К барьеру! С шести шагов

Архив Конкурсов Копирайта К2
Конкурс Копирайта -К2
Друзья, час бретёров настал!

Ох, и горячая пора на К2! Рецензентов просим не расслабляться)))

В  номинации «С шести шагов» участникам было предложено ЗАДАНИЕ:

Рассказать страшную историю, в которой главный герой попадает в очень непростую ситуацию. Время, отведённое ему для спасения своей жизни - «пока горит свеча». Судьба героя всецело зависит от прихоти автора)))

Объём текста от 5 до 7 тысяч знаков. Миниатюра-ситуация. Жанр – ужасы, мистика, реализм.
Для развития темы и сюжета предлагаются:
Числа – 1,7,9,13 (одно или несколько на выбор автора).
Место действия – любое.
Обязательно должны быть использованы слова:  старый,  тайный, предатель, тень.
Последнее предложение должно начинаться словами «Жизнь, как я...»
Повествование возможно как от первого, так и от третьего лица.

Авторы  представили свои работы, приступаем к голосованию.
Встречайте:

Автор – Свиридов

ТАЙНА БЛИЗНЕЦОВ.

5658 знаков


Свиридов поднялся с постели и прислушался – по дому кто-то ходил. Семён не любил тёмные и тихие ночи. В это время, по его мнению, совершаются самые ужасные преступления. От ощущения близкой опасности взмокла спина под пижамой. Он вынул из-под подушки приготовленные предметы и разложил их по карманам. Затем осторожно вышел из спальни и на несколько секунд замер – посторонних звуков больше не повторялось. Тогда он прошёл коротким коридором, очутившись в холле, и щёлкнул выключателем. Свет не включился, зато за спиной чиркнула спичка. Свиридов обернулся и обнаружил мужчину в чёрном плаще. Тот сидел за столом и зажигал свечу.

Кадык предательски дёрнулся от судорожного глотка, но Семён уже взял себя в руки:

– Где так надолго задержался, Антон? Ведь ты уже неделю в городе. Я тебя в пятницу ждал.

Гость положил перед собой пистолет и саркастически улыбнулся:

– Это для тебя число 13 является магическим. А для меня – пустой звук. И не ждал ты меня. Сидел, дрожа, и надеялся, что я тебя не найду в этом захолустье. Где бриллианты?
Свиридов сел напротив Антона и пожал плечами:

– Ты меня напрасно искал. Где сокровища, не узнает никто – Григорий унёс тайну камней в могилу. Не лучше ли, забыть старые распри, не мешая друг другу спокойно жить?
Лицо Антона перекосилось в злобе:

– Беззаботной жизни захотелось? Мы все трое были повязаны на крови из-за этих чёртовых бриллиантов. Я считаю, что именно ты знаешь, где они. Твоя жизнь сейчас ничего не стоит, и её продолжительность, возможно, не дольше горения вот этой свечи.

Пламя свечи подрагивало, и от этого казалось, что тени вокруг стола были живыми существами. Свиридов окончательно обрёл уверенность в себе и невозмутимо ответил:

– Я тоже могу тебя осудить в этом же. Место, где хранятся камни, если они были, уже 7 лет в плену забвения. Ты продолжаешь ловить чёрную кошку в тёмной комнате. А символизм, в котором обвиняешь меня, и тебе присущ. Взять, хотя бы, этот пистолет. Я уверен, что в нём 1 патрон – ты неисправимый и самоуверенный романтик.

Антон потянулся было к пистолету, но затем убрал руку:

– А ты видел тело Григория, чтобы утверждать, что он мёртв?

Свиридов облокотился на стол:

– Я лично вонзил ему в грудь кинжал. Это была самооборона. Он напал на меня, думая, что отец передал бриллианты мне. А их, попросту, никогда не существовало.
Антон чуть подался вперёд:

– Я не знаю, почему для последнего разговора отец позвал тебя, а не всех нас. И то, что произошло у тебя с Григорием, я вынужден судить только из твоих слов.

– Лицемер! – надменно отозвался Свиридов. – У отца из окна я видел вас обоих. Он просил прощения за то, что ничего нам не оставил, потому что разорился.

– Разорился ли? Почему тогда ты скрывался столько лет, оставив лишь письмо, что наследства не существует? Только по воле случая я узнал твоё местонахождение.
Свиридов развёл руками:

– Боялся, что ты не поверишь и попытаешься напасть, как и Григорий. Помнишь двух бизнесменов, которых мы убили по просьбе отца? Это были его компаньоны. Но оставался ещё кто-то, и именно он отнял камни у отца. А мы, словно волки, готовы были рвать друг друга из-за того, чего уже не было.

– Гладко врёшь, – раздался за спиной чей-то голос.

Свиридов не успел обернуться – Антон схватил пистолет и выстрелил. Послышался звук падающего тела.

– Кто это был? – хриплым голосом спросил хозяин дома.

