В эпоху Высоцкого вся молодёжь была помешана на гитарах. Да и не только молодёжь. В поезде, бывало, едешь, в самолёте летишь, в переполненном междугороднем автобусе, на душном вокзале сидишь – то там, то тут - обязательно увидишь у кого-нибудь в руках гитару, и при том, в чехлы тогда их почти не прятали, а сверкала она то разноцветными наклейками, то своими лаковыми боками.
Кто-нибудь в группах молодёжи играл, остальные просто подпевали.. Подойдёшь послушать - хорошо поют, и песни - вроде современного шансона, а также разные дорожные …
Вот и я когда-то играла на семиструнке.
Один учитель у нас в школе был по пению, хорошо играл, но только на семиструнной гитаре, хотя в ВИА (ансамблях)тогда уже играли и на шестиструнках; вот он и научил нас…
Играли и пели мы в основном романсы, и сама игра была тоже своеобразная - с переборами. Мы научились подбирать мелодии по нотам. А уж потом улица учила нас разному «бою», блатным песням, как мы называли обыкновенные дворовые, которые сейчас все в разряде шансона.
В студенческие времена мне приходилось часто ездить, и моя гитара всегда бывала со мной.
Однажды я сидела на вокзале, ожидая поезда. Ко мне подошёл молодой мужчина, очень привлекательной внешности и строго одетый - почти во фраке. Он присел рядом с мной и попросил гитару, очень деликатно попросил, видимо, предполагая, что сама я сыграть откажусь...
Сначала он спросил разрешения просто посмотреть мою гитару, на которой также налеплена была цветная картинка – портрет девушки.
Мужчина почему-то посмотрел на эту наклейку и спросил, не мой ли это портрет. Я удивилась, и только тогда обратила внимание на то, что я, действительно, похожа на эту девушку на наклейке: причёска та же, чёрные глаза и модная тогда белая помада на губах.
Я с не особо большим желанием отдала ему гитару - незнакомый, ведь.
Мужчина взял гитару в руки, потрогал струны, чуть подкрутил лады, и потом тихо заиграл: гитара запела у него от быстрых движений его пальцев. У меня от неожиданности остановилось дыхание. Я просто заслушалась: очень хорошо играл, у него получалось что-то наподобие незнакомой мне тогда испанской игры. Вокруг нас собралась небольшая толпа, люди с любопытством и интересом слушали.
А потом этот мужчина ещё и запел. Это было так красиво, голос сочетался со звучанием струн и тоже был весьма хорош.
Через некоторое время подошёл поезд, которого ожидал этот человек, в руках у которого была моя гитара...
Он вернул её мне, а сам быстро написал на листке из блокнотика свой адрес. Листок я взяла, но ему ничего не обещала, а когда поезд отъехал, я развернула эту бумажку: адрес был короткий: г.Москва, Загорская академия, дальше следовали фамилия и имя этого человека.
Долго я помнила его голос и умелую игру на семиструнке. Только выяснилась потом, что Загорская академия – это духовная семинария, может поэтому я писать этому человеку не стала, ведь он был будущим духовным отцом, а я – комсомолкой….
У нас с ним были ещё две совершенно случайные встречи; примерно через год после первой, опять на этом же вокзале: он сходил с поезда, а я отправлялась на учёбу после каникул…
Всего 5 минут разговора при моём страшном смущении …
Однако через много лет я его встретила вновь в нашем городе в книжном магазине. Он был в одеянии батюшки, церковь была расположена совсем рядом. Мы с ним потянулись было за одной книгой... Как сейчас помню, это была книга Э.Радзинского «Сталин». Мы подняли глаза, конечно же узнали друг друга, т.к. оба не очень-то изменились, но ни он, ни я не сказали ни слова. Только теперь почему-то в смущении находился он….
Вот так гитара помогла мне встретиться с весьма интересным человеком: такого голоса и исполнения русской народной песни под гитару в толпе любопытных на перроне вокзала, мне слышать не довелось, даже ни на одном концерте.
