая девица взяла недельный отпуск без сохранения содержания, как объяснил мне Петушков, по семейным обстоятельствам, поэтому временно обязанности корректора попросили исполнять мою добрую приятельницу Светку. Выпускница филологического факультета, человек безукоризненной грамотности, она как никто другой идеально справлялась с этой работой. Буйвол, конечно, для вида зубами поскрипел, когда Николаич слезно выпрашивал у него Кропотину, но поскольку без корректора страдала не только «Ярмарка», но и его собственная газета, не мог не согласиться. Светка перебралась из отдела криминальной хроники к нам в типографию, Петушков, сияя от счастья, потирал пухлые ладошки, ликовала и я – Светка меня никогда не подводила. Мы сладострастно потрепались минут десять, потом она уткнулась в гранки, а я полетела в рекламный отдел – зачем-то меня туда вызывали.
- Полиночка, ласточка, съезди в салон красоты «Манго», ведь ты с ними работала, - заискивал Игорек, нервно дергая себя за галстук, - какая-то путаница со счетами, а наши девки-дуры разобраться не могут, что к чему. «Манго» - наш постоянный рекламодатель, не хотелось бы из-за ерунды терять. Выручи? А то сегодня с утра телефон оборвали, говорят, будем разговаривать только с Малышевой, и точка! Что тебе стоит, съезди?
Директрису «Манго» Варвару Кедрову я давно знаю: такая деловая дама слов на ветер не бросает. А рекламодатель она выгодный, регулярно заказывает газетную полосу, где предлагает всевозможные услуги для мечтающих похорошеть с помощью визажистов и стилистов. Не хотелось бы с ней ссорится. И я поехала. Варвара меня искренне любит, поэтому мы беседовали за чашечкой кофе, закусывая великолепными заварными пирожными (похоже, все в городе знают про мою маленькую слабость!), пока бухгалтер готовила нужные бумаги. Позже зарулила еще к парочке старых рекламодателей, которые «хотели иметь дело только с Полиной Васильевной и ни с кем другим».
Вернулась я в редакцию часа в три – ездила на автобусе, из ложной скромности отказавшись от машины «Ярмарки». А вошла в издательство – меня окружила толпа стонущих, визжащих, гомонящих сотрудников, причем из обеих газет. Не только наши рекламщики, но и корреспонденты «Дня» побросали работу. Раньше всех мне на шею кинулась секретарша Петушкова:
- Полина Васильевна, там…
Дрожащим пальцем Любочка указывала на лестницу, ведущую на второй этаж, где и находилась приемная шефа.
- Пожар, что ли? – Мысленно ругая июльскую жару и себя за то, что отказалась от автомобиля, я готова была возненавидеть коллег, которые, придумав новые проблемы, становились преградой между мной и вожделенным стаканом холодного чая в моем уютном прохладном кабинете.
- Хуже! Кража, - выдохнула девушка, - у Виктора Николаевича утром сейф обчистили. Говорит, сто тыщ сперли!
Я глупо открыла рот.
- Люба, но ведь сейф в кабинете у Николаича, а ты в приемной сидела! Неужели никого не видела? И где босс сам находился, интересно?
- Виктор Николаевич меня в магазин за минеральной водой послал, не могу же я отказать начальнику! А сам тоже по делам выходил. Вернулся, заглянул в сейф – денег нет!
- Откуда ты знаешь, что деньги украли утром? Может, ночью вор влез в редакцию?
Любочка посмотрела на меня снисходительно, как на маленького ребенка:
- Так ведь сигнализация ночью не сработала. Нет, деньги украли утром, когда кабинет без присмотра оставался. А замки у нас, сами знаете, какие – шпилькой откроешь.
Да уж, я неоднократно говорила Петушкову, что замки нужно менять, но он отмахивался, так ведь и подобных случаев в издательстве до сих пор не было!
- А самое странное знаете что, - трещала секретарша, - Виктор Николаевич сейф открыл, взял пакет, в котором деньги хранил, хотел пересчитать, что ли, а денег-то нет! И вместо них кости какие-то!
- Не какие-то, а говяжьи, - с видом знатока заметил кто-то из корреспондентов «Дня», внимательно слушавших разговор.
- Да какая разница! – отмахнулась Любочка. – Деньги пропали! Вместо них подложили суповой набор! Две здоровенные костищи…
Я похолодела. Только этого мне не хватало! Протаранив судачащих сотрудников издательства, я рванула в приемную, распахнула дверцу холодильника. Так и есть! Лакомство для Астры исчезло.
Любочка и все остальные принеслись следом и, тяжело дыша, уставились на меня.
- Где Николаич? – просипела я, садясь мимо стула.
- В кабинете, - пискнула Рита-приемщица объявлений. – Заливает горе коньяком, в милицию звонить боится, ведь деньги-то хозяина издательства. Тот его за дурную славу мигом пришпилит, как бабочку.
И тут в приемную выпал сам Петушков. Оглядев всех мутным взглядом, он гаркнул:
- Кто? Молчите? Изверги…
Постоял, покачиваясь, и заявил, взмахнув пухлым кулачком, в котором было зажато горлышко полупустой бутылки коньяка:
- Вор среди нас! Щас позвоню! Внутренние органы мне не откажут! Люба! Еще коньяку!
Терпеть не могу пьяных, но Николаич вызывал сочувствие и жалость. Эк ведь, бедолага, как с горя нагрузился!
- Боюсь, после очередной порции «успокоительного» внутренние органы, а прежде всего печень и сердце, вам точно откажут, - я отняла у босса бутылку, которую он уже намеревался запустить в толпу зрителей.
- Чьи кости? – вопрошал Петушков. – Кто этот гад? Кости бросил, а сто тысяч забрал. Словно насмехается, будешь, дескать, ты, Николаич, как собака, кости грызть, когда хозяин на улицу выкинет. И правильно, сор из избы вынес, слухи поползут…
Все молчали. Помалкивала и я. Ну, правда, не признаваться ведь, что вор подложил к Николаичу в сейф мой подарок Аллочкиному песику?
Алка! Господи, сделай так, чтобы подружка была дома! Я судорожно набирала Алкин номер.
- Полька? Обещалась после работы ко мне зайти, а зачем звонишь? Неужели передумала? – раздался в телефонной трубке обиженный Аллочкин голосок.
- Сюда! Ко мне! В «Ярмарку», - выкрикивала я команды под недоуменные взгляды зевак, - Астру захвати!
Все-таки Алке цены нет. Она может часами расспрашивать, уточнять, философствовать, но в серьезный момент отбрасывает бабские привычки и действует быстро и решительно:
- Поняла, - коротко отозвалась подруга.
В телефонной трубке раздались короткие гудки.
Петушков, поникший, переставший буянить и устало примостившийся в кресле секретарши, вздрогнул, поглядел на меня взглядом больного поросенка и спросил:
- Астра? Я цветов не заказывал.
ххх
В издательство Аллочка примчалась через полчаса. За это время я успела разогнать сотрудников по рабочим местам, велела Любочке никого не пускать в кабинет шефа, а благополучно заснувшего Петушкова Федор Андреевич с охранником оттащили в мой кабинет и уложили на диванчик. Зачем диван был поставлен в кабинет заместителя директора по производству – ума не приложу. Может, бывший хозяин кабинета любил на нем вздремнуть после обеда? Я хотела от этого кожаного безобразия избавиться, а поди-ка, пригодился.
- Что у вас тут приключилось? – поинтересовалась Алка, увидев меня.
- Аллочка, Астра может найти вора? В милицию обращаться нежелательно.
Я обрисовала ситуацию. Подруга хмыкнула:
- В принципе, можно попробовать. Говоришь, кроме Николаича и вора в кабинет никто не входил? Только времени-то сколько прошло…
Рюмина наклонилась к овчарке, терпеливо сидевшей рядом:
- Поработаем, девочка?
В кабинете Петушкова немка деловито обнюхала стол Николаича, сейф и его содержимое, с нежностью поглядела на говяжьи косточки.
- Работать, - негромко велела Алка.
Астра коротко глянула на хозяйку и потянула поводок к выходу из кабинета. Любочка, спрятавшись за столом, с ужасом наблюдала за собакой. Но та пробежала мимо испуганной секретарши и повела Аллочку прочь из приемной, в сторону отдела менеджеров по рекламе. Я пошла следом, терзаясь подозрениями. Неужели?
- Уйди прочь, мамочки! Нет! Вы что, с ума посходили, собаками травите!
Астра, умная, старая, заслуженная Астра, про которую неоднократно писали в местной прессе, загнала в угол старшего менеджера по рекламе и всеобщего любимца «Ярмарки» Игорешу.
- Милицию вызывать будем? – ледяной тон Аллы мог заморозить и Африку.
- Не надо, - пискнул не своим голосом Игорек, затравленно озираясь.
- Деньги где? – спросила подруга.
- Я отдам, честное слово, отдам, это шутка! Только шутка! – изворачивался мой бывший босс.
- Быстро ты раскололся, - умилилась Рюмина.
- Шутка? И поэтому ты подбросил мои кости! В смысле, не мои, а Астрины! Тьфу, ты, кости, которые я купила на рынке для собаки Аллы! Ты ведь видел, как я кладу пакет в холодильник! Хотел меня подставить? На меня повесить эту кражу? Ах, ты, крысеныш! – Я готова была сама укусить подлого мальчишку не хуже овчарки.
- Так, значит, он и угощение для моей девочки спер, - усмехнулась Алла, поглаживая Астру. – Полька, я бы на твоем месте все же милицию вызвала. Тем более, он даже отпираться не стал…
-Нет, это дело, как бы тебе сказать, семейное. Пусть потом Петушков решает.
- Как хочешь, - та не стала возражать, - мы ведь не при исполнении. Вечером-то заходи…
Не успели мы попрощаться с Аллочкой, в рекламный отдел влетела обезумевшая Люба:
- Полина Васильевна, там…
- Что опять?
Придет, наконец, покой в наш бедлам?
Секретарша широко распахнула глаза:
- Новый владелец издательства явился…
ххх
Новый владелец издательства?
Немой сцене, которая разыгралась в рекламном отделе, могли бы позавидовать актеры МХАТа, занятые в постановке бессмертной пьесы «Ревизор» - не меньше минуты мы, застыв на месте, изумленно взирали на Любочку, словно на пришельца с другой планеты. Даже пакостник Игореша, скуливший в своем углу, замолчал на полузвуке, точнее, полустоне. Алка же, услыхав о новом хозяине «Ярмарки», хищно сдвинула брови и облизнулась (новый владелец явно мужчина, а значит, достойная жертва для нашей охотницы за женихами). Астра, и та затормозила на выходе и укоризненно посмотрела на напарницу. «Я, отличница служебной подготовки, превосходно справилась с поставленной задачей. Так неужели я не заслужила в качестве гонорара за прекрасно проделанную работу хотя бы тех сахарных косточек, которые мне не позволили попробовать?» - явственно читалось в собачьем взгляде, адресованном нам, неразумным двуногим.
- Вы чего? – жалобно спросила секретарша, но мы, наконец отмерев и отпихнув Любочку, все разом кинулись в апартаменты Петушкова, чтобы лично увидеть чудо чудное – человека, который купил наше издательство, на которое до сего времени никто не покушался.
Когда мы (Алка с Астрой опередив всех на собачий хвост), тяжело дыша, ворвались в приемную, то мгновенно смешались с сотрудниками «Дня», которые в силу профессионального любопытства не могли не поучаствовать в процедуре знакомства с новым боссом «Ярмарки». Притрусившая следом Любочка, вспомнившая об обязанностях секретаря, вежливо постучалась и распахнула дверь в кабинет редактора. На автопилоте я, Алка с безмерно удивленной Астрой и еще парочка наших менеджеров из числа смельчаков влетели в личные «покои» шефа. Остальные выжидали в приемной.
- Что за?.. – вырвалось из моей глотки.
В любимом кресле Николаича вольготно развалилась… рыжеволосая Ольга, племянница Болтова.
- О, – воскликнула девица, - как мило, что вы все так мечтаете со мной познакомиться! Я тоже очень рада. Правда, не всем, - и она многозначительно на меня посмотрела.
«Аут, - подумала я, - уволит и даже «По собственному…» писать не придется. Вот ведь зараза, ловко все провернула, купила наше издательство и теперь ведет себя как барыня».
- А что вы здесь, собственно, делаете? – услышала я изумленный голос за своей спиной.
Вперед выступила наш бухгалтер и по совместительству начальник отдела кадров, пожилая и решительная Нина Ивановна:
- Вы же вроде бы взяли несколько дней за свой счет!