Антон расплылся в широкой улыбке:

– Может быть, один из охотников за несуществующими сокровищами, а может тот, кого ты не смог убить 7 лет назад…

И тут Свиридов расхохотался. Потом небрежно достал из одного кармана свёрток, положив на стол, а из другого – пистолет, направив его на Антона:

– Глупец, ты слишком рано потратил свой фартовый патрон. Бриллианты отца действительно у меня. Признаюсь только потому, что этой свечой ты напророчил не мой, а свой конец.
Свиридов прицелился и нажал на спусковой крючок. Однако вместо выстрела раздался сухой щелчок. И в то же мгновение чьи-то сильные руки прижали его к стулу. Затем стоявший за спиной забрал пистолет:

– Это ты глупцом оказался – в простую инсценировку поверил. Настал час справедливого суда.

Антон перегнулся через стол, притянул к себе свёрток и медленно его развернул, представляя взору 9 крупных бриллиантов, а потом жёстким тоном заговорил:

– Я приходил сюда вчера и сбил боёк у пистолета. Ты хотел обмануть всех, а обманул лишь себя. Этих камней хватило бы нам троим для безбедного существования, но ты захотел ими владеть единолично. Вот только они не настоящие!

Свиридов побледнел:

– Не может быть.

– Это стразы, – продолжал Антон. – Знаешь, почему отец позвал для последнего слова лишь одного из троих близнецов? Потому что один из нас выдал его компаньонам, тех, которых потом пришлось убить.

– Чушь, – Свиридов пытался выглядеть спокойным, не смотря на присутствие цепких пальцев у себя на плечах. – Даже если это и так, то время всё стёрло.

Антон презрительно усмехнулся:

– К отцу действительно поднялся Семён. Я, встретив возле дома Григория, отошёл и стал наблюдать издалека. Как только Семён со стразами вышел и отправился по аллее к станции, Григорий пошёл за ним. После этого я вошёл к отцу, и он мне передал подлинные бриллианты. После этого я поспешил в аллею, слыша вашу перепалку. Но не успел. Когда добрался до места стычки, то один из вас исчез, а другой лежал на тропинке, истекая кровью. Склонившись, я обнаружил, что он ещё жив. Хочешь знать, кого я спас, Григорий? Не устал жить под чужим именем? Смотри, отпущенное тебе время догорело.

Пламя свечи колыхнулось последний раз и потухло. Свиридов рванулся вперёд, намереваясь опрокинуть стол.

– Жизнь, как я вижу, не сумела тебя образумить, – проговорил сзади Семён (настоящий Семён) и обрушил рукоять пистолета на затылок предателя-близнеца.


Автор – Неангел

ОТМЕТИЛИ

6 992 знака


Мы шли по ночному городу, смеясь над анекдотами Серёги. Немного подвыпив, он мог наглядно показать героев в лицах. Поводом собраться в излюбленной кафешке стала сенсация: Джек – Женька, обменивая паспорт, решил сменить имя. Он теперь будет Станиславом – Стасиком! Что на него повлияло неизвестно, но скорей всего это один из финтов Маринки. Джек страдает по ней четвертый год: они то разбегались после жутких скандалов, то жарко мирились. Не для кого, и для Женьки, не секрет, что Мариша конченная прошмандовка и остаться ночевать у кого-то из парней для неё не проблема. Мы дружно ругали Джека за аморфность, но любовь, как говорится зла…

Впрочем, в распитие спиртного отличился не только Серёга. Тоша, трясущийся над своей коллекцией старинных монет, решил нам вдруг показать серебряный рубль 1713 года, и ни когда-то, а сегодня, вернее завтра… короче только что пробило полночь!

Антон жил в старом обшарпанном здании. Мать была на «сутках», бабка померла полгода назад. А отца Тоша не знал, даже тени его не видел.

Мы ввалились в квартиру, смеясь и прикалываясь друг над другом. Тоша пошёл резать колбасу, ему вызвалась помогать Катька. Джек достал из серванта стопки, а Серёга зубами стал снимать пробку с «Перцовки».

В квартире Тоши тайн для Маришки не было. Она переходила от одного предмета к другому, трогая то статуэтку, то диск, то книгу, и наконец, подошла к закрытой на висячий замок двери. Дужка щёлкнула и открылась. Я отчётливо помню, что Марина не касалась её руками. В следующее мгновенье замок с грохотом упал на пол и в тот же момент погас свет. Я вздрогнула, а нашу компашку это привело в восторг. Серёга заулюлюкал, Катька заверещала, а Джек, схватив гитару сбряцал туш.

И тут мы увидели Маришку. В её руках горела чёрная свеча, а на голову была накинута тёмная ажурная шаль:

— А вот и я вся такая призрачная, потусторонняя, всезнающая!

Её встретили возгласами восторга и бренчанием гитары.
Свечу взгромоздили на стопку книг посередине стола и разлили водку. Пить я отказалась. За это меня окрестили предателем и отобрали колбасу.

Я показала язык и вышла на балкон. На улице стояла кромешная тьма – новолуние. В воздухе появилась ночная прохлада…
Вернулась я в комнату, когда из бутылки «выдавливали» последние двадцать капель.

