Не доехав до места сто метров, двигатель Крайслера застучал, издал жалобный предсмертный чих и заглох навсегда. Сомневаюсь, что кто-нибудь когда-нибудь зальет в него бензин и вновь заведет, поэтому можно сказать, что машина умерла.
Включив нейтральное положение, я прокатился несколько десятков метров по инерции, попутно задавив зомбака на обочине, только начавшего выходить из каматоза.
Прежде чем покинуть авто, я осмотрелся по сторонам и убедился, что поблизости нет ни одного активного зомби. Парочка стояла в двадцати метрах от меня, повернувшись мордами друг к другу, словно старые приятели, мирно беседующие о чем-то своем, еще четверо виднелись в сотни метрах у подножия холма.
С собой я прихватил винтовку, с которой Тэрренс штурмовал городок, так как она единственная была с глушителем. Шуметь и привлекать лишнее внимание, ох как не хотелось. Дело предстояло плевое, задерживаться я не собирался, но и лишнее внимание со стороны, мне было ни к чему. Оказавшись на улице, я пригнулся и, ступая как можно тише, двигаясь короткими перебежками от одной тачки к другой, двинулся в конец затора, где мы накануне наткнулись на инкассаторский грузовик.
Осторожничал я не случайно, тихо перебегая с места на место, постоянно ныряя в укрытие, я хотел проверить, насколько чувствительны каматозные зомби к появлению человека. Такого рода информация могла оказаться весьма полезной в будущем.
По-первой мертвяки стояли спокойно, застыв без движения, как манекены в витрине. Когда я очутился в опасной близости, напротив них, не один из них никак не отреагировал на мое присутствие. Я обрадовался про себя, но, как оказалось преждевременно: подувший в их сторону ветерок, буквально всколыхнул мертвую идиллию. Сначала один зомби, толстяк в черном деловом костюме, с ярко желтым галстуком, возлегающий на шарообразном пузе, дернул башкой и, открыв глаза, медленно повернулся в мою сторону. Второй, повторил его пробуждение с автоматической точностью.
Я ожидал увидеть, как они принюхиваются, подобно собакам, пробующим воздух на вкус, но ничего подобного не произошло. Они просто замерли в ожидании и смотрели в ту сторону, где я прятался, укрывшись от их взора за разбитой машиной. Прошло секунд двадцать, прежде чем толстяк, безошибочно вычислив мое местонахождение, медленно побрел, второй зомби, сгорбленный старик в некогда белой рубашке с коротким рукавом, последовал за ним.
Итак, меня вычислили, что называется на раз. Зомби не нюхали воздух, раздувая ноздри, не видели и не слышали меня (я двигался почти бесшумно, постоянно прячась за автомобилями), но, при этом, безошибочно определили мое присутствие. Отсюда первый вывод: пройти мимо них незаметно не получится, по крайней мере, на близком расстоянии. Несмотря на то, что они не дышат, в прямом смысле этого слова, запах живого человека все равно чуют на подсознательном уровне.
Поднявшись из укрытия в полный рост, я прицелился и завалил обоих. Глушитель поглотил основной звук, но все равно вышло достаточно громко, чтобы стоявшие поодаль зомбаки, отреагировали на звук, очнувшись от оцепенения.
Пробежав несколько метров навстречу, я остановился и расстрелял зомби-четверку. Не успел я расслабиться, как на меня сбоку кто-то бросился. Инстинктивно шарахнувшись в сторону, я резко развернулся на месте и пальнул наугад в сторону опасности. Пуля пробила боковое стекло серебристого Вольво «универсал», и отбросила щуплое тельце зомби-ребенка вглубь салона, забрызгав противоположное окно ошметками мяса и крови. Зомби, в прошлом девочка лет семи-восьми, в платьице с ярко-желтыми подсолнухами, поверх которого был натянут вязаный свитер, неуклюже поднялась и поползла по сиденью ко мне, издавая сиплый звук, похожий на свист кипящего чайника.
Насколько я мог судить по свежему окровавленному пятну на свитере, пуля угодила ей в грудь, естественно не причинив вреда. Добравшись до двери, зомби-девочка попыталась вылезти сквозь простреленное окно, выдавив остатки раскрошившегося стекла на улицу, но я остановил ее, выстрелив в лоб. Легкое тельце девочки отбросило назад, скатившись по сиденью, она повались на пол и замерла навсегда. Заметив что-то необычное, я обошел машину вокруг, и, остановившись возле просторного багажника «универсала», заглянул вовнутрь.