Обернувшись ко мне, Нина Ивановна пояснила:
- Это же наш корректор. И я совершенно не понимаю, почему она здесь, за столом редактора! Это возмутительно!
- Точно, это же Ляля-бестолочь, - донесся шепоток от дверей, из приемной.
- У меня, между прочим, великолепный слух, - холодно сообщила Болтовская племянница, - а вам, любезнейшая Нина Ивановна, хочу заметить, что за такие слова можно оказаться на улице! Вряд ли вам в силу возраста удастся найти приличную работу где-нибудь еще. А я как ваш наниматель могу засомневаться, нужна ли мне в штате такая старая кошелка.
- Наниматель? Извольте объясниться! – Нина Ивановна много лет, до того как подалась в бухгалтера и кадровики, проработала в школе учителем математики, так что как любой другой педагог не боится даже черта, а тут всего-то испорченная девчонка-грубиянка!
- Все очень просто, - очаровательно улыбнулась Ольга. – Господин Петушков очень сильно мне задолжал и несколько месяцев назад пообещал со мной рассчитываться частями. В случае неуплаты он поклялся отдать мне за долги издательство. Последний платеж – 100 тысяч – сегодня в обед, но Петушков не только не выполнил обещания, но и пропал неизвестно куда.
«Как же, «неизвестно куда» - дрыхнет в моем кабинете, - удрученно подумала я, - но о каком долге говорит красавица? Не играл же он с этой разбойницей в карты! Какой бред, честное слово!»
- Вы мне не верите? Вот же расписка, в которой ваш Петушков обещает мне отдать издательство, если я вовремя не получу свои деньги. А вот и договор, составленный в присутствии юриста, - откровенно издевалась над нами рыжая мегера.
Нина Ивановна приблизилась к редакторскому столу, внимательно изучила документы, чуть качнула своей аккуратной учительской прической и, сгорбившись, вышла из кабинета, протиснувшись между зеваками.
- Заявление об уходе по собственному желанию оставьте у секретаря, - кинула ей в след наша «барыня» и развернулась вместе с креслом ко мне, - а вам, Полина свет Васильевна, тоже придется сделать правильный выбор.
- Под правильным выбором вы подразумеваете увольнение? – сухо спросила я. Ну не плакать же мне перед этой стервой?
- Вы очень сообразительны!
И воодушевленная своей властью, новая владелица «Ярмарки» начала рисовать перспективы, которые открываются перед нашей газетой с момента ее появления в издательстве. Болтала без остановки полчаса, не меньше, а все смотрели на нее как на удава, впав в какое-то странное оцепенение. Это всеобщее сумасшествие нужно было остановить во что бы то ни стало!
Я открыла рот, чтобы сообщить захватчице все, что я о ней думаю, но отлетела в сторону, отброшенная сильным толчком сзади. В кабинет ввалился Николаич. Он был пьян и яростен. Размахивая купюрами над головой, Петушков одним прыжком преодолел расстояние от порога кабинета до стола, за которым командовала Ольга, и швырнул деньги прямо ей под нос:
- Вот сто тысяч! Последний платеж! Я рассчитался с долгами! Теперь тебе здесь делать нечего!
Из-за спин «дверных» наблюдателей с горделивой улыбкой выглядывала Нина Ивановна. Не женщина - золото! Как ей удалось разбудить пьяного Николаича и забрать у Игорька краденые деньги? Но тут я увидела на заднем плане Федора Андреевича, и все сразу стало ясно. Нина Ивановна, большая умница, привлекла к операции под девизом «Спасай редакцию!» самых преданных и (что немаловажно!) самых сильных людей издательства. Один из них сейчас забросил в кабинет слегка помятого Игорешу.
- Ляля, мы проиграли, мне пришлось во всем сознаться, - пробормотал парень, испуганно косясь на Астру.
- Ты! Идиот! Зачем только я с тобой связалась! – завизжала девица так, что у меня заложило уши.
- Но-но! Я бы попросил, - возмутился Петушков, - покиньте мой кабинет, расходитесь все по рабочим местам, а ты, Ольга, езжай домой. И дружка своего с собой забери, видеть его не могу, - и Николаич ткнул пальцем в дрожащего Игорешу.
«Увольнение отменяется», - подытожила я мысленно.
- Это что за собрание? – из приемной донесся такой знакомый требовательный голос.
Болтов! А ему-то что здесь понадобилось?
Петушков, кажется, вновь прибывшему обрадовался. Право слово, чуть в объятия не кинулся! Но Валерий Николаевич мягко отстранил пьяного редактора и укоризненно обратился к племяннице, у которой при виде дяди от необузданной злобы чуть не случился припадок:
- Как понимать твой визит? Что ты опять придумала? Какую гадость?
- Валера, она хотела у меня издательство отобрать, - рассказывал, обиженно подергивая подбородком, Петушков. – Наше издательство…
- Ах, вот оно что? – мой «жених» иронично рассматривал любимую родственницу. – Она ведь не знала, что ты – лишь совладелец, а большая часть бизнеса принадлежит мне.
- Что??? – задохнулась Ольга.
- Она меня шантажировала, а я чуть не сдался и не отдал свою долю… Спасибо, сотрудники помогли!
- Да, сотрудники у тебя что надо, - посылая мне улыбку за улыбкой, отвечал Болтов.
- А еще, Валера, они и кражу денег сами раскрыли! Вон тот гад обчистил мой сейф по наущению Ольги, - продолжал ябедничать Петушков, указывая на Игорешу, который уже был готов от стыда сквозь землю провалиться.
Я недоумевала: откуда Николаич знает о наших геройских приключениях в поисках преступника, если дрых без задних ног в типографии? Но снова посмотрев на торжествующую Нину Ивановну, поняла – это она просветила шефа, а дядя Федя и его приятели вытряхнули всю правду об афере из Игорька.
- Милая, - просиял Болтов, обращаясь к племяннице, - езжай-ка домой. Сама видишь, тебе здесь не рады.
- Более чем, - вставила Алка.
Астра тихонько зарычала.
- Так это вас на помощь позвала моя невеста? – обрадовался Валерий Николаевич, а все издательство онемело: вот это новость, Полина-то собирается замуж, и за кого! За самого Болтова! Чувствую, завтра меня ждут расспросы, сплетни и слухи.
- Валера, пора, - заглянул в кабинет Руслан.
- О, мужчина, а мы с вами уже как-то встречались, – Алка оживилась, заиграла ямочками на щеках, выпустила на волю бесенят из своих чудных глаз, о которых некоторые доморощенные поэты слагали вирши.
Руслан заметно струсил:
- Да-да, как поживаете?
- О, замечательно, но вот сейчас спешу домой. А вы на машине? Может быть, окажете услугу даме с собачкой?
Астра нетерпеливо гавкнула.
Руслан оглянулся на Болтова, тот кивнул.
- Отлично! – Алка подхватила под руку оробевшего Руслана и двинулась к выходу.
Рядом степенно выступала Астра.
ххх
Вечер закончился всеобщей попойкой. После того как уехали Болтов с Ольгой и Руслан с Алкой, и спешно уволился раскаявшийся во всех прегрешениях Игореша, сотрудники дружной толпой двинулись на половину редакции «Дня» и оккупировали «конференц-зал» - унылую комнату с длинным столом, за которым редколлегия еженедельного вестника обычно проводит планерки. На уговоры пьяного Петушкова разойтись по рабочим местам, ибо ничто так не облагораживает человека как труд, причем, бескорыстный и на благо общества, никто не реагировал. Редактор махнул рукой и отправился досыпать на моем диване.
Разгул возглавил Буйвол, появившийся в конференц-зале в компании нескольких бутылок виски и коньяка, видимо, на радостях опустошивший личный бар. Константина понять можно: неизвестно как бы повел себя новый владелец издательства, ведь «новая метла» могла запросто вымести прочь и «День», и всех его сотрудников, взвинтив цены на типографские услуги. Народ встретил Буйвола громким «Ура» и тут же завалил стол закуской – в ход пошли недоеденные в обед домашние салаты и бутерброды. Зардевшаяся от похвалы Нина Ивановна выставила баночку великолепных маринованных огурчиков:
- Я вообще-то вечером к сыну с невесткой собиралась, гостинец из домашних заготовок хотела отнести, но коль пошла такая пьянка, - оправдывалась кадровичка, которую все тут же кинулись обнимать.
Огурчики имели успех! Впрочем, как и сама Нина Ивановна. Вскоре окосевший народ начал петь песни, и громче всех про гордую красавицу, полюбившую женатого, выводила наша бухгалтерша, сидевшая в обнимку с опьяневшим редактором «Дня».
В веселье не принимали участие только работники типографии. Федор Андреевич так грозно глянул на своих, оживившихся при появлении выпивки, мастеров, что те моментально стали трезвенниками и отправились в печатный цех. Газету надо сдавать! До праздников ли, когда номер не сверстан?
Спустя некоторое время дядя Федя вызвал в типографию и меня:
- Поля, одна корректор уволилась, другая лыка не вяжет, кому гранки вычитывать?
Я тоскливо посмотрела на Светку Кропотину, которая, напрочь забыв о своих обязательствах перед «Ярмаркой», пыталась одновременно лакать коньяк, курить и петь гимн журналистов:
- Ради нескольких строчек в газете-е-е! – завывала обозреватель криминальной хроники и по совместительству наш новый корректор.
Да уж, ради этих самых строчек придется мне приятельницу заменить.
ххх
Домой я вернулась глубокой ночью. Потому что веселая толпа, потеряв свою главную героиню (то есть, меня, хотя, на мой взгляд, в победе над нахалкой Ольгой больше всех постаралась уважаемая Нина Ивановна), кинулась ее искать и нашла в типографии. Мы с Федором Андреевичем как раз давали указания ночным мастерам, на чьи плечи ложилась ответственность за печать газеты.
Влив в меня фужер коньяка, наши пьянчужки угомонились и, облобызав «героиню» на прощание, потопали по домам. Светка же, вспомнив наконец о корректуре и усовестившись, что работу за нее уже сделал другой человек, горячо упрашивала наказать ее «по всей строгости», но удовлетворилась моим предложением чашечки кофе и дружеского трепа.
- Знаешь, чего я так возбудилась, - откровенничала Светлана между глотками кофе, - я ведь как увидела эту Ольгу, чуть не умерла. Не догадываешься, почему?
Я пожала плечами.
- Я говорила, что Буйвол мне дал задание сделать обзор о преступлениях прошлых лет? Так вот, сегодня утром я разбиралась в архиве нашего управления внутренних дел. Ты ведь знаешь, что с тех пор как я согласилась по совместительству быть редактором их многотиражки, вход в архив УВД для меня всегда открыт. Помнишь, рассказывала тебе об ушлой девице, которая сначала бабушку на тот свет чуть не отправила, а потом с компанией над мальчиками-мажорами надругалась? Так вот, - в голосе Кропотиной слышалось сдержанное ликование, - Это и есть Ольга! Да-да, племянница Валерия Николаевича Болтова, твоего жениха. Между прочим, с твоей стороны большое свинство скрывать от меня своего возлюбленного! Да, о чем я? В уголовном деле есть фотография. И надо сказать, Оленька с тех пор мало изменилась. По крайней мере, внешне…
Я молча переваривала информацию. А Светка продолжала трещать:
- Да, интересная деталь: эта Ольга в уголовном деле проходила под фамилией – Петушкова. Прямо как у вашего шефа, здорово, да? Ольга Викторовна Петушкова…
ххх
Мне нужно было собраться с мыслями, а Светлана все болтала, не обращая внимания на мою вытянувшуюся физиономию. Хорошо, что вскоре приехал муж моей информаторши и забрал женушку домой. Впрочем, Кропотин предлагал и меня довезти до дома, благо, был на машине, но я отказалась. Из ложной скромности, разумеется. А еще потому, что Светкин супруг приехал за дражайшей половиной на служебном автомобиле тестя (своего транспорта Кропотины не имеют, поэтому в случае надобности просят об одолжении Светкиного отца, а тот, между прочим, подполковник милиции и начальник нашего городского УВД). Ну не хотелось мне сегодня кататься на «ментовской тачке»! Потому что терзала мысль: а вдруг рыжая психопатка следит за мной, увидит милицейскую машину (городок у нас маленький, и автомобиль начальника УВД все «в лицо знают») и решит, что я хочу заявление подать, чтобы ее привлекли к ответственности за мое похищение и прочее, прочее… Неизвестно, какая реакция будет у озверевшей бандитки! Короче, всякие дурные мысли приходили в голову.
Я осталась в опустевшей редакции. В конце концов, я всегда могу вызвать такси.
