Я – старый мим, измученный весельем.
Стираю грим с морщинистой щеки.
Я овладел опаснейшим уменьем -
Быть тем, кем быть мне вовсе не с руки…
Привлечь внимание – не сложная задача.
И старым трюком вряд ли удивишь.
Так что же я тогда для мира значу?
Под белой краской - пепельная мышь…
И мне бы крикнуть в небо, что есть мочи,
На площади с пестреющей толпой,
Что каждый здесь всем головы морочит,
И каждый здесь не честен пред собой,
Как я устал, что нужно быть игривым,
И в шляпе с каждым днём скудеет дань.
Я никого давно не делаю счастливым.
Я за улыбкой прячу пламенную брань.
Но еле слышно, еле уловимо…
Я всё же слышу слабый голос из глубин:
Так сильно хочется порой необъяснимо
Всю вымыть краску из редеющих седин,
Уйти в леса и там обосноваться -
Колоть дрова. Да… вновь колоть дрова.
И страшным смехом в ночь расхохотаться,
Когда в костёр стряхнёт вдруг шляпу голова…
…В осколке зеркала я вновь себя узнаю.
Нет, я не мышь. Я вспомню – я не мышь.
По дереву я славно вырезаю.
Я – мастер, Дело променявший на престиж.
Я научусь часами слушать голос.
Тот, изнутри, он мной наполнит мир.
И никаких здесь чёрно-белых полос -
Всё в дымке, будто глядя сквозь сапфир…
Однажды я вернусь на эту площадь.
Всего однажды. Больше – нет нужды.
Я буду средь овец - седая лошадь…
На том же месте - пёстрой лжи сады…
И я пройду, невидимый, бесцветный…
На старом месте улыбнусь ему –
Новому миму. В новой краске светлой…
Тому, кто счастлив – судя по всему…