http://www.proza.ru/2013/05/31/286
В доме появилась новинка. Как-то, возвратившись с прогулки, Нок увидел в комнате огромный коричневый ящик. Блестящий, словно он попал под дождь во время перевозки, ящик стоял у стены и пах чем-то незнакомым. Рядом стояли две новые табуретки. Нок сразу оценил непрактичность их конструкции и фыркнул презрительно, недоумевая, – как можно садиться на это сооружение с тремя ногами и на круглое сиденье, которое крутится во все стороны, словно хвост у собаки? Он обнюхал тщательно весь комплект новинок, попытался забраться под ящик, постучал хвостом по его полированным бокам и, решив для себя, что хозяева лишь даром заняли место в квартире, улегся на свой половичок.
Какое-то время Нок не уделял новинке достаточного внимания. Белокурая пассия из соседнего двора всецело овладела его вниманием, и Нок пропадал все дни на улице, самозабвенно увиваясь вокруг привередливой красотки. Но вот, как-то неожиданно случилось так, что он возвратился домой раньше обыкновенного и стал свидетелем странного приключения. Хозяйская дочка, возвратясь из школы, – так люди почему-то называли большой серый дом на другой стороне улицы, положила свой портфель на письменный стол и села рядом с ящиком. Нок собрался, было, исполнить свой коронный номер – «танец уходящей собаки» и выпроситься на двор, как увидел, что изогнутая коричневая доска поднялась наподобие верхней челюсти гигантского животного и на девочку ощерилась пасть с огромными белыми зубами. Нок залился оглушительным лаем, предупреждая свою хозяйку об опасности. Он прыгал вокруг ящика, отвлекая внимание страшного зверя на себя и давая малышке время убежать, но она не то, чтобы никуда не торопилась, а, наоборот, смотрела на Нока с удивлением. Затем девочка соскользнула со своего стульчика и, подойдя к собаке, присела на корточки.
– Но-о-оок! Но-о-окушка, – девочка гладила песика по загривку, успокаивая его и лаская, – что такое? Что ты так рассердился? Но-о-окушка, ма-а-аленький, – девочка трепала собачку за ушами, – Что с тобой, глупенький?
– Странное дело. Никогда не поймешь этих людей, – Нок зажмурил глаза и, вытягивая шею, млел от блаженства, ощущая прикосновение маленьких ласковых пальчиков к его шее. Все-таки его любят больше, чем этого зубатого зверя. Разве будут гладить ящик вот так – за ушами, как гладят его – Нока?! Да у него и шерсти-то нет. Фи, гладкий и противный.
Девочка возвратилась на свое место у ящика и положила пальцы на его белые зубы. Нок снова зарычал, было, но, увидев, что девочка не выражает никакого беспокойства, прилег у порога. И тут начались совсем уже странные вещи. Пальчики хозяйской дочки аккуратно надавливали на белые зубы, а те прятались послушно куда-то. И в это же самое время, словно в ответ на прикосновение пальцев, из глубины ящика раздавались странные, неслыханные ранее звуки. Иногда звуки получались какие-то неровные, нескладные, словно сбивались, или у ящика, вдруг, что-то портилось. Тогда девочка внимательно смотрела в большую книжку, что лежала перед ней на подставке и снова нажимала на белые зубы. И ящик, словно освоившись в незнакомой ранее обстановке, вдруг начинал отвечать ровно и слаженно.
История повторялась, и когда к ящику подходил хозяйский сын, и когда рядом садился сам хозяин папа. Глядя со стоны, казалось, что люди ведут с ящиком беседу на незнакомом Ноку языке. Наверное у ящика были проблемы со слухом и ему приходилось объяснять что-то, нажимая на его зубы. Ящик же отвечал людям звуками.
Ноку все стало ясно. Люди обучали ящик чему-то новому и для него – Нока, непонятному. Девочка учила ящик рассказывать ей маленькие веселые истории, мальчик – наверное, что-то про войну или приключения. Когда же сам хозяин - папа пытался поговорить с ящиком о чем-то серьезном, то у ящика сразу начинались трудности. Он запинался, сбивался, попадал не в тон и не в такт. Устав, видимо, от своего бесталанного ученика, папа закрывал крышку и уходил по своим папиным делам.
Однажды Нок подошел к ящику и внимательно посмотрел в его полированный бок. Словно из-за туманного занавеса на Нока смотрела какая-то чужая лохматая собака. Нок оскалил клыки и рыкнул потихоньку, не столько для страха, сколько для порядка. Собака взъерошила шерсть на загривке, а ящик отозвался глухим звуком, словно передразнивая. Нок отскочил на всякий случай в сторону и тявкнул уже громче. Странное дело, собака тоже отскочила назад, словно испугавшись, а из глубины ящика раздался громкий звук, очень обидно похожий на тявканье Нока. Рассердившись всерьез, Нок выдал раскатистую собачью руладу и ящик, так же яростно, скопировал его опять.
– Ах, так! – Нок все понял, – Так значит, ты понимаешь?! Так значит, ты слышишь?! Это ты нарочно прикидывался, что у тебя что-то там ломается?! Это значит, ты просто так дразнил моих хозяев?! Ну, вот я тебе…!!!
Возвратившиеся домой хозяева вначале не поняли всего драматизма и глубинной сути происходящего. Маленький Нок, взъерошенный и рассерженный, прыгал вокруг пианино и забористо лаял на него, с каким-то необъяснимым укором. Пианино же отзывалось на его лай, словно оправдываясь в чем-то, и недоумевая, – чем оно вызвало недовольство обычно такой добродушной домашней собачки.
Однажды хозяин – папа присел к инструменту и стал что-то наигрывать. Странное дело, в музыкальной фразе ему послышался какой-то незнакомый посторонний призвук. Папа оглянулся вокруг, прислушался, – нет, все в порядке. Взяв очередной аккорд, папа вновь услышал дополнительный звук. Что такое? Папа постучал по клавишам, пробежался по гамме, – тишина. В смысле – нет ничего лишнего. Но стоило заиграть, как снова очень явственно слышался дополнительный звук. Так продолжалось некоторое время. В комнате никого не было. Телевизор был выключен, и из-за стенки от соседей тоже ничего не звучало. Чудеса, наваждение какое-то. Папа снова заиграл и, вновь услышав звук, быстро оглянулся назад, не прекращая игры. Нок, блаженно закрыв глаза, закинув голову и, подняв нос к потолку, тянул самозабвенно свою вокальную партию, удивительно точно повторяя мелодику и тональность проигранной фразы. Папа оборвал игру, Нок тут же сотворил паузу и отрешенно смотрел в окно, словно его ничего не касалось и это не он подпевал только сейчас столь выразительно и слаженно.
После ужина вся семья со смехом и восторгом слушала, как Нок дает вечерний концерт для фортепиано и одной добродушной лохматой домашней собаки.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/05/31/293