Я зашла в свой кабинет позвонить в службу пассажирских перевозок и наткнулась на бредущего навстречу грустного Петушкова. Виктор Николаевич, поникший, расстроенный, напоминал мне сейчас циркового клоуна, которому спешно сменили грим и сообщили, что отныне он будет не весельчаком Рыжим, а печальным Белым, и тот, неприятно удивленный этим несуразным предложением, удрученно идет развлекать почтенную публику, а как и зачем, не понимает, и от этого его печаль еще комичнее. А как, интересно, выглядели бы вы, окажись в положении, в какое попал наш милейший Николаич?
Увидев меня, редактор «Ярмарки» вздрогнул, еще больше поник и прошептал:
- Я не хотел, это все она, Ольга…
- Виктор Николаевич, - прервала я шефа, - поезжайте домой, уже очень поздно, давайте, я вам такси вызову?
- Нет, ты послушай, Поленька, - отбросив отчество, закудахтал Петушков, - ты ведь мне сейчас как своя, раз Валерий во всеуслышание объявил тебя своей невестой, а я и не догадывался раньше… Надо было понять еще тогда, когда Болтов настоял назначить именно тебя заместителем по производству.
Да, неприятно слышать, что тебя ценят не за твои необыкновенные умственные способности, в которых ты лично не сомневаешься, а за принадлежность к сильным стаи. Обидно, черт возьми! А чего, собственно, ты хотела, курица, несущая золотые яйца в лукошко рекламного отдела? Кто же добровольно облачит в лебединые перья пусть трудолюбивую, но обычную несушку? Значит, с моим назначением расстарался Болтов. Правильно, негоже такому молодцу сочетаться законным браком с каким-то мелким менеджером по рекламе. Не та партия, и все тут! Даже пусть речь идет о фальшивой свадьбе!
Я невольно поморщилась, а Николаич уже нес пьяную чушь о том, как он меня уважает и ценит, и что ему очень приятно, что мы… породнимся.
- Мне ведь Валера как брат… Он брат моей первой жены, покойной, - пояснил начальник, и я забыла, что собиралась домой. - Правда, мы с ней давно развелись, но ведь это ничего не значит, верно? Мы все равно время от времени встречались, я помогал растить Ольгу, материально, разумеется. Но потом жена вдруг отказалась от дотаций, объявила меня негодяем и порвала всяческие отношения. И что я такого сделал? Ушел? Так с этой мегерой ни один человек жить бы не смог! Утро начиналось со скандала, ночь – с ругани и нотаций! Да, я ушел, оставил ее с ребенком. А потом начались крупные неприятности… Но я помог, честное слово!
Петушкой всхлипнул, присел на стул и широким жестом указал мне на кресло за столом:
- Садись, Поленька, я хочу признаться: я виноват!
Понятно, мой редактор впал в то состояние, когда хмель еще не отпустил до конца, но трезвость потихоньку наступает на пятки, и общее самочувствие организма приводит к потребности исповедаться. Видимо, и Николаич решил облегчить душу:
- Да, я виноват. Я перестал уделять внимание девочке, но, по правде говоря, жена сама виновата. Она не хотела… а я устал доказывать… И вот теперь раскаиваюсь! Мне плохо, Поленька! Моя дочь меня шантажировала! У нее есть такие снимки, где я…
Петушков поперхнулся, затравленно на меня взглянул, а я, разинув рот и развесив уши, внимала каждому слову шефа. Хотя, признаюсь, от его откровенности начинало мутить, но, повторюсь, матушка-природа была до безрассудства щедра, отпуская девочке Полине такой дар как любопытство.
Какие снимки? Чем рыжая Оленька шантажировала нашего Николаича?
- Однажды в подъезде моего дома на меня напали, - сокрушался шеф, – я очнулся в каком-то подвале, голышом, в обнимку с голой пьяной бомжихой. Баба крепко спала, я выбрался из ее отвратительных объятий и сбежал. А через неделю я получил по почте снимки – чудовищные снимки, на которых я и эта жуткая голая крокодилица! Отправитель в записке указал сумму выкупа – 500 тысяч и пригрозил, что в случае моего отказа фотографии появятся в желтой прессе. А это все! Крах! Прощай, издательство, уважение клиентов, все! И Катюша… Жена не переживет такого позора! Я стал собирать деньги. И только неделю назад узнал, кто автор всей этой мерзости - моя дочь!
Я вздрогнула. Похоже, девица действует по одному-единственному сценарию, очень хочется надеяться, что снимки, запечатлевшие мою неземную нагую красоту, не будут выложены, например, в Интернет.
- А ведь я принял на работу Ольгу, когда она недавно пришла ко мне и попросила помочь. Я обрадовался, как дурак, что девочка образумилась, что именно ко мне она обратилась за поддержкой, что я для нее что-то значу! – Николаич уже плакал, вытирая слезы грязным носовым платком.
Мне было жаль его. Правда. Но еще больше мне становилось жаль себя. Ведь если наша городская сумасшедшая так поступила с родным папашей, на что надеяться тетке, вознамерившейся выйти замуж за ее богатого дядю? Только на то, что, может быть, хоронить будут с оркестром?
Петушков проплакался, просморкался, утешился рюмкой коньяка, и я, вызвав такси, увезла бедолагу к нему домой, где сдала на руки супруге Катерине Петровне, милой домашней женщине, с которой наш Петушков жил счастливо и безмятежно последние десять лет. До того момента, пока на его пути не появилась Ольга.
Домой я приехала глубоко за полночь. Отпустив такси, вдохнула влажный ночной воздух и присела на лавочке у подъезда. Так хорошо, так безмятежно моргали на черном небе звезды, дул легкий ветерок…
- Ты чего так поздно, - окликнул меня женский голос.
К подъезду подходила тетя Нина, в халате и домашних шлепанцах.
- На работе задержалась, - отозвалась я.
-Ну да, у вас, молодых всегда аврал, - согласилась старушка, печально кивая головой.
- А вы почему не спите? Бессонница?
- Нет. Беда у меня, Герцог пропал, ищу-ищу – нет, - соседка смахнула слезинку.
Герцог – обленившийся дымчатый кот тети Нины. Он был ее отрадой, гордостью и единственным существом, кому одинокая женщина дарила любовь и заботу. Герцог был очень стар, но старуха регулярно таскала любимца к ветеринару, пичкала всевозможными витаминами, чтобы продлить жизнь кота. Во дворе все знали, как переживает тетка, как страшится того дня, когда питомец уснет вечным сном. Знала это и я. Неужели Герцог оставил обожаемую хозяйку и отправился умирать? Но вслух я сказала другое:
- Не волнуйтесь, может, ваш котик загулял? Придет, обязательно явился поутру! Вот увидите!
А сама подумала: как бы в своих поисках старушка не набрела на грабителей или еще каких придурков, шастающих ночами по улицам. Так и жизни лишиться можно! И из-за кого? Дряхлого кота?
Тетя Нина еще немного скорбно покивала мне и полезла в палисадник у дома, решив поискать Герцога там. Я же поднялась к себе на этаж. Не успела открыть дверь, как из соседней квартиры вылетел встрепанный Стасик:
- Пришла! А тебе цветы и посылка! – приятель моментально вклинился в мою прихожую, прижимая к груди букет и коробку в блестящей фольге.
Я в который раз за этот не кончающийся день вздохнула и последовала на ним. Стаська уже разворачивал хрусткую обертку, а я наблюдала за ним, прислонившись к стене.
- Принесли вечером, я не стал без тебя открывать, - суетился Стас, - все-таки твой подарок! Ох и балует же тебя Болтов! Точно влюбился!
Я отлепилась от стены:
- Постой, к тебе, что ли, посылку принесли? И на мое имя?
- Ну да, - сосед заморгал, в глазах начал проявляться первый испуг.
А я неотрывно смотрела на букет – четыре розы, стебли перевязаны черной шелковой лентой.
Мне стало жутко, полчища мурашек забегали от пяток до макушки. А глупый Стасик уже вцепился в крышку подарочной коробки. Мне хотелось крикнуть ему: «Не открывай!», но голос не слушался. Да я оцепенела от ужаса! Приятель меж тем сдернул крышку и заорал, отскочив в сторону и уронив торшер – обиженно звякнули разбившиеся лампочки. Против воли я краем глаза заглянула в картонную коробку – там лежал трупик Герцога тети Нины. Бедному коту, может, осталось-то пожить несколько месяцев, а то и недель, но кто-то беспощадный не позволил животному умереть собственной смертью. Горло кота перетягивала стальная струна. Сверху, на мертвого любимца тети Нины (как-то она переживет известие о гибели ненаглядного Герцога?) положили записку: «Сказочка о том, что у кошек девять жизней, не подтвердилась. Твое замужество – тоже миф. Берегись! Расплата близка!»
ххх
Да, я позвонила Болтову. В конце концов, жених он мне или нет? К его чести, «поклонник», услыхав в телефонной трубке надтреснутый, прерывающийся от волнения голос «суженой», не стал вдаваться в подробности, просто коротко бросил: «Еду!» - и уже через каких-то полчаса был в моей гостиной. Но эти тридцать минут показались мне вечностью. Я нервно выхаживала из угла в угол, соображая, как все-таки выпутаться из истории, которая стала откровенно надоедать. Стасик же, мой слабохарактерный приятель и причина всех бед, обморочно стекал в кресле рядом с разбившимся торшером и что-то бормотал себе под нос. Уж не молился ли с испугу?
Болтов ворвался в квартиру как вихрь, распахнув входную дверь так, что она треснулась об стену, а я тихо выругалась – опять забыла запереться! После истории с подброшенным платьем я на всякий случай сменила замок, причем выбрала модель, которая не захлопывалась автоматически, а требовала обязательных манипуляций с ключом.
- Чего открытые сидите? – вскользь поинтересовался Валерий Николаевич, рассматривая «игрушечный гробик» и почившего последним сном Герцога.
Я давно привыкла рассчитывать только на себя, ни на кого никогда не надеялась, этакая классическая баба, которая и коня остановит, и в горящую избу войдет (вот только зачем, спрашивается, что, других забот нет у бедной женщины?), а события последних дней, видимо, превратили меня в неврастеничку, и я завыла, запричитала, как последняя клуша. Да из моих слез, которые я выплакала за эту сумасшедшую неделю, можно смело ванну набирать и плескаться, провозгласив сие средством от всех болезней!
- Валерий, - страдала я, впервые обращаясь к Болтову просто по имени, потеряв в приступе рыданий отчество, - я чувствую, меня убьют! Я знаю, я недавно одну книжку перечитывала (имеется в виду "Телохранитель" Надежды Поповой- от авт.), так там главной героине сначала труп любимой кошки подбросили, вот так же, в обувной коробке, а потом и ее саму у-у-били!
- Это твоя кошка? – невозмутимо спросил «жених», вынимая из кармана белоснежный платок и вытирая мой покрасневший нос.
- Н-н-нет, это кот тети Нины, соседки снизу. Бедная старушка, как же ей рассказать о такой ужасной смерти!
- Понятно, - протянул мой спаситель.
- Ты, - он ткнул указательным пальцем в оробевшего Стасика, - сделал, как велено?
Станислав мгновенно преобразился. Испуганный ребенок моментально трансформировался в бравого солдатика, готового выполнять любую прихоть боевого генерала: мой дружок выпрыгнул из кресла, вытянулся по струнке и, кажется, даже щелкнул босыми пятками (домашние шлепанцы Стасик потерял, спасаясь от мертвого кота). Я вытаращила глаза и позабыла плакать.
- Так точно, - отрапортовал мой приятель.
- Отлично. Значит так. Первое: завтра приносишь соседке (как там ее?) котенка, заявляешь, что нашел бедолагу у дверей ее квартиры, дескать, знак судьбы, и сообщаешь о спокойной естественной смерти от старости прежнего питомца. Этого, – Валерий Николаевич указал на несчастного Герцога, – отдашь бабке, только сначала из петли кота вынь, чтоб старуху не пугать. Скажешь - нашел животное в кустах. Второе: Полина немедленно переезжает ко мне. Не возражать! – крикнул он, заметив мои попытки к сопротивлению. – И живет в моей квартире до самой свадьбы.
- Ка-ка… кой свадьбы?
Болтов полюбовался моей опрокинутой физиономией и неторопливо объяснил:
- Ты выходишь за меня замуж. Не спорь! Жить хочешь? Значит, слушайся старших, мудрых и многоопытных людей. Будешь сидеть у меня дома и только попробуй без моего ведома на улицу сунуться!
