Фото с сайта geographavs.ru - характер Балтийского моря
ХВЕДАР ЖЫЧКА "ДЕНЬ БУДЕТ ЯСНЫМ"
Повесть
Перевод на русский язык, сделанный по украинскому переводу с белорусского языка
ЧАСТЬ 1
МЫС УГОРЬ
7. ВАХТА
Ветер не успокаивается. Он гонит с востока косматые чёрные тучи. Тучи летят низко, кажется, вот-вот зацепят за антенну, согнут её, сломают.
Шумит, ревёт море. Белые «барашки» закипают на гребнях волн, наперегонки бегут к берегу. На отмелях они сливаются, вода вздыбливается громадным валом, не в состоянии остановиться, глухо бьёт в берег, рассыпая на миллионы капель густую белую пену.
Погасли, спрятались в тучах последние звёзды. Уже не видно и «барашек» на море. Только слышно, как гухкают волны в берег, шумит песок.
Встревожилась, что-то услышала Альма. Подбежала к ограде, гавкнула.
И снова тихо.
- Альма! - зову, будто прошу вернуться назад.
И она, умница, возвращается. Ластится возле ног, лижет мою руку. Хорошая собака, надёжная. Что бы я делал без неё в этой гулкой темноте?
Я не впервые в карауле. «Пост номер один сдал — пост номер один принял», - всё это знакомо ещё в учебного отряда. Разные бывают посты: возле флага, возле ворот, на складе, в артиллерийском парке. Там что! Стой да следи, чтобы начальник караула не нагрянул. Прозеваешь, подпустишь близко — выговор обеспечен. Ведь военный склад находится на территории части, куда никого из посторонних не пускают.
А тут другое дело. Мы стоим почти на границе. Одни. С трёх боков — море. И только узкая полоса земли соединяет нас с миром. Да и там пустынный берег, до ближайшего селения километров десять. Даже выстрелов не услышат, если что-то такое...
И объект поста великоват: нужно сторожить не только ворота, но и всё ограждение, автомашины, дом, камбуз. Для настоящего лазутчика разве это ограждение — ржавая, проволочная сетка? Пойдёшь к машине, а он с этой стороны, от малинника, - шасть и в дом.
Нет, без собаки тут никак не устережёшь. Собака слышит далеко, и слухом и нюхом.
Когда я заступил на пост, Петька сказал: «Захочешь есть — возьми хлеба и колбасы». И показал, где ключ от кладовки лежит. И это мне знакомо. У нас в учебном отряде разводящие также были мастера «покупать». Подложит тебе, бывало, незаметно сигареты и спички в карман. Если знаешь, что нет у тебя курева, терпишь. А нащупаешь — вдвое захочется. Махнёшь рукой, эх, что будет, то и будет, хоть раз затянешься. Спрячешься под грибок, только прикуришь, а он, разводящий, тут как тут. И имеешь три наряда. А то и пять суток «губы».
Нет, Петька, нас так не купишь! Пусть там твой хлеб лежит и колбаса. Лучше четыре часа потерпеть, чем на «губу» идти. Тем более что уже и светать стало. Вот и над морем небо прояснилось. Поднимаюсь на пригорок, где стоит антенна. Отсюда видно и море, и залив. Глянул и чуть не крикнул. И с моря, и с залива волны бегут на косу. За ночь воды сблизились, вот-вот сомкнуться, затопят нашу косу, наше здание. Каждый вал прибоя всё ближе и ближе. Пусть в минуту на метр, и то через час шестьдесят метров с одной стороны и столько же с другой. А вся коса шириной метров триста. Была. Теперь наполовину уже. Или, может, так кажется? Погоди, тут надо спокойно разобраться. Сосна от залива стояла метров за десять. И теперь она так же стоит. А с другой стороны моря — каркас разбитой шхуны носом погружался в воду. Там он и лежит. Просто впечатление такое, словно волны всё время бегут на сушу... Но каждая из них сразу же и откатывается назад. Чтобы поднять уровень моря на один метр, необходимо влить в него миллиарды тонн воды. Простой математический расчёт.
В доме начали просыпаться. Кто-то скрипнул дверями, побежал к гальюну. Кирпичной дорожкой шаркают одетые на босу ногу ботинки. Тук-тук, тук-тук-туки — выбивают подковки. Понятно — Башкиров: даже спросонья выстукивает мотив «Яблочка».
- Что, салага, загораем? - весело окликает меня Башкиров и всё той же ритмичной походкой — тук-тук, тук-тук-туки — шагает на камбуз.
За ним тянусь и я.
Башкиров распаливает плиту, моет руки и начинает шарить в духовке.
- Всё порубали, - крутит он головой. - Ключ от кладовки у тебя?
- Нет, - говорю. - Петька вот сюда положил будто, - показываю на тумбочку.
- В тумбочке? Ага, есть... А ты? - Башкиров удивлённо смотрит на меня. - Неужели есть не хочешь?
- Почему... Можно... - отвечаю неуверенно.
- Можно... Можно... - передразнивает Башкиров. - Если можно, то и бери.
Он открывает кладовку, разламывает буханку хлеба, большим ножом отковыривает кусок масла, кладёт мне на хлеб. Такой же кусок отковыривает и себе.
- Что, боялся? - спрашивает.
- Ага... Думал «купить» хочет Петька.
- Как это - «купить»?
- Ну, полезу я в кладовку, а меня — цап! — и закроют. «На посту, - скажут, - не положено... Нарушение устава... Пять суток...»
- Ха-ха-ха! - хохочет Башкиров. - Это что, с учебного отряда опыт? - И уже серьёзно: - Когда-то и я такое прошёл. Было, браток. Но у нас не то. Подумай, что было бы, если бы мы друг друга покупали и продавали? А у нас, браток, служба серьёзная. Ты вот что. Наколи щепочек, налей бачок воды, чай приготовь...
- Я же на посту...
- Он на посту! Альма на посту, а ты бесплатное дополнение к ней.