Из всеобщего гомона и гула голосов выделялось противное старческое хихиканье. Я взглянула на Маришку (звук исходил от неё) и ужаснулась. Её внешность сильно изменилась: на лице прорезались глубокие морщины, подбородок отвис, а на руках появились старческие пятна и длиннющие желтые когти. Я не удержалась и воскликнула:

— Мариша, что с тобой?

Внезапно наступила тишина. Катька запричитала, увидев Маринку в таком виде. Серж моргал и протирал глаза. А Джек распсиховался:

—Так бы и сказала, что встречаетесь с Антоном! К чему эти дурацкие розыгрыши?!
Маринка опять захихикала, а Тоша открывал рот, но не мог выдавить из себя не звука. Наконец хриплым голосом спросил:

— Ба, это ты?

Изо рта Марины вдруг раздался скрипучий чужой голос:

— Я, это внучок. Я, миленький…

— Кто это? — испугалась Катька
.
— Это моя бабка, — шепотом ответил Антон.

Серёга спросил:

— Она же, кажется, умерла?

Маришка вновь захихикала:

— Умерла я, пухленький, умерла. Да вот теперь воскресаю…

— Всё, я ухожу,— проревел Джек. — Очень даже не смешно!

Маринка вцепилась худющими руками в футболку Женьки, вкрадчиво произнесла:

— Куда спешишь? Не надо торопиться! Вот догорит свеча, тогда…

Джек дернулся из всех сил, но вытащить свою одежду из рук Маринки ему не удалось. А между тем, Маришка по сравнению со всеми нами крохотуля. Так вот эта Дюймовочка толкнула Женьку в грудь. Легонько так толкнула, но он отлетел на пару метров, упал в кресло, и вместе с ним проехал до самой стены.

По моей спине пробежали холодные мураши. Ребята обалдели тоже: Серёга без остановки отправлял в рот колбасу, Катька накинула плед, а Тоша пытался выпить воду из стакана, но только клацал по стеклу зубами.

—Антон, что это за хрень? — каким-то детским альтом просипел Джек.

— Не надо было Маринке трогать бабкины вещи… она у меня типа… ведьма была! Два дня помереть не могла, мы даже в потолке дырку просверлили. Говорят так легче душе колдуньи уйти. А когда она последний вздох сделала, в квартире ветер поднялся и свет потух, как сейчас…

— А Маринка причём? — вновь тихо спросил Женя.

— Так, наверное, в неё дух бабки вселился. Мать специально заперла комнату пока год не пройдёт – трогать вещи ведьмы нельзя!

Женька привстал, старуха не смотрела на него, она впилась взглядом в Серёгу. А Джек тем временем скользнул к нам на диван:

— Не верится что-то. Ну, если это фигня на самом деле приключилась, то… то, что нам делать?

— А ничего, милки! Я ничего не позволю, — и ведьма захохотала во весь голос.

От нахлынувшего ужаса я тоже заползла под плед, где дрожала Катюха. Мы обнялись, вцепились в руки друг друга.

— А ты, мой! — сказала старуха и указала на Серёгу. — Грешен ты! Жадность, обжорство, зависть… Через пять лет убийство совершишь и … точно в ад ко мне по-па-дёшь-шь-шь….

Наш толстяк затрясся, его руки беспорядочно двигались и хватали предметы:

— Ребята, — из глаз Серёги потекли слёзы, — давайте это как-то прекратим.

— А ты! — ведьма вдруг посмотрела на Катьку и зашипела: — Ты уже убийца! Ребёнка в себе убила. Тебя долго будут черви есть! Иди, и-ди-и-и сюда…

Катька как под гипнозом пошла к старухе. Я не смогла её остановить. Ведьма ткнула Катюху в грудь желтым когтем, и та свалилась на пол без чувств. Меня бил озноб, внутри всё заледенело. Джек и Тоша о чём-то тихо переговаривались. Я с трудом разобрала их шёпот:

— Грудь надо проткнуть ножом, чтобы дух бабки не смог больше держаться в Маринке.

— Ты с ума сошёл, — отвечал ему Джек. — Мы же убьём Маришу!

— А другого выхода нет!

— Как же это сделать? Она следит за нами.

— Давай мы отвлечём, а она, — Тоша кивнули в мою сторону, — пырнёт её.

В мою руку под пледом ткнулся предмет. Я ощупала его. Это был нож, наверное, тот, который Женька всегда таскал с собой (он фанател от холодного оружия).

Я отрицательно помотала головой и двинула нож назад.
— Тогда ты отвлекай, — прошептал мне Джек.

— Конайтесь быстрей, — скомандовал Тоша. — Свеча мигает, догорит, и… Утром найдут только наши трупы и живую бабку.

Умирать я не хотела, но и действовать не хватало духу. И тут меня пронзила страшная боль в ноге. Джек кольнул меня ножом в икру. Я заорала от неожиданности – нервы были на пределе!

