Не могу вспомнить черты твоего лица. Что-то все же всплывает перед глазами, но хотелось бы конкретики. Приходится в сотый раз закрывать глаза, в подробностях вспоминая всю ту же интересную мимику на веснушчатом лице. Ты был всегда слегка хмурым, и мне хотелось называть тебя плотоядным животным.
А что ты делал со мной, когда устремлял свои глаза в мои? Это не описать словами, но я должна попробовать. Мне было очень страшно ощущать твой взгляд на себе. Казалось, что я могу разбиться на миллион частиц, но я обязана была сохранить себя для тебя. Хотя бы для того, чтобы ты опять разрывал мой разум своими хитрыми глазами. Интересно, знаешь ли ты о том, что твои глаза самые красивые на свете? Догадываешься ли, что ими ты можешь обжечь, покорить, залечить?
За словами ты не особо следил, волчонок. Грубил, так едко внедряясь словами в душу. А об этом ты знал? Самое страшное-это было в порядке вещей. А жаль, ты ведь еще совсем мал для того, чтобы оставлять следы в чьем-то сердце. Обычно мамы учат девочек не привязываться к людям. Не глуха ли я? Ведь привычка закидывать сети у меня никак не уйдет, как вечное клеймо. Его выжигают?
Твои брови всегда так хмурились, будто бы тебя вырезали с обложки детского журнала. Ты старше, но твои повадки всегда походили на игры маленьких детей. Я не умилялась этому ни разу, что и странно.
Я отгоняла всех лиц сильного пола, лишь бы вновь слышать твои обиженные возгласы по поводу того, что над тобой "издеваются" друзья.
Все мои междометия ты сопровождал пародиями. Я вижу впервые таких людей рядом с собой. И я полюбила эту странность.
Ты был приятен, смешон, и, наверное, любим мною.