В багажнике, среди беспорядочно перевернутых сумок с одеждой и чехлов от охотничьих ружей, валялся обглоданный труп собаки средних размеров, судя по клочкам песчаного цвета шерсти, когда-то это был Золотистый Ретривер. На стекле багажника был наклеен мятый лист бумаги, пожелтевший от времени, следующего содержания:
«Помогите! Мы семья Аленов – Джек, Рамона и Джудит. Сегодня, 07 ферваля 2013 года, попав в аварию и не имея возможности дальнейшего продвижения, мы предприняли попытку выбраться наружу, чтобы разыскать еду и воду. Если, на момент спасения, нас не окажется здесь, значит, мы погибли и разыскивать нас нет смысла. Позаботьтесь о малышке Джудит, скажите ей, что мы любим ее и встретимся с ней на небесах.
P.S. Собаку зовут Эллай, она добрая, и не кусается. Джудит ее очень любит. Джек и Рамона Ален».
Прочитав послание, я почувствовал, как в горле застрял комок, а на глаза навернулись слезы.
Эти люди до последнего верили в то, что их спасут, предприняли попытку раздобыть провизию, не паниковали и не истерили, как многие подобные им, трезво оценивая шансы. Они верили, но все их ожидания и надежды оказались тщетны. Написав послание, они простились с дочерью и ушли, чтобы больше не вернутся. Никакой помощи так и не было, маленькая девочка умерла страшной смертью, окруженная толпой мерзких каннибалов.
Внезапно я почувствовал, что обязан что-то сделать для малышки Джудит, проявить некое участие в ее судьбе. Я понимал, что это глупо и ничего не даст, но почему-то чувствовал, что должен это сделать. Не прочти я это письмо и не узнай ее имени, она стала бы еще одним из миллиарда зомби на земле, но будучи посвященным в некоторые обстоятельства ее жизни, я почувствовал свою причастность к ее судьбе.
Я выжил, меня спасли, а ее нет. Я дождался помощи, а она умерла от голода, не имея возможности выбраться. Я просто обязан был что-то сделать для нее.
Но что я мог сделать для мертвого ребенка?
Еще раз осмотрев багажник, я заметил складывающуюся походную лопату, лежащую под пустыми чехлами от ружей. Сколько бы я не думал, единственное, что приходило на ум – похоронить несчастную Джудит. В наше непростое время быть похороненным, как человек, многого стоит.
Открыв багажник и достав лопату, я подошел к задней двери, где между сиденьями лежал труп девочки. Аккуратно взяв почти невесомое тельце, я отошел на несколько метров с дороги и, выкопав могилу, похоронил бедняжку, воткнув доску для серфинга вместо надгробной плиты. Немного порывшись в их автомобиле, я нашел упаковку школьных маркеров и написал на надгробье ее имя. Постоял недолго возле могилы и пошел дальше.
Пока я возился с могилой для Джудит, несколько зомби приковыляли ко мне с разных сторон. Справится с ними, не составляло никакого труда, но сам факт, что на абсолютно пустынной трассе, рано или поздно могут появиться мертвецы, невесть откуда приковылявшие, немного напрягал.
До ближайшего населенного пункта отсюда не меньше двадцати-тридцати километров. Тех зомби, что крутились возле затора автомобилей, я расстрелял, так откуда же тогда приходили новые?
Получается - зомби мигрируют. Пусть не все, но кое-кто, все же, не впадает в анабиоз, про который говорила Лиза, и продолжает рыскать в поисках еды.
Что это? Зачаток примитивного разума?
Ох, не дай бог! Нам еще разумных ходячих мертвецов не хватало. Находясь в доме майора я отметил некую особенность в поведении зомби, которая, в то время, натолкнула меня на эту мысль: не все мертвецы лезли на рожон, подставляясь под пули. Некоторые, словно понимая, что пока я в доме и с оружием, меня не достать, предпочитали не высовываться. Однажды я видел зомби, который два часа прятался за остовом обгоревшего автомобиля, не решаясь выйти на открытое пространство. Он не впал в состояние коматоза, он просто топтался на месте, не выходя из укрытия. Другие, по обыкновению безмозглые, перли напропалую, подставляясь под пули, а этот нет.
