На последнем курсе университета я подрабатывал сторожем-дворником на станции юных натуралистов. Изумительное место – парк с прудом в центре города!
Летом мои обязанности облегчались до предела – пошаркал метлой, дож-дался вечера и – спать. Разумеется, сторож должен бдить, но где вы такого сторожа видели, да ещё студента! Просто ничего не пропадало во время «дежурств», поэтому и не обращали внимания на эту мелочь.
Но однажды…
Но однажды, дождавшись моего прихода на дежурство, директор стала буквально умолять меня не спать ночью, а действительно сторожить.
Дело в том, что по какому-то блату станции досталось изрядное количество вагонки – дефицит по тому времени! Вагонкой предполагалось обшить забор станции, чтобы исключить несанкционированное появление на территории детского заведения всяких посторонних – от пьянчуг и воров до бездомных собак. Хорошее, в общем-то дело.
Беда была только в том, что по соседству со станцией располагался массив частных домов – дворов, и, похоже, кто-то ушлый и сноровистый заметил, как привезли доски на станцию. А своё хозяйство, оно, понятно, требует… К тому же разгрузили всё в трёх шагах от ворот.
То есть в дежурство моего напарника толику досок покрали. И вполне разумно предположить, что на этом «деловые люди» не остановятся.
Вот тут я задумался. Если не спать – как утром я буду учиться? Спать – так и самого могут украсть. С досками.
В общем, сбегал домой. Есть такая штука – иодистый азот, крайне нестойкое вещество. В мокром виде оно ещё терпеливо, но когда высохнет… Муха сядет – и взорвётся. Взрывная сила никакая, но грохоту… Вот и решил – пусть не поспит эта штука.
Сделал я пасту из влажного продукта, обмазал торцы досок, кое-где поверхность – там, где предположительно будет браться вор, рассыпал немного вокруг – и пошёл спать.
Ночью проснулся от негромкого взрыва… ещё один… Встал, лениво вышел из сторожки, прислушался. Тихо. Не стал даже и подходить к доскам – химия великая сила!
Утром меня растормошили – рабочие взять доски не могут! Только тронут – бах! Страшно.
Вылез с метлой, промёл доски, «разминировал».
Надо ли говорить, что доски больше не исчезали?