Тихой музыки пальцы нежно растянут душу,
Иглы в тонких руках коснутся нитей её,
И слова потекут, как плавленный сыр, наружу,
И слетится на крик встревоженное вороньё.
Рассядутся черные птицы над брошенным телом,
Вплетется их мерная речь в хаотический звук,
И Царь Воронья приступит к трапезе первым,
Пройдя до глазниц по изломанным линиям рук.
Вопьется под веко заточенный клюв мудрой птицы,
Потянутся нервы, как черви, за смятым комком,
Дрогнут музыки руки, оскалятся музыки лица,
Она скомкает душу, на веки поганя узор.