СЦЕНА ПЕРВАЯ.
За конторским столом, раскинувшись в массивном «кубическом» кресле, пребывая в расслабленном благолепном состоянии, сидит «Дон» Иннокентий. Чуть поодаль, за его спиной, прислонившись плечом к задрапированному арочному проёму расположился «Дон» Бо;рис, сосредоточенно рассматривающий правильность закругления ногтей на своей левой руке.
«Дон» Иннокентий.
Вчера, в беседе с «Донной» Аллой,
Пришли мы к выводу, что надо обновить
Слегка подёрнутую плесенью поверхность
Лица «достойной» нашей Аусте;рии.
Бесспорно, было бы грешно,
Хулу напрасную на место возводить,
Что сытно кормит и даёт нам кров,
В ненастье нынешней «костлявой перестройки».
Но, друг мой ситный, нам ли быть в хвосте
Того, что так легко торговлей движет?
«Дон» Бо;рис, оторвавшись от занятия.
«Дон» Иннокентий, тут не правы вы,
Итак, звучат по радио фанфары,
Что лучше Аусте;рии нет.
И посетить её, вполне кому достойно.
«Дон» Иннокентий.
Всё так мой друг. Я всё же настою,
Плакат массивный у ворот повесить
И шрифтом крупным, ярким написать,
Что нет кругом изысканнее кухни.
«Дон» Бо;рис.
Изысканнее?! Где же отыскать?
Продуктов нету! Слава «перестройке»!
«Дон» Иннокентий.
Изыщем. Нам ли убегать
От трудностей назойливых и частых.
Иль ты забыл, как списанный портвейн,
Стери-рили-зовали мы успешно?
Как он шипел под пробкой недовольно
Решив, что он игристое вино.
Но полно, слушай. Славный анекдотец
Мне давеча приятель рассказал.
Представь себе, открылся ресторан,
Коо-оперативный, современный,
Его хозяин смело заявил –
Что если он клиента не умаслит,
В теченье часа каверзным заказом.
То ровно миллион не наших денег,
С каёмочкой на блюдце, принесёт.
А коли, посетитель проиграет,
Желаемое, в сроки получив,
То пусть тогда свою мошну тугую
На сумму соразмерную уменьшит.
И что ж? Один такой нашёлся.
Пыхтел в раздумье - Что бы заказать?
Что точно не возможно предоставить?
И вот ударило! Скажу ка, пусть они…
Бифштекса из слона мне приготовят!?
Конечно, есть такое вряд ли можно.
А если с луком? Лука мне побольше!
Сидит, а сам в уме считает
Бегущие безудержно минуты.
Глядь, через четверть часа, во дворе,
Огромной массой слон зашевелился.
Во, блин, попал! – подумалось ему.
Хоть деньги и добытые злодейски,
Но мне они принадлежат по праву.
Как жаль их хруста тихого не слышать.
А сроки, между тем, идут к концу.
Тут входит сам хозяин заведенья,
Катя тележку скатертью накрытой.
Извольте, – говорит, – вот получите
Ваш выигранный честно миллион.
И в тот же миг слетело покрывало
С уложенных колонками банкнот.
На что конечно смелый посетитель
Вопросом удивления ответил.
- Да как же так? Ведь видел я недавно,
Как во дворе маячил мой бифштекс?
Вы про слона? Приехал он напрасно.
Что слон! Немыслимо подумать,
Как в городе, двадцатого столетья!
Всего за час, нам лука не найти!?
«Дон» Бо;рис.
Ха, ха, ха, ха. Забавная сатира.
Хотя признайтесь? В жалких мелочах
И кроется коварная чертинка.
Раздаётся лязг и дребезжание мелких стёкол массивной входной двери.
«Дон» Иннокентий.
Что там за шум, в час ранний, неурочный?
«Дон» Бо;рис.
Сейчас проверю, дайте только срок.
Уходит танцующей походкой, по пути поправив причёску взмахом головы.
«Дон» Иннокентий.
Вот шельма. Что же «наши» бабы
Находят в этой вёрткой пустоте?
Тогда как я, во всём себе достойный,
Вниманьем этим крайне обделён.
Иль надо проще быть, понятней что ли?
В ущерб достоинству поводья отпустить
И полететь, ни чем не управляя,
Потоком бега, рассекая страх.
Нет, не хочу. Размениваться глупо
На суетность затратного безумства.
Пусть этим молодые тешат
Свою, к победе, рвущуюся плоть.
А если вдруг развеяться приспичит,
То можно тихо, в сумраке печали,
Внимая ритм скользящего движенья,
Купить за деньги это баловство.
Входит «Дон» Бо;рис.
К нам весточка пришла от «Донны» Аллы,
Сама пришла и в холле ожидает.
Зовут её… Читаю - «Дон» Владимир,
Училища свежайший выпускник.
«Дон» Бо;рис протягивает «Дону» Иннокентию бумагу.
«Дон» Иннокентий.
Ах «Донна» Алла! Та ещё «темнила».
Вчера мне не полслова не сказала,
Что к нам так скоро будет пополненье.
Проблемка значит… Как её теперь?
«Дон» Бо;рис.
У нас круженье, как на карусели,
А «Дон» Платонов… Будь он трижды счастлив
Со всем своим бездонным аппетитом,
В позиции у входа, номер два.
Так мы его, возьмём, слегка подвинем,
Чуть вглубь. Ему и так пол зала
Сегодня отдано.
«Дон» Иннокентий.
Ну ладно, хорошо.
Но это же, всего двухместный столик?
«Дон» Бо;рис.
Что из того? Для первого свиданья
Вполне достаточно и лёгкого «налёта».
За то потом, весьма, вкуснее кушать
С фантазией заказанный десерт.
К тому же будет видно и без риска,
Как вертится младое поколенье,
Шипя и источаясь нежным соком
На вертеле проказницы судьбы.
«Дон» Иннокентий.
Опять ты прав, мой друг,
Я тут с тобой согласен.
Не следует подхлёстывать коня,
Когда он без того с желаньем рвётся,
Почуяв близкий, стойла, аромат.
Однако, нужно нового коллегу
С «расположеньем кухни» ознакомить.
Как, говоришь, зовут его, Владимир?
Пойдём-ка мы поближе поглядим.
«Дон» Иннокентий вздохнул, выбрался из кресла и пару раз потянувшись, разминая тело, вышел, сопровождаемый «Доном» Бо;рисом.
СЦЕНА ВТОРАЯ.
В холле, перед входом в торговый зал, скучающе перетаптывался молодой человек, в чёрном костюме-тройке, в белой рубашке с манерным высоким воротником, стянутым бархатистым галстуком-бабочкой.
«Дон» Иннокентий.
Смотри, «Дон» Бо;рис, впрямь купец Верёвкин!
Что, нынче так пристало одеваться?!
Дам «рупь за сто» без страха ошибиться,
Под обувью есть белые носки.
У нас тут, дорогое заведенье!
Тематика вокруг, времён «петровских»…!
Вот, славный бригадир, «сеньор Дон» Бо;рис,
В зелёном с позументом пиджаке.
И вам положено иметь пиджак зелёный.
Заранее вас что, не упредили?
«Дон» Бо;рис.
«Дон» Иннокентий, вряд ли это к месту.