Подумаешь, «многоопытный»! И всего-то лет на десять постарше…
- Но работа, - пискнула я, поняв окончательно и бесповоротно, что без меня меня женили, то есть выдали замуж.
- Ты у нас что, незаменимая? – ядовито хмыкнул диктатор. – Неужели нет никого, кто возьмет на себя типографию?
- Есть. Дядя Федя. То есть Федор Андреевич, наш старший мастер, очень хороший человек и мой друг.
- «Дядя Федя съест медведя», - процитировал Болтов детскую дразнилку и констатировал как само собой разумеющееся, - а значит, и с выпуском газеты без тебя справится. Собирай чемодан, красавица, Руслан тебя отвезет…
Я поняла: спорить бесполезно. Ведь я сама вызвала его на помощь, и если не способна ничего путного придумать для собственного спасения, нужно подчиняться более сильному и решительному. Болтов меж тем уже достал с шифоньера чемодан, с которым я когда-то ездила в отпуск к Черному морю (как давно это было!), и начал бросать в него мои вещи. Стасик тем временем испарился из моей квартиры, словно его тут никогда и не было.
Щелкнув замочками чемодана, Болтов довольно разогнулся, шутливо чмокнул меня в мокрую от пролитых слез щеку и вынул сотовый.
- Руслан сейчас приедет, а мне надо еще кое-куда заглянуть, - доложил он мне, видимо, как будущей ревнивой женушке.
Но телефон Руслана не отвечал.
- Странно… Он всегда на связи…
Болтов задумчиво потер переносицу.
- Я никуда не еду? – почти обрадовано спросила я.
В эти минуты даже психопатка-племянница не казалась мне такой страшной, как переезд к мнимому жениху, который, похоже, решил стать женихом настоящим. Нельзя сказать, что Болтов был мне противен. Наоборот, в свете последних событий он мне даже нравился. Чуть-чуть. Совсем немного. Но! Сам факт нашего дурацкого знакомства, эта идиотская идея с фальшивой свадьбой… Да, женщина мечтает стать новобрачной, но по-настоящему! Чтобы ночей не спать, слезы лить от счастья! А я только и делаю, что рыдаю от страха, горечи и обиды! Да ведь я не такая, я боевая, я гордая, а тут распустилась и стала похожа на манную кашу…
Похоже, пора прекращать эту глупую комедию. Подумаешь, дохлую кошку подбросили! Было бы из-за чего трусить! Вот пойду и нажалуюсь Светкиному папаше-подполковнику!
- Ну, вот что, - заявила я, сверкая зареванными глазами, - я никуда не поеду! Ищи свою шизофреничку, разбирайся с ней, но без меня! Довольно! Я остаюсь здесь!
Болтов не обиделся.
- Воительница, - хохотнул «жених», - вот такая ты мне очень нравишься. Пошли, Стас тебя отвезет, сейчас я его вызову.
Он с удовольствием оглядел меня с ног до головы и снял невидимую соринку с моей кофточки.
Странно, но этот собственнический жест меня не рассердил, а, напротив, успокоил. И я покорилась.
ххх
У Валерия Николаевича, оказывается, помимо «домика в деревне» имелась приличная четырехкомнатная квартира в центре города в весьма престижном доме с охранником на входе. Стас втащил мой чемодан в холл, предложил располагаться со всеми удобствами и отчалил. Наверное, докладывать хозяину об отлично выполненном поручении.
Я огляделась. Квартира как квартира. Обыкновенное жилище холостяка со стажем, к которому в гости иногда приходят женщины, если судить по тюбику помады, небрежно брошенному на стеклянную полочку у зеркала в ванной. Ага, вот и крошечные женские тапочки, у их хозяйки, наверное, размер как у Золушки…
Вдруг я вспотела: а что если и помада, и тапочки принадлежат Ольге-психопатке? Тогда Болтов сделал мне «неоценимую услугу» - доставил жертву прямо в пасть к взбешенному хищнику. Впрочем, что это я? Мой «жених» так со мной не поступит. Он же сам признался, что я ему нравлюсь. Нравлюсь…
Глупо улыбаясь, как школьница, которой только что подарили «валентинку», я подошла к зеркалу и принялась изучать собственное изображение. Ну, да, не идеал, нос толстоват, губы тонковаты, а бровки столбиком. И глаза как у больного теленка – большие, темные и печальные. Лицо круглое, виднеется второй подбородок (спасибо вам, любимые пирожные!). Да и волосы подкачали – не локоны Афродиты, а недоразумение, которое я в порыве вдохновения выкрасила в черный цвет. Волосы у меня густые и слегка вьющиеся, но упрямые, их невозможно уложить ни в одну прическу! Вот и хожу пугалом, распустив патлы. Хотя кому-то такой вольный стиль даже нравится. Например, Светке. Короче, я – не Елена Прекрасная, хвастать мне нечем. Дальше себя разглядывать расхотелось. Я и так знаю, что ниже объемного бюста выступает солидный животик (вот вам и заварной крем!), зато природа-матушка зачем-то наградила меня бедрами 46 размера – жуть! Может, все-таки на диету сесть, чтобы появилась хоть какая-то талия? Но, как это бывает, при первых мыслях о полезной и здоровой пище и сбалансированном питании, тут же разыгрался аппетит, да еще какой! Я потрусила на кухню.
Холодильник меня разочаровал. Такой большой, красивый и… пустой. Кроме парочки бутылок минеральной воды в нем ничего не было!
Вот ведь, «располагайся со всеми удобствами»! А вкусно покушать? Деньги у меня были, поэтому наплевав на запрет Болтова не выходить из дома, я решила сбегать до ближайшего супермаркета и затариться по полной программе, и, разумеется, помимо всего прочего купить пирожные. Но в подъезде охранник преградил дорогу:
- Извините, мне велено не выпускать вас на улицу. Возвращайтесь в квартиру и ложитесь спать. Спокойной ночи!
Вот гад! Что может быть страшнее голодной женщины? Только очень голодная и злая женщина! Охранник оказался умным парнем. Прочитав на моем лице всю гамму обуревавших меня эмоций, он быстренько спрятался в своей каморке, отгороженной от мира, скорее всего, пуленепробиваемым стеклом и обиженно забубнил оттуда:
- Велели не выпускать, я вам все равно дверь не открою. И не хулиганьте, пожалуйста…
Обиженная и больная от голода, я вернулась в свою тюрьму. Рассердившись на весь свет, решила, что спать все равно не стану. И потом, где? Не в хозяйской же постели? А другой кровати в этой квартире, кроме спальни, я не нашла. В одной из комнат располагался кабинет, нашпигованный полками с книгами, в другой имелся хрупкий журнальный столик и два кресла у телевизора. В третьей красовался здоровенный рояль, и все! Ну где прикорнуть бедной девочке Поле? Не на рояле же! Я было решила скоротать остаток ночи в одном из кресел, как послышался звук поворачиваемого в замке ключа. Вот тут мне стало действительно страшно! Я явно почувствовала, как сердце бьется уже где-то возле гортани…
- Ау, Полина! – раздался голос Болтова.
Милый, дорогой, любименький! Боже, какое счастье! От радости, что это пришел не убийца, жаждущий моей смерти, я выскочила в холл и повисла на шее у «жениха».
Валерий Николаевич, кажется, слегка опешил от такого горячего приема и чуть не выронил объемистый пакет. Но быстро сориентировался и даже попытался обнять меня (при этом баул крепко приложил «невесте» по спине, а если быть честной, по пятой точке). Шлепок меня моментально отрезвил, я вырвалась, вспомнив о том, какая я неприступная и гордая, и замерла в метре от «кавалера».
- Голодна? Хочешь поужинать, точнее, уже позавтракать? – буднично спросил Болтов, словно не заметив моего «сольного номера» и, прошагав в кухню, стал выгружать на стол продукты, среди которых я успела заметить и коробочку с восхитительными, нежными, вкуснейшими заварными пирожными!
Нет, кажется, я его все-таки расцелую! Да что с тобой, Полина? Или в голове до сих пор шумит от выпитого в редакции одного-единственного бокала коньяка?
ххх
Солнечный зайчик, проникнув в спальню сквозь не плотно занавешенное окно, скользнул по стене и постели, запрыгал по подушке и принялся щекотать мой нос. Я вздрогнула и проснулась.
Открыв глаза, долго пялилась в голубоватый потолок, размышляя о том, что вот ведь судьба-шутница: заставила меня бежать из собственного дома, прятаться в чужой квартире и спать в чужой же постели. Впрочем, надо признать: Болтовское ложе оказалось весьма удобным, а подушка такая же мягкая, прямо как моя собственная. Я осторожно повернулась на бок и приподнялась на локте, изучая человека, давшего мне приют и теперь крепко спавшего на другой половине широченной кровати. Ровно посередине постели, между нами, лежал свернутый в трубу плед…
Ужин-завтрак прошел в молчании. Я, изголодавшись, предпочитала жевать, а не говорить, Болтов был задумчив и даже угрюм. Только когда выпили кофе, Валерий Николаевич устало потянулся и вопросительно на меня посмотрел:
- Однако надо бы хоть пару часов поспать. Вот что, Полина, кровать у меня одна, диванов и раскладушек нет, а я не привык спать на полу. Ты тоже вряд ли сможешь отдохнуть, свернувшись калачиком в кресле. Поэтому придется нам ложиться вместе.
Я поперхнулась последним эклером. Чего-чего, а брачного ложа в плане моего спасения раньше не предусматривалось. По крайней мере, я так полагала. Видимо, негодование настолько явно отразилось на моем лице, что Болтов не мог не рассмеяться.
- Да успокойся, никто тебя ни к чему принуждать не собирается. Если хочешь, можем спать, как школьники, не раздеваясь и на пионерском расстоянии.
- Хочу, - сказала я, прокашлявшись.
- Только вот беда, - хозяин моего временного убежища развел руками, - я как-то не привык ночевать в штанах.
- Брюки можешь снять, - милостиво разрешила я, отбросив церемонии, - но из трусов – ни-ни!
- Как скажешь, целомудренная моя, - шутливо расшаркался Болтов. – Можем даже границу посередине постели сделать, чтоб тебе спокойнее было. Например, плед скатать. Идет?
Я кивнула. Сама я раздеваться не собиралась, плюхнулась прямо поверх одеяла, как была – в джинсах и футболке. Лежала и боялась пошевелиться – вдруг «жених» забудет об уговоре и все же потребует исполнения «супружеского долга»? Я сама не знала, чего мне хочется больше, а тело предательски дрожало и наливалось странной истомой.
Болтов долго и аккуратно развешивал на спинке стула брюки и рубашку, потом зачем-то вышел в кухню. Его возвращения я не дождалась – уснула.
ххх
Болтов крепко спал, обняв подушку обеими руками и уткнувшись в нее лицом. Я разглядывала его рыжие, слегка подернутые сединой всклоченные волосы, мощную мужицкую шею, загорелую спину и не могла не признаться самой себе, что этот человек мне определенно нравится. Очень нравится. Очень-очень. Как-то незаметно он начал завоевывать мое бедное сердце (так, кажется, пишут в дамских романах?), но снова пройти сквозь ад любовных переживаний я не готова. Если в двадцать лет еще можно поверить, что все впереди, что на ошибках учатся, то в сорок ох как непросто снова переживать подобные эмоции. И зачем мы затеяли все эти игры с женихом и невестой? Тем более что я, кажется, уже по-настоящему втрескалась в своего спасителя. Как-то незаметно все произошло, на уровне подсознания.
Мелькнула шальная мысль: если бы Болтов ночью был понастойчивее, наверное, крепость по имени Полина сдалась бы без боя. В конце концов, мы взрослые люди, а мужчина и женщина, находясь наедине, могут позволить себе небольшие вольности. Если, конечно, они друг другу хоть немного симпатичны. А ведь Болтов сказал, что я ему нравлюсь… А я его, кажется…
Что за дурь я несу?! Неужели начинается маразм одинокой дуры, соскучившейся по мужской ласке и готовой пуститься во все тяжкие с первым встречным? Да, Полина, плохо твое дело. Обидевшись на себя (и на Болтова, разумеется!), я отправилась умываться. Зубы чистила с остервенением, долго, себе на зло, плескалась под холодным душем, потом с яростью расчесывалась – короче, занималась самобичеванием.
Когда я наконец выползла из ванной, Болтов уже встал и варил на кухне арабику.
- Как спалось? Плед не кололся? – с легкой усмешкой поинтересовался он.
- Нет, - обиженно ответила я, усаживаясь на табурет.
- Послушай, девочка, ты не права, - вдруг мягко сказал Болтов, протягивая мне чашечку кофе, - нельзя так с собой поступать. Если человеку чего-то хочется, нельзя глушить свои желания, иначе можно превратиться в самого несчастного на земле.
