ПУТЬ близился к завершению. По одним им известным приметам трое парней шли к затерянному древнему храму, где надеялись найти спрятанный клад. Сокровище было не в деньгах и не драгоценностях, а в тайных умениях и несокрушимой силе, которые можно было получить, лишь пройдя через предложенные испытания. Одно из условий было таковым, что преодолеть эти испытания можно было лишь втроем, доверяя друг другу и помогая. И полученная сила тоже была триединой – общей на всех, ее завоевавшей.
Это было непростое условие, но парни готовы были его принять.
За их плечами было не только общее детство, но и войны, которые они прошли вме-сте, и напрочь сгоревший родной поселок, в который они вернулись, решив, что навоевались достаточно. Безродная старуха, оставшаяся одна жить на пепелище, в шалаше из горелого железа и речного камыша, накормила их вареными овощами, собранной с уцелевшего огорода, а вечером, послушав их разговоры, передала тайну, которую хранила под заклятьем еще от своей прабабки, и уже думала унести с собой в могилу.
-Ту силу никому не сломить, не одолеть до тех пор, пока вы будете вместе дер-жаться. Один в сторону уйдет – все трое погибнете. Хорошо подумайте, можете ли к это-му храму идти, - сказала она напоследок. – А за меня не беспокойтесь, я слово передала, меня уже земля зовет.
Утром бабка из шалаша не вышла. Заглянув вовнутрь, парни увидели, что она умер-ла. Морщинистое лицо ее словно разгладилось, стало спокойным и умиротворенным. Парни отнесли сухонькое тельце на старое кладбище, тоже выжженное пожаром, жад-ный огонь слизал даже краску на могильных памятниках. Они похоронили старуху ря-дом с могилками ее детей, умерших в младенчестве и мужа, которого она пережила на долгие сорок лет вдовьего одиночества. Могильный холмик свежо рыжел глиной на фоне обугленных остовов вишен и тополей. Пошел мелкий дождь и парни знали – скоро дикая зелень затянет и этот холмик, и осиротевшее кладбище, и дворы и улицы бывшего посел-ка.
Старухино завещание гнало их далеко из родимых мест, в чужие страны. У них не было карты, но ориентиры были расставлены четко и они повсюду находили знаки того, что идут правильно. Цель путешествия была тайной, о которой они старались не гово-рить даже наедине.
Рыжий первым почувствовал в пути чужое присутствие. «Однако в спину нам ды-шат, – заметил он в конце очередного длинного перехода. – Не пойму – кто, но мы не одни на этой дороге».
СТРАЖНИК подумал, что битва будет недолгой и тихой. Как и должно быть.
Он знал, что его предназначение – быть Стражником, Охотником и Оружием одно-временно. Погоня шла к концу и у груди, выше солнечного сплетения, достаточно сунуть руку под куртку, уже ощущалось щекочущее тепло Оружия. Матово-серебристый шар, созданный его волей и энергией, был продолжением его самого. Имея неимоверную раз-рушительную силу, точно исполняя его мысленные команды, он пойдет к назначенной цели, сметая преграды и препятствия.
Да. Как всегда.
Путем Стражника он шел уже много лет и никогда не ошибался. Задания приходи-ли как неясные вначале сигналы, которые потом формировались в четкие образы и схе-мы действия для выполнения им принятого решения. На отведенной ему территории он лично контролировал установленный порядок.
Изредка встречались другие стражники, которые пересекали его путь по своим за-даниям. Они сразу узнавали друг друга еще до того, как обменивались взглядом. Он не нуждался в их помощи и не предлагал своей. Это мешало бы ему в постоянной сосредото-ченности.
Его убежище – маленький белый домик, пустовало неделями и месяцами. Немного-численные вещи, закрытые чехлами от вездесущей пыли, казались чужими. И это было правильно, потому что Стражник не должен привязываться к вещам и любить их. Он приходил ненадолго, и по большей части для того, чтобы прочитать письма, брошенные в щель почтового ящика. Из этих писем следовало, что он все делает, правильно, и что миру и спокойствию на его территории ничто не угрожает. Последнее письмо было не обычным, там была просьба проявлять в последнее время особую внимательность и осторожность. Он расценил его, как поручение сложного и трудного задания.
Древняя школа в горах, где он обучился своему мастерству, вдруг вспоминалась ему. Лишь дважды за годы странствий он навещал он её старинные строения из белого камня, с невысокими башенками для наблюдения за звездами. Беседовал с учителями, пе-ред которыми до сих пор глубоко в душе сохранил полудетский трепет. Каждый раз у не-го оставалось неясное чувство, что не все знания, которые мог бы, он вынес из лет ученичества. Но потом азарт погони и поиска вытесняли эти мысли. Он вдруг отчетливо увидел своего наставника, сидящего на зеленой траве и их – мальчишек и девчонок, ровным полукругом усевшихся вокруг, поджав ноги и выпрямив спины. Учеников собирали из разных концов света, строго отбирая по особым признакам, и они уже никогда не возвращались домой. А со временем их домом становились те земли, что им предстояло стеречь.
-Запомните, - услышал он глуховатый голос. – Вы – Стражники, не судьи и не советчики. Вы вправе остановить, но не уничтожать того, что можно исправить.
Этих троих странников он не просто заметил – почувствовал издалека их приход расслабленно-напряженным чутьем охотника. Их образы постепенно принимали все бо-лее четкие очертания. Он шел то навстречу, то вдогонку, будто сматывал в клубок соеди-няющую их невидимую нить.