В этот миг свеча бросила последнюю искру и, зашипев, погасла. Теперь я вопила от безысходности, пока не почувствовала боль от пощёчины. Я огляделась: свет горел, Серёга плакал, Катька лежала без движения. На груди Маринки алела рана, но подруга была прежней: молодой и красивой. Джек пытался остановить кровь. А надо мной стоял Тоша и отводил руку для второй пощёчины.

— Всё, всё! Уже молчу, — проговорила я, не желая получать ещё одну оплеуху. — Вы успели!

— Да, у Женьки получилось. Вызови такси и отвези Катюху и Серёгу домой. А мы с Джеком позаботимся о Маринке. Рана не такая уж опасная.

Я согласно кивнула, и сказала вслух:

— Жизнь… как я не ценила её… она такая хрупкая.


Автор  –  Практик

ПОЛЕВАЯ ПРАКТИКА

6960 знаков


Старый трактор содрогнулся, продавился вонючим выхлопом, и окончательно издох. Виктор Николаевич с недовольным видом выскочил из кабины, потоптался по жидкой грязи и потопал в контору. Отмечаться.

Студенты-практиканты повыпрыгивали из прицепа и, ёжась под непрекращающимися дождевыми потоками, попрыгали в указанном направлении, к вагончикам-бытовкам, приспособленным под их временное жильё.

В село «Козьи горки» прибыла компания будущих этнографов на полевую практику. Знакомиться со странными обтёсанными камнями и таинственными рунами, высеченными на них. Ленка швырнула рюкзак на нары рядом с окном, развернула матрас и бросила на него спальный мешок.

– Всё, братцы! Я тут буду жить.

Впрочем, никто её место и не оспаривал. Кому, ведь, что нравится. По пыльному стеклу ползала большая помойная муха. А на плохо оструганные доски нар заметно капало сверху. И из треснутого стекла тоже изредка брызгало.

Появились Вадик с Михой. Они устроились в соседнем вагончике и посчитали долгом осведомиться у соседок, не нужна ли тем какая помощь, договориться о завтрашнем походе и поинтересоваться ужином. Заодно, завтраком и сухим пайком. Правильно рассчитали, мерзавцы, что лагерную готовку примет на себя Даша.

– Предатель! – возмутилась она, сообразив, что именно Мишка и донёс о её кулинарных талантах, поскольку постоянно подкармливался в общаге в их с Ленкой комнате.
Утро было такое же гадостное, что и вечер. По-прежнему лило сверху. По-прежнему под ногами хлюпала грязь. Вызвавшиеся добровольцы, укутанные в брезентовые дождевики и заколенники отправились в первый свой рейд.

Обрывистый берег Шляйки их обрадовал ещё больше, до щенячьего восторга, поскольку вышедшая из берегов речка подмыла склон, вызвав оползень. И – никаких рун, никаких рукотворных плит или обтёсанных камней! Только вывороченные корни вековых елей и сосен и обнажившиеся скалы. Возвращаться обратно было до слёз обидно. Поэтому решили пройтись по крутояру вверх по течению, добраться до урмана и попытаться обнаружить следы ведической культуры хотя бы там. через несколько часов бесполезных блужданий им удалось обнаружить за узкой расселиной, буквально расколовшей скальный выступ пополам, небольшую уютную пещерку. На часах было «13:19» - самое время перекусить.

По случаю отсутствия сухого хвороста было решено воспользоваться для создания первобытно-пещерного уюта фонарями, предназначенными для спелеологов. Участники экспедиции расселись вокруг на рюкзаках. По кругу отправился гулять термос.

– Братцы! Да ваш кофе горячий, как адское пекло. И чёрен, аки душа язычника! – рассмеялся Валентин, большой любитель изысканных сравнений.

Неожиданно он дёрнулся, щедро залив колени адски-душевным варевом, согнулся по полам и обрушился вниз, сохраняя позу эмбриона. Из его спины торчал длинный штырь.
– Вааль, ты чё, а? – пискнула Даша.

– А, ну, цыц! – Миха наклонился над приятелем. – Кончай придуриваться, что за фокусы?
Он схватился рукой за штыри и потянул на себя, ещё не осознавая, что Валентин подался за штырём, голова беспомощно качнулась. Понимая, что приятеля насадили на этот «кол», Михаил скорчился в рвотных спазмах. И тут Даша дико завизжала. Ленка, пока ещё ничего не понимающая, краем глаза уловила какую-то странную тень, вскочила и опрометью бросилась наружу, но растянулась на полу, споткнувшись о Дащу, почему-то оказавшуюся на полу. И тут её вздёрнуло ввысь неведомой силой.

Оказавшись в вертикальном положении, она увидела, что перед ней стоит … странная пара человекоподобных существ. Коренастые, мощные. С дегенеративными мордами. Выпирающие надбровные дуги и скошенные лбы наводили на сравнение с неандертальцами. Но это были явно представители гомо сапиенса, только явно страдающие олигофренией. Они глухо урчали, тыкали в Лену поросшими рыжеватым волосом пальцами. Ещё один, пониже ростом и не такой массивный, привязывал за руки и за ноги к длинной жерди Дашу, Миху и Валентина. Совершенно мёртвых. Убитых этими странными недочеловеками.