В городе, где я училась, да, наверное, и в других городах того времени тоже, было так заведено, что по вечерам где-нибудь в удобном местечке на скамейке, иногда в беседке, собиралась молодёжь, и кто-нибудь играл на гитаре.
Собирались и на нашей улице, а играть и петь дворовые песенки довелось мне. Меня за это уважала вся окрестная шпана, они даже оберегали меня, вот только дружить с парнем, моим однокурсником, с другой улицы, было сложно: его запугивали, караулили в тёмном переулке, а он всё равно ходил.. Но и не сделали ему ничего плохого....
Какие только песни мы не пели: вернее мои знакомые давали мне слова какой-нибудь новой песенки, напевали мелодию, а уж я сама подбирала её на своей гитаре.
Важно было, чтобы новая песня, привезённая кем-нибудь из Москвы, других мест, впервые звучала именно на нашей улице. Девчонки и ребята тогда гордо передавали слова песни ребятам с других улиц.
Да, из играющих девчонок была я одна во всей окрестности, вокруг этим занимались в основном ребята. А у нас так уж получилось, что я играла лучше всех ребят, да и пела тоже. Но подпевать им, у кого был приличный голос, тоже хотелось, и они это делали с удовольствием.
Вся моя юность была связана с гитарой. Её мне подарил мой отец, когда я захотела научиться на ней играть, услышав раз, как играл на гитаре наш учитель пения. Он, конечно, хорошо играл и на других инструментах: пианино, баяне, балалайке. Моя же гитара, как говорил наш преподаватель, была необычная, очень хорошей, даже редкой работы: она очень хорошо проводила звук.
Как-то весной я поехала со своими однокурсниками на практику в село (на сбор арбузов), как раз там я встретила свою первую любовь.
Это был очень интеллигентный молодой человек с красивыми тёмными глазами. Я вначале не обратила на него внимания, т.к. частенько видела рядом с ним очень красивую девушку, и поняла, что они встречались…
Однажды в сельский клуб, где по вечерам собирались мы, приезжие студенты, а также местная молодёжь, кто-то принёс гитару.
Под музыку из магнитофона проходили так называемые танцы, а потом, когда все выходили из клуба, начиналось самое интересное: именно тут в темноте все «разбирались» на парочки... В темноте, наверное, удобней было.
Мы с девчонками гуляли и шли отдыхать. А в этот вечер какой-то местный парень играл на гитаре, у меня дрогнуло сердце, так захотелось поиграть. И тут наши ребята загалдели на меня: «сыграй ты». Тот сельский парень передал свою гитару мне, девчонке, причём с какой-то пренебрежительной усмешкой, даже не знаю, что он подумал; видимо, то, что я хуже сыграю. И вот заиграла я, сначала потихонечку и простенько, потом в унисон с гитарным звуком спела про цыганскую любовь, про «серую юбку», «чёрную розу», «неотправленное письмо», «белые туфельки»…
Был концерт по заявкам... Надо сказать, гитара эта тоже была неплохая, не подвела меня, или я не захотела подвести нас, студентов… Сумела…
Гитара пела самостоятельно, то есть была игра соло, потом я подключалась и начинала петь вторую партию, т.е. мы с гитарой пели в два голоса. Нас окружили, стояла тишина, и звучали хорошо настроенная гитара и мой голос, которому она и придавала силы своим звонким необыкновенным звучанием. Изредка нам подпевали, но в основном, просили ещё что-нибудь спеть и просто слушали.
После этого мне приходилось играть на гитаре уже каждый вечер. Слушать приходили и взрослые из близрасположенных домов. Но самое главное, парень, этот парень, на которого я сначала и внимания особого не обратила, стал усиленно за мной ухаживать...
Когда я впервые заиграла и запела, он с кем-то разговаривал, и я обратила внимание, что именно он один из первых замолчал и подошёл поближе, а потом уже и не отходил больше от меня. Я сначала его ухаживания отвергала, говорила ему, что у него есть девушка, которая переживает, глядя как он, обращает своё внимание на другую, притом приезжую. Но постепенно, за два месяца, мы с ним не только сдружились, но и пришла к нам любовь….