— Мрмрм...
Потягиваюсь, разминая мышцы и стряхивая дрему. Лениво приоткрываю глаза.
Солнце слепит.
Жарко.
Душно.
Не очень хорошая идея завалиться спать на окошке в полдень.
Спрыгиваю с окна, выгибая спину и с удовольствием вытягивая затекшие конечности, слушая хруст в позвонках. Плетусь к Дереву, трусь, муркая, прося ласки. Но нет, спит, видимо, застыло и не отвечает. Ну и хрен с ней. Рано или поздно проснётся. Обхожу комнату, проверяя владения.
Глаза, глаза, глаза — все стены покрыты ими. Они разной формы, цвета, размера. Вот тут внимательные. А здесь — зло прищуренные. Напротив — и вовсе радостно распахнутые... Смотрят, выслеживают и стерегут, наблюдая за каждым твоим движением со стены...
Фыркаю, отворачиваюсь к окошку, жмурясь от яркого света. Маленькая комнатушка на две персоны: койки, шкаф, по всей комнате разбросаны цветные подушки. Дереву так нравится.
Прогулку проспал, все гуляют, наверно.
Запрыгиваю на окно, прижимаюсь носом к стеклу. Дворик небольшой, пересеченный дорожками и утыканный лавочками, огражденный забором метра под два. Железная крепость, держащая нас здесь.
По всему периметру растут только кусты. Деревьев нет, не учитывая того, что находится в комнате. Под кустами кто-то роется, кучка ребят играет, сидя на траве. Расхаживают санитары в белых халатах, несколько медсестер разговаривают между собой в сторонке. Они только смотрители, наблюдают за порядком. И всё.
Им нет до нас дела. Для них мы — просто мертвые души. Даже не так... Тела, да и только. Словно куклы.
Нас собрали и заперли. Но нам и здесь не скучно: все забавные, интересные, разгадай, что у кого творится в голове... Не такие, как все. Живые, по-своему уникальные и неповторимо прекрасные.
Вот, на лавочке, прижав к груди сотню раз заштопанного медвежонка, с ангельским лицом и мягкой улыбкой сидит девушка. Мила, красива и очаровательна... Почему она здесь? Да потому что страсть у неё к кромсанию, так и тянет малышку в гневе распотрошить что-нибудь. Вот на медведе здесь и отыгрывается. Сколько она уже поменяла таких игрушек! И этот скоро к своим собратьям присоединится. А дома на сестренке. Бедняжку мучила. Когда привезли, то как тигрица билась и кусалась. Зато сейчас сидит в уголке, тихо, как мышь. А как с прогулки — так кричать и медведем кидаться в санитаров.
Парнишка, что в кустах, кошака гладит. Тот дома хомячков выпотрошил. Глазки повыдавливал. Мне сам рассказывал, что ему интересно просто стало, вот и не удержался: такие маленькие комочки, мягкие, и глазки черными живыми бусинками. А потом не стало их. На этом месте он всегда смеется. Он почти каждый день эту историю рассказывает, она одна из его любимых. Вот тебе и любопытный малыш. Ему что не скажи — загорится. Про БДСМ втирать ему милое дело, глаза блестят, слюна чуть не капает, как замолчишь, так за руку тянет: «Расскажи, расскажи...» Интересно, что он в своих фантазиях со зверьем делает, когда узнает что-то новенькое и интересное?..
Лучше не думать, здоровее буду, мне своих выкрутасов в реале хватает. Да еще это Дерево... Вот такой мальчик, другие попроще. У кого друзья воображаемые, кто шуганный, и я... Я просто здесь, не важно. Совсем банальная история...
— Ко-о-от...
— Ась? — Дерево стоит рядом, глазами вращает. Свои, что, на стену не кинет? Им бы пошло... Или стенке пошло... Дерево с манией величия и навязчивыми глазами, они у неё везде...
— Кот, мне краски принесли, будешь со мной рисовать?
— Не сейчас, погоди, дай посмотреть. Вон там в углу новенький сидит. Боится, наверно... Надо познакомиться, как с прогулки придет, да? — оборачиваюсь к ней. — Я же сказал, на окне не рисуй! Нельзя сюда глаза, ясно? В любом другом месте, только не здесь! Мне сигареты принесли? — всегда так, лезет, куда не надо.
— Не ругайся, — обиженно поджимает губы и протягивает пачку. — Держи, только не ругайся больше, а я не буду рисовать на окне, — смотрит на меня, улыбаясь.
— Не буду, но здесь нельзя, хорошо? — протягиваю руку и убираю с лица Дерева волосы, поглаживая большим пальцем по скуле. Густые, курчавые, темные, как шоколад. Красивая. — Не хулигань, будь хорошей девочкой. Хочешь музыку? — мордашка освещается, улыбка мягкая, по-детски красивая, чистая и живая. Люблю, когда так улыбается.
Включаю радио, она отпрыгивает и, смеясь, кружится по комнате, вытанцовывая нечто невесомое, красивое, легкое... Вальс? Без понятия, танцы не моя сильная сторона, но как это прекрасно... Девушка, танцующая по комнате, со светлой и легкой улыбкой, легкая музыка из динамика, похрипывание помех... Улыбаюсь глупо, безумно приятно смотреть, как она танцует.
— А вы почему не гуляете? — в дверь просовывается белобрысая голова. С зелеными глазами, смотрящими на окружающих всегда с интересом. Хм, у этого симпатичного мальчика, своя история... Но об этом как-нибудь в другой раз.
— Мелкий, чё, опять шаришь по палатам? А ну, кыш!
— Танцует? Можно, посижу у вас?
Несмело входит, садится на краешек кровати, смотрит, как она двигается. Для неё время застыло... Музыка и она, ничего больше не существует... Для неё даже времени нет.
Прижимаю палец к губам.
— Тсс, не спугни...
Пацан согласно кивает, восхищенно смотря на танцовщицу. Какие движенья: гибкие, мягкие... Словно в восточном танце... Я сам её рисую в тюлях и бусах, в легком полумраке... принцесса...
Мелодия прерывается и очарование спадает.
Просто три психа в маленькой палате. Со стенами-глазами...
Нет, не так.
Бездомный кот на подоконнике. Дерево в кадушке, в углу. И сломанная кукла, небрежно брошенная на кровать.