Сказка о самоубийце
В одном самом обычном городе жила одна самая обычная семья: папа, мама и маленькая дочка. Может быть, они и были самыми обычными людьми: со средним достатком, без особых запросов, но при этом они очень сильно любили друг друга, и любовь, казалось, освещала теплым, ласковым светом их маленький домик день и ночь.
А мужчина, глава этой маленькой, дружной семьи, любил своих близких даже сильнее, чем себя самого. И если бы понадобилось отдать ему жизнь за его любимых девочек, то он не задумываясь сделал бы это, только бы они были в порядке и жили бы долго и счастливо.
Но никто не требовал от мужчины такой большой жертвы, и маленький семейный корабль мирно плыл по бушующим волнам жизни, счастливо избегая всех подводных течений и штормов. А мужчина каждое утро просыпался и каждую ночь засыпал со словами благодарности Богу за то, что тот дал ему такую чудесную возможность: любить своих близких больше, чем себя самого.
Но забыл он один закон: того, кого мы любим больше, чем самих себя, безжалостный рок обязательно заберет. Так и случилось.
Молодая мама с маленькой дочкой отправились как-то кататься на лодочке по изумрудному морю, такому тихому и спокойному, что оставалось только радоваться и пересчитывать рыбок, блуждающих в насквозь прозрачной воде. Но налетел неожиданно шторм, закрутил, закружил маленькую лодочку и затащил вместе с пассажирами на самое дно, в дальние дали, из которых нет возврата.
Осиротевший мужчина, лишившийся своих самых дорогих созданий, не желал жить без них ни единой минуты. Узнав о несчастье, он тут же бросился в бушующее море, но, умея слишком хорошо плавать, никак не мог пойти ко дну, и свирепые волны, словно нашкодившего щенка, выкинули его обратно на холодный пустынный берег.
- Все равно я покончу с собой! Я не хочу и не могу жить без моих милых! – закричал мужчина, грозя кулаком бездонному небу. – Я отправлюсь вслед за ними, и, пусть не на земле, так хоть на небе, но мы будем вместе!
- Не гневи Бога, глупец! Ты не сможешь соединиться с ними, если покончишь с собой! – попытался образумить его проходящий мимо старый отшельник, с длинными седыми волосами, развевающимися у него за спиной, точно плащ. – Бог не пустит тебя к ним на небо. Самоубийц даже не хоронят в освященной земле. И им нет места в раю, их вечное пристанище – ад.
- Что же мне делать? – в отчаянии воскликнул мужчина. – Боль моя слишком сильна, лучше мне умереть, чем терпеть такие муки!
- Терпи и живи. И тогда, когда придет твой срок, Бог позволит тебе воссоединиться с близкими навсегда.
- Сколько же ждать?
- Возможно, очень долго. И, чем нетерпеливей ты будешь, тем дольше прождешь. Смирись и жди, как и я. Я тоже потерял своих близких. Потерял так давно, что даже не помню, как выглядят мои жена и двое сыновей. И я жду уже сто двадцать лет. Сначала я роптал и был дерзок, но потом смирился, стал покорен и теперь уже скоро наступит мой радостный час.
- Глупец - это ты! Как можно ждать так долго? Как можно терпеть эту муку, с которой, кажется, невозможно прожить ни минуты?
- Я смог, и скоро буду вознагражден. А ты поступай, как знаешь.
- Нет, я все равно покончу с собой! Может быть, ада нет, и все близкие люди находят друг друга за этой последней чертой.
Но старец уже не слышал, он уже ушел далеко по берегу моря, медленно, но верно приближаясь к тому, чего так долго ждал, но никак не мог дождаться.
- Я никогда не забуду лица своих близких, и я не буду смиренно ждать! Я приду к вам и увижу вас, мои дорогие, только подождите меня немного!
Еще долго кричал мужчина на вновь опустевшем морском берегу, и только чайки, напуганные шумом, кричали в ответ, и эхо бессмысленно повторяло крик. По равнодушному, бездонному небу плыли равнодушные облака, светило равнодушное солнце, и земля по-прежнему вращалась вокруг него. Ничего, по большому счету, не изменилось в этом огромном, так целесообразно устроенном мире. Ничего, за исключением огромного горя, захлестнувшего своими огненными цепями одного человека, такая мелочь, совсем незаметная в истории большой Вселенной.
Силы вдруг оставили тело мужчины, и он рухнул, забившись, словно в агонии, на мокрый песок, и благостная тьма окутала на краткий миг его ослабевшее из-за непосильных страданий сознание.
- Папа, папа!
- Дитя мое, где ты! – мужчина, услышав голос дочери, заметался в холодной тьме, но никак не мог понять, куда бежать, где искать дорогую свою девочку.
Но вот показалось во тьме бледное пятно – дочь протягивала к нему руки и звала за собой.
- Папа! Мы с мамой ждем тебя! Еще сорок дней наши души будут пребывать на земле, а потом мы покинем этот мир навсегда. Если ты любишь нас, ты должен успеть, ты должен к нам присоединиться. Иначе ты потеряешь нас и не сможешь найти никогда! Торопись, мы ждем тебя!
Еще недолго ее фигура была видна в темноте: белое, мерцающее пятно, слабая улыбка и руки, протянутые к нему навстречу.