Что это - совпадение?
Ага, хрена лысого это совпадение! Если бы я не встретил Лизу, и она не поведала мне нюансы поведения зомби, а бы посчитал, что они умнеют. Хоть убейте меня, но я бы так подумал. Пусть не все, не сразу, но кое-кто, все же, дотумкал, что вооруженный человек для них опасен.
Получается здесь тоже не все так просто и случайно, как нам хотелось бы думать. Некоторые мертвецы не впадают в анабиоз и продолжают мигрировать - это факт.
От собственных выводов мне стало не по себе. Прямо мороз по коже.
И какой следующий шаг – зомби возьмет палку и, подобно нашим далеким предкам, научится использовать ее в качестве оружия?
Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.
Размышляя над необычностью поведения зомби, я, наконец, дошел до брошенного инкассаторского фургона. С момента нашего ухода ничего не изменилось: мощная бронированная машина стояла у самого края дороги, правыми колесами выехав на песчаную обочину, водительская дверь распахнута настежь, боковая для инкассаторов прикрыта наполовину, внутри никого.
На всякий случай, чтобы не рисковать, я попинал боковую дверь и отошел назад на пару метров, на тот случай, если внутри все же кто-то засел. Прошло время, но из фургона никто не показался.
Обогнув фургон, я прошелся с десяток метров до густых зарослей колючего кустарника и присел возле тела подстреленного Лизой инкассатора, который не на шутку ее напугал, вывалившись в самый неподходящий момент.
Прикасаться к разлагающемуся на жаре вонючему телу очень не хотелось, но переборов отвращение, я все же порылся в форменной одежде трупа, обнаружив ключ от фургона в правом кармане брюк.
Довольно хмыкнув, я вернулся к фургону и вставил ключ в замок зажигания, покрутив стартер. С третьей попытки машина завелась, выдохнув облако черного дыма из выхлопной трубы, однако, взглянув на панель приборов, я разочарованно застонал: лампочка топлива была на нуле, подсвечивая красной лампочкой.
Судя по запаху и звуку, у броневика был установлен мощный дизельный двигатель.
Пришлось потратить целый час на обход всего затора и слив подходящего топлива, чтобы заправить бездонный бак фургона. Среди брошенных автомобилей, слава богу, нашлось предостаточное количество внедорожников, имеющих под капотом дизельные движки, но я изрядно попотел, сливая с них топливо. Практически все автомобили были с пустыми или почти пустыми баками. На многих из них, те, что поновее, в горловине топливного бака имелся специальный клапан, как раз на тот случай, чтобы невозможно было выкачать топливо. Для решения этой проблемы, пришлось забираться под днище и при помощи молотка и огромного керна, делать дыру непосредственно в самом баке, что доставляло немало хлопот.
К тому моменту, когда бак фургона был наполнен больше чем наполовину, я был вымотан донельзя и буквально валился с ног от усталости, а уж какой внешний вид у меня был, это и описать то сложно. Ползая под машинами я вымазался с ног до головы в пыли и походил на бомжа, вылезшего из канализационного коллектора. Благо среди великого множества сумок в машинах, я без проблем смог отыскать новые джинсы и футболку подходящего размера. В парочке внедорожниках я нашел полупустые бутылки с минеральной водой и умылся.
Усевшись в водительское кресло автомобиля, и заведя мотор, я замер, рассматривая мешки с банковскими пломбами, загруженные внутрь. Мешков было много, пухлые увесистые, набитые наличкой, они вызывающе гордо, вырисовывались в глубине фургона. Не выключая зажигания, чтобы аккумулятор зарядился, я приоткрыл дверцу и скользнул из кабины в фургон, замерев перед кучей, не зная, что с ней делать.
