Я готовился к литературной встрече с отдыхающими в санатории и ждал прихода моего давнего знакомого, который изъявил желание пойти со мной. Раздался звонок, я заспешил к двери. Сергей Ильич был пунктуален. Проводив его в комнату, я предложил ему посмотреть картины, подаренные мне одним удивительным художником, мастером на все руки. Рассматривая картины, Сергей Ильич вдруг начал громко и заразительно смеяться и задал вопрос:
-А это ещё что за чудо, да ещё в такой рамочке, под стеклом?- указал на фотографию суслика, которая стояла на полке.
-Это, Сергей Ильич, не чудо в рамочке. Это маленький зверёк, имя которому суслик.
-Так за какие такие заслуги он удостоен почёта? За то, что поедал пшеницу на полях страны?
-Эх, Сергей Ильич! Дорогой ты мой человек! Чтобы оценить этого зверька, надо пожить в том послевоенном времени в селе. Мои родители трудились в колхозе от зари до захода солнца за палочки, именуемые трудоднями. Денег не давали совсем. После уборки урожая на заседании правления колхоза принимали решение, сколько килограммов зерна выдать на один трудодень.
Зона наша степная, урожаи неустойчивые. Выдавали зерна столько, чтобы не умереть с голоду, еле концы с концами сводили. Спасала картошка, много на зиму солили капусты и огурцов. Овощи вырастить было не просто. Дожди были редкими гостями. По улице были колодцы, далеко друг от друга, по шестнадцать метров до воды. Возле них скапливалась очередь. Много нужно было воды наносить, пока родители на работе, а вечером, когда спадал зной, поливали овощи.
В зимнее время все ждали прихода весны. В то время не было ни дров, ни угля. Печки топили соломой и кизяками. С наступлением весны выгоняли из хлева тощих коров. Ребятишки уходили в поле с вязанками капканов - ловить сусликов. Обдирали с пойманных сусликов шкурки, сушили и сдавали заготовителям. Оплата была смешной, за одну шкурку от 3 до 5 копеек. К твоему сведению: пустая бутылка тогда стоила 12 копеек.
После посевной, когда появлялись молодые всходы пшеницы, для сельских ребятишек наступал праздник. А почему? Суслики питались молодыми побегами зелени и так разъедались, что не могли бегать, еле ползали. Жирными были самцы, самки кормили своих детёнышей, поэтому были тощими, сродни нам, деревенским пацанам. За жирными самцами мы и устраивали охоту.
Мой дружок Вовка Чабан был заядлым охотником, старше меня, курил, имел солидный опыт по отлову сусликов. В берёзовом колке долго стояла талая и дождевая вода. Там мы соорудили небольшой курень, чтобы прятаться от дождя и полуденного зноя. Отлавливали жирных сусликов, обдирали шкурки, а тушки жарили на медленном огне, вытапливали жир, который сдавали в аптеку. Жиром сусликов лечили туберкулёз, да и жители запасали на зиму. Полуторная бутылка стоила дороже водки.
Расцветали щёчки ребятишек после месячного питания сусликами. Исчезали тёмные, впалые круги под глазами, округлялись мордашки. Сколько я истребил сусликов, одному Богу известно. А когда стали травить пшеницу перед посевом, извели сусликов, да и не только их. Много погибло диких коз, птиц, да и люди страдали во время сева.
Так что, Сергей Ильич, этот вот зверёк в рамочке, после полуголодной зимы укреплял нас физически, мы отъедались. Уходят те времена далеко за горизонт, и дай Бог, чтобы никогда не возвратились к нам обратно. Вот и стоит в рамочке у меня портрет суслика, и будет стоять до конца моих дней. Он кормил меня, но для этого мне приходилось истреблять его. Может быть, деревянная рамочка скромна для его портрета. Пока живу на этой земле, я всегда буду помнить то время потому, что забыть его невозможно, если даже сильно захочешь это сделать.