Ну, вот, дожила! Статус мне родственники поменяли. Не по родству, конечно, а по внутренним качествам или способностям – не знаю даже как сказать. Подходящего слова для этого нового статуса они еще не придумали. И слава Богу! Я не хочу, чтобы оно прозвучало – страшновато как-то. Жила себе преспокойненько, любила людей, природу, собак. В первую очередь надо бы поставить любовь к семье, но в голове моей все так перемешано в последнее время, что валится наружу само по себе, не считаясь с очередностью, игнорируя мысленный контроль – а надо ли говорить вообще, может сначала посидеть, проанализировать, разложить по полочкам. Но… не хочу, не буду ни думать, ни анализировать, просто выкину все на терпеливую бумагу и постараюсь забыть. Пусть лучше бумага испачкается, зато голова очиститься.
Была моя жизнь простой и сладкой как тульский пряник. Да случилось тут одно недоразумение, чуть не доведшее меня до инфаркта. И завертелись после него всякие разговорчики, мелкие случайности. И навертели эти разговорчики и случайности целую цепочку почти зловещую. Ну, может, не зловещую, но лично для меня зловредную. Смотрят теперь на меня родственники с интересом в глазах, да еще и слегка меня побаиваются. За что мне все это?! И чем, спрашивается, я все это заслужила?! Давайте я вам все подробненько расскажу, только вы сильно-то не смейтесь, а лучше посочувствуйте. Такое впечатление, будто в детство впала – хочу, чтобы погладили по головке да слова утешительные пошептали. Ладно, чего уж тянуть, приступлю к изложению случившегося.
***
Уехали Витя с Леной (сын с невесткой) на несколько дней, оставив нас с мужем «пасти» внука (ему почти три года) и собаку (цверг-шнауцера Матильду). Нормально, не раз так бывало. Живу в их квартире, с внуком и собакой играем, гуляем, ходим «к бабушке с дедушкой», то есть ко мне домой – цветочки полить, новыми впечатлениями наполниться. Все тихо, чинно, как и положено. Днем внук спит довольно долго. Я ложусь с ним, чтобы он, засыпая, перебирал мне волосы – это у него привычка такая. Уснет – встаю и занимаюсь всякими делами. А тут заснула вместе с ним. Сколько уж мы проспали, сказать не берусь: время в тот день то неслось, то замирало, в общем, круговоротило так, что восстановить его невозможно. Спала, одним словом, аки младенец. Разбудил звонок домофона. Мы с внуком подскочили, слегка со сна очумелые, и пошли открывать. Иду, думаю – ну вот, пришла массажистка (не ко мне, а к внуку вызванная), а я еще ничего не приготовила. Матильда, естественно, несется впереди всех. Открываю квартирную дверь, распахиваю ее широко, бегу к двери этажной перегородки, открываю ее. Там стоит молодой человек рекламного племени. Разевает он рот, начиная прокручивать рекламный ролик, я краем глаза вижу, что дверь в квартиру медленно закрывается, кричу парню «да провались ты!», захлопываю перед его носом дверь, мчусь к другой двери, которая, тихо чмокнув, захлопывается перед моим носом. Все! Капут! Внук – с одной стороны двери, я и собака – с другой. Что делать? Говорю: «Максим, покрути замочек под ручкой, чтобы дверку открыть». Вижу, что ручка вращается. «Не саму ручку, Максим, а замочек под ней». Нет, крутит ручку и начинает плакать жалобно: «Где моя мама!». Стучу к одним соседям, к другим – тишина. Телефона у меня, как на зло, нет. Ведь всегда таскаю его в кармане, а тут выложила. Так всегда бывает – одно к одному. Опять склоняюсь к двери: «Максик, возьми мою серую сумку, выйди на балкон, выкини ее на улицу. Я ключики из нее достану и дверку открою». За дверью слышно какое-то шевеление и тишина. Воображение тут же рисует картину: внук высовывается из окна и… Ору: «Максим, ты где? Максим, иди сюда!». Он снова начинает плакать, призывая мамочку. «Не плачь, – говорю, – все в порядке». Замолкает. Луплю кулаками к соседям. Наконец, одна дверь приоткрывается, выглядывает молодая женщина. На полукрике объясняю ей ситуацию, прошу дать мне телефон. Она выносит телефон и домашние тапочки – я, оказывается, в одних носках выскочила. Телефонов мужа, сына, невестки наизусть не помню (теперь-то уж вызубрю!). Звоню в милицию – фиг они ответят, когда надо – гудки, гудки. Звоню в скорую помощь – отвечают. Рассказываю им, что случилось, прошу назвать телефон МЧС. Называют. Это я вам так коротко и последовательно все