Внутри фургона, расположенные вдоль стен, возвышались стеллажи с полками, разделенные перегородками на отдельные секции. На каждой из них была бирка с цифрами и буквенным кодом, назначение которого могли знать лишь инкассаторы. Половина полок были пустыми, очевидно при крутых маневрах, мешки попадали на пол. Я поднял один из мешков и, сорвав банковскую пломбу, заглянул внутрь: новенькие, похоже, ни разу не бывшие в ходу, пачки стодолларовых банкнот. Одна к одной, всего около сотни пачек, миллион, удобно лежащий в руке.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок, ноги подкосились, голова пошла кругом, когда осознал, что держу в руках. Еще какие-то полгода назад, я был готов душу дьяволу продать за такой мешочек. В той прошлой жизни, когда деньги решали все, когда их наличие или отсутствие, решало, кто ты есть на этой грешной земле – хозяин жизни, перед которым открыты все двери, или раб, влачимый жалкое существование, подъедающий объедки с хозяйского стола, такая сумма могла поднять меня на несколько ступенек вверх, приблизив к олимпу.
Поборов минутную слабость, презрительно хмыкнув, я распахнул дверь фургона и вышвырнул мешок на улицу. Теперь это просто ничего не стоящая бумага, годная лишь на растопку костра. В прошлой жизни, бедняки, дабы утешить самолюбие и оправдать нищету, считали, что деньги это не главное, что они, лишь бумажки, которыми только задницу подтереть в сортире. Жалкое оправдание их отсутствия, к которому, что тут скрывать, порой прибегал и я.
Вот ведь ирония, сегодня они стали именно тем, с чем их сравнивали. Даже меньше, так как задницу ими подтереть весьма сложно: узкие полоски лощенной гладкой бумаги, плохо способствовали этому процессу.
Выкинув все мешки на улицу, я оставил один мешок, как напоминание о лживых ценностях прошлой жизни. В мешке оказались пачки тысячедолларовых купюр, на общую сумму около десяти миллионов. Я таких купюр, как и остальные простые смертные, в жизни не видал, так как данный номинал использовался исключительно для расчетов между банками.
Затор пришлось объезжать медленно и осторожно, внимательно следя за тем, чтобы колеса броневика не застряли в песке на обочине. Почти выбравшись на дорогу я, внезапно, заметил автомобиль скорой помощи, скатившейся с трассы в кювет и застрявший в зарослях кустарника. Мгновенно пронесшаяся в голове мысль, заставила меня резко нажать на тормоза, остановившись посреди дороги.
- «Николаю нужен полный покой, его нельзя тревожить. Любая тряска или удар могут привести к необратимым последствиям, вплоть до инвалидности. Как ни крути, любое перемещение на автомобиле может навредить ему». – Кажется так говорила Лиза?
Николай не транспортабелен, его нельзя тревожить и перевозить, любое смешение может навредить ему. Тело должно быть зафиксировано и обездвижено. В этом случае, нет ничего лучше, чем каталка, которую используют врачи скорой помощи. Уложив человека на каталку, его можно зафиксировать при помощи специальных ремней и спокойно перевозить после этого, не опасаясь нанести травму.
На моем лице расцвела улыбка. Вот оно решение нашей проблемы: зафиксируем Николая на каталке и можно трогаться в путь, не опасаясь за последствия. И не нужно торчать несколько часов, ожидая пока прокол затянется.
Выскочив наружу, я подбежал к автомобилю скорой помощи, и, осторожно приоткрыв задние двери, убедился в отсутствии опасности. Автомобиль был пуст. Внутри, среди жуткого бедлама, опрокинутого реанимационного оборудования, потухших экранов мониторов и прочего хлама, застряв в проходе, находилась каталка. Небрежно раскидав навалившееся на нее медицинское оборудование, я попробовал выдернуть каталку наружу. Ни с первой, ни со второй попытки, мне это сделать не удалось. Каталка прочно застряла в проходе между двумя сиденьями. Перекинув винтовку за спину, я просунул руку в щель между каталкой и сиденьем и стал нащупывать то, что не давало ее выдернуть.
Внезапно руку пронзила острая боль, что-то вцепилось в ребро ладони. Я заорал от неожиданности и попытался выдернуть руку обратно. Что-то сильнее сжало руку, прокусывая плоть до крови. Рванув, что есть мощи, я выдернул каталку и отбросил ее в сторону, с ужасом уставившись на половинчатое, до неузнаваемости обглоданное тело зомби, лежавшего на полу.
Не веря своим глазам, я посмотрел на раненную руку, от которой зомби успел откусить приличный кусок мяса. Мертвец, как ни в чем не бывало, жевал откусанное мясо и таращился на меня единственным уцелевшим глазом. Проглотив кусочек меня, он зашипел и пополз вперед, клацая зубами в пасти, лишенной губ.
