Эра личного счастья миновала; потянуло сыростью из подвала.
Там в шкафу скелетов лежит немало, что глазеют
Сквозь дыры в черепе, вместо глаз.
Торохтят по ночам костями, гремят цепями.
Убегая оттуда прочь, зацеплюсь локтями -
Это просто борьба со страхом по всей программе.
Легкий шлейф формалина. Сера. Угарный газ.
Для себя здесь я вряд ли найду спасение,
Но другие отыщут его в глубине меня.
И как следствие, в качестве избавления мне подарят сутки.
Обычно хватает дня, чтоб успеть собраться.
Да, итоги подбиты, отчеты отданы.
Всем охота иметь в подчинении подданных.
Жаль, что роли в театре уже разобраны,
Неспособными притворяться.
Бытиё пахнет горечью или болью.
Я убью себя изнутри алкоголем и солью.
И шкафы, что наполнены не костями уже, а молью,
В прах рассыпятся под человеческое нытье:
" - Как забыть неприятностей этих тонкости?
- Как настроить в мыслях уровень громкости?
И сберечь от ржавчины эти лопасти,
Что спасают от наводнения все жильё?"
Говорить.
Что не хочется жить - причуды.
Ты взращен уже по приказу Будды,
Чтоб погибнуть за нефть и железные руды.
Но при этом кого-то все же любить.
Просто счастье не пропадет, не уйдет без причины,
Его признаки слишком тонки и едва различимы.
Счастье не исчезает, а просто меняет личины.
И поэтому очень не просто его распознать:
В мимолетной улыбке, в горячем чае,
Когда не настроен и сбит вначале,
А тебе кивают и жмут плечами, и пытаются искренне поддержать.
И тогда-то приходит конец печали.
И словами это не передать.
_________________________
31.05.2013