Сообразив, что её подняло с земли за шиворот и удерживает в вертикальном положении одно из этих существ, Ленка потеряла сознание.

Очнулась она от странной вони, жары и гула. Помещение освещалось языками пламени огромного костра, пылающего в центре. Сама она находилась в деревянной клетке. Пол был покрыт слоем экскрементов. Вместе с ней находилось ещё одно существо, только коротко привязанное за шею к жердине клетки. Молодая женщина, почти подросток, без явных следов вырождения, даже в обрывках какой-то цивильной одежды. По спутанным волосам ползали какие-то особо мерзкие и крупные вши.

Странно, но у Ленки не было сил не только бояться, но и ужаснуться ситуации, в которую она попала. Вероятно, это были люди. Скорее всего, несколько веков назад эта триба бежала, спасаясь от других, осела в этих пещерах, получив тайное убежище, и постепенно деградировала без контактов с цивилизацией и близкородственных скрещиваний. Теперь же эти существа копошились, пытаясь сообразить, что делать с захваченной богатой добычей.

Похоже, что контакты с внешним миром их радовали весьма редко. Две сипло перебранивавшихся совершенно голых, если не считать коротких набедренных повязок, самки тянули в разные стороны полевую палатку. Огромный старый самец, заросший густым рыжеватым волосом, удовлетворённо хрюкая, потрошил то, что ещё утром БЫЛО Мишей, запихивая в пасть куски окровавленной плоти. Валя, по-прежнему привязанный за руки и за ноги к жердинам, висел над костром, в то время, как одна из самок, подхватив из костра небольшой камень, запихнула его в распоротый живот. Затем, вытащила оттуда комок требухи и протянула детёнышу, ползавшему у неё в ногах.
 
Ленку вывернуло. Её соседка, оказавшаяся беременной, что-то гортанно промычав, подхватила покрытыми коростой пальцами левой руки комок рвоты и запихнула себе в рот. Удовлетворённо уркнула и погладила Ленку по голове. Ту вырвало снова. К удовлетворению соседки. Неожиданно та дёрнула на себя жердину и Ленка поняла, что получила шанс, тот самый шанс, которым она не могла не воспользоваться. Пусть даже её и убьют, но это намного проще и лучше, чем остаться в живых. Поскольку внимания на них не обращали, она отвязала соседку и потихонечку, даже стараясь не дышать, выползла наружу. Соседка выбралась за ней, вцепилась в предплечье и потянула прочь. Ничего не оставалось делать, как последовать за случайной спасительницей. Бежали они в полной темноте. Бежали долго, петляя по каким-то странным отрогам, пока не оказались на берегу Шляйки.

Где-то залаяла собака. Заорав, собрав последние силы, Ленка бросилась на эти, такие человеческие, звуки. Вскоре она оказалась на окраине какой-то деревушки. В огороде возилась женщина, не обращая внимания на дождь, закутанная в плащ-палатку. Злобно лая вокруг неё прыгал небольшой остроухий пёс.

– Жизнь, как я понимаю, девочка, препаршивая штука. Препаршивая. Но, что делать, надо жить. Жить, жить, и жить! – погладил Ленку по обритой голове Виктор Николаевич, заглянувший в сельскую больничку проведать единственную выжившую студентку.


Автор – Оса

СЕМЬ СПИЧЕК

7144 знака


Толик очнулся и, не открывая глаз, продолжал лежать на холодном полу, не шевелясь.
Время шло, но ничего не менялось – его окружала тишина и темнота. Наконец он решился и осторожно приоткрыл один глаз. Ничего не изменилось. Открыл второй глаз – темно. И не просто темно, а темно совершенно, так темно, как может быть только под землёй или в помещении без окон.

Он сел и стал растирать затёкшую ногу. Попытался встать и, не успев как следует выпрямиться, больно ударился обо что-то головой. Оставаясь в согнутом состоянии, стал шарить руками по потолку и обнаружил, что между полом и потолком расстояние не больше метра.

Пришлось опять опуститься на карачки.

Толик принялся обследовать пространство, в котором неизвестно как оказался. Он попытался вспомнить, что было до того, как он очнулся, но не вспомнил совершенно ничего. Память напрочь отказывалась сотрудничать со своим хозяином, она как партизан на допросе – стиснула зубы и тупо молчала. Только головная боль и огромная шишка на затылке хоть как-то проясняли ситуацию. «Видимо меня ударили чем-то весомым и запихнули в эту комнату».

– Нужно отсюда поскорее выбраться, – уже вслух прохрипел Толик.

Голос показался ему чужим – отозвался длинным протяжным эхом и замер на какой-то невероятно высокой ноте.

– Странная здесь акустика, – пробормотал Толик, но на этот раз эха не было, лишь густая тишина, не нарушаемая ничем.

Обследуя пространство, переползая от одной стены к другой, он обнаружил, что расстояние между ними не более двух метров. Определившись с этим, он пополз туда, где стены не было, рассчитывая добраться до двери.