Одежда на заказ у нас пошита
И если всё стремительно случилось,
То где же для него пиджак достать?
Какое-никакое, нужно время
Для приведенья облика в порядок.
Но мы, в отрезок времени кратчайший,
Всё, в нужный вид, конечно приведём.
«Дон» Иннокентий.
Хм-м. Да. Однако от методы,
Ипатьевской, я отступать не стану.
«Дон» Владимир.
Позвольте слюбопытствовать в почтении.
Какая есть новейшая метода?
«Дон» Иннокентий.
Смотри-ка, говорит живое чудо?
А метод сей, новейший, прогрессивный!
Он славным «Дон» Ипатьевым придуман.
Я буду вас Ипать, переИпать!
И чтоб сменил немедленно носки!
Так, ладно, это мы решили.
Теперь о главном. Я метр-до-тель.
Headwaiter, по-английски значит будет.
У нас тут иностранцев, пруд пруди.
Надеюсь, вас в учебном заведении,
Язы;кам этим вдоволь научили?
Извольте их свободно применять!
Рабочим местом будет, вот тот столик.
Не возражать! С вас и того довольно,
Что вы явились в этом неглиже.
Об остальном «Дон» Бо;рис вам расскажет.
Пойду, чего-то голова болит.
Уходит в арочный коридор, раздвинув прикрывающие его портьеры.
«Дон» Владимир.
«Дон» Бо;рис, ваш Headwaiter Иннокентий
Всегда такой? Или злая муха
Его, под утро больно укусила?
Заметил я, тут мух такая прорва,
Как было, вероятно, при Петре.
«Дон» Бо;рис.
Скажу по чести, он «сеньор» приличный,
А то, что взвинчен, так тому виною
«Дон» Отто, главный наш буфетчик -
«Блюститель пунктуальности часов».
Смотри, сейчас без трёх минут двенадцать,
В двенадцать ровно, бухнет злая пушка,
Безжалостно все люстры сотрясая.
И в тот же миг, откроются воротца,
Сокровищ Бахуса, Дио;ниса и Вакха.
«Дон» Владимир.
«Дон» Бо;рис, не совсем понятны
Все эти соответствия: с буфетом,
С «Дон» Иннокентием и с пушкой,
Что наступленье полдня отмечает.
«Дон» Бо;рис.
Тут есть сакральный смысл соединений:
Пространства, времени, желаний,
Суде;б грядущих и прошедших,
Движенья континентов и морей…
Всё сущее подвластно «Дону» ОТТО!
Поскольку он, властитель этой сути,
Хранящейся за дымчатым стеклом,
Желающей скорей вовне излиться…
Раздаётся грохот выстрела. Сотрясая декорацию, волна колебаний устремляется в недра коридора, в конце которого слышится звук упавшей металлической крышки и отчётливая фраза из трёх слов, с окончанием на «мать».
«Дон» Бо;рис.
Короче, вот сейчас «Дон» Иннокентий,
Пройдёт к себе, сжимая чашку кофе
В одной руке, другою прижимая
За сюртуком заложенный предмет.
Входит «Дон» Иннокентий, быстро направляясь в другой конец холла по пути бросив фразу:
Не расслабляться, повнимательней, коллеги.
День начался, рабочий про;бил час.
«Дон» Владимир, восхищённо.
Да вы Вольф Мессинг, право слово!
Так угадать событья? Это круто!
Я снял бы шляпу, если бы она
На голове моей сейчас имелась.
«Дон» Бо;рис.
Сия фигня не стоит восхищенья,
Я это видел сотню тысяч раз…
Однако перейдём к делам, занудным.
Хоть первый гость и явится не скоро,
Часам, примерно к двум или попозже,
Давайте по основам пробежим.
Вот это всё, зовётся «зал торговый».
«Дон» Бо;рис описывает рукой дугу по правую сторону от холла.
«Дон» Владимир.
Не надо, это знаю я «Дон» Бо;рис…
«Дон» Бо;рис, сердито.
Молчите. Мне, прошу вас, не перечить.
Глубоко вздохнул, прикрыв глаза, и медленно выпустив воздух, продолжил.
В «торговом зале», как уже сказал я
«Дон» Иннокентию сегодня в кабинете,
У нас построена система «карусели».
Допустим, вам сегодня этот столик,
На две персоны скудные достался,
То в день последующий – место у окошка.
Персон на восемь, из расчёта плана.
В действительности, выйдет и шестнадцать,
Как ваше чрево сможет проглотить.
Потом по кругу, дальше обращаясь,
Вы все «позиции» пройдёте до конца.
У нас имеются: большое помещенье,
Три кабинета и банкетный зал.
Банкетный зал вам в очередь даётся,
Пусть с небольшим, но всё ж обремененьем.
Там в три часа, за «комплексным»* обедом
Лихие «курсоводы» соберутся.
Будь с ними осторожен и почтенен,
Не смей хитрить и лишнего болтать.
Поскольку эти милые «сеньоры»
Все, поголовно, состоят на службе
У «ДЯДИ», чьи окошки в Колыму.
Бельё, посуду, свечи и приборы,
У кастелянши, вглубь по коридору,
Направо и ещё чуть-чуть вперёд.
Короче, у меня возьмёшь, поскольку,
За кастеляншу в этот месяц, я.
Теперь про кухню. Будь она неладна.
Хоть там и трудятся большие мастера,
Профессора кастрюль и сковородок,
Кокильниц и кокотниц знатоки.
Не вздумай мямлить там, заказ свой объявляя,
«Любезны будьте так» или «позвольте»
В окошко им, с почтеньем говоря.
Останешься без блюд и без закусок.
«Дон» Владимир.
Так как же им сказать тогда?
«Дон» Бо;рис.
А так же. Как если бы вам ногу прищемили.
Мол «ё* ту мать», «такие помидоры»!
Мне в ту «е*лашку» мелко накрошите
И мяса по-гусарски «за**ячте»,
Клиенты ждут, мне «за*бало» ждать.
«Дон» Владимир.
Нет, так я не смогу, уж вы увольте.
«Дон» Бо;рис.
Уволим, навсегда, не сомневайтесь.
На ваше место люди в «шляпах» ждут.
А вы пойдёте «ё*аную» гайку,
Точить себе на «ё*аный» завод!
«Дон» Бо;рис, запрокинув голову вдохнул и медленно выдохнул прижимая ладони к груди. Распахнулась дверь кабинета «Дона» Иннокентия.
«Дон» Иннокентий, опираясь на ручку двери.
Я слышал крики? Или показалось?
И что за «по**изм» такой?!
Где весь состав? Иль мне теперь заняться
Болезнь лечить увесистым рублём?
«Дон» Бо;рис.
«Дон» Иннокентий Палыч, извените.
Уже лечу, резвее быстрой лани.
Чтоб гнев ваш драгоценный, справедливый,
Дословно коллективу донести.
«Дон» Иннокентий.
Вот-вот. Скажите ко-оллективу,
Что тут не здесь им. Ну и всё такое…
А по пути, на кухне закажите,
Мне пару бутербродов с ветчиной.
Нет-нет, постойте… Лучше буженину
С хренком и квашенной капусткой.
И пусть они ещё добавят,
Для сладости, распаренный изюм.
«Дон» Иннокентий, с мечтательным выражением лица качнулся всем телом и, быстро перебирая ногами, исчез в кабинете, увлекая за собой дверь.