Они были уже не мальчишки, но намного моложе его. Трое молодых мужчин, по-бывавших в жизненных переделках, видимо, издавна по-братски державшихся друг друга. Старший, чернявый весельчак и балагур, умел мгновенно становиться серьезным и жестким. Средний, Рыжий, поджарый и похожий в профиль на хищную птицу, был мол-чалив и немногословен. Его светлые прозрачные глаза казались сонными, но он замечал все происходящее вокруг быстрее других. У младшего, зеленоглазого и русоволосого, за пазухой лежала свирель, на которой он порой наигрывал незнакомые мелодии. Иногда вечером у костра они пели, напевы тоже были чужими, тягуче- печальными или отрывисто бойкими.
Стражник не сразу определил свое отношение к этой троице. Его многолетний опыт оценивал их как чужую силу, неприемлемую, неподдающуюся осмыслению. И значит, опасную вдвойне. Их сила была целенаправленной и, следовательно, могла возрасти. Да, несомненно, он был должен остановить их. Видимо. В этом и был особый смысл задания.
На его территории могла быть единственная сила. Только она обеспечивала покой и безопасность остальных. Его сила.
Однако они шли дальше, чем предполагал Стражник. Он давно уже пересек уста-новленные когда-то себе границы и шел след в след за ними по чужим, никем не охраняе-мым пустынным землям. Куда ушли люди из этих мест, войны. болезни или иные бед-ствия погнали их в иные дали? В светлых реках плескалась рыба, зайцы бегали по лугам, забывшим о косарях и жницах, из-под ног спархивали непуганые птицы. На взгорьях еще уцелели остатки былых строений, и можно было попытаться угадать, как здесь все выгля-дело прежде, не так уж и давно, сотню-другую лет назад…
ЯСНЫМ ПОЛДНЕМ он нагнал их у полуразрушенного храма, укрытого в роще одичавших яблонь, разросшихся далеко за пределы ограды, сложенной из обожженного кирпича. И понял, что опаздывает.
Они совещались о чем-то, стоя перед высоким каменным порогом. Стражник смотрел им в спину, и что-то подсказывало ему, что, если они перейдут порог, он не сможет больше быть Стражником над ними – ни в этом мире, ни в другом. Трое взялись за руки и дружно шагнули в дверной проем.
Он выхватил из-за пазухи светящийся шар и метнул его вслед уходящей троице.
Через мгновение страшная сила отшвырнула его назад.
…Когда тьма перед глазами рассеялась, Стражник медленно встал на непослушные, будто ватные ноги. Он увидел, что шар зашвырнул его совсем в незнакомое место. Он стоял на большой, полуосвещенной, неровно вымощенной булыжником площади. Вдалеке перекликались голоса ночных дозорных. Он медленно двинулся к ближайшему дому, высокому, с темными окнами. Силы оставляли его и он, прислонясь, медленно сползал по шершавой плоскости стены. Чьи-то руки втянули его в подвальное окно, в густой поглощающий мрак. Когда снаружи послышались шаги патруля, а блики факелов забегали по стене напротив окна, то, даже заглянув вовнутрь, никто бы не смог разгля-деть внутри ничего, кроме этой осязаемой черноты. Однако патруль прошел мимо. Нико-му не было дела то того, кто мог спрятаться в этом подвале.
…Битва и вправду оказалась недолгой, хотя и не в его пользу.
РАССВЕТНЫЙ ЛУЧ, наконец, высветил напротив лицо его неожиданного спасителя – неприметное, с нерезкими, как бы стершимися чертами. Человек был не молод и не стар; поднял веки и словно уперся в Стражника взглядом спокойных всеведущих глаз.
Слабость не отпускала, но он знал, что сможет подчинить физическую немощь уси-лием воли. Надо просто перевести дыхание, прийти в себя и осмыслить произошедшее. Однако к знакомым ощущениям в этот раз примешивалось что-то пугающе новое.
-Ты кто? – спросил Стражник незнакомца, уже смутно догадываясь об ответе.
-Ты знаешь.
- За мной?
-Да.
-В чем я был не прав?
- Ты просто устал. И ты сам все поймешь, - Посланник откинул полу куртки и в его ладони оказался шар, холодно засеребрившийся в подвальном полусвете-полумраке.
Удара как будто не было - просто мягкая сонная матово-молочная пелена затянула сознание.
«Куда, зачем?» – еще вскрикнуло что-то в душе, но стремительно, как снежок, зажа-тый в ладони, таяли прежние мысли, водой убегали воспоминания и ощущения. Только одно высветилось ослепительно-ярко: просохший весенний бережок мутного бурлящего ручья, в желтеньких пятачках мать-и-мачехи, и он сам на этом берегу. Он – еще не Охот-ник и не Стражник, просто мальчишка с обветренным ртом, озябшими от холодной воды, покрасневшими руками, разжигающий свой первый костер. Прозрачный дым щиплет глаза и ноздри, блеклый огонек дарит тепло. Пестрый щенок носится по земле, еще не согретой, как следует, солнцем, и его звонкий лай отдается эхом в кустах тальника.
…Три подростка брели по дороге, сужавшейся в каменистую тропу, извилисто поднима-ющуюся в гору. Старшой и Рыжий обсуждали, что делать дальше, потому что, видимо, сбились с пути – местность была незнакомой. Младший жался к ним, как собачонка. Ему хотелось есть, и он жевал недозрелые яблоки, твердые, зеленые, росшие вдоль обочины. Они быстро набили оскомину, но ничего другого на глаза не подалось. Наскучив, он вынул из-за пазухи болтавшуюся на веревочке свирель и принялся потихоньку выдувать незатейливую мелодию.
Впереди, на горе, белели старинные строения с невысокими башенками. Там их ждали.
Людмила Ерусланова