И тут Толик наткнулся на какой-то предмет – на ощупь невозможно было понять что это. Он начал шарить по карманам, надеясь найти хоть какой-нибудь источник света, хоть что-то, что осветит эту вязкую, душную темноту.

В кармане куртки обнаружил коробок – там было семь спичек.

Чиркнув спичкой – увидел старый сломанный стул – он перегораживал дорогу, обивка сгнила и висела лохмотьями, вокруг трёх несчастных ножек была обмотана колючая проволока, а из спинки торчали гвозди…

Спичка погасла, опалив пальцы. Толик вскрикнул, бросил её, отодвинул остатки стула в сторону и пополз дальше. Теперь в голове появились хоть какие-то мысли, но уж лучше бы их не было…

Шуршание коленок об пол было довольно громким, но ему вдруг показалось, что он слышит тихие голоса. Толик тут же замер, опираясь на одну руку, а вторая так и осталась в воздухе.

Тишина. Совершенная, ничем кроме его дыхания не нарушаемая тишина.

– Наверно померещилось, – выдохнул он и пополз дальше.

Через пару минут Толик опять услышал шёпот, к нему добавился ещё и тихий, как будто бы детский, смех. Он точно так же, как и в прошлый раз, замер на месте. Шёпот оборвался моментально. Толик стоял на четвереньках, боясь пошелохнуться, он чувствовал, как волосы на спине зашевелились и похолодели ладони.

– Сколько же я прополз, – размышлял Толик вслух, продвигаясь вперёд.

От звука собственного голоса страх ненадолго отступал, но возвращался с новой силой, когда он снова слышал странные звуки, к которым теперь добавилось мерное постукивание, будто капли дождя стучали о крышу.

Двигаться под такое сопровождение было страшно, но стоять на месте было ещё страшнее.
– Жизнь, ты всегда мне помогала, – твердил он, как заклинание. Эта фраза всегда успокаивала его и придавала сил.

Толик полз вперёд, преодолевая препятствия в виде сломанной мебели, странных мокрых тряпок и какой-то вонючей жидкости, через которую пришлось проползти и теперь отвратительный сладковатый запах разложения вызывал рвотные позывы и тошноту, он забился в нос, в рот, от него даже щипало глаза.

Спичек Толик больше не зажигал – в коробке их осталось всего три. Одну он истратил, когда голоса вдруг оказались совсем близко, они будто шептали ему в самое ухо, он даже почувствовал тёплое дыхание на затылке... Поддавшись панике, чиркнул спичкой, но никого не увидел. Руки так тряслись, что две спички он уронил на пол, прямо в вонючую жижу.
Ещё одна ушла на преодоление препятствий в виде горы битой посуды и сломанной стиральной машинки.

Тут его рука опустилась во что-то мягкое, и тут же множество насекомых побежало по ней вверх. Толик стряхнул их и, не раздумывая, чиркнул спичкой.

Недолгое пламя осветило огромный муравейник. Он был сооружён из совершенно невероятных предметов: зубочистки, перья, обрывки ниток, пучки волос, засохшие тараканы, несколько ногтей, накрашенных красным облезлым лаком… Спичка опять обожгла пальцы, но на этот раз он не вскрикнул, а застыл в ужасе, потому что в последний момент успел увидеть круглый человеческий глаз, который несколько муравьёв торопливо несли к огромной куче.

Стараясь не зацепить это жуткое сооружение, прижимаясь к стене, Толик обогнул его и двинулся дальше. Теперь шёпот стал громче и во время движения он даже мог разобрать отдельные слова.

«предатель… тайный проход… игра… тринадцатый…»

Толик не понимал, что всё это значит, но продолжал упорно ползти, стараясь не обращать внимания на голоса, вонь, насекомых, падающих ему за шиворот, недостаток воздуха и пот, затекающий в глаза.

Надежда, что он выберется из этого туннеля живым, становилась всё призрачней, эта надежда походила на Деда Мороза, о котором все говорят, поют песни, рассказывают сказки, но в реальности его просто нет.

Когда Толик уставал ползти, он ложился на спину и лежал, закрыв глаза, стараясь не уснуть, чтобы не оказаться частью муравейника…

Он потерял счёт времени, был момент, когда он начал кричать, бить кулаками в бетонную стену и звать на помощь, но это ничего не дало, а лишь опустошило его, и теперь Толик полз по инерции, уже совершенно не надеясь найти выход. Сколько прошло времени с момента пробуждения, он не знал, но спичка у него осталась всего одна.

Ещё одну он сжёг, когда по туннелю пронёсся горячий ветер, принеся с собой запах гари и ещё чего-то очень знакомого. Но спичка, увы, ничего не прояснила, это был всё тот же, обжитый насекомыми и заваленный мусором, туннель.

Тут его рука наткнулась на какой-то предмет. Толик взял его и попробовал определить на ощупь, что это. Довольно быстро он сообразил, что это кусочек свечи – не помня себя от радости, трясущимися руками он достал из коробка последнюю спичку. Подождал пока руки перестанут дрожать, чиркнул и зажёг свечу.