«Дон» Владимир.
Да он, слегка того, как я заметил.
М-м.. Как помягче? Может так?
Тончайшим производственным процессом
Не в силах в полной мере управлять.
«Дон» Бо;рис.
Ага, конечно, даже не надейтесь.
И часа не пройдёт, могу заверить,
Как наш достойный «двигатель процессов»
Всю «меру» в полной мере донесёт.
А то, что вы изволили увидеть,
Так это всё усталости причина.
Всему тому виною «Донна» Алла.
Уж третьи сутки не даёт покой.
Теперь за мной идёмте, к «Дону» Отто,
Я там вам преподам урок последний
С врученьем личных кассовых ключей,
Да, буженины надо заказать.
СЦЕНА ТРЕЬЯ
Возле раскрытых створок буфетной комнаты весело расположились: «Дон» Платонов,
«Дон» Жиленков и «Донья» Маргарита.
«Дон» Жиленков, оживлённо.
Сегодня славный день. Я чувствую как ноги
С зудящим нетерпением стремятся
Ворваться в залу и быстрей построить
«Гитару» славную о двадцати персон.
И часу не прошло, как мне звонили
Из «Пулковской» (Храни её удачу.)
Что будут вечером лихие «итальяшки»
Прощальным ужином безудержно гулять.
Уже прикинул я как надо всё расставить.
Как водку белую, среди вина бутылок,
Затушевать рубиновым отливом.
Чтобы она, до времени скрываясь,
Открылась взору бут-то невзначай.
Как возвышаться будет островками
Над блюдами с севрюгой, осетриной,
Коктейль из крабов, красными мазками
Призывным блеском граней хрусталя.
Как тонко светится колбасная нарезка,
Нарезка сыра жёлтыми пластами
Скрываясь в дебрях зелени петрушки
Кокетливо взывает быть смелей.
Как, сине-чёрные испанские маслины
Блестят своими жирными боками.
Так, словно ждут, чтоб в их тугую кожу
Нарочно впилась, вилка, вся дрожа.
«Дон» Платонов.
Ну, ты полегче, братец, разошёлся.
Поправь скорее съехавший «колпак».
Обращаясь вглубь буфетного окошка.
«Дон» Отто, вы его остерегайтесь.
Он, чувствую, сегодня будет в хлам.
«Дон» Жиленков.
Кто будет где?! Тут мы ещё посмотрим…
«Дон» Платонов.
Чего же тут смотреть? Слепому видно,
Что буйствия безудержных фантазий
Залили памяти последний островок.
Иль ты забыл, как дней тому двенадцать…
Обращаясь к «Донье» Маргарите.
Как раз. Марго, ты в отпуске была.
Сей фантазёр, в порыве вдохновенья
Себе на шею, как бы «свадьбу» посадил.
Представь себе, что наш «сеньор» Леонтич,
Явился, как обычно запыхавшись
И нашему лихому гренадёру
Заманчивое дело предложил.
Мол, там, на улице, смиренно ожидают
Семь человек справляющие свадьбу,
А так как их спонтанное решенье
Вступить в союз, произошло внезапно,
То им, не подготовившим заранее
Торжественного пьянства уголок.
Хотелось им у нас отметить…
Вопрос. Как может свадьба быть такой?
«Дон» Жиленков.
А что, такого в жизни не бывает?
У них цветы, фата, и платья, и подарки,
И Розовой, весь в лентах лимузин.
«Дон» Платонов.
Вот лимузинщику, особое «спасибо».
Хотя я думаю, он тоже пострадал.
Однако, этот фрукт,
Указывает на «Дона» Жиленкова.
Быстрее ветра,
«Поляну» всю, иль как её – «гитару»
Накрыл обильно в средствах не стесьняясь.
Не взяв вперёд со «свадьбы» не рубля.
Хотя там скромным счётом набежало,
По меньшей мере, два учительских оклада.
Маргарита.
Так что ж такого, Себастьян Григорич?
Нельзя же, в самом деле, оскорблять,
В такой момент торжественный и важный,
Намёком недоверия людей.
«Дон» Платонов.
И ты туда же. Что же в этом мире
Вдруг наплодилось столько простаков.
Его обули! Слышишь?! Как мальчишку!
Оставили размахивать руками
И воздуха побольше набирать
Чтобы потом потоком слов излиться
Которые тебе я не скажу.
Маргарита.
Они ушли? Все семеро? Так просто?
«Дон» Платонов.
Не просто, с отвлекающим манёвром.
Пока один, из названных гостей,
«Дон» Жиленкову «мозги полоскал»
Там, в закутке, у входа в туалеты,
Другие, побросав свои подарки
Спокойно вышли, сели в лимузин
И укатили. Только дымка пыли
осталась поминанием о них.
Маргарита.
Последнего, конечно не поймали?
«Дон» Платонов.
Конечно, В суматохе ускользнул.
Подарки, оказались муляжами
Цветастых расфуфыренных коробок…
Вот чем опасен ложный романтизм.
«Дон» Жиленков.
А ты, вообще, ходячая кубышка.
Тебе не ведомы движения души.
В том месте, где отсутствует прибыток
Тебя и днём с огнём не отыскать.
«Дон» Платонов.
Что слышу я!? А кто сучил ногами?
Расписывая прелести застолья
Способного доходы приносить.
Иль это всё бесплатно, Жиленков?
Маргарита.
Не ссорьтесь мальчики.
«Дон» Отто, из глубины буфетной.
Я их, пон-ни-маю.
Когда так, на двоих, достался зал,
Не стоит ждать любезного согласья.
Из-за угла коридора появляются: «Дон» Бо;рис и «Дон» Владимир.
«Дон» Бо;рис.
И вовсе не двоим, их будет трое.
Усилился наш дружный коллектив.
Знакомьтесь, «Дон» Владимир де Верёвкин,
Владелец двуперсонного стола.
«Дон» Жиленков.
Вот это «в рот малина»! Поздравляю!
«Дон» Жиленков. Представившись, поочерёдно указывает на других.
«Дон» Себастьян Платонов, Маргарита,
А там, внутри, отсюда плохо видно,
«Дон» Отто, из Эстоньи гражданин.
Надолго к нам, или сюда проездом
Вас в этаком костюме занесло?
«Дон» Владимир, смущаясь.
Похоже, что надолго, извините.
«Дон» Жиленков.
Не нужно извинения, мой друг.
Я так спросил не в праздном любопытстве,
Причина есть, по нашему закону,
«Проставиться» должны вы в сей же час.
«Дон» Бо;рис, суетливо.
Так я пошёл. Кофейной рюмкой мерить
Сейчас мне отношенья не досуг.
И вы, смотрите мне, без фанатизма!
«Дон» Иннокентий с нетерпеньем ждёт.
«Дон» Бо;рис уходит в направлении кухни.
«Дон» Владимир.
«Дон» Жиленков, простите, скажем, если
Я здесь «проездом» был, или случайно?
То «проставлятся» мне не надо значит?
«Дон» Жиленков.
Голуба ты моя. Конечно надо.
Лишь с разницей, что это «проставленье»
Другого рода и его размеры,
В своих, порой границах не разумных,
Предела не имеют никогда.
«Дон» Владимир.
Тогда ещё одно. А как же запах?