- Ты о чем? – Я опустила глаза, чтобы он ни в коем случае не смог догадаться о моих порочных мыслях.
- Я о том, что было сегодня ночью. – Болтов слегка коснулся моей руки. - Вернее, чего не было. Ведь я знаю, что ты, молодая, сексуальная женщина…
- Хватит, не продолжай, - я грохнула об пол ни в чем не повинную чашку и метнулась в спальню.
Лихорадочно начала бросать вещи в полуразобранный чемодан, взвизгнула молнией… Прочь отсюда! Куда-нибудь! Иначе я за себя не ручаюсь! Потому что я даже смотреть на него спокойно не могу, словно током бьет от каждого прикосновения! А ведь еще вчера все было по-другому! Еще вчера!!
- Куда это ты собралась? – Болтов, поспешивший за мной, был, похоже, разгневан. – Я как последний дурак пытаюсь ее спасти, а она устраивает истерики!
- Отстань от меня! Вместе со своей уголовницей! Я ухожу!
- Никуда ты не уйдешь!
Он вырвал чемодан и отшвырнул в сторону, схватил меня за плечи и с силой встряхнул. Меня снова словно прошило током. Боже ты мой, что за наваждение: стоит оказаться наедине с этим мужчиной, как меня начинает «гондурасить» - так выражалась моя тетушка, описывая сильные любовные эмоции. Теперь я понимаю, ЧТО это такое! В ужасе от себя я зарыдала. Я! Не! Хочу! Это как тяжелая болезнь!
Пару секунд рыжий мучитель наблюдал за моим припадком, а потом закрыл мне рот поцелуем…
ххх
Болтов покрывал мое тело поцелуями, каждый сантиметр, каждый изгиб, а я, изнемогая от ласк, все никак не могла освободиться от внутренней скованности. Но мой любовник был нежен и терпелив как с девственницей, впервые попавшей в объятия опытного обольстителя. Его прикосновения, не теряя осторожности и нежности, становились все требовательнее, все настойчивее, дыхание - все жарче. Мое желание уже рвалось наружу, и я готова была раствориться в нем, забыв все страдания и страхи последних лет, месяцев и дней, но невидимые путы еще сдерживали естество, мешали насладиться страстью. Его горячие губы коснулись моего уха.
-Не пытайся сопротивляться… Это уже бесполезно… Ты – моя, и только моя…
Тысячи горячих разноцветных фонтанчиков взорвались в воспаленном мозге, и я отдалась своему искусителю вся без остатка, вскрикнув от восторга и умопомрачительного изумления. Поверьте, я не монашка, но все мои прежние мужчины не могли сравниться с Болтовым. Право слово, их хилый темперамент ему в подметки не годится. Я не успевала вернуться с небес на землю, как Валерий снова уносил меня обратно, и сквозь сладостный туман я понимала, что НИКОГДА НИКОМУ ЕГО НЕ ОТДАМ! Если я, конечно, не полная дура, и все-таки хочу быть счастливой. Я так пресытилась мужчинами-друзьями! Да я мечтаю стать для кого-то возлюбленной! И пусть это будет Болтов. Ну, пожалуйста…
ххх
- Спишь? – Болтов, чуть подвинув мою голову, лежащую на его груди, поднял руку и посмотрел на наручные часы. – Однако день клонится к вечеру. Может быть, перекусим?
- Я умираю от голода, - призналась я, прижимаясь к нему еще крепче и проводя ладонью по его животу.
- А вот этого не стоит делать, иначе мы не выберемся из постели до завтрашнего утра, - он шутливо оттолкнул меня, привставая.
- Все-все, поняла, - изобразила я покорность, - тем более, кушать очень хочется…
- Поздно! – зарычал мой необыкновенный мужчина и бросился на меня, придавив своим тяжелым телом, жадно припал губами к моему пылающему лицу. Я опять улетела на небеса…
ххх
- Не поверишь, а ведь мы знакомы давно…
За окном наливался синевой вечер. Мы сидели на кухне и уплетали за обе щеки холодную вареную курицу с салатом, запивая неизменной арабикой. Вернее, уплетала я, а Болтов пил кофе и разглядывал меня с веселым удовольствием.
- Если быть точным – лет десять.
Я удивилась и замерла, не донеся до рта куриной ножки.
- Как это?
- А помнишь, когда ты еще работала в рекламном агентстве, ваш шеф заказал презентацию в ресторане «Славное местечко»?
- Помню, старик тогда объявил о своем уходе и официально передал бразды правления сыну, а тот меня невзлюбил с первого взгляда и уже в ресторане начал цепляться…
- А ты не помнишь рыжего субъекта «мужеского пола», который весь вечер таскался за тобой, пытаясь угостить шампанским, и даже отважился пригласить на медленный танец?
- Честно говоря, смутно. В тот вечер я страшно переживала по поводу отставки нашего директора, понимала, что его сыночек-оболтус меня попросту сожрет.
- Вот ведь! Ухаживаешь за девушкой, говоришь ей комплименты, а она тебя забывает через пять минут после знакомства! – Валерий обиженно вздернул брови.
- Это… был ты?!
Так вот почему мне казалось, что я уже встречалась с Болтовым раньше! А еще искренно расстроилась: если бы тогда, десять лет назад, я меньше внимания уделяла грустным мыслям по поводу несостоявшейся карьеры и ответила взаимностью на чувства нечаянного поклонника, то жила бы сейчас, наверное, припеваючи!
- Я. Ты мне понравилась чрезвычайно. Что скрывать: я влюбился в тебя с первого взгляда, как мальчишка. И даже попытался за тобой ухаживать, но ты была неприступна, как скала. А потом «добрые люди» сообщили, что ты давно и прочно замужем. Не в моих правилах рушить счастливые семьи. И я отступил. Такое вот у меня крестьянское воспитание.
- Господи, да сколько можно повторять: со Стасом мы просто друзья! И только!
- Но тогда я этого не знал! И мне оставалось лишь издалека наблюдать за понравившейся женщиной. Ну, и помогать ей, если в том возникала нужда. Петушков пригласил тебя в «Ярмарку» по моей просьбе. Конечно, он не подозревал о моем истинном желании, я просто сказал, что газете требуется специалист такого класса. А когда одна общая знакомая порекомендовала в качестве водителя Станислава, потерявшего работу, я не стал отказывать, потому что считал его твоим любимым мужчиной. Я очень хорошо понимаю, каково это, когда один из супругов остается без заработка, и не хотел, чтобы ты, стараясь обеспечить семью всем необходимым, пахала как ломовая лошадь. А потом, беседуя со Стасом, я мог ненароком узнавать о тебе, ведь твой приятель – болтун, каких свет не видывал! Очень скоро я был в курсе всех твоих милых привычек…
Я была поражена до глубины души! Судьба послала мне романтика, каких, наверное, в современном мире уже нет! Все вымерли!! От неразделенной любви и собственной глупости!!!
- Ты дурак, - горько сказала я, - мы столько времени потеряли впустую.
- Наверстаем, - Болтов пожал плечами.
- Знаешь, а я даже благодарна твоей племяннице, - немного подумав, заявила я. - Ведь благодаря ее бредовым фантазиям мы снова встретились. Вот только бы она меня все-таки ненароком не убила. И кота тети Нины жалко…
- Кстати, про кота…
Валерий поднялся из-за стола и распахнул окно, доставая сигареты:
- Ольга этого не делала.
- Что?
- Моя племянница никак не могла придушить кота твоей соседки, потому что из редакции я сразу увез Ольгу в психиатрическую клинику. Она находится сейчас там с диагнозом «шизофренический психоз».
- Сбежала!
- Исключено. Я проверял. Ольга выбыла из игры. Тебя пугает кто-то другой. Причем, этот кто-то берет под сомнение твое скорое замужество и жаждет твоей смерти.
Я так привыкла к мысли, что в моих бедах виновата чокнутая родственница Болтова, а тут – на тебе! Полчища мурашек забегали по спине.
- Но у меня нет врагов! Честное слово! – простонала я, почувствовав внезапную дурноту.
Валерий вышвырнул окурок:
- Или есть, но ты о них не догадываешься. Знаешь, девочка, частенько хитрые враги прячутся под масками друзей…
ххх
Неделю я провела в счастливом ничегонеделании, если не считать того, что по утрам готовила для Болтова завтрак. Он с восторгом съедал подгоревшую яичницу или перепревший омлет (попробовали бы вы проявить чудеса кулинарии с почти задранным на голову подолом и отбиваясь от ласк любвеобильного самца!), получал на десерт мой сладкий поцелуй и мчался на работу. Я же оставалась в квартире одна и ведь день валялась в кровати с книжкой в руках – благо, что у Валерия оказалась неплохая библиотека. К вечеру мужчина моей мечты появлялся с букетом роз, брал меня под ручку и вез в свой ресторан. К слову, ужинали мы всегда в закрытом от посторонних глаз VIP-кабинете. Иногда вечера разнообразились поездкой на Болтовскую дачу, где мы опять находились вдвоем.
- Мне скучно, - на седьмой день заявила я, когда мы вернулись в городскую квартиру и готовились ко сну. – Ты запер меня в четырех стенах, я умираю от тоски! Посадил на поводок и даже гулять не выводишь!
- Глупости, разве тебе плохо со мной? – изумился Болтов.
- И на работе меня, конечно, уже потеряли, - попыталась я усовестить своего тюремщика.
- Не потеряли. Твой дядя Федя – просто клад, он превосходно справляется с обязанностями замдиректора по производству, и я подумываю, уж не перевести ли его на это место на постоянной основе и с повышением должностного оклада, а? – Валерий увидел мою отвалившуюся челюсть и рассмеялся. – Не переживай, девочка, для тебя отведена другая роль в этой пьесе.
- В какой пьесе? – Словно эхо повторила я, сгорая от унижения.
Я-то его люблю, а он… Негодяй… Неужели я все-таки ошиблась, и Болтов просто меня использует?
Он ласково коснулся моего лба легким поцелуем:
- В пьесе под названием «Жизнь и счастье Валерия Болтова». А ты о чем подумала?
Ну не признаваться же, в самом деле?! Я опустила глаза и промурлыкала:
- Я здорово соскучилась по Алке, как она там? Да и девочек в редакции давно не видела, со Светкой не болтала. Знаешь, я, наверное, все-таки их навещу завтра!
- Исключено! – Болтов словно закаменел, в голосе зазвучали металл и плохо сдерживаемое раздражение, и мурлыкающей кошечке моментально захотелось спрятаться куда-нибудь под кровать. – Ты что, до сих пор не поняла, какие тучи сгустились над твоей головой? Что убийца, стоит ему только добраться до тебя, не станет медлить? И мы до сих пор не знаем, кто он!
Я ошарашено молчала. Я и впрямь забыла, почему оказалась в этой четырехкомнатной квартире, как бежала из собственного дома…
- Прости, я не подумала, - наконец виновато ответила я. – Но послушай, я здесь умру от скуки, у меня даже сотового телефона нет! Я забыла его дома. Может быть, Стасик привезет? Ведь я могу хотя бы позвонить Алке, если ты не даешь мне с ней увидеться?
Болтов как всегда аккуратно развешивал на спинке стула свою одежду; единственный случай, когда он расшвырял вещи по всей комнате, был в тот безумный вечер, который мы впервые провели вместе. Он слегка отстранено посмотрел в мою сторону:
- Что? Да, конечно, Стас привезет мобильный завтра.
ххх
В полдень, когда я с со скуки принялась за генеральную уборку, в дверь позвонили. В холл ввалился взъерошенный Стасик, с ходу потребовал стакан холодной минералки и протянул мой сотовый телефон.
- Как ты тут? – поинтересовался приятель между двумя большими глотками воды.
- Нормально, - подбоченилась я. – Правда, скоро со скуки либо сдохну, либо начну пить горькую и колоться. Причем, одновременно!
- Бедные наши бабы, - покачал Стас блондинистыми кудрями, - не привыкли просто наслаждаться спокойной и безмятежной жизнью, им бы – кирку потяжелей в руки и фронт работ пообширней, и желательно на пятилетку вперед! Отдыхай! Давно ты просто так не валялась в постели? Как давно ты баловала себя?
- Да ведь я и шагу из дома сделать не могу, – ябедничала я на Болтова, - ведь меня охранник из подъезда не выпустит без разрешения уважаемого Валерия Николаевича! И потом, редакция – не просто моя работа, там все кипит, мне там нравится!
- Вот именно, кипит, особенно в последние дни, - сокрушенно выдохнул Стасик и сунул мне пустой стакан. – Я бы на твоем месте держался сейчас от «Ярмарки» подальше.