– Такого обломка хватит минут на десять, не больше.

Не теряя времени, он стал осматриваться и вдруг обнаружил дальше по ходу туннеля – тёмное круглое пятно на левой боковой стене.

Толик быстро пополз туда, в какой-то момент он чуть не выронил свечу, но удержал равновесие, а добравшись до пятна увидел, что это вовсе не пятно, а дыра в стене.
Оттуда шёл тёплый, пахучий воздух. Недолго думая, Толик просунул в дыру голову, а потом высунулся по пояс. Огарком свечи он водил в пространстве, но ничего не увидел, кроме причудливых колыхающихся теней. Раздумывать было некогда, он протиснулся в дыру весь и заскользил по покатой поверхности стены, головой вниз, тормозя руками и ногами, стараясь уменьшить скорость.

Он треснулся об пол, поднял голову и увидел множество сияющих точек. Светящихся в темноте глаз...

– Жизнь, как я в тебе разочарован, – этот стон прозвучал жалко, толпа двинулась к нему…


Автор – Матрос с «Удачи»

ПОКА ГОРИТ СВЕЧА…

6831 знак


Мысли немного прояснились, и понимал, что за дверью – не призрак. Но кто же? Ещё один охранник? Тайный убийца, присланный Стиллом, чтобы придушить нас с Луи? От приятеля моего толку по-прежнему было мало. Что делать? Может…

Вновь набив трубку, я сел у двери и  закурил, стараясь выдыхать как можно больше дыма. Видения возвращались. Тени меняли очертания, растворялись и возникали вновь. Корабли превращались в морских дев, а пираты – в чёрные тучи на грозовом небосклоне. Стараясь удержать в руках тонкую нить сознания, я принялся считать шаги. Один, ещё один… Наверное, подходит к двери. Ноги размякли. С трудом приподнявшись, я отошёл к стене. Повернувшийся в замке ключ лязгнул пушечным залпом, а передо мной, как назло, вновь мелькала орущая бородатая тень. Ещё мгновение, и я вновь потеряю рассудок… Скрип двери…

- Умри, предатель! – гнусаво пробасил вошедший, взглянув на распростёртое на полу безжизненное тело Луи.

Вжавшись спиной в стену, я судорожно хватал ртом дым и тотчас выпускал его наружу, стараясь не втянуть в себя ни капли этого ядовитого дурмана. Комната была полна призраков. Летучие мыши носились под потолком, почти задевая меня своими крыльями. За ними с саблей в зубах гонялась оторванная от тела физиономия Бороды. С пришвартовавшегося под потолком фрегата спускались одетые в камзолы скелеты. Растворяясь в темноте, они чёрными комьями падали наземь. Я сжал кулаки. Прийти в себя. Любой ценой удержаться от этого безумия.

Сколько времени прошло – не знаю. Мне показалось, не меньше семи часов. Хотя наверное, это был всего один миг.  Наконец, матрос обернулся. Лицо его до тошноты напоминало бородатого призрака.

- Ты… - пробормотал было он, но я тотчас же выпустил ему в лицо струю дыма. Он раскинул руки, будто пытаясь захватить кого-то в смертельные объятия.

- Куда прёшь, старый хрыч! – взревел он, ринувшись в темноту камеры. Я отскочил в сторону, стараясь не задеть висевшую в воздухе мяукающую чёрную тень зеленоглазого кота.  Упёршись лбом в стену, матрос развернулся и, выхватив саблю, направился в мою сторону. Очертания его расплывались, и мне казалось, что я сражаюсь с целым отрядом головорезов. Они проходили сквозь меня, я сквозь них, и лишь изредка на пути моём оказывалась человеческая плоть. Вскоре здоровяк рухнул на пол. Я уселся рядом, сдерживая подступавшую к горлу тошноту. Один есть. Сколько их ещё – там, внизу? Если бы человек девять-тринадцать – куда ни шло. Но с сотней мне точно не справиться. Даже при помощи этой индейской дури.  Связав матроса его же собственным ремнём, я взял кисет и начал спускаться вниз по лестнице, пытаясь не замечать летающих надо мною истошно вопящих духов. Наконец ступени закончились. Рассыпав табак под дверью, и поставив рядом кувшин с отравленным ромом, я поджёг его и начал взбираться обратно, чтобы забрать Луи. Вслед мне неслась отборная матросская брань, сопровождаемая лязгом сабель. По-видимому, зелье начинало действовать на людей Стилла. Но тут произошло непредвиденное. Едва я вновь забрался в свою камеру и принялся будить Луи, как внизу раздался чей-то раскатистый бас.

- Дик, предатель! Да я тебя…

По лестнице тяжёло ступали чьи-то шаги. Стилл. Я был уверен в этом наверняка. По-видимому, он единственный знал о зелье и пользовался им, чтобы держать команду в повиновении. А это значило, что он, как и я, не верил в призраков. Да и похоже, не один он поднимался наверх. Тяжко придётся нам с Луи. Хотя ему-то всё равно.  Храпит себе, носом к стене отвернувшись. А мне за двоих выкручиваться. Шаги слышались уже за дверью. Трубка была пуста, а весь кисет рассыпан мною у двери в трапезную. Снова противный скрип…

- Это ты, поганец! – проревел Стилл, выхватив из-за пояса пистолет. Стоявшие рядом с ним головорезы последовали его примеру. Но тут вмешался щуплый, отвратительный старый хрыч с перекошенной физиономией.