Ведь мне потом ещё с людьми работать?
«Дон» Платонов.
На то есть средство древнее, простое,
Лавровый лист, его повсюду здесь.
Берёте лист, желательно из Кипра,
Он качеством своим весьма заметен.
Подпа;лите его с конца и ждёте
Пока он до средины догорит.
Затем его стремительно мокните
В ту ёмкость, что нальёт вам милый Отто
И пейте, не страшась, поскольку запах
С лавровыми ма;слами ускользнёт..
«Дон» Отто.
Короче, долго буду терпеливо слушать
Я ваши рассужденья о листах?
Вам водку наливать, или пойдёте,
В конце концов, работать, господа?
«Дон» Жиленков.
Какая в вас, «Дон» Отто, бродит «язва».
Не волк работа, в лес не убежит.
Или ещё. – С работы кони дохнут,
Работа очень любит дураков.
Иль вот. – Не бойся, я тебя не трону
Работа драгоценная моя…
«Дон» Платонов.
Не слушайте, «Дон» Отто, наливайте,
В четыре те кофейных ладных чашки
Что ёмкостью своею составляют
Как раз сто грамм священного напитка.
Маргарита.
Нет три. Я, в вашем ритуале,
Присутствовать не буду, по закону.
К тому же, я хотела бы примерить
Что вы мне обещали принести.
«Дон» Платонов.
Ах да. Простите, без обиды,
За память шаловливую мою.
Держите, вот. Забавные вещицы
Там ихние умельцы создают.
Достаёт коробочку чуть больше сигаретной пачки.
«Дон» Жиленков.
Постойте, что такое там? Бюстгальтер?
Нет, трусики!? Я должен посмотреть.
Маргарита.
Ага, сейчас! Не ваших рук забота
Облапывать вечерний мой наряд.
«Дон» Жиленков.
Нет, всё-таки скажите, «Дон» Платонов?!
Как вам, бессовестно скрывая
Новинку заграничную в кармане
Сейчас возможно мне в глаза смотреть?
Прекрасно зная, что такие штучки,
Кои;х я страстный обожатель,
Мне так нужны. И я готов побиться,
В торгах за правообладание.
«Дон» Платонов.
Что за дела? Во-первых, это платье.
Замете, женское, а вовсе не мужское.
А во-вторых, я «Донье» Маргарите
Его специально раньше предложил.
«Дон» Жиленков.
Ах, не юлите, верхняя одежда
В такой коробке вряд ли уместится.
Я чувствую, что там совсем другое,
Такое мне, полезным может быть.
Маргарита.
Оставьте. Хватит. «Принимать проставу»
Вы собирались. Бедный «Дон» Владимир
Сейчас наверно размышляет,
-Как неудачно я сюда попал.
Маргарита уходит, звонко отпечатывая каждый шаг каблуками. Удаляясь, изображает прощальный жест, вскинутой над головой ладонью.
«Дон» Жиленков, торжественно поднимая кофейную чашку.
Вернёмся к рюмкам. Доброго здоровья
Вам «Дон» Владимир, в нашем коллективе.
«Дон» Платонов, передавая порцию «Дону» Владимиру.
И, чтобы три этапа искушений,
Огонь, и воду, и фанфары, вы прошли.
Выпивают, чинно поставив чашки в аккуратный ряд.
«Дон» Владимир, слегка осипшим голосом.
Про три этапа вы сейчас сказали?
Я что-то, как-то слышал, но могу признаться
Мне неизвестен тайный смысл их.
«Дон» Жиленков.
Какая тайна? Просто проза жизни.
Вот первый. Длится ровно год.
За первый год, сгорая новой страстью
Все то;ропятся больше ухватить
От пирога пылающего жаром.
Набить карманы, посытней одеться,
Совсем теряя бдительность при этом.
Как результат – внезапное расстройство
«Желудка», а возможно и тюрьма.
Этап второй, конечно, это водка,
Что мы сейчас по сотне грамм приняли.
Три года продолжительность его.
Когда три года, в этом упражняясь
Вы не дошли до «синих пузырей»,
То значит, вам работать и работать.
И воды крепкие вам больше не страшны.
Но самый трудный - третий. Это слава!
Всё есть там: деньги, положенье,
Полезных связей сложенный багаж,
Защита от назойливых препятствий.
Уверенность потерянного страха
Затмила ясность взора пеленой.
Лениво с окружением считаться,
Сам чёрт коварный вам теперь не брат…
Короче, пятый год прольётся звоном
Что голову не первому вскружил.
Внезапно появляется «Дон» Бо;рис, с подносом покрытым полотняной салфеткой.
«Дон» Бо;рис.
Что вижу я?! Стоят всего три чашки?
Не понял! Где четвёртая, моя?
Из окошка появляется рука «Дона» Отто с четвёртой чашкой. «Дон» Бо;рис мгновенно выпивает и опустив её в стройный ряд с остальными продолжил движение унося поднос на растопыренных пальцах.
«Дон» Платонов.
Как занят он, а мы тут рассуждаем
О трудностях фанфарного этапа.
Давайте хоть, для пущего приличья,
В торговый зал себя перенесём.
«Дон» Жиленков.
Согласен с вами. «Дон» Владимир!
Прошу! «Дон» Отто, не скучайте…
Указав рукой направление подхватывает «Дона» Владимира под локоть, уводя в арочный проход.
«Дон» Жиленков.
Так как вы говорите, где трудились?
«Дон» Владимир.
Где я трудился? Я не говорил.
«Дон» Жиленков.
Не важно. Не сказали, так скажите.
Печёнкой чувствую, тут малый опыт был,
Помимо обязательных занятий,
«Свободного пера» факультатив.
«Дон» Владимир.
Да, было. Пару месяцев работал.
Каникулы чтоб даром не пропали,
Я в «Шайбу» от Невы завербовался,
Что рядышком совсем, в Петродворце.
«Дон» Жиленков.
Да что вы говорите!? Вот приятность!
Вдруг, ненароком, встретить человека
Бывавшего, в знакомом мною месте
По давним запылившимся делам.
Где заросли сирени и жасмина
Дурманом наполняли мысли.
Где сырость многочисленных фонтанов
В дождливый день ещё вдвойне сырей.
И «Шайба» эта, воровское место,
По наглой лихости известное давно.
Я в местном отделении «ментовском»
Сержантом старшим доблестно служил.
«Дон» Владимир.
Как?! Вы в милиции! Забавно.
Про вас, такого, сразу, не сказать.
«Дон» Жиленков.
Не скажешь и не надо, вот причина.
Тут все пришли из жизни непростой.
Вот «Дон» Платонов, раньше был таксистом,
«Дон» Отто, рыбаком, а «Донья» Маргарита
Хоть и молчит, мне кажется, девицей
Свободных нравов в юности была.
Да и про вас… Признайтесь, что «халдеем»,
В один прекрасный день, не родились?
СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ.
Беседуя, входят «Дон» Жиленков и «Дон» Владимир. Не замечая что «Дон» Платонов, за их спинами незаметно проскальзывает в банкетный зал.
В противоположном конце холла, на банкетке с изогнутыми ножками, присел пожилой мужчина в зелёной ливрее, сосредоточенно стараясь, дотянутся до пятки слетевшего с ноги башмака.
«Дон» Жиленков, переходя на шёпот.