излагаю. На самом деле все было бешенее и суетнее. Например, с этим телефоном. Сначала соседка, боясь собаки, не решалась даже руку высунуть. Я ей кричу – да собака не кусается. Только молодуха начала руку протягивать, под ее рукой нарисовался малыш и истошно заорал – тоже собак боится. Максик за дверью расхныкался, малыш ревет, соседка лепечет – нас собака кусала. Наконец, телефон получен и начался процесс вызванивания. Соседка выносит табуретку – присядьте. Мотя бежит к табуретке, малыш заходится в истерике, вжимаясь в мать, Максим за своей дверью поддает жару, я ору в телефон. «Сейчас приедут – говорят, – ждите». Тут слегка полегчало. Спокойнее беседую с соседкой, она даже вышла в коридор (возможно, я до этого момент была страшнее собаки). Максим успокоился и начал со мной разговаривать. Спасателей все нет. Опять звоню – может, – виновато спрашиваю – адрес не тот назвала? – Не волнуйтесь, сейчас будут, в пробке, наверное, застряли. Приехали. Побежали по этажам, чтобы в квартиру через балконы попасть. Никого нет. Начали ломать дверь. Она крепкая, не поддается. Все-таки раскурочили, открыли. За дверью стоит Максим и приветливо улыбается. «Молодец, мелкий, – говорит старший спасатель, – не испугался». Помучив меня довольно долго, – документов-то у меня не было – заполнили все бумаги и отбыли. Я поблагодарила соседку, вернула тапочки и табуретку, прикрыла дверь (теперь эта тварь вообще не закрывалась), села на пол и заревела в голос. Реву, но приговариваю: «Не бойся, Максик, бабушка громко поплачет и перестанет. Это бывает. Ты только не пугайся». Тут и сын позвонил. Ругаться не стал, да и что ругаться, когда мать воет как стая волков.
Дальнейшее подробно излагать не буду, и так расписалась – видно, до сих пор ужас внутри сидит, пишу и заново все переживаю. Муж с работы примчался, выгулял Мотю. Массажистка пришла, внука промяла как следует. Сын дозвонился до дверного мастера
(по межгороду, между прочим), тот наладил один замок, остальное до приезда сына оставил – работы-то прорва.
Но это еще не все, это, так сказать, зачин, главное событие. Дальше покатили мелочи, припевки, которые, как мотивчики раздолбанной шарманки, царапают слух фальшивой нереальностью звучания.
***
Решила я слегка себя успокоить – позвонила сестре, напросилась в гости. Ира рада, приезжайте, говорит. Поездка к сестре сродни психотерапии: она живет за городом, там пруд, цветники. Сидишь, смотришь на воду, на цветы и покой в душе настраивается благостный. Собаку решила не брать, оставила на попечение мужа Саши. Наша Мотя и две ирины собаки – яростные враги. Обычно их схватки нас не особо волнуют – перебесятся и успокоятся. На сей раз решила обойтись без дополнительных стрессов. Ну, так вот, завезла Мотю к Саше, вызвала такси, и поехали мы с внуком в Ногаево. Нас встретили Ира и ее муж Салават. Дети, Алла и Булат, были на работе. Максика покормили, выгуляли, уложили спать и сели болтать. Болтаем мы с сестрой с чувством, с толком, с расстановкой. Сидим в креслах под тентом, беседуем, любуемся прудом, цветами. Я, конечно, поведала свою дверную эпопею.
Вам-то я еще не все рассказала. Перед поездкой в Ногаево мы с Максиком слегка конфликтнули. Поливала рассаду на балконе, внук активно помогал, залил себя, пол. Я отобрала у него леечку, он осерчал, выбежал с балкона, захлопнул дверь и… опустил вниз ручку (знаете, что такое стеклопакеты? тогда поймете драматизм ситуации). Не просто запер меня, а удрал из комнаты вообще – посиди, мол, бабушка теперь ты взаперти, подумай о жизни. Фу, дура! расслабилась, – ругаю себя, – успокоилась, что наружную дверь уже не захлопнешь, а про эту забыла. Однажды внучек такой финт уже со мной проделал. Была тогда зима. Витя с Леной поехали в кино. Я вышла на балкон, прикрыла дверь, а Максик повис на ручке, благополучно заперев бабулю на морозе. Но у меня в кармане был телефон! Звоню Вите. Извините, цитирую дословно: «Блин!» – сказал сын, видимо, разворачивая машину к дому. Я прошу Максика – поверни вверх ручку, он поворачивает, дверь открывается. Звоню Вите. «Блин!» – сказал сын, видимо, разворачивая машину к кинотеатру. С тех пор я бдительность не теряла… до сего дня. Напасть какая! Кричу внуку – не откроешь, не поедем к Аллочке! Прибежал, открыл, внимательно посмотрел в глаза – что, получила?
