24 мая 1940 года родился выдающийся русский и американский поэт, эссеист, драматург и переводчик Иосиф Бродский. Ему исполнилось бы 73 года.
Все будут одинаковы в гробу. Так будем хоть при жизни разнолики!
Иосиф Бродский.
Ведь умираем только мы, люди.
Аксель Мунте.
Всевышний поставил между собой и своим творением надзирательницу Смерть. Возможно, так Он хотел оградить себя от назойливости тех, кто никак не хочет смириться и, вечно вымаливает в своих молитвах хоть еще один глоток Жизни, хоть еще один - последний удар сердца. Но человек оказался хитрее Бога, и, прежде чем умрет сам, - непрерывно умирает в тех, кого приручил. Так и идут рука об руку Жизнь и Смерть. Смерть заправляет Драмой и Трагедией Жизни, а сама Жизнь корчит из себя всю жизнь Комедию бесстрашия. Языческие рудименты суеверия, банальная трагикомедия...
Иосиф Бродский, может быть, как никто стал выразителем этих двух ипостасей человеческого существования. Проплывите вдоль крепостной стены, окружающей Петропавловскую крепость, и если у вас хватит глаз - увидите: за Невскими водами она продолжится другой стеной, стерегущей Остров мертвых. Вскоре вы натолкнетесь на ладью Данте, и Вергилий укажет вам путь к могиле Бродского - сам Данте и его наставник совсем недавно перевезли его на венецианское кладбище Сан-Микеле. Кладбища, как и люди, умирают по-разному. Кладбище Сан-Микеле считает смерть в Венеции почетной; но участок, где покоится Поэт, пребывает в нищете и забвении. Может быть, Нобелевские премии надо давать не людям, а кладбищам?
Доверимся Акселю Мунте: “Поэты и философы, которые в звучных стихах и в прозе воспевают Смерть - Освободительницу, нередко бледнеют при одном упоминании об их возлюбленной подруге. Леопарди, величайший поэт современной Италии, который с мальчишеских лет в чудесных стихах призывал смерть, первым в жалком страхе бежал из холерного Неаполя. Даже великий Монтень, чьих спокойных размышлений о смерти достаточно, чтобы сделать его бессмертным, улепетнул, как заяц, едва в Бордо появилась чума. Угрюмый Шопенгауэр - величайший философ нового времени, сделавший краеугольным камнем своего учения отрицание жизни, обрывал разговор, если его собеседник касался темы смерти”.
Кто куда бежал - навстречу Смерти или от нее - оставим разбираться бесчисленным свидетелям и толкователям жизни Пушкина и Бродского.
Пушкин: Бродский:
И хоть бесчувственному телу Хотя бесчувственному телу
Равно повсюду истлевать, равно повсюду истлевать,
Все ж ближе к милому пределу лишенное родимой глины,
Мне бы хотелось почивать. оно в аллювии долины
ломбардской гнить не прочь.
Если сдвинуться на семнадцать лет назад, то из-за куста цветущего шиповника проглянется на белой плите, похожей на классный подоконник:
ИОСИФ БРОДСКИЙ
24.V. 1940 – 28.I.1996
JOSEIH BRODSKY
Вот, оказывается, что привело меня на Сан-Микеле! Мы с Бродским (с разницей в днях) - ровесники. Но, кроме нескольких перепутанных шагов в Череповце, наши жизни абсолютно не переплетаются. Налетел сильный ветер, разверзлись небеса стеной воды. Сначала с плиты исчезают буквы; уходит под воду и кладбище. “Подожди! - кричу я могиле, ты исчезаешь в пучине времени, а я, твой ровесник, еще даже не родился! Из трусости ли, или - самообмана, свое новое рождение я поручил своему герою. А он, следуя традиции, продал душу дьяволу, и вот уже пять долгих глав бродит по страницам романа в поисках своей матери, согласной его зачать и наречь безымянным именем - ПИСАТЕЛЬ. Плакать - не стыдно! Утешать и плакаться - лучшие качества российской словесности. И остается только кричать у могилы Иосифа: “На кого ты меня покинул?!” Кто там меня услышал? Вода быстро спала, солнце мигом высушило мои слезы на камне.
И голос: с того света - тому свету: “Как всегда неохотно, с трудом проснувшись, я опять вижу вокруг себя тупик пространства. Язык времени, только что проглотившего грамматику, еще подрагивает, дегустируя герундии, предлоги, просто слова - части речи”.
Теперь памятник развернулся ко мне обратной стороной:
Letum non omnia finit
Вот и утешение: Со смертью все не кончается.
Из солнца, по его лучу, спустились две красавицы к соседнему памятнику. По стати - балерины. Хлопочут на могиле Дягилева. Пристраивают ленточки с надписью: “Черешневый лес”. Тихо переговариваются, глядя на плиту, торчащую перпендикуляром. Наперекор Смерти?
- Бродский? Поэт? Все слова поэты пишут, чтобы защитить себя от смерти, но, как видишь, - и слова не помогли ему. Мы же прекрасно обходимся без них. Надеяться на слова, значит не верить Богу