Знакомьтесь, это «Дон» Леонтич.
Наш страж при входе, он же и начальник
Дубовых гардеробных номерков.
К тому же, всем известный «ловелас».
«Дон» Владимир.
Вы шутите? Его почтенный возраст
Не говорит о склонности такой.
«Дон» Жиленков.
Не говорит, не говорит. Однако,
Он двух девиц недавно закадрил.
Закрылся с ними у себя в каптёрке
И что-то долго с ними там возился.
Так мы его прищучили за это.
Вот я ему сейчас приподнесу…
Выпрямившись, громко запел.
Как у нашего Леона
На *ую сидит ворона.
Как ворона запоёт
У Леона **й встаёт.
«Дон» Валентин Леонтьевич, встрепенувшись.
Вы ошалели! Так ещё «Кондратий»
Больное сердце может прихватить.
Заняться нечем? Так пожалте, гости
В наш главный зал изволили придти.
«Дон» Жиленков, озабоченно.
Какой конфуз. А я тут разорался.
К ним кто ни будь вообще-то подходил?
«Дон» Леонтич.
«Дон» Бо;рис им меню оставил.
Чьё место? Кто готов принять заказ?
Неожиданно появляется «Дон» Бо;рис с подносом свисающим ниже колена.
«Дон» Бо;рис.
Так, быстренько, давайте «Дон» Владимир.
За вашим столиком вся эта кутерьма.
Блокнот, расчёска, авторучка?
Ах да, вот вам ещё ключи.
«Дон» Бо;рис протягивает ключи от кассового аппарата и скрывается в коридоре.
«Дон» Владимир.
(Какого чёрта?! Целый зал свободен.
Садись где хочешь, можно у окна,
Или в углу под древнюю кирасу…
Так нет же, сели на проход).
«Дон» Владимир уходит в зал.
«Дон» Жиленков.
Что за хитрец, наш Валентин Леонтич!
Твоя работа? Ловко усадил
На самое придурочное место
Не менее придурочных гостей.
«Дон» Леонтьевич.
Когда бы я, частицу уваженья
От вашей «Милости Язвительной» имел.
Тогда бы я ответил, а пока что…
Идите, сами знаете куда!
Развернувшись, гордо удаляется в сторону гардеробной.
«Дон» Жиленков.
Ай, яй-яй-яй! Обиделся сердечный!?
Беги скорее в свой «рогатый сад»!
Когда блудить захочется по новой,
Сначала номерочки посчитай!
Появляется «Дон» Владимир, ошарашено разглядывая запись в блокноте с печально свисающим из него листком.
«Дон» Владимир.
Что за заказ? Мороженого пару,
Да к ним ещё бутылочка воды,
Полюстровской, противной, как микстура…
На трёх здоровых молодых людей?
«Дон» Жиленков.
Троих? И за «двухместный», это странно?
«Дон» Владимир.
Они сказали - якобы, что в зале
Обедает приезжий «семинар»,
На тему исторических событий…
И столики заказаны уже.
«Дон» Жиленков.
Тогда понятно, это «Дон» Леонтич.
Своей «ливреей» лекцию читал
Обильно разложив лапши на уши.
Давай, коллега, доблестно дерзай!
Одобрительно похлопав «Дона» Владимира по плечу, «Дон» Жиленков проводил того снисходительным взглядом. Из-за дверей банкетного зала появляется «Дон» Платонов.
«Дон» Платонов.
Послушай, Жиленков, ну право дело,
Давай твоих сегодняшних гостей
Просторно разместим в банкетном зале?
«Гитару» я настроить помогу.
«Дон» Жиленков.
Что за фантазии, мой друг?
Причём здесь зал банкетный?
К тому же там работает «Весло».
Достойный рюмки «Дон» Сергей Сергеич.
«Дон» Платонов.
С «Веслом» я добазарился. Согласен
Он зал банкетный нынче уступить.
«Дон» Жиленков.
А мне-то что за дело. Кстати, где он?
Невидимый чего-то он с утра.
«Дон» Платонов.
В «банкетном» разложился, на банкетках,
Пока экскурсоводы не пришли.
Так как моя идея? Может, стоит
Сегодня нам ударить по рукам?
«Дон» Жиленков.
Сейчас ударю, береги ладони!
Как ты себе всё это возомнил?
Гулять, «по-полной», в зале без оркестра,
Без девочек, и танцев, и желаний
Порывистый характер показать?
Да ты мне смерти хочешь,
В смысле, чтоб без денег
В ночи на «Ваську»** я пешком ушёл?!!
«Дон» Платонов.
Вот, а ещё сказался альтруистом,
А вышло, что без денег ни гу-гу.
Появляется «Дон» Владимир с подносом, заставленным двумя хрустальными креманками и бутылкой зелёного цвета.
«Дон» Жиленков, шумно сглотнув.
Святой хранитель денежного знака!
Не дай мне спрыгнуть с слабого ума!
Где этих, с позволенья, официантов
Себя самих учили разорять?!
«Дон» Владимир, удивлённо.
Что? Вы простите, я не понял?
А, вы тут спорите. Пожалуй, я пойду.
«Дон» Жиленков.
Где ты подлец, достал креманки?!
«Дон» Владимир, испуганно.
На полке. Где? В таком большом шкафу.
«Дон» Жиленков.
О mio sconfinato mare! ***
Трём марамоям вынести хрусталь!
За рубль заказа, десять укокошить
На ясном глазе, даже не моргнув?!
«Дон» Владимир, обиженно.
Не рубль там, а семьдесят копеек.
И если вы не будите кричать,
То семьдесят четыре ровно.
Вот, на подносе выписанный счёт.
«Дон» Жиленков.
Засунь его… Куда, сам знаешь.
Что, было невозможно взять
Две крепких металлических е*лахи?
Таких, чтоб невозможно раскрошить.
Мы, каждый месяц за посуду, за приборы,
За мать его, разбитое стекло,
Из собственной зарплаты платим,
Да так, что я её ни разу не видал.
«Дон» Владимир.
Сеньоры, не судите слишком строго.
Не знал, учту, исправлюсь, зуб даю.
«Дон» Жиленков.
Иди уже. Не расплескай в дороге
Дежурных клятв бездонную бадью.
«Дон» Владимир уходит. «Дон» Платонов проводил его взглядом, затем, оживившись, с выражением лица человека принявшего решение, обратился к «Дону» Жиленкову.
Ну, хорошо, меняться ты не хочешь.
А если повторить былые времена?
Забыв сегодня прошлые обиды,
Сработаем как раньше - «на берга»?****
«Дон» Жиленков, скроив мучительную гримасу.
Постой, в желудке что-то гложет.
Наверно, шевельнулось дежавю.
Хоть я считался в школе раздолбаем,
Но Гоголя, вообще-то я читал.
«Дон» Платонов.
Причём тут Гоголь? Если ныне Чехов
С Островским бродят в каждом уголке.
«Дон» Жиленков.
Да так, раздор один старинный
Привиделся мне в мутной пелене…
Входит «Дон» Владимир, держа в двух пальцах трёхрублёвую купюру.
«Дон» Владимир.
Вот. Сдачу просят, ровно, до копейки.
«Дон» Жиленков.
Меню и счёт, и жалобную книгу!
И чтоб директор, срочно, школьником стоял,
Понурив голову и сопли утирая.
