Их тут же заметили - с обратного ската, совершив крутую дугу, упала "длиннорукая"граната. Они упали в снег, но взрыва не последовало. Узбек по мелькнувшему наверху силуэту в сером выпустил короткую очередь из ППД. Двое разведчиков кинулись к ЗУ - один уселся на стальное с замшей сидение и развернул стволы, второй вствавил новую обойму. А внизу уже рычали два БТ-7. Башенный люк первого, с номером "31" немедленно распахнулся:
-Товарищ старший лейтенант, идите к нам!
Командир танка старшина Лизунов уступил ему своё место, возглавив десантников. Они стали карабкаться по заснеженному скату, держа на готове оружие и гранаты.
-Бойцы, отставить! Слушай мою команду, - обратился Виктор к тем двоим, что овладели "эрликоном". - Установку не бросать - прикрывать огнём мост. Если потребуется - спускайте её на дорожку и катите наверх... У неё четырёхколёсная тележка да и сама она лёгкая. Умеют же фрицы делать...
-Есть, товарища командира...
...Впереди, в белом киселе начинающейся вьюги, едва желтели саманные домики станицы. Серыми бороздами средь чёрных воронок протянулись "изломами" две линии траншей. Виктор, поймав в сетку прицела пулёмётное гнездо (за белеющей горкой бруствера то и дело мелькали коричневато-серые шапки-ушанки), дважды нажал на педаль. Пушка послала два шрапнельных выстрела, установленных на 4 секунды. Было видно по трассеру - снаряды, обрушив бруствер, гулко лопнули почти в самом окопе, откуда вылетели бесформенные клочья. Один "хиви" и один немец вынырнули из хода сообщения в траншею. По ним стегнул очередями курсовой пулемёт.
Мелькнула встречная зеленоватая искра - Виктор тут же поймал в перископ бруствер и плоский скошенный щиток уже развёрнутого орудия ПТО 37-мм.Он был окрашен (немцы это любили) чёрно-белыми полосами, и не сразу его можно было увидеть.
-Осколочных два - живо! Два выстрела - беглым, до цели - 400 метров! С короткой остановки... - скомандовал он себе, выхватывая из рук заряжающего маленькие, точно игрушечные снаряды в гильзах.
Вторым цель была накрыта - снаряд рванул на обратном скате капонира. Орудие встало на ствол и показало два лафетных "бруса". Две белые фигурки в надвинутых капюшонах, мелькая подмётками войлочных бутс, попытались спастись бегством. Но по одной стегнул Виктор из башенного. Из спины у "фигуры" вылетели ватные или войлочные хлопья - не разобрать! Совершив взмах "крестом" обеими руками, фриц резко уронил себя обратно. Второй быстро залёг и по-пластунки, переваливаясь на локтях, быстро пополз вперёд, почему-то к второй линии траншей. (Первую он, видать, уже считал взятой, хотя нашей пехоты в ней ещё не было). До траншеи уже оставалось 4-4,5 метров - из неё уже наполовину высовывались другие фрицы в маскировочных балахонах или шинелях, тянули к нему руки, приклады укороченных винтовок или пистолет-пулемётов... Виктор скомандовал видителю - "по коробочке, с короткой, три выстрела", и, приняв из руки первый снаряд, точно отправил его прямо в бруствер. Туда же - второй и третий...
Злобы не было - это была война. Простая и страшная штука. Либо они нас, либо мы их.
Вблизи огородов, что напоминали чёрную щетину на белой простыне, что-то ухнуло. Блеснул кровавый лоскут пламени. Ага, ещё одна ПТО 37-мм... По рации он сообщил арткорректору. Тот вякнул что-то понимающе, и там вскоре с клёкотом приземлились "семьдесятшестые". Окраину станицы и вторую линию траншей заволокло снежной пылью и дымом. Из первой линии тут же стали выбираться - кто ползком, кто короткими перебежками - фрицы, одетые кто во что горазд. Попадались даже ремонтники в серых хлопчатобумажных куртках-парках, подбитых войлоком. Туда тоже пришлось направить огонь дивизионок, но зря. Над бежавшими разорвались первые снаряды атакующих "по над берегом" тридцатьчетверок и БТ-7, за которыми бежала, пригибаясь, пехота.