Ну, так вот, продолжаю прерванное повествование: сидим мы с сестрой, болтаем. Перетек разговор на детей. Ира сообщает о необычайной энергетике Аллочки. Оказывается, когда она нервничает, лопаются электрические лампочки и выключаются компьютеры. Однажды, сдавая трудный экзамен, она обесточила весь этаж университета. Хлопот эта ее способность доставляет немало не только окружающим, но и ей самой: понервничала, компьютеры полетели, приходится восстанавливать программы, бывшие в работе. Почему-то свой рассказ об Аллочке Ира завершила словами: «У тебя с ней много общего». Я эти слова пропустила мимо ушей.
Вот и внук проснулся. Пошли мы с ним в церковь. Он очень любит слушать колокольные звоны, в самой же церкви еще ни разу не был. А тут вон она – через дорогу перейти. День был солнечный, но с ледяным северным ветром. Экипировали меня соответственно погоде и месту, превратив городскую даму в Дуню деревенскую: платочек вокруг головы, телогрейка, халат вместо брючного костюма – нельзя ведь в храм в брюках идти (остальные прихожане, надо сознаться, были одеты нарядно, не в пример мне). Ира вслед: «Калитку не закрывайте, чтобы не звонить – Салават спит». Полюбовались мы с внуком на иконы, на резную позолоту, на горящие свечки. Хорошо! Возвращаемся – калитка захлопнута. Ну, что ты будешь делать! Пришлось звонить. Ира подергала калитку – не поддается, открыла гаражную дверь. Салават потом калитку починил – перекосило ее. Посидели еще, держа на руках собак, поговорили, наблюдая за Максиком, который вошел в раж при виде большой кучи песка: копал, кидал, забирался, валялся, скатывался. Саша звонит: когда вернетесь? Витя звонит: решили пораньше вернуться, уже в пути, скоро будем, а вы как? Да все в порядке, отдыхаем.
Вернулся с работы Булат, перекусил, передохнул немного и повез нас восвояси. Приехали в Уфу затемно. Передала внука с рук на руки сыну, добралась до дому. Отчиталась о поездке перед Сашей. Звонит Ира: «Хочешь посмеяться? Ты у нас переломала все, что только можно. Не могли выйти с террасы – ручка сломалась (там те же стеклопакеты, что б им!). А еще не верила, что с Аллой вы похожи!» Саша смотрит на меня заинтересованно и говорит с ухмылкой: «То-то я замечаю, у тебя вечно все молнии на одежде заедает». И он туда же! Подумаешь, всего-то переломала в округе двери, ну и что? С кем не бывает? Мне, конечно, совсем не смешно.
***
Ладно, пусть я «замочная ломака» или «замковая взломщица» или как там еще? но круги в виде мелких разговорчиков идут не только по этому поводу, а переливаются и в иную, не понятно, каким образом прибившуюся сюда сферу. Вот, например, едем мы на днях в сад. Погода чудесная, солнышко, машина бежит с ветерком, настроение прекрасное. На передних сиденьях Витя и его приятель Руслан о чем-то негромко беседуют. Музыка тихо играет. На заднем сиденье расположились я, Максим и Матильда. Мы с внуком не скучаем: смеемся и хлопаем в ладоши, когда в припеве звучащей песни то солист, то солистка заводят «Бай-бай-бай-бай-бай», провожаем глазами коров, коз, собак, призываем Витю и Руслана восторженно ахать вместе с нами при виде любимейших внуком больших машин: тракторов, мусорок, самосвалов, фур. Прелесть бездумного покоя внезапно нарушается. У обочины стоит длиннющая фура. Внук кричит: «Папа! Моти! Фува! (смотри, фура), папа: «А-а-а-ах! Фура!», Руслан: «О-о-о-о! Фура!», я: «Хочешь быть водителем фуры?», внук: «Да-а-а!». Витя уже мне строгим голосом: «Мама, не говори глупостей! Напророчишь!». Я: «Почему глупостей? Максим и мусорщиком мечтает стать». Витя: «Ты сказала – машинка, не продавайся, – вот теперь мы не можем машину продать». Приехали, называется! Я во всем виновата! Что они обо мне думают? Кто я в их глазах? Была нормальная женщина. А превратилась во что? Затихла, пригорюнилась. Мелькнула мысль: интересно, а тот рекламный парень никуда не провалился?..