Лихой с утра резвится марамой!
«Дон» Владимир.
Нет, правда, где я им достану
Проклятые копейки и рубли?
И главное, ещё с таким апломбом
Как будто «миллионщики» они.
«Дон» Жиленков.
Не хнычь напрасно. Видишь в гардеробной
Прелюбодей обиженный сидит.
Ступай к нему и вежливо, с почтеньем,
Проси купюру эту размельчить.
Он с радостью хранилище откроет
От мелочи распухших «хомячков»
У горлышка завязанных тесёмкой,
Хранящих свой, отдельно, номинал.
Возьми всю сумму мелкою монетой,
Вернись к «гостям» и сдачу отсчитай.
Не сразу, постоянно ошибаясь,
Как будто ты рассеянный такой.
Пусть посидят, подышат, посчитают,
В тиши пустого зала дозревая
До состоянья близкого к кипенью…
Чай, не в бистро французское зашли?!
«Дон» Владимир, с интересом выслушав, отправляется в гардеробную.
«Дон» Жиленков, обращаясь к «Дону» Платонову.
А ты мне, про совместную работу.
Когда сегодня, с самого утра,
Нам знаки бог торговли посылает
О милости сомнительной его.
«Дон» Платонов.
Так вместе лучше…
«Дон» Жиленков.
Всё, довольно.
Закончили на этом разговор.
Пойду на кухню перетру с «Батоном»
Детали предстоящего меню.
СЦЕНА ПЯТАЯ
У входа в ресторан шевелится разогретая, набравшим полную силу палящим солнцем, толпа посетителей. Они хотят внутрь толстостенной прохлады Иоанновского равелина.
Они хотят есть и пить, некоторые даже выпить дорогого вина или холодного шампанского из мельхиорового ведёрка засыпанного льдом.
Хотят вкусить «этакого», например, икры чёрной, зернистой или скажем паюсной. Чёрт знает, какая она, может и не вкусна вовсе. Там, откуда они приехали любоваться классическими красотами, нет ни какой.
Хотят, хотя никогда и не видели, осетрины по-гусарски, запечённой под хрустящей корочкой теста, сочной, обжигающей неожиданными пряными соками, оттенёнными жгучим томатным соусом, который непременно сопровождает это блюдо, дорогое, ну и шут с ним, зато будет что вспомнить.
Хотят селянки по-царски, именно селянки, а не как издевательски говорят «солянка».
Нет, «солянки» они как раз и не хотят. «Солянка» это что-то кисло-солёное, наполненное картофелем в бурой мутноватой жиже с плавающими кусочками желтоватого сала, спрятанного за зелень петрушки и разводы расползающейся жидкой сметаны. В то время как селянка, это сельское, на селе значит придуманное. И весь мир, раньше состоящий из сёл, маленьких и больших, красивых и не очень, но обязательно делающих блюдо из даров, выращенных тут же, вобравшее в себя самые лучшие кусочки местной природы.
Хотят в ресторан, вернее в ресторацию. Так при Петре называли подобное, не просто абы как, а потому что реставрация-слово заграничное, заманчивое, одним предприимчивым кулинаром придуманное. «Заходите ко мне, я отреставрирую ваши желудки!» Ну, а потом конечно переиначили, как эту «солянку».
Но мест нет. Заняты все места более «шустрыми», ускользнувшими с экскурсии пораньше. Вот и приходится стоять, ожидая, когда те насытятся, разбухая с каждой секундой от съеденного, становясь добрее и ленивее, отчего вываливаются из-за скрипучей, громыхающей двери довольно щурясь от обнаглевшего солнца.
- Граждане, три человека могут пройти.
Сообщает строгий старик в зелёной ливрее с мелкими капельками пота на видимых участках кожи лица свободных от закрывающего его серебристого парика.
Граждане, тут же устремляются к заветной двери.
- Нас четверо, у нас ребёнок.
- С ребёнком можно, - рассудительно решает тот, показывая широкой ладонью возможность проникновения во чрево ресторации.
И так будет ещё часа три, четыре, до перерыва на вечернее обслуживание, когда явятся «граждане» другие, солидные, в большинстве своём иного племени. Им тоже требуются ароматы созерцания, вкус старостоличного шика с примесью современной убогой извращённости.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Возле буфетной собрались: «Дон» Бо;рис, «Дон» Платонов и «Дон» Владимир.
«Дон» Бо;рис.
Сегодня, братцы, славненько отбились,
Раз с прибылью, то значит без потерь.
Лишь «Дон» «Весло» немного поломался,
В коленках что-то мягок он теперь.
«Дон» Платонов.
Напрасно это. Я не знаю силы
Его способной полностью сломать.
Слывёт он в городе, по списку в рекордсменах
Ему подобных «спирта мастеров».
Два литра в смену!? Это что-то значит!
Пусть не рекорд, но всё-таки успех.
Не зря его спортивная закалка,
На зависть многим, поражает всех.
«Дон» Владимир.
Так он спортсмен! Как понимаю, «бывший»?
«Дон» Бо;рис.
Спиртсмен, спиртсмен, международный!
Весла – академического мастер
И гребли – рюмки полной подрушник.
«Дон» Платонов.
Да, точно. Лихо он клиентов
Убалтывает, чёрти знает как.
Так, что ему синхронно наливают,
С собою вместе, словно наравне
Он с ними за столом гуляет.
Ему лишь остаётся подойти
И рушником махнув, сметая как бы крошки,
Им рюмку ловко так накрыть,
Чтоб та и пискнуть не смогла немножко.
«Дон» Бо;рис.
Вот, «Дон» Владимир, зарубите
На собственном нетронутом носу,
С клиентом вам решительно не стоит
Делить вино, и хлеб, и колбасу.
Уж вы поверьте, им того и нужно
Расслабить вас, немного подпоив.
Сказать в конце – с тебя и так довольно.
Слегка рукой плечо потеребив.
Однако, нам, «Дон» Отто, недовольно!
Мы здесь на Вовкиные деньги собрались
Его вхожденье на «Олимп» отметить,
И чувствую, чего-то заждались.
Из окошка буфетной появляются четыре кофейные чашки.
«Дон» Платонов.
«Дон» Отто, разве нас четыре?
«Дон» Отто.
Моя рука устала сомневаться
В подсчётах вашей бурной кутерьмы.
Берите что дают, но больше нет
В наличии, из «рыльского набора»,
На данный истекающий момент.
«Дон» Владимир, тихо.
Скажите, «Дон» Платонов, что за «фокус»
Красноречиво так «Дон» Отто преподнёс?
«Дон» Бо;рис.
Как бут-то вы не знаете, любезный?
Идёт борьба за чистый организм,
Идущий в авангарде перестройки
В ту даль, где ожидает коммунизм.
Распоряжение есть, по ведомству питанья,
В каком объёме в ресторанах пить.
И вот итог – Сто грамм на человека!
Ни граммом больше! Так тому и быть!
«Дон» Платонов.
Не слушайте его, тут всё гораздо проще.
На официанта каждого теперь,
За смену три бутылки отпускают,
Которые по кассе можно «бить».
Всё остальное, полукриминально,
Да что там полу, полностью совсем…
Вот и надеемся, что бог сейчас не выдаст,
А хряк ленивый полностью не съест.