- Почему?
- А что, твой разлюбезный жених тебе ничего не сказал? О, бережет, значит, от всех невзгод и бурь…
- Не тяни, что случилось? – я рванула Стасика за ворот рубашки и немного не рассчитала – порвала.
- Да что ж такое, рубашка-то совсем новая, - запричитал приятель, - силы в тебе, Полька, как у Геракла, зря с тобой Болтов носится, как с хрустальной вазой. Да тебя давно пора вместо боевого слона на поле битвы выпускать, всех затопчешь!
- Хам, - оскорбилась я, - быстро рассказывай, что в редакции происходит, иначе я тебе воротничок вместо рубашки к коже пришью!
- Да что происходит… Бухгалтерша ваша, то есть кадровичка, в больнице с отравлением валяется. Кто-то ее, бедную, хотел на тот свет отправить, да не вышло. Хотя ходят слухи, что ядовитое варенье, с которым бабулька выпила чайку, она позаимствовала из баночки с красной крышечкой. Стояла такая в холодильнике в приемной вашего шефа.
- Вишневое варенье? – спросила я севшим голосом.
- А? Ну да, вишневое, так вроде бы Болтов говорил, а что?
- Это… моя баночка… с красной крышечкой… Я недели две назад из дому принесла. Чтобы чай на работе пить…
Мне стало нехорошо. А Стасик, не замечая моего состояния, продолжал вываливать новости:
- Вот, а на следующий день, как ваша кадровичка отравилась, Светка Кропотина, твоя подружка, зачем-то к тебе в кабинет пошла. И только дверь открыла, как сверху бутылка с кислотой свалилась. Да нет, со Светкой все в порядке, она вовремя отпрянула, только подол платье испортила – на него брызги попали. Ну, понятно, Кропотина тут же папаше-подполковнику позвонила, говорят, верещала так – стены вздрагивали. Тот приехал и моментально порядок навел: на Петушкова наорал, Буйвола обещал посадить, а Светлану запер у себя в управлении. Теперь она шлет всем слезные эсэмески и редактирует милицейскую многотиражку под бдительным оком родителя. Буйвол спешно ушел в запой, а Петушкова от всех переживаний с сердечным приступом в больницу свезли. Спасибо Федору Андреевичу, взвалил на себя и «Ярмарку», и типографию, народ успокоил… Мировой у нас сосед, все-таки! Кстати, он велел тебе передать, чтобы ты ни в коем случае в редакции и носа не показывала. Болтов его посвятил во все твои приключения, ты уж прости.
- Болтов? – ехидно уронила я, наблюдая, как стремительно краснеет мой приятель.
- Ну, и я немножко, - выдавил тот.
Знаю я это «немножко»! И как только дядя Федя не нанял для бедной Поленьки батальон телохранителей после того, что ему порассказал несносный болтун!
- И еще, - Стасик принял важный вид, - дядя Федя велел тебе во всем слушаться Валерия Николаевича и не проявлять излишней самодеятельности!
Да где уж мне, сидючи взаперти!
- А где он сам сейчас?
- Дядя Федя? В «Ярмарке».
- Да нет, Болтов?
- А зачем-то к папаше Светкиному поехал, они, оказывается, знакомы. Служили, что ли вместе, подробностей я не знаю…
Напоследок Стас озабоченно дернул подбородком:
- Слушай, а тебе, случаем, Алка не звонила? Где она пропадает последнюю неделю, а?
Балбес, если сотовый валялся в моей опустевшей квартире, пока я сама живу у Болтова, каким образом я могла связаться с подружкой?! Разве что с помощью телепатии.
Стасик умчался, оставив после себя приятный запах парфюма – сама выбирала этот одеколон ко дню рождения приятеля. Я закрыла дверь и поставила сотовый на подзарядку. Отнесла в кухню пустой стакан. Сварила кофе. И вдруг как обухом по голове – Алка… пропала? Неужели…
И тут же отругала себя самыми черными словами. Нет, моя подруга не может быть предательницей. Я не там ищу врагов.
ххх
Я мерила шагами гостиную, натыкаясь на кресла и журнальный столик, а в голове билась мысль: «Кто? Кто? И если Алка невиновна (а она точно ни в чем не виновата, я уверена!), то где же она? Может быть, подругу убили?
Пискнул зарядившийся сотовый. Пришла эсемеска. Я машинально прочитала сообщение:
«День твоей свадьбы станет днем твоей смерти». Номер отправителя был мне неизвестен.
Я в панике позвонила Болтову, но поговорить с ним не удалось.
- Занят, - бросил он и отключился.
Вот, значит, как! Невеста от ужаса на грани помешательства, а он даже не дергается! А может, полчища наемных убийц уже крадутся по карнизу, чтобы влезть в окно и перерезать мне глотку. Хотя… Умереть я должна, если верить сообщению, в день свадьбы. Ха! Да я буду жить вечно, потому что Болтов хоть и назвался моим женихом, но в ЗАГС со мной не спешит (а зачем, если полоумная племянница, мечтающая или придушить меня, или выдать замуж, уже находится в уютной изолированной палате под присмотром врачей, значит, угроза ликвидирована!). Он, видимо, как многие хитрые мужики, решил остановиться на необременительном варианте гостевого брака, ведь не всегда я буду жить в его квартире. И женщина, кроме меня, у него все-таки есть. О чем свидетельствуют тапочки, стоящие под раковиной в ванной, и помада на полочке у зеркала. Хотелось бы мне взглянуть на эту дамочку! Я невольно почувствовала, что меня начинает раздирать банальная ревность. Надо же… А я-то думала, что уже не способна на такие эмоции.
И тут запел мой сотовый.
- Але? Полина Васильевна? Это вы? Вы заболели? Да? А что такое? Давление? – трещал далекий голос Любочки, секретарши Петушкова. – А я вам звоню, звоню, а вы трубку не берете…Ну, вы болейте, болейте, а у нас тут такое! Ах, вы уже знаете? Прямо ужас! Но вы не волнуйтесь, сейчас уже все спокойно. И Виктор Николаевич поправляется, и Нина Ивановна тоже… А правда, вы замуж выходите? А когда? А вы к нам в редакцию зайдете? Ну как же, маленький девичник надо устроить! Мы вас все так ждем! Приходите, ну, пли-и-из!
Милая Любочка! Да я бы всей душой! Но… ни девичника, ни свадьбы не предвидится. Это только блеф для убийцы! Если он, конечно, не соскучится ждать, когда же я облачусь в свадебное платье, и не пристрелит меня заранее!
- Извини, Люба, я очень больна, - гнусаво отвечала я, зажав нос. – Нет, не давление. Грипп. Да, ужасно. Да, спасибо, буду выздоравливать. Да, до свадьбы заживет.
Вот как! Все уже болтают о моем скором бракосочетании, только меня ни на настоящую, ни на поддельную свадьбу никто не зовет!
Когда пришел Болтов, я чуть не накинулась на него с кулаками:
- Ты собираешься на мне жениться или нет, в конце концов?
Он даже опешил.
- Конечно. Заявление подано. Бракосочетание послезавтра.
Я не ослышалась? Через день? Но я даже не приближалась к отделу ЗАГС и никаких документов не подавала…
- Не беспокойся, - опередил меня Валерий, - если ты про свой паспорт, то Стас уже отвез его в ЗАГС вместе с моим, и милая девушка, которая работает там, удовлетворилась наличием документов без прилагающихся к ним жениху и невесте. Видишь ли, та регистраторша - бывшая любовница нашего шалунишки.
Меня осенило:
- Так вот что ты имел в виду, когда спрашивал у Стасика, все ли он сделал как надо? Там, у меня дома, да?
- Верно, девочка.
Я обняла его, чмокнула в щеку и прошептала со слезами на глазах:
- А меня обещают убить в день свадьбы…
ххх
Проклятую эсэмэску Болтов читал напряженно, нахмурив брови. Потом вздохнул, взлохматил волосы и спросил:
- Ты хочешь выйти за меня замуж? По-настоящему. Это не игра, не фарс.
- Я хочу быть с тобой, - честно призналась я. – А со свадьбой или без – не важно. Хотя, конечно, со свадьбой все же лучше. Но и живой я тоже хочу остаться! Может быть, отменить бракосочетание? Только ты пообещай, что простишься со своей этой, чьи тапочки в ванной…
- Какие тапочки? – Удивился Валерий. – Ах, тапочки!
Он хохотал так, что я испугалась. Уж не истерика ли у моего жениха? Но отсмеявшись, тот пояснил:
- Это сменная обувь моей бывшей домработницы, она приходила раз в неделю, стирала пыль, мыла полы. Видишь ли, я редко бывал в этой квартире, в основном жил в дачном домике, поэтому в более частых визитах прислуги не нуждался. Я уволил эту девицу месяц назад. Поймал на том, что красавица вместо того, чтобы порядок наводить… как бы это помягче выразиться… занималась в моей спальне постельной гимнастикой. Может, она подрабатывала проституцией. Однажды я застукал ее с кавалером в очень интересном положении. Надо заметить, мальчишка с ней был смазливый, такие вашему дамскому полу очень нравятся. Да ты же его знаешь! Он у вас в редакции, кажется, работает! Как его… Игорь, что ли…
- Игореша, старший менеджер по рекламе, - обморочно проговорила я. – Работал. Его уволили. За кражу. Кстати, он был любовником твоей племянницы.
- Вот ведь удалец, - восхитился Болтов, - сразу нескольких ублажал!
Я не разделяла восторга Валерия. Скотина этот Игорек!
- А свадьба все же состоится, - заявил мой жених, - и я обещаю, что никто не посмеет тебя и пальцем тронуть, пока я рядом. Ты мне веришь?
Я хотела верить! Очень-очень!
- Завтра поедем покупать платье…
ххх
В свадебном салоне из посетителей кроме нас с Болтовым никого не было. Услужливая продавец-консультант провела меня в одну из примерочных кабинок, приволокла кучу кружевных, парчовых и шелковых тряпок и предложила выбрать что-нибудь, обещая, что в любом из платьев я буду выглядеть сногсшибательно. Эх, тут я пожалела, что нет со мной рядом Алки! Вот кто бы посоветовал!
- Чего сидишь как дура и строишь рожи себе в зеркале? – раздался совсем рядом голос подруги.
Из соседней кабинки, отгороженной от моей плотной тканью, вылезла Аллочка.
- Ну, давай, невеста, примеряй наряд, а я помогу…
- Ты! – От переполнившего меня экстаза я чуть не завопила на весь магазин. – Где ты была?! Я тебе вчера весь вечер звонила!!
Алка тряхнула челкой, изогнула бровь:
- У меня что, личной жизни не может быть? Интересное кино! Сама замуж собралась, а я должна в девках чахнуть?
- Так ты была…
- С обалденным мужиком! И самое главное – он не собирается от меня сбегать! По крайней мере, пока. Правда, у моего гиганта от первого брака имеется ребенок противного подросткового возраста, который живет вместе с отцом, но так даже интереснее! И Астре они оба понравились. Мы всей компанией провели чудную неделю за городом! Жаль, на работу вызвали…
Подруга смотрела на меня сияющими глазами:
- Ой, Полька, он так мне нравится! Да я готова за него прямо сейчас замуж выскочить!
- За кого?
- Да за Руслана! Приятеля твоего жениха!
Вот это номер! Пока я хлопала ресницами, переваривая свалившуюся на меня информацию, Алка принялась напяливать на меня платье невесты.
- Ну-ка, посмотри, по-моему, неплохо, - с удовольствием оглядела она меня, - и что немаловажно – шнуровка сзади имеется…
Ага, она намекает на мою любовь к пирожным! Вот, язва!
- И вот эту густую вуаль купи обязательно, чтобы жених раньше времени не увидел твоего распрекрасного лица! А теперь, дорогая, мне тоже нужно пробежаться по магазинам, но без тебя, - нагло заявила Аллочка.
Бросив меня у кассы, она выскочила на улицу, на ходу крикнув:
- Вон твой Болтов тебя дожидается, а мне пора!
Я видела, как подружка стремительно летит навстречу черноволосому мужчине, припарковавшему свою зеленую «девятку» неподалеку от свадебного салона, и бросается к нему в объятия с восторженным визгом. У Алки всегда так: любить – так любить! Неистово и бесшабашно!
- Девочка, ты готова? – спросил, подойдя ко мне, Валерий. – Мужайся, мы выходим на финишную прямую.