- Погоди, приятель. Это ты всегда успеешь. Но тогда все поймут, что призраки…

- Заткнись, Рич, - оборвал  его Стилл. – Но ты прав. Всё должно выглядеть как возмездие.

Оставив в комнате четырёх своих людей – здоровенных и безмолвных, словно статуи одетых в драные рубахи Геркулесов, Стилл удалился в сопровождении странного типа, вмешательство которого так кстати спасло нам с Луи жизни. Вскоре он воротился вновь, держа в руке свечной огарок. Прищурившись, Стилл посмотрел мне в глаза, а затем тихо произнёс:

- Вы умрёте. Все трое. Но не сразу. Пока горит эта свеча, вы ещё можете спасти свои шкуры.

Запалив огонь, Стилл поставил огарок  на стол. Вскоре за дверью вновь раздались шаги. Вошедшие в камеру матросы тащили какие-то тюки.

- У двери положи, чтобы не сбежали, - распорядился Стилл. - И по углам. А то мало ли чего…

Через несколько мгновений камера опустела. Огонёк свечи нервно колебался над столом. Мой мозг отчаянно работал, не желая смириться с близким концом. Я был убеждён – во всей этой истории не было ничего магического. Но всё должно было иметь вид... Значит, есть выход.

Обойдя каждый тюк, я с пристрастием осмотрел их и обнаружил, что все они связаны между собою верёвкой. Попытка проткнуть плотную ткань потерпела крах, но я почти уверился в том, что внутри был порох. Вот только где тот шнур, что поджёг Стилл? Наверняка внизу.  Стилл слишком расчётлив, чтобы рисковать жизнью. Дела наши были хуже некуда. Дверь заперта, камера обложена мешками с порохом, а свеча на столе еле теплилась. Неожиданно зашевелился пришедший в себя матрос.

- Где я? – пробормотал он, протирая глаза грязными кулачищами.

- В камере смертников, - усмехнулся я. – Сейчас на воздух взлетим. Прямиком к святому Петру.

- Что случилось?

Я взглянул на него, затем на тюки. Догадка острой иглой пронзила мозг насквозь.

- Не время вопросы задавать, - сухо приказал я. – Тащи мешки к двери.
Чуть менее четверти часа прошло в перетаскивании тюков. Маленький огонёк ещё теплился на столе, но вот-вот должен был погаснуть. Жить оставалось всего ничего.

- Тебя как зовут?

- Берт. А тебя?

- Джим.

- Жаль, что так вот всё кончается, - шумно выдохнул мой новый знакомый. – Может, друзьями бы стали.

В воздухе запахло гарью. Я отскочил к стене, потянув за собой Берта. Огонь взметнулся у двери яркой вспышкой. Раскалённый воздух обжёг нам лица и ослепил. Отброшенные взрывом, мы рухнули на тело спящего Луи и потеряли сознание. 

Очнулся на берегу, среди груды обожжённых камней. Сильно болела рука, а всё тело, казалось, только что высекли плетьми. С трудом повернул голову. Рядом тихо постанывал счастливчик Луи, а прямо на нём лежал Берт с обгоревшими волосами.

Я подполз к нему и ткнул кулаком в плечо.

- Ты жив, парень?

Он повернул голову. Лицо его было сильно обожжено. Он заморгал ресницами, будто боялся открыть глаза.

- Жив, - пробормотал он, разлепляя веки. – А вот Стилл с ребятами, кажется, нет…

Затем он перевернулся на спину, взглянул на небо и неожиданно добавил:
- Жизнь, как я люблю тебя...


Рецензентам предлагается отдать свой голос только ОДНОМУ из участников, однако никто не мешает отметить понравившихся)))

КРИТЕРИИ ОЦЕНКИ РАБОТЫ ЧИТАТЕЛЯМИ

* эмоциональное воздействие;
* оригинальность;
* грамотность;
* соблюдение формальных требований конкурса (объём, соответствие теме задания).

Уважаемые рецензенты!  Вы имеете возможность проголосовать  до 20:00 по московскому времени 25.05.13г.  Развёрнутые рецензии приветствуются.

Обратите, пожалуйста, особое внимание на тот факт, что в голосовании могут принимать участие только авторы, зарегистрированные на сайте Проза.ру  не позднее 01.05.13г.  и имеющие не менее двух опубликованный работ.

P.S.   Бретёры могут  участвовать  в  голосовании, но за себя, любимых, разумеется не голосуют))). 

К-2 желает вам лёгкости в принятии решения и приятного общения!




© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2013
Свидетельство о публикации №213052002476
рецензии
http://www.proza.ru/comments.html?2013/05/20/2476