«Дон» Владимир.
Ага, выходит, что набор свой «рыльский»,
На рыло, значит, личное своё
Я выбрал полностью, в объёме,
Полней которому сегодня не бывать?
«Дон» Отто.
Точней не скажешь. Браво, «Дон» Владимир!
«Дон» Владимир.
А чем своих я буду потчевать гостей?
«Дон» Платонов.
Вином, мой друг, вина-то хоть залейся,
У «Дона» Отто можно будет брать.
А если вдруг они себе захочут,
Иль захотят, что редьки не вкусней,
Покрепче внутрь принять напиток.
Им сообщи – особая цена,
За их желанье мозг себе «запудрить»,
Помимо прочего, прибыть к тебе должна.
Входит Маргарита сопровождаемая «Доном» Жиленковым, одетая в немецкий костюм.
«Дон» Жиленков.
Ага! Вы пьянствуете водку!
Попробую-ка сразу угадать,
Её вы пьёте скромно постеснявшись
Меня в свою компанию позвать?!
«Дон» Платонов, показывая на кофейные чашки.
Ошибся, видишь, их четыре,
А нас стоит у стойки ровно три.
А это значит, как мы не старались
Забыть «такого» всё же не смогли.
Маргарита, старается незаметно подозвать «Дона» Владимира прикрываясь спиной «Дона» Жиленкова.
Маргарита, приглушённо.
Иди скорее, ждёт тебя Леонтич
И дама, тьфу ты, дамочка одна.
«Дон» Владимир, громко.
Ну что же, господа, давайте выпьем.
За здравие, за дружбу и до дна.
«Дон» Владимир порывается зацепить кофейную чашку.
«Дон» Жиленков.
Постой, куда так скоро гонишь,
Где наше драгоценное «Весло»?
Для диссонанса нашего квартета
Не помешает пятое лицо.
«Дон» Платонов.
«Весло» лежит пластом,
В банкетном зале.
Наврятли, его ветром занесёт
Таким, которого не знали.
«Дон» Жиленков.
Послать за ним! Давайте «Дон» Владимир,
«Стремительным домкратом» обернитесь,
Одна нога пусть здесь, другая там.
Доставьте это «счастье», не ленитесь.
Сейчас начнётся битва, а не бой,
Ворвётся басурманин окаянный.
Нам следует единым фронтом быть,
Что бы достичь «виктории» желанной.
«Дон» Жиленков, подкрутив усы, встал в позу решительно настроенного гусара. «Дон» Владимир обрадовано ускользает.
СЦЕНА СЕДЬМАЯ.
У входа в гардеробную стоит облысевший без парика «Дон» Леонтич, прикрывая своим телом проход за загородку. Перед ним, слегка покачиваясь, как моряк улавливающий движение палубы, «Дон» Иннокентий.
«Дон» Иннокентий.
А я сказал – пусти!
Я сам хочу проверить.
Вдруг, правда, ты готов
Подол у каждой юбки мерить.
Я здесь, чтобы блевать…
М-м… Блюсти? Нет, соблюдать порядок!
За всеми вами нужен строгий глаз,
Чтоб избежать язвительных нападок…
Постой, не падай, я сейчас.
Циркульно развернувшись на одной ноге, он печатными шагами направляется в сторону туалетной комнаты. Несмотря на внутреннюю сосредоточенность, всё же замечает вошедшего «Дона» Владимира.
Ага, опять купец Верёвкин?!
Назидательно грозит пальцем.
Не расслабляться! Повнимательней смотри.
И снова включившись в движение, бурчит себе под нос.
Клянусь, его я точно видел.
Два раза, нет, пожалуй, три.
Дождавшись когда дверь за «Доном» Иннокентием закрылась, «Дон» Владимир устремляется к гардеробной.
«Дон» Владимир.
Меня вы звали? «Донья» Маргарита
Сказала, посетительница ждёт
Приватного, по делу разговора.
Что вы молчите? Разыграла? Врёт?
«Дон» Леонтич.
Ушла. Оставила в закладе
Вот это, с позволения, кольцо.
Достаёт из кармана золотое кольцо с камешком и передаёт «Дону» Владимиру.
Просила застолбить двухместный столик
Сама прибудет и ещё одно лицо.
Как понял я, не нашего гражданства.
«Дон» Владимир.
Что за фантазии похожие на бред?
Зачем самой ей этакий пассаж?
А коли не придут, что с ним я буду делать?
Его, за место денег, в кассу не отдашь?!
«Дон» Леонтич.
Я думаю, тут ход на перспективу
Успешного движения в делах.
В делах, по женской части обольщенья,
Что нам, бесспорно, reduzieren einer Axt.*****
«Дон» Владимир.
Допустим. Что мой столик на проходе,
Вы показали? Место ей известно?
«Дон» Леонтич.
А як же ж! Всё как прописали,
И даже услыхал в ответ – Прелестно!
«Дон» Владимир, в задумчивости направляется к банкетному залу. Но, не успев туда войти, слышит за спиной окрик. Это «Дон» Иннокентий выбрался из туалетной комнаты и теперь стоит, широко расставив ноги, освещаемый ярким светом из за спины.
«Дон» Иннокентий.
Стоять! Куда? А ну, вернись обратно!
Что там успел ты потерять?
«Дон» Владимир.
Ищу я «Дон» Сергеича, Сергея.
Не там ли он, хотел узнать.
«Дон» Иннокентий.
Так, это… Прочь! Я сам сейчас проверю.
И замени, в конце концов, носки!
Как тараканы все попрятались за двери,
Того гляди загнёшься от тоски.
«Дон» Владимир поспешно ускользает в сторону буфетной, а «Дон» Иннокентий, короткими перебежками, вытянув перед собой правую руку, устремляется в банкетный зал.
СЦЕНА ВОСЬМАЯ.
Все ёмкости помещений заполнились шумной разношёрстной массой настроенных на веселье граждан. Тут и порывистые итальянцы, широко улыбаясь, вслушиваются в рассказ или спич одного взявшего на себя эту роль. Кто-то откинулся на спинку стула, повернул голову в сторону говорящего, кто-то наоборот, навис над столом для удобства упираясь об край стола рукой, сжимающей бокал. Речь закончится, бокалы придут в движение, возникнет всеобщая суета до очередного покоя, вызванного истекающими клокотом звуков следующего.
Вот такие они – итальянцы, не то, что финны пьяные, уже, кажется от рождения, говорящие все сразу от чего непонятно кого слушать. Да и надо ли? Им и так хорошо. Завтра они уедут к себе, где почти замолкнут в своей глубокомысленной значительности.
Наши – пока сдержанны, вспоминают бытовые события, восстанавливая их с наибольшей точностью неизвестно для чего. Толи, нащупывая более интересную тему, толи убивают время, лениво перебирая вилкой. Но уже точно известно – зазвучит музыка, столкнутся рюмки с небольшими «перерывчиками» и закружит, забьётся «цыганочка» в подогретых умах, срывая тело с насиженных мест.
Есть и международные столики, как эта парочка. Девица – между двадцатью и тридцатью и «кавалер» с разницей лет в десять. Она одета со вкусом эротического флёра, прикрывающего недостатки и оттеняющего достойные участки навязчивого, пахнущего духами, тела. Этот запах, смесь независимости с решительным желанием расстаться с ней, отчего проходящие мимо их стола мужчины невольно бросают пронизывающие взгляды, срывающие паутину её оболочки, чем возбуждают жадность «кавалера».