Я заглянула ему в глаза, утонула в нежности и почувствовала себя безгранично счастливой. Несмотря ни на что. Никакие враги мне не страшны, пока рядом со мной этот мужчина. И завтра я надену необыкновенно красивое свадебное платье, накину на голову кружевную вуаль, на которой почему-то особенно настаивала Алка, и под марш Мендельсона пойду к алтарю (если, конечно, можно назвать алтарем стол регистратора актов гражданского состояния в нашем отделе бракосочетания). Завтра я выхожу замуж…
Всем чертям назло!
ххх
Весь вечер я то и дело отвечала на телефонные звонки под деланное ворчание Болтова, дескать, ему не нужна болтливая женушка, но я только отмахивалась от его угроз. Наконец, он устал меня поучать, улегся на кровати и укрылся с головой газетой – делал вид, что читает, пока я не услышала его сладкое похрапывание. А сотовый все не умолкал. Я принимала поздравления от девочек с работы, которые искренне расстраивались по поводу несостоявшегося (разумеется, из-за моей «болезни») девичника и беспардонно напрашивались на свадьбу. Потом позвонил Стасик и похвастал, что после того, как он по просьбе безутешной соседки тети Нины похоронил в палисаднике бесславно почившего Герцога и взамен подарил старушке крошечного полосатого котенка, бабуля растрогалась, тут же принялась нянчиться с новым любимцем, а Стасика напоила чаем с горячими пирожками.
- А пирожки-то с повидлом! Яблочным. Объедение, – чавкал приятель прямо мне в ухо, - она еще и с собой мне целый пакет вкусняшек дала! И сказала, что я отныне ее душевный спаситель и любимый сосед!
Испытав чувство животной зависти (из-за пирожков, естественно), я послала Стасика куда подальше, но не успела положить трубку, как позвонила Аллочка. Та дала целый воз ЦУ (ценнейших указаний), касаемых завтрашней церемонии. Во-первых, по требованию Алки, я должна была выдвигаться в ЗАГС не из хором Болтова, а из Алкиной «распашонки», по недоразумению называемой красивым словом квартира.
- Я понимаю, что выкуп ты проводить не станешь, но приличия-то надо соблюсти! – верещала одноклассница.
- Алка! Какие приличия? Ты с дуба рухнула? Мне давно не восемнадцать и даже не двадцать пять!
- Не важно! Утром приедешь ко мне, и точка! Ты что, хочешь, чтобы твой Валерочка тебя раньше времени в свадебном платье увидел? То-то! И не спорь!
Во-вторых, Алка настаивала, чтобы к ней домой меня отвез на своей колымаге Руслан.
- Да я всегда могу взять такси, - отбивалась я.
- Ну, конечно, еще и замуж за олигарха не вышла, а уже деньгами сорить начала! – взвилась острая на язык подружка.
- Да он не олигарх…
- Тем более!
- Но Валера…
- Спроси у него! – приказала Алла. – Немедленно!
Я было открыла рот, чтобы ответить, что мой жених спит и будить я его не намерена, но Болтов вдруг перестал храпеть и заявил из-за газеты:
- Да-да, поступай так, как велит Аллочка…
И когда они, интересно, спелись? Уж не тогда ли, когда по просьбе друга Руслан привез свою пассию в свадебный салон, где я выбирала платье?
Я, было, обернулась к Болтову, но тот снова начал со вкусом похрапывать, газета слегка колыхалась на его лице. Притворяется, что ли?
- Валера, - позвала я тихонько, но он еще сильнее захрапел.
- Ну, что сказал наш жених? – неистовствовала Алка.
- Сказал, что нужно слушаться тебя.
- То-то! – тут моя подруга вдруг странно задышала, словно начала взбираться в гору с рюкзаком, набитым килограммами булыжников, и отключилась.
Я насмешливо хмыкнула. Уж не Руслан ли помешал нашему разговору? Все возможно. А Болтов, негодяй, спит! Я разочарованно тронула его за плечо, он не реагировал.
Я решила попить чая, но не успела поставить на плиту чайник, как сотовый снова пискнул – пришло СМС-сообщение. Конечно, снова поздравления со свадьбой! Широко улыбаясь, я начала читать и улыбка сменилась гримасой:
«Ты не успеешь сказать «Да», как твое сердце будет разбито!»
Сотовый пискнул еще раз:
«Умри, тварь!»
Я отшвырнула мобильник. Да когда же это кончится! Я только успокоилась и поверила, что все несчастья позади – так вскружила мне голову моя предстоящая свадьба! И снова…
Умри, тварь!
Да кому же я так сильно насолила?
Сотовый снова запел. Я подняла его с пола с опаской и омерзением, как скользкую змею, но звонила всего лишь безобидная Светка Кропотина. Быстрым шепотом она вываливала на меня последние новости:
- С тех пор, как на меня чуть бутыль с кислотой не сыграла, а ваша Нина Ивановна в больнице от отравления лечится, папаша объявил осадное положение. Забрал меня с мужем и детьми к себе домой, в управление меня на своей служебной машине возит и запирает в своем кабинете, требуя заполнять чертову многотиражку радужными заметками про то, как его доблестные подчиненные переводят бабушек через дорогу в положенных местах и разъясняют дошколятам правила дорожного движения. Ребятам из убойного отдела велел меня и на порог не пускать, на дверь архива повесил амбарный замок… скукотища! Чего ты там наворотила, что начался такой трам-тарарам?
- А почему ты думаешь, что дело во мне? – изобразила я оскорбленную невинность.
- А в ком? – ответила корреспондентка вопросом на вопрос. – Да, ладно, не злись, это я так, к слову. Зато я свой письменный стол наконец-то разобрала, когда вернулась в родительскую квартиру. И даже нашла черновик своего диплома. Ты ведь знаешь, после филологического я ушла на факультет журналистики и специализировалась на криминальной хронике, и диплом по этой теме защищала. Нашла такие обалденные материалы, смело можно использовать в работе и сейчас, для пущего устрашения читателей. Особенно мне понравился один очерк, я, помнится, сделала вырезку из какой-то областной газеты, называется он «Синдром Каменева». Там рассказывается об одном убийце. Ну, детство его описывается, жестокое обращение отца-тирана, потом отрочество в школе-интернате, это уже после того, как папаша мать мальчика топором зарубил. А вырос чудный ребенок и сам заделался разбойником… Я тебе потом обязательно дам эту вырезку прочитать. Очень интересно!
Вот только мне рассказов о незнакомых убийцах не хватало! Все-таки у Светки на криминальных хрониках башню снесло!
- Что, папа? – вдруг проговорила Кропотина, видимо, ее позвал отец. – Да нет, с подружкой по телефону болтаю. Да не о чем! Ладно, Полина, пока! Созвонимся!
Очень на это надеюсь…
ххх
Утром, когда я выходила из подъезда Болтовского дома, чуть нос к носу не столкнулась с секретаршей Петушкова.
- Ой, Полина Васильевна! – вскрикнула Любочка, бледнея, видимо, от неожиданности.
- Привет, а ты как здесь оказалась, - в свою очередь удивилась я.
- Да вот Виктор Николаевич просил какие-то документы у Валерия Николаевича забрать…
- Так ведь Петушков в больнице!
- Ну да, из больницы и просил. А я что! Мое дело секретарское – исполнять! Я чего хотела спросить, Полина Васильевна, а можно мы с девочками к вам на бракосочетание придем? Страшно хочется посмотреть! Да? Вот спасибочки!
Пока Руслан бережно усаживал меня в машину, прикрывал дверцу и возвращался на водительское место, Любочка уже выскочила из подъезда на улицу. К груди она прижимала полиэтиленовый пакет, в котором отчетливо виднелись комнатные тапочки. Почти такие же, как у домработницы Болтова. Или мне показалось?
ххх
Алка смачно меня расцеловала прямо на пороге, отобрала баул с нарядом невесты и поволокла в ванную.
- Освежись! – велела подруга. – Полотенце и халат на гвоздике.
Я бездумно плескалась под душем, укладывала волосы феном, а потом начала наводить «боевой» макияж. В это время из Алкиной гостиной доносились какие-то странные звуки и приглушенные голоса:
- Да суй скорее! Вот беда, не лезет! Толкай его, толкай! Она сейчас выйдет!
- Да там тесно, - виновато отвечал Руслан.
- Ну и что? А ты все равно толкай! – настаивала Алка.
Я чуть не расхохоталась – похоже, моя подружка вовсе потеряла голову от страсти, ни минуты без плотских утех прожить не может!
- Дверь закрой, балда, - раздался вдруг незнакомый бас.
Это что? В гостиной помимо Руслана есть еще мужчина? Ну, Алка…
- Там Астра, она не выпустит, я велела ей охранять, - взвинчено и как-то задушено отвечала подруга. – Ты будешь совать или нет? Глубже, еще! Еще! Возьми вот это! Да, так! Суй! А теперь тяни! Туда-сюда. Чего не понятного? Еще! Уф... Балбесы, вконец упарили! Ну, марш, марш!
Голоса, наконец, затихли.
Я, фыркая от смеха, отодвинула задвижку и толкнула дверь ванной. Та не поддавалась. Кто-то закрыл дверь на запор с той стороны. Я вежливо постучала:
- Эй, выпускайте меня на волю! Между прочим, у меня сегодня свадьба!
В ответ деликатно гавкнула Астра. Но дверь открывать никто не спешил…
Кто-нибудь из вас оказывался в такой странной ситуации? Никто! Да и невозможно поверить, что невеста в день своего бракосочетания сидит запертая в чужой ванной! И сидит не десять, не пятнадцать минут, а без малого часа два! Я это точно знала, потому что на стеклянной полочке над раковиной лежали забытые Алкой наручные часы, и я то и дела бросала на них взгляд. Стрелки тихо двигались, гнев в моей душе нарастал. Вот ведь, подружка дорогая! За что она так со мной! И этот Руслан! А ведь Болтов им верит…
Или все как раз именно Болтов и подстроил? Не хотел она на мне жениться! Замечательная афера была разыграна для… чего? Ответа на вопрос у меня не было. Зато было желание переколотить все в этой чистенькой ванной. Вдребезги! Я бы так и поступила, если бы не боялась порезаться осколками – отпрыгивать-то некуда, дверь заперта!
ххх
Меня выпустили через два с половиной часа. Радостный Болтов облапил меня и впился в губы поцелуем, весело гоготал Руслан, ему вторили какие-то три незнакомых мужика в строгих, но слегка помятых костюмах. Алка в дурацком черном парике, на котором топорщилась сетка густой вуали, отбивалась от ласкающейся Астры. А я глядела на свою подругу во все глаза и не могла понять: а зачем, собственно, злыдня натянула на себя мое свадебное платье, да еще и порвала прямо на груди. И какая аккуратная дырочка…
- Ты не сердишься? – повернулась ко мне Рюмина, снимая парик.
- За что ты меня ненавидишь? И вы все? – только и смогла вымолвить я, разразившись рыданиями и оседая на пол в Алкиной прихожей.
- Девочка, да что с тобой? Ведь все хорошо! – хлопотал вокруг меня Болтов, Руслан притащил из кухни стакан с водой.
- Да, хорошо! – размазывала я по щекам свадебный макияж. – Хватит! Поиздевались! Сколько можно надо мной измываться?
- Дамочка очень хотела замуж. Не вышло, - констатировал один из помятых мужиков, за что и поплатился – я моментально вскочила на ноги и зарядила ему кулаком в глаз.
- Ого! – сказали другие мужики и выскользнули за дверь, уводя потерпевшего.
Алка попыталась обнять меня:
- Ну, чего ты?
- Уйди, - стряхивая ее руки, плакала я, – вы все меня предали! Особенно ты!
- В чем? – искренне удивилась подружка. – В том, что подставилась вместо тебя, чтобы мы могли поймать убийцу? Вернее, покушавшегося на убийство, - тут же поправилась она. Ты и вправду думаешь, что тебе позволили бы появиться в ЗАГСе, где злоумышленнику так легко спрятаться среди гостей, после всех угроз в твой адрес и особенно после последней эсемески? Болтов не дурак, он все твои СМС-сообщения проверял. И как видишь, не зря!
И Алка зыркнула на топтавшегося рядом Руслана:
- Да помоги мне снять это чертово платье, взопрела вся!
Тот кинулся растягивать тесемки.
- Туда-сюда, вынимай! – командовала Рюмина.
Платье упало на пол, Алка осталась стоять в чулочках и странном жилете.
-Это что? – заикаясь, спросила я.
- Это? Что-то вроде бронежилета, - усмехнулась подружка, - облегченный вариант, всю ночь с экспертами-криминалистами придумывали. Как видишь, не зря – ножичек-то как раз в самое сердце метил. Еще хорошо, что ты, дорогая, меня на два размера толще, а то бы я в этом корсете в платье не влезла. Но-но-но! Без оскорблений!