Я, находясь в ступоре от сковавшего меня ужаса, хватая ртом воздух, наблюдал, как он подползает к краю фургона. Глядя на мерзкий вонючий труп, я утонул, захлебнувшись волной ненависти и ярости, охватившей мое сердце.
- Ах, ты, грязное, мерзкое, вонючее отродье!!! – заорал я так, что чуть голосовые связки не порвал.
Запрыгнув внутрь фургона, я схватил зомби за шею и, не помня себя от злости, принялся колошматить его головой об железный пол автомобиля. Черепушка не выдержала ударов и треснула на третьем ударе, но я не мог остановиться и продолжал наносить удары, пока рука не онемела. Потом, выпустив из рук то, что осталось от зомби, я принялся прыгать на нем, пока вместо головы на полу не осталась бесформенное кровавое месиво.
Отшатнувшись назад, я шагнул наружу и, пошатываясь, словно залпом выпил бутылку виски на пустой желудок, медленно побрел к инкассаторскому фургону.
Ноги стали ватными, руки налились свинцом, перед глазами плясали «кровавые зайчики». Не помню, как добрался до фургона. Встав перед распахнутой дверью, я долго балансировал, не находя в себе силы подняться в кабину.
Мир рухнул. Теперь я заражен. Полгода я сражался за свою жизнь, из стольких передряг вышел целым и невредимым и теперь все кончено.
Содрогнувшись от судорог, я склонился пополам и выблевал на асфальт содержимое желудка. С последней кормежки прошло чуть меньше суток, поэтому на асфальт вылетела лишь желчь со слюной. Превозмогая слабость и головокружение, я еле нашел в себе силы забраться в кабину и захлопнуть за собой дверь, проваливаясь в беспамятство.
Не знаю, сколько прошло времени, пока я валялся без памяти, положив голову на руль, но когда очнулся, вокруг машины бродили мертвецы, скребя пальцами по железу. Я посмотрел на них с отвращением и потянулся к винтовке.
- «Ничего еще не кончено»! – промелькнула в голове мысль. – «У Лизы есть антидот в крови, а значит, пока она со мной, мне ничего не угрожает. С вирусом можно бороться, Николай тому наглядный пример, главное не запускать заболевание и вовремя вкалывать антидот».
Я встряхнул головой, приводя мысли в порядок. Относительно недолгий сон, в который я провалился, после того, как добрался до машины, пошел мне на пользу. Первоначальный шок, возникший в результате укуса, улетучился, уступив место здравому смыслу. Ничего еще не кончено, главное не упустить время.
А сколько прошло времени, с того момента? Сколько я провалялся?
Я осмотрелся по сторонам в поисках ответа.
Часов у меня больше не было, поэтому о времени, в течение которого я валялся без сознания, я мог судить лишь по количеству зомбаком, скопившихся возле авто. Точного времени не определить, но достаточно значительное, чтобы начать волноваться.
Парочка мертвецов толкались перед приоткрытым окном возле меня, не поделив место. Опустив стекло пониже, я выставил винтовку и выстрелил в упор очередью, снося им головы. Занявших их место упырей, постигла та же участь.
Я завел броневик и уже собрался тронуться обратно, как вспомнил про каталку, ради которой пострадал. На миг внутри все всколыхнулось, захотелось послать все по известному адресу, но собравшись с силами и успокоившись, я заставил логику задавить слабость на корню.
Расстреляв оставшихся зомби, я выскочил на улицу, быстро добежал до скорой помощи, схватил каталку и вернулся обратно.
Рана на руке сильно кровоточила, но, что удивительно, особенно учитывая серьезность ранения, совсем не болела. Зомби-вирус начал пожирать меня изнутри, а потому стоило поспешить.
Теперь Лиза для меня, стала не просто женщиной, которую я люблю, она стала для меня богиней, смыслом жизни, моей отрадой. Только от нее теперь зависит, как долго я протяну в мире живых.
- «Черт, а какая у меня группа крови. Хоть убей, не помню. Лиза говорила что-то про несовместимость резус-фактора и про отторжение антител при отрицательном резусе»?
К черту все, разве у меня есть выбор?