Так вот почему её устроило расположение столика! Ай, да бестия! Знает, как разжигать аппетит!
«Кавалер», в общем невзрачный, но одет так, что в высоком статусе сомневаться не приходится. Держится стройно, строго, подчёркнуто вежливо. Улыбается, но как-то в себя, словно зажат важными размышлениями – покупать или стоит всё ещё взвесить? А может, вообще, этот вариант преждевременен?
Она заразительно смеётся, сбивая его с мысли. Приходится задать вопрос, чем вызван её смех, так украсивший и без того недурное личико. Она отвечает. Видно, что ответ ложится на ту чашу весов, на которой разместились гирьки с надписью ДА. Он подаёт знак пальцами, подзывая официанта появившегося мгновенно, словно тот всё время находился рядом, только невидимый. Делает короткий заказ, исполнение которого происходит волшебно быстро, так что он даже вздрагивает от неожиданности.
Начинается музыкальная программа, коротким приветствием с пожеланиями хорошего отдыха и с джаз-блюзовой композицией убеждающей публику, что на тесной сцене не абы кто, а довольно приличные музыканты. Теперь всё придёт в движение, бурля, перемешиваясь в течении нескольких часов.
СЦЕНА ПОСЛЕДНЯЯ.
Возле гардеробной, откуда хорошо виден двухместный столик, стоят «Дон» Владимир и «Дон» Леонтич.
«Дон» Леонтич.
Смотри, твоя шикарная клиентка
К нам точно, недвусмысленно плывёт.
«Дон» Владимир.
Мои глаза натёрты как коленки,
Устал смотреть, когда это пройдёт.
Девица, не дойдя нескольких метров, подзывает рукой «Дона» Владимира.
«Дон» Владимир, приближаясь к ней.
Я слушаю, какие пожеланья?
Вот, кстати, ваше драгоценное кольцо.
Девица.
Благодарю за тонкость пониманья,
Что вы не дали «потерять» лицо.
Но дело вот в чём, друг мой иностранный
Сегодня ночью вынужден отбыть…
Так он поведал, что в его карманах
Рублей советских может и не быть.
Есть предложенье взять с него валютой.
Не стану вас напрасно торопить
Минутой раньше иль поздней минутой
Немецкой маркой счёт готов он оплатить.
Сказав, девица направилась в туалетную комнату, оставив «Дона» Владимира в задумчивости.
«Дон» Владимир про себя.
Вот ведь задачка, растеряться в пору.
Припоминаю, с югославами тогда
Двоим из «наших» от валютного позора,
В суде начислили приличные года.
Они менялись, одна марка – один рубль,
Мой счёт, всего на двадцать пять.
Коль рисковать нельзя идти на убыль,
Попробую полтинник с них забрать?
«Дон» Леонтич, подкравшись сзади.
Что призадумался, красивая картина?
С такой и я бы посекретничал, поверь.
«Дон» Владимир.
Вы правы, от такого лучше сгинуть
Черкну-ка я записочку теперь.
«Дон» Владимир быстро пишет в блокноте заветную цифру и, оторвав листок, направляется навстречу, как раз вышедшей из туалета, девице. Та, подхватив у него записку, подходит к столику и опускает её рядом с «кавалером».
«Дон» Леонтич.
Вот стерва! Вишь ты, как играет,
По чувствам как по струночкам шкребёт,
А ведь того поди не знает,
Что сколь ни вейся всё конец придёт.
«Дон» Владимир.
О чём вы, «Дон» Леонтич? Я не возражаю
Пусть смотрит, если сможет прочитать.
«Дон» Леонтич.
Решительно я вас не понимаю,
Таких скорей из жизни нужно гнать.
«Кавалер» достал очки и приложил их к глазам, не надевая, бросив взгляд на листок. Затем поднялся, подхватив девицу за талию, направился с ней к выходу. Проходя мимо «Дона» Владимира, он слегка притормозил, вложив тому купюру в нагрудный карман.
«Дон» Леонтич, слегка наклонившись, громко.
Счастливого пути, ещё раз заходите.
Мы непременно будем ожидать вас все.
И процедил сквозь зубы.
Что, жалко стало «тити-мити»?
Ему, понятно. Ну, а где же мне?
Не успела дверь закрыться за посетителями, как тут же распахнулась снова, пропуская «Дона» Жиленкова, видимо курившего на улице.
«Дон» Жиленков, обращаясь к «Дону» Владимиру.
Что, отстрелялся, первый день закончен?
Каков навар с заморского гуся?
Не делай вид, что озабочен,
Пошли, махнём по чашке. Всё **йня!
«Дон» Владимир, увлекая «Дона» Жиленкова за плечо.
Послушай, тут штуковина такая…
Давай с тобой немножко отойдём.
Есть у меня валюта, небольшая.
Поможешь разменять? Потом попьём.
«Дон» Жиленков.
Зачем ходить? Картонная дурилка!
Там сзади, расфуфыренный, смотри!
Не только мелочи, он и валют копилка.
Леонтич! Вашу маму, подойди!
«Дон» Леонтич, подбегает, картинно семеня ногами.
Чего изволите? Какие-то вопросы?
Готов незамедлительно решать!
«Дон» Жиленков.
Тут у Владимира, заморские бабосы.
Готов ты их по курсу разменять?
«Дон» Леонтич.
Я знал, что будет мне подарок,
А то чего-то постный день сегодня.
«Дон» Владимир, извлекая из кармана купюру.
Вот здесь полтинник ихних марок.
Чёрт! Не полтинник, это ровно сотня!
«Дон» Леонтич, выхватывая купюру из рук удивлённого «Дона» Владимира.
Даю четыреста, за всю эту банкноту
И больше не тревожьте старика.
«Дон» Жиленков.
Да ты загнёшься от безудержной икоты,
Проверь свой шифер, съехавший слегка!
За сотню целую, не тронутую мухой
Семьсот мы смело с другом отстрижём!
А ты, в своей кубышке пухлой
*бись себе с игольчатым ежём!
«Дон» Леонтич.
Пятьсот, и больше ни монеты.
«Вам пулемёт сегодня я не дам».
«Дон» Жиленков.
Вот, «Дон» Владимир, думаю на это
Вполне возможно согласиться. По рукам!
«Дон» Леонтич уходит в гардеробную, вернувшись с пачкой красных десятирублёвок.
«Дон» Жиленков.
Держите «Дон» Владимир, в пересчёте
Не стоит недоверьем унижать.
Идёмте, выпьем. Или вы не пьёте?
Что, столько приходилось вам держать?
Сегодня, безусловно, вам сфартило,
Как может только новичку фартить.
А вот «Весло» случайно бурей смыло.
Пить нужно! Но, не нужно пить!
«Дон» Жиленков и «Дон» Владимир весело направляются к «Дону» Отто.
* - в настоящее время – БИЗНЕС ЛАНЧ.
** - Васильевский остров.
*** - моё бескрайнее море. / ит./
**** - работа на один карман.
***** - уменьшить топор. /нем./
Григорьев Валентин Леонтьевич – офицер внешней разведки на пенсии. Подрабатывал информатором, чем принёс неоценимую помощь.