Пропустив вперёд десантников в маскхалатах, с ППШ и СВТ, Виктор по внутренней радиоволне приказал второму танку обходить позиции врага и зайти на левую окраину станицы. Правда, и тут пришлось задержаться: на первой линии ожил MG34. Он бил трассирующими по нашим пехотинцам. Но - со ста метров по нему ударил золотисто-багровой струей ОТ-34, у которого в маске лобовика вместо ПДТ располагался огнемёт. Из окопчика с рёвом выкатились фигурки с горящими головами и спинами. На одной была германская шинель с белой накидкой, на второй - серая, русская...
С десяток Т-34 и БТ на полном ходу ворвались на первую линию и стали утюжить окопы. И - тут же были накрыты огнём наших ротных и батальонных миномётов, действующих в боевых порядках пехоты. То ли миномётчикам не было видно, то ли их забыли предупредить...
После переключения рации на КО, в мембранах раздался оглушительный мат. Но Виктору было не до него. Под ловкими руками механика-водителя танк на второй передаче приблизился к садам и сломал забор. Во дворах теснились длинные, с вытянутыми радиаторами грузовики "хеншель", приземистые трёхтонные "опель-блитцы", выкрашенные в белое, с откинутыми бортами. Отползал, испуская голубовато-сизые струи, БТР "Ганномаг": из гробовидного кузова торчала труба миномёта 83-мм, двигались спины и белые каски. Заряжающий, закладывающий хвостатую минуту внезапно увидел "руссиш панцер" - протянул руку... В следующий момент три головы развернулось к ним; лица стали вытянутые, белые и плоские, как гипсовые маски. Заряжающий тут же - сила страха! - совершил страшную ошибку. Он вложил в ствол ещё вторую мину. В следующий момент по нашей пехоте был произведён выстрел. Ствол со звоном лопнул и превратился в "розочку" - от растерзанного осколками экипажа практически ничего не осталось. Вскоре от взрыва стали рваться в боеукладках оставшиеся мины - бронетранспортёр потонул в клубах оранжево-багрового пламени...
А Виктору в боковой триплекс и перископ уже прекрасно была видна заснеженная равнина, покрытая небольшими возвышенностями и воронками. Исполосованная следами танковых гусениц... Между обездвиженных и горящих танков, ближе к обледенелому берегу с левого фланга наступали ударной волной два полка дивизии. Третий обходил правый фланг обороны противника. Оставляя по бокам ходовой части белые снежные буруны, танки с обтекаемыми и похожими на болты башнями, выбрасывая из орудий сгустки пламени, шли на станицу. Она была как на ладони: саманные домики под соломенными и деревянными крышами, "запятнанные" садами и огородами; с змеящимися линиями траншей, которые толком не успели ни отрыть, ни замаскировать.
В сетчатую оптику были видны уцелевшие пушки ПТО за плетнями и заборчиками, даже 20-мм зенитки Flak.20 и "эрликоны", которые выкатили на прямую наводку. Они испускали свои трассеры по нашим лёгким танкам. Пришлось, используя инжектор и стабилизатор (с ходу и с коротких остановок) заняться этими "штучками". Увлёкшись дальними целями, они не заметили одну такую установку в 100 метрах, за колодезным срубом. Выпустив свои зловещие пунктиры, она разорвала левую ходовую часть у второго БТ под номером "32". Из танка, через распахнутые люки тут же стали выпрыгивать члены экипажа - опасались, что броня превратится в друшлаг... Пришлось двумя осколочными перевернуть эту "штучку", а самому продолжить атаку в одиночестве, понадеявшись на пехотинцев. "...Ничего, после боя с ними поговорю, - стиснул зубы Виктор. - Понятно, броня тонкая, но танк зачем бросать?Всё равно очередями покромсают. Так лучше - огонь открыть, попытаться уничтожить, чем задницами кланяться..."
Пехотинцам-десантникам он не зря доверился - из пулемёта Дегтярева они ударили трассирующими, обозначив в 660 метрах сарай с поленницами дров. Из него, в проёме выломанной стены торчал длинный брус с утолщением, что могло быть либо орудие ПТО 50-75- мм, либо штурмовой орудие "ШтугIII".Из него тут же ударил треугольник бледного пламени. А на задах сарая курилось голубовато-сизое облачко - фрицы двигатель не глушили...