Самолет прилетел по расписанию. Пилоты, блистая белой костью, сбежали по трапу первыми. Когда стюардессы - силы сдерживания грудью - направляли степенную публику первого класса и осаживали распоясавшийся бизнесс класс - воздушные ассы уже мягко приземлялись на новые - временные - места и "вверяли судьбу свою" новому персонажу, шоферу. Он доедал бутерброд и был - еще бы пару глотков кофе - практически готов к исполнению функциональных обязанностей. "Хорошо, когда летная погода", - тужился он улетной мыслью, сыто щурился на солнце и подбирал в радиоэфире мелодию в тон настроению.
Пассажиры римского рейса всегда колоритны. Синьоры и синьориты кинематографической наружности; ленивые денежные мешки; тоже мешки, но деловые; люди не деловые, но деловито служащие; туристы, кочующие к месту назначения или обратно; синие воротнички, маскирующиеся под кого угодно; студенты; бедные родственники богатых американцев и богатые родственники бедных американцев; транзитные пассажиры, не поддающиеся какой-либо классификации... Нет, перечислить все категории невозможно. Я бы, пожалуй, обратил внимание на задний план - вон на того очень смуглого крепкого парня - guy - это слово у нас, кстати, лишено какой-либо возрастной специфики, иногда им - во множественном пока числе - обозначают даже женщин. За парнем спускались две нежно обнявшиеся лесбиянки и какая-то старуха, на лице которой, как в калейдоскопе, сменялись выражения любопытства, радости и ярости; она размахивала клюкой, что-то причитала по итальянски - вообразили? - пыталась растолкать лесбиянок, но безуспешно. Могу предположить, что старуха только недавно проснулась, но сам факт пребывания в задних рядах был для нее дик и неприемлем.
...В огромном зале он растерялся. Процедура получения багажа выглядела как новый подвиг Геракла. Потом, по совершении, вытащив паспорт, всмотрелся в себя на фотографии и прочитал: Джованни Баттиста. "Меня зовут Джованни", - и вспомнил еще: "По прибытии ищи надписи "Иммиграция", подойди к окошку, где сидит негр".
..."По английски ни бум-бум, а туда же. Ну вот что они у нас забыли", - посмотрел на стоящего перед ним парня - средних лет, смуглый. Джованни ответил усталым безразличным взглядом. "Смотрит прямо как Рембо какой. Ничего, Рембо, пойдешь на стройку или посуду мыть или еще куда - обломаешься". Смена подходила к концу, ничего не хотелось. Кроме как растянуться перед телевизором, найти спортивный канал. Представил себя с огромными накладными плечами и в шлеме. "Жаль, что так нельзя прийти на работу. Вот была бы потеха". Штамп упал как по закону гравитации. "Следующий. Черт, ведь совсем недолго осталось".
Странно, никто не встречает. Но Лусиано же обещал? Побродил еще по залу прибытия. Надо брать такси и ехать куда-нибудь. Куда вот только? Непонятная чужая страна, переполненная кретинами. Хорошо, что туалеты есть. Когда выходил на улицу, его догнал кто-то, спросил на южноитальянском: "Вы прибыли римским рейсом?" Надо собраться.
- Да, римским.
- По английски разговариваете?
- Нет, знаю только пару слов.
- Какие?
- Америка, Макдональдс.
- Хороший адрес.
- Это не адрес, это пара слов, что я знаю.
Американец похлопал его по плечу: "С прибытием. Я от Винцензо. Сейчас возьму такси, поедем".
По дороге Джованни безучастно смотрел на пейзаж, человек Винцензо - Винца - непрерывно болтал, будто нахваливал страну и себя. Джованни хотелось дремать, хотелось, чтобы тот заткнулся, как шофер на переднем сидении. Не все слова были понятны. "Ты что, сицилиец", - спросил Джованни. "Конечно. По отцу и по матери". "Родился на Сицилии?" "Нет, здесь". "Какой же ты тогда сицилиец", - удивился Джованни.
Болтая, присматривался. Черт его знает, какой он. Так сразу ведь не поймешь. Сицилиец чертов. Я, получается, не сицилиец? Кишка тонка? Джизус, вот ведь крестьянин; раннее средневековье. Может, так и надо? "Приехали. Винц велел привести тебе шлюшку. Ты каких любишь?" "Никаких". "Да ладно, завтра у меня больше времени будет, разберемся". Поднимаясь по лестнице, похлопывая по спине: "Какую хочешь, такую и найдем. Чтобы тебе не скучно было", - хохотнул. Нет, устал говорить по итальянски, язык уже заплетается. Чертово родное наречие. В заключение: "Вот ключ. На столе ужин. Или завтрак. Смотря по обстоятельствам. Завтра заеду в полдень. Все, бай".
(Неоконченное)