Мужчина вскочил, очнулся от оцепенения, сковавшего его тело холодными узами, и хотел бежать навстречу своей милой девочке, но она уже исчезла в страшной черной тьме, и только голосок ее, тонкий и нежный, как у маленькой птички, продолжал звенеть у него в голове:
- Ты не должен убивать себя, самоубийце не позволят отправиться с нами в чудесный, последний путь. Придумай что-нибудь, папа, прошу тебя!
- Сорок дней! Что же мне делать? Может, отправиться на войну и пасть героем в сражении?
И он побежал в местный призывной пункт.
- В нашей войне объявлено перемирие сроком на два месяца! Не повезло тебе, дружище! Вижу, как ты рвешься в бой! Но потерпи, три недели уже прошло, осталось всего 40 дней! – посоветовал ему солдат, охраняющий пустующий призывной пункт.
- Если бы хоть на один день меньше! Нет смысла ждать! – в отчаянии воскликнул мужчина и бросился на окраину города, в самый нищий и бандитский квартал, так и кишащий разного рода ублюдками, готовыми всадить в сердце нож ради медной монеты.
На город опустилась ночь, фонари на опустевших улицах не горели, разбитые чьей-то умелой рукой, а из мрачных подворотен доносились крики и пьяное пение.
- Где вы, подонки? Выходите! Я вас не боюсь! – выкрикивал мужчина, проходя по темным улицам, в надежде быть убитым какими-нибудь отморозками. Но никто, как назло, не откликнулся. Вдруг он услышал слабое: «помогите!». Не имея в руках ни ножа, ни палки он бросился в кривой переулок и увидел нескольких мерзкого вида типов, схвативших девушку, чье лицо, искаженное ужасом, ярко выделялось своей белизной на фоне грязных, грубых тел. И на миг мужчине показалось, что эти подонки насилуют его дочь, такую, какой она могла бы стать, если бы выросла. Забыв о своих планах, он бросился в эту толпу, и ярость его была столь велика и страшна, что он раскидал их в разные стороны, сломав пару рук и разбив пару-тройку носов. Мерзавцы обратились в бегство, девушка была спасена, а мужчина зарыдал от отчаяния, ведь он не дал себя убить.
Так в городе в одночасье появился настоящий Супермен. Там, где требовались отвага и мужество, где смертельная угроза отпугивала даже самых настоящих храбрецов, всегда приходил на помощь бесстрашный герой. Рухнул мост, случилось землетрясение, на фабрике горючих материалов произошел пожар, вооруженные бандиты попытались ограбить банк – везде он, тут как тут! И всегда, словно заговоренный. Там где другие, лучше подготовленные, погибали, он оставался цел и невредим!
И страдал, страдал, и выл от отчаяния, а дни уходили, убегали, как раньше секунды: 39, 38, 37…
- Милые мои, подождите, не уходите, я стараюсь!
23, 22, 21…
И звучал по ночам голос дочери, все слабее и слабее:
- Папа, папа, мы ждем!
И голос жены:
- Любимый мой!
16, 15, 14…
Разбился самолет с ядерным реактором на борту, и мужчина, надев защитный костюм (так уж положено), отправился в ущелье со сварочным аппаратом, чтобы заделать трещину. Костюм при этом не сильно помог.
- Ты получил очень большую дозу излучения. Тебя надо срочно отправить в больницу, иначе, должен сказать честно, ты не проживешь и года! – посочувствовал врач.
- Слишком много! – ответил мужчина и засмеялся, а потом зарыдал, - они не дождутся.
9, 8,7…
- Где же ты? Где ты, любимый?
- Папа мой…
4, 3, 2…
И вот наступил последний день. Мужчина шел по улицам города, в котором за сорок дней он стал героем, и все прохожие желали ему здоровья и долгих лет жизни, а девушки кокетливо улыбались. А он шел и криво улыбался в ответ, и улыбка его была страшная и жалкая одновременно.
- Простите, мои дорогие! Я сделал все, что мог! Я недостоин того, чтобы быть рядом с вами! Я даже не смог умереть ради вас, простите! Мне остается только бросится под машину, ведь все равно я так жить не смогу. И пусть я попаду в ад, я уже сорок дней в аду, и страшнее того, что есть, все равно не будет!
Он брел, не замечая ничего вокруг, и даже не обратил внимания на слепого юношу, собирающегося переходить дорогу. А когда из-за поворота на полной скорости выскочила машина, мужчина бросился под нее, оттолкнув слепого, растерянно замершего посреди мостовой.
Удар, темнота на мгновение, и машина, отбросив мужчину на тротуар, умчалась прочь, не причинив никому особого вреда.
К спасенному юноше, пытающемуся подняться, опираясь на обломки трости, подбежала мать и стала обнимать его и прижала к своей груди, а потом обернулась к мужчине и спросила:
- Ты не узнаешь меня? Я – твоя первая, школьная любовь. И этот ребенок – плод нашей любви. Я зачала его в тот выпускной вечер, когда мы были с тобой первый и последний раз близки! Родители срочно выдали меня замуж за другого, и я подчинилась. Я предала тебя, прости. Моя жизнь не сложилась, мой муж давно умер, и я живу лишь воспоминаниями о тебе. А теперь ты спас нашего сына.
- Боже мой! Это судьба! Теперь я должен жить ради вас, ведь я вновь обрел семью!
И тут закончилось перемирие, ошибся на один день тот солдат, война продолжилась, и первая же шальная пуля сразила мужчину прямо в сердце!
1, 0…
Человек предполагает, но только Богу ведомо, когда придет его последний час!
09.03.10.