Его скорее следовало бы назвать сумеречным трамваем. Он появился совершенно неожиданно, в тот удивительный момент, когда дрожащие золотистые, полные теней и непрозрачного туманного света тёплые сумерки сменяются прозрачным и спокойным голубым вечером, появился на остановке на самом углу улицы, где я стояла уже минут пять, тщетно пытаясь отдышаться и унять предательскую дрожь в ногах. Я появилась на этой улице тоже неожиданно для себя. Помню – долго бежала, неизвестно зачем, неизвестно куда, потом остановилась, задыхаясь. Ноги стали просто ватными, воздуха не хватало катастрофически. Хотелось опуститься на тротуар и лечь, лучше всего – уснуть. Я ещё удивлялась, как это и от чего я так сильно устала, сама того не заметив, когда увидела его. Он выехал из-за угла совершенно бесшумно и остановился напротив на остановке, какой-то немного призрачный и словно колеблющийся в густом, шевелящемся свете заката. Двери открылись, но из трамвая никто не вышел. Я бросила взгляд на него совершенно машинально, слишком неважно я себя чувствовала, и в этом конце города, возле моей старой школы, не было транспорта, который мог бы мне хоть как-то помочь. И вдруг, к моему изумлению, заметила номер трамвая. Когда-то этот маршрут проходил мимо дома, в котором я жила много лет назад, всё своё детство и кусочек взрослой жизни. Сколько я ездила на этом трамвае совсем маленькой и старше, как часто он, звеня, привозил меня к моему родному дому из близких и далёких странствий!.. Я совсем не ожидала увидеть его здесь, на этой улице. Тут не проходила даже дорога в депо. Какое чудо могло занести его в эти края?! Но ведь и я попала сюда каким-то удивительным образом. И, умирая от усталости, уже ничего не хотела, только выбраться отсюда.
Мои ноги словно сами совершили рывок, я ухватилась за поручень и в следующее мгновение уже стояла в тишине и прохладе вагона. Правда, на какой-то момент мне показалось, что моё сердце сейчас разорвётся, но мне тут же стало значительно легче. В трамвае было сумрачно, свежо, пахло цветами. Всего несколько пассажиров отдыхали с закрытыми глазами, облокотившись на спинки кресел. Их бледные лица сильнее всяких слов говорили о том, что эти люди, подобно мне, очень устали и рады теперь отдохнуть даже во время короткой поездки в трамвае. Трамвай плавно тронулся, я присела на прохладное сиденье и прикрыла глаза. Сейчас для меня даже не имело значения, куда на самом деле едет этот трамвай, главное – я могла отдохнуть в покое и перевести дыхание.
Какое-то время я будто полудремала под негромкий стук колёс и тихую беседу пассажиров. Потом стук колёс стал громче, я открыла глаза и увидела в трамвайном окне огромный шар заходящего солнца. Его уже не ограничивали крыши домов и ущелья городских улиц, солнце заходило над степью. Вагон замедлял ход, впереди и позади нас простирались уже явно не трамвайные, а совершенно очевидно поездные рельсы, но почему-то это никого не удивляло. Один из пассажиров, пожилой моряк в стареньком кителе, тяжело поднялся со своего места и пошёл к двери, прощаясь со всеми и пожимая пассажирам (которых стало немного больше) руки. Мимоходом он коснулся и меня, но я почти не ощутила его прикосновения…
За окном проплыла платформа пригородной электрички, но наш трамвай протянул дальше и затормозил прямо над высоким обрывом насыпи. Двери открылись. Запахло степным вечером и полынью, где-то вдали лаяли собаки… Моряк ловко спрыгнул вниз, утонув почти по пояс в высокой, совсем не выгоревшей траве и пошёл вдоль рельсов, не оглядываясь, размахивая своей фуражкой и чуть слышно насвистывая. С каждым шагом его походка становилась всё легче… Ему навстречу спешили какие-то люди, плохо различимые в быстро наступавших золотисто-голубых сумерках, его окружили, радостно приветствуя, показывая вдаль, где виднелись синие гребни волн, откуда доносились крики чаек, шум прибоя и запах моря – как дорог он был моему усталому сердцу, как сразу стало легче дышать!
Трамвай вновь поехал, с каждым мигом всё больше набирая скорость. Мы возвращались в город, но в вагоне продолжало пахнуть морем, и все люди оживились, шум разговоров стал громче. Трамвай то и дело останавливался, одни люди выходили, прощаясь, их место занимали другие. Видимо, водитель решил развести всех своих пассажиров так, чтобы это было им удобнее. Я уже не волновалась, зная, что в любом случае вернусь сегодня домой. Было так хорошо просто отдыхать, не думая ни о чём, ожидая свою остановку. Когда над высокими чёрными деревьями уже всходила большая белая луна, трамвай затормозил наконец возле моего старого дома.
Я быстро попрощалась с остальными пассажирами (их оставалось немного) и легко сошла вниз. Впервые за долгое время мои ноги совсем не болели, я знала, что, как в детстве, могу за секунду пробежать через сквер прямо к дому, чьи окна призывно светились мне навстречу. Но почему-то мне бежать сейчас не хотелось, я шла по аллее сада, где когда-то делала свои первые шаги, и меня не удивляло, что с веток высоких каштанов свешивались спелые мандарины, время от времени с мягким шлёпаньем падавшие среди густо покрывающих всю землю под деревьями бледных нарциссов… Всё было, как и должно быть, как мне всегда хотелось. Почти невидимый за деревьями, со звоном унёсся прочь привезший меня сюда трамвай, а на краю сада, под фонарём, вокруг которого носилась целая метель ночных бабочек, меня ждала девочка в белом платье. Я узнала и её, и платье – ведь когда-то оно было моим!
– Как ты долго! – сказала моя сестра. – Пора домой!
– Я только что приехала на трамвае, - ответила я немного виновато – ведь поездка и впрямь получилась долгой!
– Я знаю, но все тебя ждут – и мама, и бабушка, и остальные!
– Остальные? – переспросила я.
– Да, да, все ждут! Бежим домой! – её тёплые пальцы крепко сжали мою руку. Я знала, что это в последний раз сегодня мне предстоит бежать, и то совсем недолго – через дорогу, во двор, по лестнице наверх, а там – дом, где меня ждёт отдых, и моя семья, и…все остальные, да, там меня давно, всегда любят и ждут! И, Боже, с каким трудом, с каким мучительным сожалением я разжимала её пальчики, позволяла неистовому вихрю унести меня прочь от неё, от моего родного дома, от всего, что было мне дорого и хранило меня все эти годы и будет ещё хранить до того момента, когда я вновь, умирая от усталости, окажусь в неверном свете сумерек на углу напротив моей старой школы, и вновь покажется волшебный трамвай, и на этот раз я сяду на него уже без всяких сомнений, ведь я знаю, что долг мой исполнен, и скоро будет моя остановка, а главное – знаю, что ждёт меня впереди!..