Но я и не думала ругаться. Кинулась к Аллочке на шею и оросила ее новой порцией слез. Болтов растроганно сопел рядом.
И тут меня захлестнула очередная волна ярости:
- Ты! Как ты мог меня так подло обмануть! – оторвавшись от подруги, я с кулаками набросилась на несостоявшегося жениха. – Как посмел не сказать мне всей правды!
Он схватил меня за запястья и с силой их сжал:
- А ты согласилась бы, чтобы Аллочка заменила тебя на этой лже-свадьбе, зная, что твою подругу, возможно, начнут убивать?
- Конечно, нет! – оскорбилась я.
- Вот и мы так подумали и не стали тебя волновать понапрасну, - сказал Валерий.
- Но… Алка…
- Это моя работа, - пожала плечами Рюмина. – Меня, кстати, из-за вашей «свадьбы» специально из отпуска вызвали. Правда, я ничуть не жалею, - и она с нежностью посмотрела на смутившегося Руслана.
Астра тихо гавкнула.
Аллочка потянулась всем телом, как кошка, и промурлыкала, обратясь к Руслану:
- Пойдем, поможешь мне броню снять, а потом завари нам чайку, хорошо? Моего любимого, с розовыми лепестками…
Руслан с готовностью поспешил за ней в гостиную. Болтов задумчиво посмотрел вслед сладкой парочке и пробормотал:
- Этак, они раньше нас поженятся…
Я теребила на груди Алкин банный халат и боялась встретиться с Валерием взглядом.
- Чего ты, девочка? – ласково спросил мой принц.
Боже, как я люблю, когда он так меня называет!
- Или ты уже не хочешь становиться госпожой Болтовой?
Я снова чуть не зарыдала:
- Хочу, - шмыгнула я носом, - но мне кажется, этого никогда не случиться!
- Ерунду говоришь, наше бракосочетание (и заметь, настоящее!) в свете последних событий перенесли на следующую пятницу. Стасик, шельмец, договорился, его регистраторша, похоже, все еще тешит себя надеждами обменяться с ним обручальными кольцами.
- Неужели?
Я не знала, плакать мне или смеяться.
- Люди, ау! – позвала Аллочка. – Идите чай пить, а то подполковник приедет – не до чаев будет.
- Кто?
- Ах, да! – вскинулся Валерий. – Мой армейский товарищ, Кропотин Владислав Петрович, знакома с ним? Это же отец твоей подружки Светланы!
- Я знаю Владислава Петровича, только не в курсе была, что вы друзья.
- Ну, как друзья. Я был зеленым новобранцем, а Кропотин – офицером. Это потом он оставил службу в армии и поступил в милицию.
- Долго вы еще? Чай стынет! – возмутилась подруга.
И тут позвонили в дверь. Приехал обещанный подполковник милиции. Не один, а со Светкой, которая кинулась ко мне, начала ощупывать, оглаживать, словно пыталась найти на моем теле боевые ранения, а потом возмущенно обернулась к родителю:
- Ты говорил, в нее ножом пырнули!
- Не в меня, в Алку, - пояснила я, - меня там даже не было, в ванной заперли…
- И правильно сделали, - громыхнул Кропотин. – Бабы в битве – лишнее звено.
Алка громко хмыкнула.
- А ты, Рюмина, не баба, ты – тигрица, ты - боевой снаряд, - затопорщились в улыбке густые усы подполковника.
- Его поймали? Моего убийцу? – не выдержала я, когда мы уселись в гостиной, и Алка передала начальству чашку с дымящимся чаем.
- А как же! Зря, что ли, такой спектакль с переодеванием устроили!
- Я догадалась, это Люба Карпова! – выпалила я.
Как-то разом сложились в голове все пазлы: и плач секретарши в туалете, и ее гневное отталкивание меня, когда я всего-навсего хотела утешить девушку. И отравленное варенье в холодильнике, который стоит в приемной, рядом с секретарским столом. И рассказ Болтова о домработнице, которая предавалась любви с Игорьком, и Любочка, выходившая из подъезда с домашними тапочками в руках…
- Это она! Только не пойму, почему она меня так ненавидит?
- Конечно, Карпова принимала участие в травле Полины Малышевой, - кивнул головой Кропотин, - но девчонке запудрили мозги, сделали покорной исполнительницей чужой воли. А главный виновник – Каменев. Слышала такую фамилию?
- Нет. То есть да. Что-то Светлана такое рассказывала. Но я не понимаю…
Светка победоносно вскрикнула и тут же осеклась под суровым взглядом отца.
Кропотин отставил в сторону чашку и начал рассказ.
ххх
…Жил-был на свете Владимир Каменев. Здоровенный детина тридцати годов, который работать не любил, пил горькую и колотил жену и маленького сына. Более того, в пьяном угаре папаша грязно домогался десятилетнего мальчика – это уже потом стало известно, когда Каменев топором зарубил жену, и пацан попал в детский дом. Владимир сел за решетку, а его сын, которого тоже звали Володей, начал привыкать к новой жизни. Только был он уже озлоблен на весь свет, сверстников дичился, воспитателям грубил, на каждое неосторожное слово отвечал кулаками. Он нередко убегал из детдома, но его возвращали обратно.
День, когда Каменев-младший покинул приют и поступил в училище, в детдоме стал праздником. А Каменев выучился на автослесаря и поселился в старом поселке, в своем прежнем доме, оставшемся от отца и матери. Женился на местной девушке, не побоявшейся разговоров о прошлом Владимира. Люди постепенно успокоились, потому что на первый взгляд жили Каменевы неплохо. Правда, иногда из дома доносились крики и женский плач, но посельчане не придавали этому никакого значения: кто из мужиков не учит своих жен уму-разуму? И даже когда жена Каменева потом появлялась в местном магазине с заплывшим от синяков лицом, молчали и не вмешивались. Потом, правда, кто-то все же пожаловался участковому, тот провел профилактическую беседу, буян и успокоился. Зато дома стал редко бывать, все разъезжал по области.
- Я в автосервисе работаю, машины собираем-разбираем, - отвечал Каменев любопытствующим соседям.
Жена его повеселела, перестала «щеголять» кровоподтеками, а в доме появились деньги. Вскоре в семье Каменевых родился ребенок, мальчик. А еще через два года Владимира арестовали. Знаете, какой «автосервис» организовал он с приятелем? Они подкарауливали одиночные автомобили, убивали водителей, а машины разбирали на запчасти.
Когда Каменева отдали под суд, его жена от горя и стыда сошла с ума и попыталась убить и себя, и двухлетнего сына – мальчика чудом спасли, а вот женщина умерла в больнице. Родственников у Каменевых не было, ребенка определили в детский дом. История повторялась.
- Я это о чем? – подполковник разгладил усы. – Словно какой-то преступный ген передавался по наследству от отца – к сыну…
Мальчик рос и ненавидел всех окружающих за то, что у них есть дом и семья, а он лишен этого простого счастья. Он задирал ребят, а когда дрался, был жесток и не уходил с «поля боя», пока жертва, плавающая в луже крови, не молила о пощаде. Но взрослея, он понял, в чем его главный козырь. Мальчишка был необыкновенно хорош собой, обаятелен и умело пользовался этим. Девушки, с которыми Каменев-внук начинал крутить роман, падали к ногам своего господина и готовы были ради него на все, даже на убийство. Особенно, девушки с неокрепшей психикой. Наш красавец гипнотически на них действовал!
- Вот урод! – не выдержала Светка.
Подполковник ей улыбнулся:
- Однажды уже выросший мальчик приехал в наш город, он получил неплохое образование и искал себе достойную работу. И нашел. С помощью влюбленной в него девушки, которая уговорила директора взять Каменева на службу, причем, он сразу поднялся по карьерной лестнице. А потом прежняя подружка надоела, и красавец завел другую, племянницу довольно обеспеченного человека.
Болтов раздраженно хрустнул пальцами.
- Да, Валера, твою Ольгу. А она, всем известно, очень внушаемая девушка – идеальное оружие для мести! – Кропотин развел руками. – Я же не сказал вам, почему наш красавец так ненавидел Полину Малышеву. Подлый мальчик увлекался криминальными историями с малых лет и проглатывал все, что только печаталось на эту тему в местной прессе. Однажды один журналист написал очерк, который назывался «Синдром Каменева». С удивлением и ужасом Каменев прочитал о своем деде и отце, а также рассуждения обозревателя о «дурном гене». А еще зачем-то в очерке были приведены фамилии водителей, убитых Каменевым-младшим. Среди них значилась и фамилия Малышев. Автор материала, как бы невзначай или для усиления драматического эффекта, сообщал читателям, что у водителей остались дети, а дочка задушенного таксиста – шестилетняя Полина – и вовсе круглая сирота. Наш злодей почему-то начал считать этих водителей и их родственников виновными во всех его несчастьях! Мне кажется, у Каменева по наследственной линии с головой не все в порядке, хотя медики утверждают обратное…
Да, забыл сказать, наш Каменев, когда приехал к нам в город, был уже не Каменев! Юноша отказался от фамилии отца, взял материну.
- Но я не знаю никого такого! – возмущенно закричала я.
Кропотин невозмутимо обратился к Аллочке:
- Сделай-ка еще чайку!
Та кинулась на кухню.
- А еще ты любишь болтать с подружками и, кстати, вспоминать детство. Вон, Светка не даст соврать, ты ей как-то за чашечкой кофе о своем отце рассказывала. И где вы обычно сплетничаете, а? В редакции? То-то!
Я замолчала, оглушенная. Чаи мы обычно распивали или у Светки, или у меня в рекламном отделе. Чаще у меня. А за соседним столом сидел…
- Игорь?!
- Наконец-то! – воскликнула Аллочка, протягивая подполковнику новую чашку с чаем. – Между прочим, этот гад так мне в грудь ткнул – до сих пор болит. А когда Игореша в ЗАГСе появился, я думала, он каяться пришел. Протянул такой шикарный букетик, а внутри - ножичек остренький! Ах, какой нехороший мальчик!
- Но… этого не может быть! - лепетала я. – Он всегда был такой обходительный, такой вежливый. Правда, деньги стырил, но я думала, это Ольга его подговорила.
- Она и подговорила, а он подыграл, но ему было даже на руку, что все считают племянницу Болтова потенциальной убийцей. Отвлекающий маневр! Он же не знал, что Валерий поместит Ольгу в клинику. И тогда Игорек вернулся к прежней подружке, Любе Карповой. Чтобы довести начатое до конца. А она, как пластилиновая, гнулась в его руках, выполняла все прихоти. Отравить вишневое варенье – конечно, любимый, если ты будешь от этого счастлив! Сбросить бутыль с кислотой на голову, когда ненавистная Малышева войдет в свой кабинет? Как скажешь, только улыбнись и похвали свою Любочку! А вот кота Каменев придушил сам, с детства любил подобные развлечения. А еще обожал театральные эффекты. Недаром задумал убийство в день свадьбы и подталкивал тебя к венцу всеми силами, используя болеющую шизофренией девушку. А вы чуть не попались на его удочку! – отец Светланы укоризненно взглянул на Болтова, тот опустил глаза. – Хорошо, что Валерий все же догадался ко мне обратиться за советом, а там мы уж и Аллу подключили, и ребят из управления, и решили ловить «на живца».
Я обалдело молчала. «Синдром Каменева»! Офигеть!
ххх
В следующую пятницу я вышла замуж за Валерия Болтова. Платье для церемонии мне пришлось покупать новое. Подружками невесты были Алка, не расстававшаяся ни на минуту с черноглазым Русланом, и Светка, которую папочка-подполковник выпустил-таки из-под ареста.
Стасик, счастливый и озорной, вручил мне на пороге ЗАГСа здоровенный букет роз, а Федор Андреевич, поздравляя, вдруг прослезился:
- Ты же мне как дочка, - признался добрый старик.
Впрочем, засиживаться у нас на свадьбе дядя Федя не стал, спешил в редакцию «Ярмарки», которую возглавлял вот уже несколько дней – такова была последняя воля уходившего по болезни на пенсию Петушкова. Ни Болтов, ни я против назначения Федора Андреевича не возражали. Он хозяин крепкий, при его руководстве в издательстве все будет в порядке. Вот только печатный цех опять остался без начальника, и дяде Феде приходится совмещать обе должности. По крайней мере, пока я не вернусь из свадебного отпуска. Но романтичный Болтов заявляет, что он будет, по меньшей мере, длиною в жизнь.
Конец
Июнь 2012