Страницы жизни ясновидящего генерала
Шаманиха большого племени девушка Малун в эту ночь очень плохо спала. За стенами зимника яростно бушевала пурга – предвестник весны, ветер кружил вокруг зимника, пронзительно свистел у самого порога, дергал за высушенные лапы старой умки, чья шкура закрывала вход в зимник, будто норовил проникнуть вовнутрь, чтобы сообщить девушке Малун что-то очень важное. Предвесеннее время в тайге - самая худшая пора - пурга за пургой, ветер с сопки, холод такой, что охотники на промысел ходить перестали, лежали на тюках высушенных трав и вяло жевали старую юколу, пережидая время непогоды. Утром и вечером они дружно просят у Большого Хозяина великой милости – послать в их ременные капканы зверюшек на пропитание.
Однако в это утро людишки стойбища все же вылезли из своих зимников и пошли к ближним ловушкам и капканам проведать дары Хозяина. Сами тоже понесли ему дары – клубни саранки, щепотки табака, сухую кожу рыбы -тайменя, которую Хозяин очень любит.
Девушка Малун осталась дома и принялась готовить вкусную, совсем не весеннюю еду, вытащила припрятанный кусок медвежьего мяса, замороженные травы. Старшинка Егор, увидев ее старания возле костерка, спросил, выплюнув вонючую жвачку: «Однако, почему нынче жуешь мясо, сегодня даже мамки в тайгу ушли за прошлогодней кислицей, а ты...
– Скоро, Егорка, мой Мыргы приедет, – обрадовано сообщила девушка Малун, – он шибко быстро сюда едет. Вот для него я и мось готовлю. А ты, старик, иди прочь, мось тебе не достанется...
Тщательно пережевывая сырое медвежье мясо крепкими зубами, раскладывая на железном листе кожу рыбы-максуна, клубни и ягоды, девушка Малун не переставала думать о своем Мыргы, чувствуя, как заходится от радости сердце. Она не стала рассказывать старшинке про то, что ночью приходил к ней сам Паль Ызь – Большой Хозяин тайги. Не рассказала и того, что сама вызвала Хозяина, била в старый бубен, кружилась на одном месте до изнеможения, выкрикивала заповедные шаманские слова, умоляла помочь ей увидеть Мыргы, призналась Хозяину, что злой хорек впился ей в грудь и грызет ее сердце. Даже пригрозила Хозяину, что ежели он не поможет ей увидеть суженого, она уйдет к верхним людям, бросится со скалы на острые камни. Докружилась до того, что упала на пол зимника, на старые шкуры. И почти сразу в зимнике появился Паль Ызь. Задрожали стенки, жалобно завыли нартовые собаки. Девушка Малун затаила дыхание, ожидая, что скажет Хозяин.
Разговор был странный, слов Хозяина она не слышала, а слова сами по себе западали ей в голову, в душу и в сердце.
– Малун, – сказал Хозяин, – я мог бы и сам отправить тебя за дерзость к верхним или к нижним людям, но знаю тебя давно, прощу на этот раз. И вот еще что: ранним утром готов мось для гостя, сладкую кость для собак и будь готова уйти с собачками за рыжую, горелую сопку. Жди меня там, я скажу, что делать».
Вспомнив загадочные слова Хозяина, девушка Малун еще сильней
заволновалась, сердце ее затрепетало, как листочки осины под ветром.
Почему Хозяин ничего не сказал про богатыря Мыргы? И что означают его слова про собачью упряжку? Про сладкую кость для вожака? Мось – самый вкусный в стойбище студень из рыбьей жирной кожи и медвежьего мяса, сдобренный ягодой кислицей и клубнями саранки. Из него девушка Малун намеревалась сварить еще и кыш, так русские зовут пельмени, как вдруг взгляд ее замер, почувствовал присутствие некоего живого существа. Огляделась по сторонам, ни единой живой души. Прислушалась и узнала тончайший голосок голубого соболька, что всегда прислуживает Хозяину. Ей показалось, что и впрямь видит между двух листвянок голубого зверька. И вдруг... то ли соболек приказал ей, то ли еще кто: «Запрягай собачек, гони по старой дороге к двум обгорелым соснам, там, у развилки трех дорог жди Мыргы, но знай, что ему и его людишкам угрожает опасность.
Злые духи-милки – хотят его убить. Предупреди белых людишек, чтобы ехали старой дорогой, что ведет в глухой распадок». Голубой соболек прямо на ее глазах растаял в воздухе.
Девушка Малун задрожала от страха за Мыргы. Его хотят убить злые милки!
Схватила острое копье, егоркин кинжал, кинула собачкам сладкие кости, забыла про мось, про мясо. Живо запрягла собак, прыгнула на нарты, гикнула, и собачки стремительно рванулись с места. Вожак с оторванным ухом то и дело оглядывался, словно забыл что-то в стойбище. Этого вожака Малун очень любила. Недавно, когда зима была в разгаре, порядок в стойбище наводили медведи, они разваливали хасы-склады, пожирали последние запасы юколы.
Нартовые суки с визгом разбегались по стойбищу, лишь один вожак не
убоялся голодных шатунов, стал отгонять их от зимника Егорки...
Малун знала то место, о котором ей говорил голубой соболь. Однако до него нужно было ехать долго-долго. Но девушка не думала о времени, о том, что по этому участку тайги постоянно бродят волчьи стаи. Одна мысль не покидала ее: «Успеть предупредить Мыргы!». Ее сердце горело отвагой, представляла, как кинется на милков с копьем, как станет колоть их кинжалом, но опять услышала бархатистый голос соболька, который стал рассказывать девушке, что нужно сделать, чтобы спасти Мыргы. И едва голос замолк, как Малун остановила упряжку, подошла к мохнатой пихте, положила к ее подножию клубень саранки, поблагодарив Хозяина за помощь. И сразу на душе у девушки сделалось покойно. Обратила внимание на побежку – след мелкого зверя, он вел в ту сторону, куда мчались ее нарты. «Наверное, Хозяин послал зверьков показывать ей дорогу».
И неожиданно для себя Малун запела:
Хон, хон, хон, бежит упряжка,
Хон, хон, хон, бегут собачки,
Хонь, хон, хон, к милому дружку,
Хон, хон, хон, к богатырю Мыргы!